Малахитовый лорд

Тяжело дыша, священная демонесса Ша Хуалин, та, кто и привел отряд своих соплеменников на штурм Цюндин, с ненавистью смотрела на Шэнь Цинцю, безуспешно пытаясь унять струящуюся кровь из рассеченного до кости предплечья. Унять получалось плохо, и та веселой капелью орошала каменные плиты человеческого зала. — Ваша Лин-эр не так представляла себе исход соревнования, — выдохнула она наконец, стараясь не сорваться на крик. — Разве, прославленному Мечу Сюя, Шэнь Цинцю, не стоило быть более снисходительным к слабостям других. — О, но барышня, разве я и так не проявил к вам безграничное снисхождение, согласившись на эти битвы? — Шэнь Цинцю лениво обмахиваясь веером, выглядел таким же спокойным, как и всегда. — Две победы против одной, но, вы, убили старейшину Дуби и ранили старейшину Тяньчуй! А потом, когда я решила выразить свое негодование столь нечестными боями, вы и на меня напали, — так вскинулась Ша Хуалин, что аж зазвенели на ножных браслетах колокольчики. — Не моя вина была в том, что вышедший со мною на бой старейшина оказался так слаб, что пал от листа шиповника, — отпарировал Шэнь Цинцю под одобрительные выкрики учеников за своею спиной. Ша Хуалин хотелось харкать кровью. Да как он смеет заявлять такое так нагло ей в лицо?! Всем, и в Поднебесной, и в Царстве Демонов, прекрасно известно, насколько талантлив этот человек в духовном контроле. Заявился из их пещер, на склоне, куда нет демонам ходу и, согласился на поединки. А потом, убил старейшину! Убил потому, что ему было плевать на договоренности. Затем, потешаясь над демонами, он обставил все так, что это ее Дуби оказался слабаком. Во втором поединке, она, желая отомстить, почти убила эту человеческую девку с вуалью на роже, но Шэнь Цинцю не дал ей этого сделать, сковав все тело духовной энергией, пока курица, лепеча извинения перед «учителем» за то, что проиграла, отползала к своим. О, как она была зла в тот момент, но, пока девка не смешалась со своими, не смогла пошевелить и пальцем. Потом, обретя способность шевелится, она тут же обвинила Шэнь Цинцю в нечестной игре, но его равнодушное, спокойное лицо даже ее подручных убедило в том, что барышня Ша просто ищет, к чему бы придраться. Бойца на третий поединок она избирала лично. Им стал старейшина Тяньчуй, с ног до головы усеянный острыми шипами, покрытыми смертоносным, Неисцелимым ядом. А Шэнь Цинцю выставил на бой такого симпатичного парня, Ло Бинхэ, что Ша Хуалин на миг даже забыла, как дышать, так дивно он выглядел. Проводить поединок уже не хотелось. Красивый паренек же умрет, а ведь она даже не куснула его за маленькое розовое уш…. Ее влекло к нему, но, отменить поединок она была не в силах. Только не перед своими, не прощающими эти нежности, да и парень был настроен на схватку. Когда Шэнь Цинцю вытолкнул его из толпы, тот, вместо страха или хотя бы возмущения, склонившись в почтительном поклоне, поблагодарил (!) мерзавца, пославшего его на верную смерть. Поблагодарил за шанс (!) проверить в деле, насколько он готов к тому, чтобы не допустить того, что произошло несколько месяцев назад. Спутники юноши: парень с глупым лицом и мелкая девица, глядя на которую Ша Хуалин испытывала острое желание выцарапать той глаза, поначалу побледнели и перепугались, когда их ублюдочный наставник отправил товарища насмерть, но, когда он, обернувшись к учителю, того поблагодарил, лишь опустили головы, да сжали руки в кулаки, ничего не сказав. Что произошло с этими тремя такого, что один прямо рвется умереть от рук демона, а двое других молчаливо его в этом стремлении поддерживают, Хуалин не знала. Но, чтобы дать Ло Бинхэ, какое все-таки замечательное у него имя, шанс признать поражение, соизволила просветить людишек, чем им грозит прикосновение шипов старейшины. Все убоялись. Кроме Ло Бинхэ и отправившего его на смерть Шэнь Цинцю. Постная рожа последнего Ша Хуалин вообще злила неимоверно. Она хоть какие-то эмоции выражать способна?! Или он маску на лицо натянул, и ходит?! А Ло Бинхэ было жалко. … Он победил. Сконцентрировав силу в руке, определив слабое место старейшины, он принял своим кулаком удар кулака старейшины и, тот, от поразившей его техники, отлетел вперед на несколько метров и рухнул на колени, баюкая пострадавшую конечность. Неизвестно, что Ло Бинхэ использовал, но факт оставался фактом: все кости в руке Тяньчуя, той, которой он принял удар, были сломаны. Влепив, за навлеченный на нее позор, старейшине знатную оплеуху она повернулась к людям, чтобы выразить…признательность за столь славный, хоть и по-прежнему бесчестный поединок.Бесчестный потому, что кто выставляет на честную схватку бойца с неизвестными никому техниками! Но ее снисхождение к людишкам было проигнорировано и, даже больше, ей, как собаке, указали на дверь. В равнодушно-вежливой форме, но, даже такое было словно ножом у горла и, Ша Хуалин сорвалась. Повинуясь ее знаку, старейшина Тяньчуй, метнул в людей свой молот. Полетел тот аккурат в стоящую особняком троицу, одним из которых был Ло Бинхэ. «Увернись» испуганно в тот миг подумала она, глядя на так взволновавшего ее сердце человека. Но молот не долетел. На полдороге он был пойман изящной рукой Шэнь Цинцю и брошен обратно в старейшину. Того, его же собственным молотом вбило в стену (заклинатель не пожалел духовной силы), а потом, на демонов обрушился шквал бритвенно-острых листьев. Около десятка ее соратников, что стояли ближе всего к людям, полегло на месте. Их изрешетило в отвратительное кровавое месиво, сейчас медленно оплывающее на каменных плитах. Даже сама Ша Хуалин, несмотря на происхождение, титул и свою скорость, не смогла избежать удара. Лист проскользнул по ее предплечью не вонзившись, но острота его была такова, что кожа и мясо ее разлетелись кровавыми брызгами, обнажая кость в небольшом вертикальном разрезе. И оный не хотел зарастать. — А старейшина Тяньчуй? — вынырнув из воспоминаний, произнесла она, чисто чтобы узнать мотив человека. Пусть он и горный лорд, владеющий контролем над своей энергией на высоком уровне, но за то, что он осмелился растоптать ее достоинство и, тем паче, ранить ее, она уничтожит и его и этот пик, забрав по окончанию уничтожения, табличку Цюндин. Хм, и, пожалуй, чтобы окончательно унять свой гнев, она еще и на Цинцзин за табличкой наведается. Их лорд осмелился бросить ей вызов, им за это и отвечать. — Нарушил оговоренные правила, решив провести несогласованный с людьми поединок, — безмятежно ответил Шэнь Цинцю. — Стало бы, когда сам господин нарушал условия поединков, это было допустимо, а стоило Лин-эр попробовать сыграть по тем же правилам, как ее и ее воинов стали теснить. Не лицемерно ли это? — наконец-то ей удалось обуздать свою кровь и, остановить кровотечение. — Лицемерно — приходить в Царство Людей и, штурмовать главный оплот всех заклинателей, когда на том нет ни главы, ни лордов, ни наставников, всех тех, кто мало-мальски способен дать захватчикам отпор, заявляя при этом, что пришли лишь познакомиться и обменяться опытом, — произнес Шэнь Цинцю. За все это время, с момента броска молота и призыва листьев по настоящее время, он ни на цунь не изменил позу. Как стоял, вытянув и согнув правую руку в локте перед своим лицом, с раскрытым веером в той, так и стоит. Выражения его лица, сокрытого за веером, Ша Хуалин так же не видела, но, почему-то была уверена, что и оно не изменялось подобно позе. Неужели, он уже на столь высокой ступени просветления, что подобен статуям людских божеств, изваянных из камня? — Возможно, Лин-эр действительно повела себя малость бесцеремонно, но этот господин так же не показал себя с лучшей стороны, — повела Ша Хуалин плечами, ее полупрозрачные алые одеяния заколыхались в такт, очертив соблазнительную фигуру, еще юной, но уже даже сейчас прекрасной словно луна, девы. — Убил многих ее товарищей, ранил ее саму. За оскорбление подобает отвечать, господин. — Согласен, — произнес Шэнь Цинцю и, не успела демонесса ничего предпринять, как он добавил: «вы устроили беспорядки на Цюндин, вторглись в людскую вотчину и осмелились требовать, чтобы вам был оказан подобающий прием. Вам, пришедшим убивать, сжигать и грабить. Прием вам был оказан, дева Ша, да, я понял, чьего вы рода, слишком уж выпячиваете вы свои родовые браслеты, поединки состоялись. Хватит расшаркиваний»! — О, этот господин высокомерно считает, что кучка детишек и один лорд среднего ранга, смогут одолеть меня? Священную демонессу?! — оскалилась Ша Хуалин, демонстрируя неплохие клыки. Тотчас, вокруг ее фигуры заклубились вихри темной, демонической энергии, развевая волосы и наряд своей повелительницы. Решено, она убьет всех здесь, исключая Ло Бинхэ. Его она заберет с собой и сделает своим рабом! Такую красоту не должно лицезреть абы кому. Стоящие в зале люди передернулись от мощи и черноты силы святой демонессы. Ша Хуалин оскалилась еще сильнее, впитывая в себя их страх, слыша и пропуская сквозь себя биение сердец каждого находящегося в зале человека, наполовину задействовав священную особенность, делавшую их род непревзойденными охотниками, от которых не было спасения, если демоны рода Ша задавались целью кого-то отыскать. Каждого, кроме одного. Шокированная, Ша Хуалин замерла и, расширила свое восприятие и на сородичей. Теперь, она слышала абсолютно все сердца, не только в зале, но и вообще на всем пике Цюндин. Слышала свое сердцебиение, своих сородичей, учеников в зале и тех, кто прятался или умирал снаружи. Не слышала только, как бьется сердце Шэнь Цинцю. В его груди было пусто. Но человек был жив, здоров, его кровь текла по венам, духовная сила циркулировала непрерывным потом, а подле не было и следа от печатей контроля, чтобы его можно было считать ожившей марионеткой. Да быть не может! Он…он же человек! Так почему же его состояние так напоминает ей состояние демонов, прошедших через…. — Ритуал «амма», — в изумлении широко распахнув глаза, едва слышно пролепетала она, ощущая, как болезненно заколотилось ее сердце. — Как же…. — Я выяснил, насколько сильны вы и те, кто был вами приведен на Цюндин, дева Ша. И не стоит делать такие удивленные глаза, люди способны на такое, что демонам даже вообразить невозможно, — громко произнес Шэнь Цинцю. — Время вышло, уйти по-хорошему вы не пожелали и, мой лимит терпения исчерпан. Умрите! И Шэнь Цинцю закрыл веер со звучным хлопком. Тотчас, отовсюду, из-за колонн, одеяний адептов и их причесок, потолка, вылетели сотни и тысячи отливающих сталью листьев и травинок, закружившись вокруг Шэнь Цинцю подобно смерчу, отрезая его и демонов от всех остальных. Чтобы спасти ее, Ша Хуалин, Ло Бинхэ, было самоотверженно кинулся на Шэнь Цинцю, но в него вцепились его приятели и, оттащили прочь. Ша Хуалин ощутила краску на своих щеках. Ради нее, пусть они пересеклись лишь взглядами, он был готов выступить против своего учителя. Как же это…человечки вроде говорят, романтично! Аах…. — Бежим, госпожа, — вцепился в Ша Хуалин, вывев ее тем самым из девичьих мечтаний, один из подчиненных. — Он гораздо сильнее, чем говорили! Нам сейчас, с имеющимися силами, не выстоять! — Да! — Хуалин вышла из грез и, в тот миг, когда вся масса напитанной силой погибели со свистом ринулась к ней и ее собратьям, демонесса сорвала все свои одежды и развернула их, прикрыв свой отряд искристым облаком, в которое те обратились. Послав в сторону Ло Бинхэ воздушный поцелуй, она, дабы не ходить нагишом, стащила с плеч ближайшего к ней демона, его плащ и завернулась в него. Но, листьев и трав было очень много и, несмотря на все усилия Ша Хуалин, ее отряд редел. Кровь заливала каменный двор пика и ведущие с него ступени. То один, то другой демон, падали, пронзенные духовным предметом и, лишаясь какой-никакой, но защиты, моментально обращались в кровавое месиво, изничтоженные, добавившейся к листьям и травам, наполненной духовной силой водой. «Ни тени сомнений, ни капли сострадания, ни цуня жалости даже к самому себе, столько контролировать непросто» — Однажды, бессердечный ублюдок, мы еще сочтемся, — обернувшись, яростно сверкнула поверженная священная демонесса глазами в сторону Шэню Цинцю. Тот, стоящий на выходе из здания, отвесил полушутливый поклон, не меняя выражения лица. Ло Бинхэ с ним на крыльце не было, ее любимого скрутили людишки. Ничего, они еще все поплатятся! Внезапно, будто и так проблем мало, в воздухе разлилась ужасающая жажда убийства и, защитное облако было буквально стерто из реальности сотней сверкающих духовных клинков. На козырьке крыши главного зала стоял лорд пика Байчжань, его меч парил высоко в воздухе и мелодично звенел, готовясь нанести еще один удар. С одной стороны — духовная техника, унесшая жизни многих ее сородичей, с другой — лорд, в одиночку способный сразить тысячу врагов. Каждая сторона несет погибель уже сама по себе, но, вот если они сейчас объединятся… Ша Хуалин не стала этого ждать и, забыв о гордости священной демонессы, припустила так, что аж пыль встала столбом. Ее, немного опешившие подчиненные ринулись следом, но до скорости своей госпожи им было далеко. … … — Я прибыл, чтобы вернуть должок, — произнес Лю Цингэ, спускаясь с крыши и небрежно отряхивая свои одежды. — Благодарю лорда пика Байчжань за помощь, — произнес Шэнь Цинцю, отпуская духовный контроль и позволяя сору с водой опасть безобидным мусором. — Мне не хватило отведенного времени, чтобы довести контроль до совершенства и, не появись вы и, не протяни нам руку помощи, то, скорее всего, демоны ушли бы целыми и с ощущением полной безнаказанности и вседозволенности. Лю Цингэ осмотрелся. Весь двор Цюндин был залит кровью и усеян трупами поверженных демонов. К этому отношения ни он, ни его клинок не имели ни малейшего. Ублюдочный Шэнь Цинцю стал еще опасней и сильнее, нежели раньше. Сам, в одиночку, он сразил более сорока демонов и умудрился ранить священного демона, обратив его в бегство. Ублю… -Учитель! — дикий крик, раздавшийся за спиной, заставил Лю Цингэ перейдя в полную боевую готовность, обернутся. Чтобы увидеть трех испуганно мечущихся вокруг…стоящего на коленях и тяжело дышащего Шэнь Цинцю. — Учитель, что с вами?! — больше всего суетился Ло Бинхэ. «Не смог одолеть демона! Учителю вновь пришлось брать все на себя, а ведь я клялся!» корил себя он, пока метался подле харкающего кровью Шэнь Цинцю. О том, что он был записан в возлюбленные Ша Хуалин, Ло Бинхэ не ведал, да и не волновали его, по чести сказать, строящие глазки демонессы. Учителю плохо — вот что главное! — Что с тобой произошло? Умудрился схлопотать ранение? — поинтересовался Лю Цингэ, вкладывая Чэнълуань в ножны. Гадина похоже, перестаралась с позерством, из-за чего сейчас и пребывает в столь плачевном состоянии. — Для этого учителя все еще сложно одновременно контролировать технику воды и технику листа одновременно. Перестарался немного. Но, полежу и приду в норму, — утирая текущую по подбородку кровь, произнес Шэнь Цинцю. — Со мною все будет хорошо. Адепты пика Цинцзин, помогите адептам пика Цюндин убрать трупы, потушить горящие здания, если они еще горят и…кхрмгхмгмх… Шэнь Цинцю нелепо взмахнул руками и вяло забарахтался, когда Лю Цингэ, отогнавший Ло Бинхэ от наставника одним взглядом, поднял того на руки и понес в лазарет. — Вы что творите, шиди Лю?! — произнес он, не меняясь в прочем в лице и лишь дико трещащий веер в его руке выдавал его настрой. — Несу тебя в лазарет, — с не менее спокойной миной ответил Лю Цингэ, словно таскать на руках заклятых врагов для него было не более, нежели обыденностью. — Немедленно поставьте меня на землю и валите по своим важным делам, — у Шэнь Цинцю наконец-то изменился тон голоса. В нем стало проскакивать змеиное шипение. — И не подумаю, — ухмыльнулся Лю Цингэ, — когда мне еще выпадет такой редкий шанс ославить лорда Цанцюн на все двенадцать пиков? — Мечтаете умереть? — веер стал трещать сильнее. — Не знал, что вы такой самоубийца! — Ну, так тебе же не хочется лишней работы, верно? — чуть подкинул Лю Цингэ свою ношу в воздух, чтобы перехватить поудобнее. — А значит, я еще поживу. Веер с громким треском разлетелся на обломки, но Шэнь Цинцю более, до самого лазарета, не проронил ни слова. Добравшись до лазарета и небрежно сгрузив Шэнь Цинцю на кровать, Лю Цингэ отряхнув руки, произнес: «И кто из нас еще недалекий и тупоголовый болван, а шисюн Шэнь? Решил поиграть в героя? Вознамерился управиться одновременно с двумя абсолютно противоположными друг другу техниками, хотя делать это категорически запрещено! Счастье, что это походу лишь перенапряжение, а ведь мог и выгореть! О чем ты думал, болван»?! — Об ордене, — вяло отмахнулся Шэнь Цинцю. — А надо было о себе, — фыркнул Лю Цингэ, — отнесение в лазарет вряд ли можно считать отплатой за долг жизни, поэтому, будь добр, влипни во что-нибудь покрупнее, дабы я смог тебе его вернуть. Но, Шэнь Цинцю этих слов уже не слышал. Он уснул, чуть подергивая ногой. … … — Госпожа, от сотни осталось двадцать демонов, — почтительно поклонившись, отчитался низший демон перед Хуалин. — Тц, — скривилась та в ответ, потирая рану на предплечье. — Что будем делать? — поинтересовался демон. — Возвращаться домой, — вздохнула Ша Хуалин. Лин-эр еще слишком слаба, чтобы одолеть проклятых людишек и, спасти из плена своего возлюбленного раба, но, Лин-эр станет сильнее, и они пожалеют о том дне, когда она смогла сбежать. — А с тем, что вы были опозорены человеком? — Узнай у клана ритуалистов, не обращался ли к ним некоторое время назад, человек, с просьбой провести ритуал лишения чувств и привязанностей, — вместо ответа на вопрос распорядилась та. — Чего? — не понял демон. — Ты тупица? — разъярилась Ша Хуалин. — Я дала четкое распоряжение! — Я понял госпожа, — демону было проще подчинится капризам аристократки, нежели что-либо выяснять. — Отправляюсь выполнять. «Он равнодушен, безэмоционален и безупречно держит лицо и в такой ситуации, где даже Мобэй-цзюнь, славящийся своей холодностью ко всему, начал бы проявлять хоть что-то. Как не силилась, а его сердцебиения услышать я так и не сумела. Принимая во внимание это все, я почти уверена, что человеческий заклинатель, Шэнь Цинцю, прошел через «ритуал аммы». Он изъял свое сердце и спрятал где-то далеко, за пределами пиков. Он связался с демонами и, его безупречную репутацию можно уничтожить! А потом, найти его сердце и, уничтожить его самого!» не обращая внимание на подчиненного, перейдя с мыслей о Ло Бинхэ, размышляла тем временем о мерзком учителе Ша Хуалин, и, постепенно веселела. Она еще сочтется с этим человеком за свой позор и позор своего А-Ло! Она уничтожит его прославленное имя. Вот получит подтверждение от рода ритуалистов, что им был заказ из людского мира, и уничтожит! Отыщет его сердце и, заставит прислуживать своему псу, она знает как приказывать «амме»! А потом, как он ей наскучит, она сотрет Шэнь Цинцю в порошок и, никакие листья его больше не спасут! Ша Хуалин зловеще расхохоталась! *** Нин Инъин, Мин Фань и Ло Бинхэ, по прошествии нескольких дней с момента нападения на Цюндин, вновь собрались на любимом пригорке, дабы предаться тренировкам. Правда, вид у всех троих был неважным: мешки под глазами, растрепанные, в помятых одеждах. — Доброе утро, А-Мин, А-Ло, — прикрывая рот ладошкой, поприветствовала парней Нин Инъин. — Доброе, — отозвался Мин Фань, — вот бы еще и ночь таковой была. — Тебе тоже кошмары снились? — обеспокоенно поинтересовалась Нин Инъин. — Ага, — вздохнул Мин Фань, — в этот раз приснилось, что меня кто-то сбросил в глубокую яму с гигантскими плотоядными муравьями…. Я как утром сумел раскрыть глаза, так возблагодарил всех богов, что это был только сон и, мои ноги с руками все еще при мне. — Какой кошмар, — ужаснулась Нин Инъин. — Мне снились темные залы, красные глаза и зловещий смех, что не замолкал ни на миг. У меня он до сих пор в ушах стоит. Брр! А-Ло, а тебе что снилось? Погруженный в какие-то думы, Ло Бинхэ не отозвался. — А-Ло, — позвала Нин Инъин. — А-Ло, — подключился и Мин Фань, но, окрики не возымели ни малейшего эффекта. И, лишь когда они совместно гаркнули: «эй, маленький паршивец, а ты чего прохлаждаешься тут без дела» Ло Бинхэ отмер и, дернувшись заозирался. — А-Ло, ты чего не отзываешься? — обиженно фыркнула Нин Инъин, когда Ло Бинхэ обратил на них с Мин Фанем внимание, поняв, что это они на него накричали. — Прости, сяо Нин, задумался, — вымученно улыбнулся Ло Бинхэ подруге. — И о чем же ты так задумался, что даже проигнорировал нас, — вперился Мин Фань тяжелым взглядом в лицо Ло Бинхэ. — О том, как ускорить самосовершенствование, — ответил тот, чуть подергивая плечами под столь пристальным вниманием. — Демоны нападают все чаще, учителю приходится все труднее, а мы все так же топчемся на месте. — Мы не топчемся, а совершенствуемся в необходимом темпе, — фыркнул Мин Фань. — От спешки, больше вреда, нежели проку! Или, слова учителя о том, что он, стремясь нас защитить, поспешил с использованием техник, тебя ни на что не навели?! Тогда, пойди на пик Байчжань, поговори с лордом Лю, глядишь, погоняет тебя по площадке, мозгов в пустую голову вобьет! — Не обращай внимание на бурчание А-Мина, — погладила Нин Инъин поникшего Ло Бинхэ по руке. — Но, в чем-то он прав, спешка вредит развитию. Я понимаю, ты хочешь стать настолько сильным, чтобы учителю больше не пришлось защищать всех нас в одиночку. Мы с А-Мином тоже хотим того же! Иначе, не истязали бы себя изучением печатей! — Хорошо, сяо Нин, А-Мин, я…я постараюсь не истязать себя изнурительными тренировками, — помявшись, наконец нерешительно произнес Ло Бинхэ. — Давайте тогда приступим к изучению следующей печати, — захлопала Нин Инъин в ладоши. Все согласились. — Кстати, ты так и не ответил, а что тебе сегодня снилось, что ты тоже пришел столь не выспавшимся? — перед тем, как они открыли свиток со схемами, поинтересовался Мин Фань у Ло Бинхэ. — Демон. Мин Фаня и Нин Инъин передернуло. Такого кошмара никому не пожелаешь. — Какой занятный малец, сумел одолеть мою иллюзию и, даже сохранить рассудок своим товарищам, выкинув их из моего кошмара в обычный. Подойди-ка, и дай этому Старейшине тебя рассмотреть поближе. — Тебе не взять меня, демон сновидений Мэнмо! — Ты меня знаешь? Откуда? — Читал. — Какой любознательный малец. Это становится еще более интересным! — Мне без разницы, что тебя заинтересовало, демон! Ни одному из вас нет ни пощады, ни прощения! Ты силен лишь с теми, кто слаб сознанием, поэтому, тебе меня в свою ловушку более не заманить! Я разобью твою иллюзию и освобожусь от власти кошмара. И, буду освобождаться и освобождаться столько раз, сколько это потребуется, чтобы избавиться от твоей власти! — Ни одному из вас…хм… а скажи мне, чувствующему, что в тебе запечатано что-то темное и могущественное, каково тебе быть одним из тех, кто столь тобою ненавидим? -Что…что ты такое говоришь, демон?! Ты хочешь меня запутать? — Как можно запутать того, кто чист и стоек разумом? Я чую, что ты связан с демонами, а хорошо это или плохо, решать уже тебе. — Это плохо, очень плохо! Демоны, — Бинхэ рефлекторно схватился за плечо, — от них один лишь вред и одна лишь всем погибель. Я, я не хочу быть связан с демонами! — Ну, не один только вред, — тихонько пробурчал Мэнмо, но обучать мальчишку страсть как хотелось и, демон решил пойти на хитрость. В воспоминаниях мальца он видел, что учитель того, тот еще мерзавец по меркам даже демонов, очень сильно пострадал и закрылся в себе после стычки с представителем его расы и парень поклялся самому себе, что вытащит учителя из этой скорлупы отчуждения и, более не позволит никому, неважно кем тот будет, навредить этому Шэнь Цинцю. На этом можно было сыграть. — Твой учитель пострадал от демона, верно? — Как ты…ты прочитал мою память?! — Верно, прочитал. И, могу научить читать тебя! — Чего? Ах ты, мерз… — Не разбрасывайся оскорблениями, а послушай вот что: ты связан с нами, хочешь ты того, или же нет, но, только от тебя зависит, на пользу или же во вред использовать эту связь. Я могу научить тебя проникать в чужие сны и читать чужие воспоминания! И тогда… — Мне это не интересно! — О, неужели? И, даже не хочешь увидеть в воспоминаниях своего учителя, кто смог его одолеть и, отомстить за него? … — Найти этого демона через Царство снов и, призвать к ответу ради своего человеческого учителя? — …что я должен сделать? — Согласиться на обучение. — Я согласен.