Lost in Paradise

Зима в том году выдалась такой холодной, что даже в пещерах Подземного города, где погода как таковая не существовала, гуляли пронизывающие сквозняки. И, хотя все предпочитали сидеть по домам, за последнюю неделю у компании накопилась целая куча дел, выполнять которые никто не спешил. Фарлан с Изабелью, по мнению Леви, валяли дурака, а Зик только и занимался тем, что бегал к своим приятелям с улицы. В один памятный вечер Леви, уставший от забот, уснул, как это часто бывало, в домашней одежде и завалившись в кресло, впрочем, всего через пару часов его разбудил слабый стук в дверь. Он неохотно открыл глаза. — Какого хрена! Фарлан, это ты? В ответ послышался громкий кашель. Стук оборвался глухим хлопком, словно к двери привалились всем телом. Леви поднялся, бубня под нос ругательства. За дверью оказался Зик, замотанный в одеяло. Леви отошёл, впуская полуночника, но вместо того, чтобы зайти в комнату, малец чуть было не рухнул ему под ноги. — Простите, — пробормотал Зик; на его бледном лице пятнами проступал нездоровый румянец, выглядел он так, словно готов в любую минуту потерять сознание и свалиться прямо на пол. Леви издал негромкое «Тц», сведя брови. Как пиздюк вообще в таком состоянии сумел встать и доползти на второй этаж… — Блядство, Зик, только этого нам не хватало. Садись. Леви нервно засопел, пытаясь усадить ребенка в кресло и размотать тугой кокон из одеяла, чтобы осмотреть кожу. Никаких язв или воспалений не обнаружилось, но кожа была влажной и слишком, слишком горячей. Леви пожалел, что у них не было одного из этих «термометров», которыми пользовались медики. Да, кстати. Надо было позвать врача, так что Леви решил распинать Фарлана. Из-под простыни друга повеяло перегаром, и оттуда показался он сам, едва открывая слипшиеся глаза. — Леви, ты что, ёбу дал? Я лёг час назад… — Я не виноват, что ты полночи шлялся хуй пойми где. Поднимай свой зад, Пойдёшь за врачом. А я пока поищу что у нас есть в доме, что ему дать можно. Да живее ты! Потом выспишься, поднимайся! У Леви начинали сдавать нервы. Сам он почти не болел и нянчить больных и нетрезвых детишек не планировал. Когда Фарлан в очередной раз промычал что-то невнятное, он просто резким движением стянул простынь на пол. — Сука, Фарлан, не заставляй меня применять грубую силу! Хотя, судя по твоим засосам, её уже кто-то ночью применил… Поднимай свой зад, сказал. Живо. — Просто сходил бы и разбудил Изабель, а то что она… Договорить Фарлан не успел, решив не спорить с Леви, который бросил на него взгляд, обычно приберегаемый для будущих трупов. — Ох, никто меня здесь не любит. Вечно я всё на своём горбу тащу и никакой благодарности в этом доме не дождёшься… Надоедливое брюзжание слушать не было ни времени ни желания, так что Леви удалился, как только друг принялся одеваться. Этот неудачливый алкоголик уже не заснёт, по крайней мере, пока не покажет всем наглядно, как он бедный страдает. Одной проблемой стало меньше. Леви принялся шарить по ящикам в поисках жаропонижающего. Фарлан держал на кухне какие-то порошки, которые он пил, подхватывая очередную простуду, но можно ли дать такое же ребёнку, а если если да, то столько? Чем вообще лечить детей? Может, стоит заварить ему ту кору, которую Зик обычно пил как обезболивающее? Леви подавил желание взяться за голову. Фарлан точно пошутил бы что-то тупое про нервный срыв или, как сам он выражался «срывный нерв». Кстати о Фарлане, явился не запылился, чуть протрезвевший, волочился по лестнице уже одетый и с сумкой. — Поторопись и приведи врача. Дай ему денег. Вот, — Леви достал из кармана увесистый кошель, — и не жадничай. Я слышал, уже трое местных пиздюков за последний месяц померли от лихорадки. Тц, триждыблядский поганый клоповник. Этому старому пердуну-лекарю придётся отвалить нехилую сумму, чтобы он согласился прийти посреди ночи, не говоря уже том, сколько могут стоить лекарства. Фарлан спрятал деньги в сумку и молча скрылся за дверью, всё ещё обиженный на всех и вся. «Да и к чертям его, — подумал Леви. — Не маленький уже, скоро перебесится.» Стук ящиков, коробок и склянок, которые Леви пересматривал, должен был разбудить всю улицу, но только не Изабель. Наверное, единственное что подняло бы её среди ночи, так это её же собственное ужасное пение. Когда Леви поднялся наверх со стаканом кое-как размешанного в тёплой воде лекарства, Зик успел погрузиться в беспокойный болезненный сон и мелко подрагивал, как от невидимой щекотки. Пиздюк что-то невнятно бормотал в беспокойном сне, пришлось прислушаться. — Леви… вы здесь? Мне холодно. — Зик протянул к нему ручонку из-под одеяла, так, что Леви физически стало плохо. — Я тут, всё в порядке. Нужно это выпить. Попробуй сесть. Леви подвинул табуретку и присел рядом, ожидая, что щенок начнёт капризничать, и придётся силой вливать в него отвратительную даже на вид микстуру. Но Зик приподнялся в кресле и пришёл в полусознательное состояние, едва понял, что принесли лекарство. Он послушно осушил склянку с раствором в несколько глотков. — Спасибо, — донеслось из-под одеяла. — Не уходите, пожалуйста. — Не уйду. Спи. Мальчишка вскоре совсем отключился и начал сползать с неудобного кресла, так что Леви был вынужден завернуть его потуже в шерстяное одеяло, взять на руки и уложить в кровать, в которой сам почти не спал. Время шло. Зик засопел сквозь заложенный нос. Где же носит Фарлана с лекарствами? Болезненный свист и кашель ребёнка беспокоили Леви всё больше с каждой минутой. «Нужно перестать страдать хернёй, с ним всё будет в порядке. Это просто простуда. Он лазил со своей тупой подружкой по пещерам, а я же говорил ему», — Леви всегда успокаивал себя одинаково. Не желая поддаваться эмоциям, он преуменьшал любую проблему, иногда пытаясь высмеять собственные переживания, выставляя их несущественными. Это работало, пока где-то через бесконечные полчаса Зик не забился в горячечном бреду. Он жмурился и вертелся, сжимая одеяло в кулаки так, будто собирался драться на смерть, на его лбу проступила испарина, а сквозь неразборчивый шёпот Леви услышал чёткое «Папа…» и не выдержал — устроился рядом, притянув кокон с ребёнком к себе. В таком виде его и застал Фарлан, судя по лицу, явно сдерживающий шутки про курицу-наседку, боясь отхватить в печень. Леви подорвался, как ошпаренный и позвал Фарлана в коридор, чтобы не тревожить мелкого разговором. — Где врач? Фарлан выглядел взмыленным, было заметно, что он очень спешил и запыхался. — Его нет. Нигде, где я искал. Мне сказали, он в районе пещер, там кто-то либо рожает либо умирает, я нихрена не понял. Я прибежал туда, но он уже ушёл. Мы разминулись. Тогда я вернулся к нему домой и колотил в дверь, но никто не открыл. Я сразу пошёл обратно. Мне жаль, Леви… — выпалил он, пытаясь отдышаться. Леви сжал зубы. Он понимал, что Фарлан сделал всё возможное и даже больше, но ситуация была дерьмовой, что ни говори. — Ёбаный пиздец, тупая жирная скотина. Как бухать в кабаке, так он лекарь, налейте задаром, а как лечить больных детей… — Леви взял себя в руки. — Вот как мы поступим. Буди Изабель, сегодня её очередь готовить жрать, так что пусть сварит пиздюку какого-то бульона что ли. Я схожу к старухе Марте, с неё причитается за то, что мы подкинули её непутёвому приёмышу работку. А ты, так и быть, ложись спать, гончая. Только помойся, ради всего, от тебя несёт. Фарлан кивнул, поджав губы. Сил огрызаться или шутить у него не осталось, поэтому он просто молча отправился выполнять поручение, пытаясь добудиться Изабель, которая имела дурную привычку отбиваться ногами и обкладывать трёхэтажным матом, если её пытались поднять с кровати. Леви потёр пульсирующие виски. Он знал, что с мелким щенком будет муторно, но к такому готов не был. Сейчас главное, чтоб его осмотрели, и не важно, что Марта вообще повитуха и местная сумасшедшая, готовая лечить всё кроличьими лапками и оберегами. Леви пошёл одеваться. До дома Марты он домчал за считанные минуты и принялся колотить в дверь. Поначалу было тихо и никто не спешил открывать, но тут послышалась возня и раздался недовольный женский голос: — Кого там принесло? — Дверь приоткрылась и за ней показалась седая женщина, которой на самом деле было только немного за сорок, но из-за хреновой жизни она ссохлась, рано поседела и плохо ходила, от чего все звали её старухой Мартой. — А, Леви, это ты. Заходи. Я уж думала, это опять полицейские пришли ко мне из-за сына. Совсем уж оборзели в последнее время, собаки. В любой другой ситуации Леви охотно поделился бы своим ценным мнением насчёт того, как и куда он ебал военных вообще и полицейских в частности, но времени было мало. — Марта, надо чтоб вы глянули ребёнка. Срочно. Мы заплатим. Женщина обернулась, завязывая платок. Естественно, она только что встала и была в ночной сорочке и потрёпанном халате. — Так он и правда твой? Слыхала я от Анны, что ты подобрал мальчика, но не думала, что оставишь, сынок. Сейчас такие времена, хоть бы себе хватало. - Что с ним? Леви объяснил, как мог, и Марта отправила его домой вперёд себя, сказав накипятить воды и достать чистых полотенец, пока она собирала все свои странные примочки в объёмистую перештопанную сумку. Дома на кухне уже возилась Изабель, которая бросилась засыпать его вопросами о Зике, едва он вытер ноги о коврик. Сам он лежал тут же, на лавке, завёрнутый во всё то же одеяло, и никак не реагировал, только странно хрипло дышал. Фарлан принёс два ведра воды из колодца на соседней улице, и они поставили её на огонь. Леви подумалось, что он не спал уже несколько суток и сходит с ума. От нервов и беспокойства ему на секунду показалось, что полу бегает куча чёрных жуков. Он встряхнулся. Никаких жуков на полу не было, но перед его глазами всё начало неприятно плыть, а виски — пылать как от жаровни. Захотелось пить настолько, что Леви с трудом подавил желание зачерпнуть сырой воды из ведра. Вскоре в дверь постучали; на пороге оказалась Марта. Пришитые к поясу её юбки обереги тихо звякнули, когда знахарка села рядом с Зиком. Осмотрев ребёнка и совершив над ним какие-то свои непонятные манипуляции, она отозвала Леви в сторону. — Держитесь. Это очень сильная лихорадка, на прошлой неделе нескольких ребят уже скосила такая хворь. Тут уж надо утра ждать, но слаб он больно. Мне жаль, сынок. Тут даже лекарь навряд поможет, маленькие дети особенно тяжело это переносят. Сейчас ему нужен покой и регулярное тёплое питьё, вот только лучше бы вам с ним рядом не быть, заразитесь ведь… Есть у вас ещё та ивовая кора, которую я продавала? Можете заваривать, её чтобы сбивать жар. И вот ещё, повесишь это над его кроватью, — Марта набросила Леви на шею длинный красный шнурок с сушеной кошачьей лапкой, пустившись в длинные объяснения про «дурных духов», которых она отгоняла. Знахарка ушла, оставив Леви с тяжёлыми мыслями. Неужели Зик умрёт? Всё так закончится? После всего, что успело случиться за это время? После этой дурацкой кровати, которую они едва вместили в крохотную комнату? После всех вечеров, когда мальчишка бегал за ними, показывая очередную безделушку, вырезанную из дерева? Леви скривился. Может, оно и к лучшему? Зик отмучается и ему больше не придётся гнить в этой поганой дыре. Какой пиздец. Изабель тихонько сняла с огня кастрюльку с жидким овощным бульоном и, шмыгнув носом, пошла ставить чайник. Фарлан неловко похлопал её по плечу и отправил досыпать — выглядела девчонка плохо даже для той, кого подняли среди ночи. Сквозь тонкую стену можно было слышать, что она всё же тихонько расплакалась, прежде, чем заснуть. Тикали часы, Зик всё продолжал наполнять комнату гнетущим свистом своего дыхания. Несколько раз оно срывалось в кашель и бессвязный тихий бред, тогда Леви приподнимал его голову и заставлял мальца сделать несколько глотков тёплого питья. — Ты же слышал старуху, Леви, — процедил Фарлан, — нельзя сидеть здесь, ты заразишься… — Мне посрать. Вали. — У Леви не осталось ни сил ни желания спорить. Он чувствовал себя так, словно несколько дней подряд не ел и не спал, всё притупилось, оставляя лишь пустоту. — Упёртый баран. Поспи хотя бы, ты так выглядишь, словно сам сейчас на месте свалишься. Я сам пока за ним присмотрю. Под тиканье часов Леви всё же удалось уснуть, вернее сказать, он опустил потяжелевшие веки и пообещал себе открыть их уже утром, когда всё станет ясно.

***

К удивлению Леви, его разбудил не сухой надрывный кашель Зика и даже не повторяемые в горячке слова про яркий свет и боль. Его нервно тряс Фарлан, растрёпанный и напуганный. — Леви! Твою мать, просыпайся! Сука, проснись, какого хера ты так крепко спишь?! Никогда прежде Леви не приходилось так стараться, чтобы прийти в себя. Выспавшийся или нет, по утрам он вставал, как заведённый механизм, и приступал к выполнению задач. Но в этот раз голос Фарлана казался громким и резким, а свет керосинки слишком ярким, царапающим глаз. Неужели он настолько мало спит в последнее время? От чего так хреново? — Схерали ты так орёшь, Фарлан, тц. Что случилось? Фарлан взглянул на него как на умалишённого. — Леви, где Зик? Зика в кровати не было, как и одеяла, которое нашлось внизу, на лавке. Ещё вчера сопляк валялся в бреду, больной и слабый, на волоске от смерти. Как за одну ночь он вообще мог встать на ноги, не говоря уже о том, чтобы куда-то уйти? Они осмотрели весь дом, заглянули даже к Изабели, которая что-то прорычала про громкие звуки и злобно бросила в дверной проём подушку. Ребёнка не было нигде. Ни в его комнатушке, ни на чердаке, ни на заднем дворе, где он часто пропадал, стреляя по консервным банкам из самодельной рогатки. Леви начал подозревать самое худшее. — Может он вышел на улицу и его похитили? — сам не веря в то, что произносит это вслух, тихо спросил он за столом. Еда не лезла в горло, но Леви жил не сам, поэтому было бы глупо думать только о себе. Или только о Зике. — Если похитили, значит скоро придут платить выкуп, чтоб мы взяли его назад, — попытался отшутиться Фарлан но поймал на себе раздражённый и злой взгляд Леви. — Я шучу. Шучу. На самом деле, я тоже об этом подумал. Фарлан потёр виски и вытер пот со лба. Когда он успел так вспотеть? Леви поморщился. Думать было очень трудно, нить мысли скатывалась в кривой клубок и терялась. — Как ты думаешь, это могут быть те новые дерзкие ребята, которые угрожали нам после того как… — …как Ян и его братки предложили нам сотрудничать? — закончил за него мысль Леви. Фарлан кивнул. — Тц. Этого ещё не хватало. Если эти ублюдки решили, что манипулировать мной с помощью моего пиздюка это охуеть какая отличная идея, то я… Что он, Леви договорить не успел. Скрипнула входная дверь и в дом проковылял сам виновник переполоха, уставший и бледный, но живой и почти здоровый. Какого…? Леви резко поднялся со стула, но вынужден был схватиться за спинку — внезапно закружилась голова. — Как это нахуй понимать? Где ты лазил? Ты понимаешь, что болен? Опешивший ребенок поднял на грозного взрослого виноватый взгляд и показал корзину с мелкой подувядшей морковкой. — Я на рынок ходил. Простите пожалуйста, просто кажется сегодня моя очередь готовить. Или нет… я не помню. Мне вчера так поплохело, аж стошнило с утра. Зик неловко ковырнул дощатый пол носком ботинка. Леви обернулся к Фарлану. У того во взгляде читалось немое удивление. — Ёбаный свет, малец, ты ж вчера чуть не сдох. — Фарлан решил всё-таки задать вопрос, застрявший у Леви поперёк горла: — Ты как вообще чувствуешь себя? Зик пожал плечами. — Не знаю. Получше? Я просто подумал, что отравился. А если отравился, то надо напиться тёплой воды и хорошенько проблеваться, то попустит. Всегда работало. Взрослые дружно не нашлись с ответом, а Зик только смотрел на них моргая синими глазищами, как ни в чём не бывало. — Что? Я ж не вчера родился, мне уже девять. Да чего вы? Будто призрака увидели, в самом-то деле. Говорю вам, всё хорошо. Леви, вы же сами сказали, что на мне всё так хорошо заживает, потому что я ребёнок, помните? Как ни странно, но привычное оправдание Зика сработало, несмотря на слова Марты о том, что именно дети тяжелее всего переносили новую лихорадку. Безусловно, только потому, что все в этом доме были на нервах и к обеду чувствовали себя дерьмово и не в состоянии решать сложные задачи. — Ладно, я пойду прилягу, раз Зик нашёлся. Башка болит, — бросил Фарлан куда-то в пространство и поплёлся наверх. Леви про себя отметил, что выглядел тот плоховато. Наверняка не спал до утра. Потом в кухню спустилась заплаканная с ночи Изабель, и увидев Зика, сдавила его в объятиях с пронзительным воплем, от которого у Леви заложило уши. Чуть позже все собрались за столом и ели бобовый суп Зика с морковкой и луком. Субстанция хорошо проварилась и напоминала больше пюре, чем суп, но и так было ничего. После пятой ложки жижи Леви почувствовал, как его начинает тошнить и зажал рот ладонью. Зик, однако, воспринял это на свой счёт: — Что, совсем не вкусно? Простите, я опять переварил… — Да нет, нормально. Нормально. Это просто мне подурнело после всей этой истории, потому что пожрать забыл, тц. Забей, жуй. — Леви зыркнул на мальца, чтоб тот не отвлекался, однако наткнулся на острый изучающий взгляд. — А ну-ка идите сюда… У Леви почти вырвалось «Какого хуя?», но Зик оказался проворнее и удивительно крепко ухватил взрослого за лицо, бесцеремонно поворачивая из стороны в сторону, трогая лоб и даже зачем-то разглядывая зрачок. — У вас жар и пульс не в порядке. Я бы на вашем месте позвал… — голос Зика оборвался, он задумчиво почесал ухо и вдруг вскинулся — Етить-колотить, ну конечно! У вас лихорадка! Вы заразились. Вы все. Он бросил острый взгляд на болезненных Фарлана и Изабель. — Тц. Не неси херни. Я здоров, — Леви попытался звучать максимально жизнеутверждающе, но его выдал хриплый голос, сорвавшийся в кашель. — Ага! Я так и знал! Не втирайте мне тут! Я что, симптомы не узнаю? Так, значит постельный режим для всех. Зик не на шутку разошёлся, когда нашёл подтверждение своей теории о болезни. Леви только хмыкнул и продолжил ковырять ложкой суп, а Фарлан с Изабелью протирали стол. Никто не собирался воспринимать мальца всерьёз. — Вот как. Бунт на корабле. Я так понимаю, Фарлан, ты не хочешь больше пить. А ты, Изабель, — петь. — С чего бы это нам не хотеть? — Фарлан усмехнулся серьёзности ребёнка. — Потому что если вдруг лихорадка даст осложнения на печень или на лёгкие, то можете забыть об этом. Вот я пролежал всю ночь под одеялом, много пил, принимал микстуру и поэтому в порядке. Режим нужно уважать, а не то будет поздно и я скажу вам: «Простите, ваш поезд ушёл! Нужно было меня слушать!». — Ой, а чё такое поезд? — Изабель услышала новое слово, которое сразу поспешила выучить. — Да какая разница! Говорю вам, уже через час будет хуже. А сегодня к вечеру на ногах стоять не сможете, как я. Фарлан сглотнул, Изабель тихо запричитала, а Леви издал своё обычное недовольное «тц». Валяться, как мешок с дерьмом, несколько дней к ряду из-за запущенной болезни не хотелось от слова «совсем», так что Леви преисполнился решимости разобраться с этим как можно скорее. В голове всплыла давно забытая фраза: «быстрее начнём — быстрее закончим», которую не важно кому приходилось применять, когда маленький Леви упрямился. Тем временем Зик продолжил распинаться про тёплое питьё, приготовил чистых тряпок для компрессов и выскреб содержимое ящика с лекарствами. Откуда у простого щенка такое уважение к медицине, Леви было невдомёк. Он собрал всю грязную посуду и отставил её в деревянную лохань с намерением помыть попозже. — Тц. Я эту дрянь пить не буду.

***

— Ещё как будете. Вспотевший и абсолютно загнанный Зик склонился над кроватью Леви уже в который раз за те двое суток, пока трое относительно адекватных взрослых людей лежали в своих постелях мёртвым грузом и вели себя хуже капризных детишек. — Леви, вы же понимаете, что если сейчас не выпьете это, то будет хуже. И нет, у вас не настолько высокая температура, чтобы её сбивать. Это только помешает вам выздоравливать, — Зик продолжал объяснять своему опекуну очевидные вещи. Уже третий день, как ему приходилось работать нянькой для сожителей, на поверку оказавшихся упрямым бараном, законченным нытиком и жалостливой плаксой. Всё это время Зик мыл всю посуду в доме, поддерживал невероятную чистоту на кухне и особенно в спальнях, менял больным компрессы, готовил лекарства, заставлял есть тёплую пищу и пить много воды, которую приходилось постоянно набирать в колодце и кипятить. Он даже пытался пойти к доктору, но затея не увенчалась успехом. Пришлось пользоваться советами Марты, хотя она не внушала Зику доверия. Нервы маленького ребёнка, не готового к таким нагрузкам, начинали сдавать. Пускай ему и раньше приходилось отвечать за всякие важные вещи, Зик не помнил, чтобы он хоть когда-то оставался с этой ответственностью один. Когда Алиса прибежала к ним под дверь и кинула камешек в окно, вызывая гулять, он от отчаянья накрылся одеялом с головой и прорыдался, прежде чем выглянуть к подружке на минуту и вежливо отказаться выходить куда-либо ещё пару дней, пускай именно это и хотелось сделать. Поведение больных только прибавляло работы. Исполнительный упёртый Леви порывался встать, чтобы закончить полы на чердаке и, к своему величайшему позору, был пойман за попыткой вылезти через окно. Фарлан просил принести ему холодного пива или горячего глинта, в зависимости от того, жарко ему было в данный момент или холодно. Изабель вытирала напускные слёзы и торговалась за каждый глоток омерзительно-горькой микстуры, которую Зик терпеливо убеждал выпить, поощряя сладкими сухариками за успех. — Нет, Фарлан. Ты не умираешь. Спи. Пожалуйста. Зик был на грани и готов был умолять на коленях, лишь бы ему не добавляли проблем. — Я сдохну, сдохну тут. — Фарлан то отбрасывал одеяло, то натягивал на себя снова. — Я не хочу так подыхать, от тупой болезни, малой. Сжалься и принеси умирающему человеку его флягу. — Фарлан, твою мать. Накройся. Прекрати нытьё. И нет, про свою флягу можешь забыть. — Ах так?! Тогда я сам возьму! — он почти подскочил на кровати, взмокший и бледный. — Ты меня не остановишь! Зик усмехнулся: — Валяй. Если сможешь её найти, дам один серебрянник. — Конечно смогу, ты, лекарь-хуекарь, она у меня в сумке, внизу… — Фарлан резко запнулся. — Ах ты маленький говнюк, ты спрятал моё бухло?! — Исключительно ради твоего же блага. — Зик деловито сложил руки на груди. Торговаться с функциональным алкоголиком было практически бесполезно, но стоило попробовать. — Хорошо. Смотри, я дам тебе это. И если ты выпьешь и съешь всё, что на подносе, — Зик мотнул головой в сторону кружек с микстурой и остывшей, но сытной каши, — то получишь свою флягу назад. Если нет — вперёд, ищи ветра в поле. Фарлан нахмурился, словно пытался придумать для мелкого палача подходящее ругательство, но кивнул головой и принялся пить тёплую гадкую жижу, куда Зик, помимо прочего подмешал целую ложку сонного порошка. Одной проблемой меньше. Так хотя бы на один день удастся забыть о нытье про флягу. Не то чтобы Зик оставил там даже каплю спирта, но этого Фарлану знать тем более не требовалось. С Изабелью пришлось ничуть не легче. Она расплакалась и стала убиваться, что умрёт молодой и никто её не полюбит. Сорвав и без того хриплый голос, она немного успокоилась и начала рассуждать, что всегда хотела завести кучу животных и жить на ферме, но два дня назад ей приснилось, что всех животных съели волки, а ферма сгорела. — Фарлан сказал, что сны с четверга на пятницу сбываются! У меня никогда не будет домика в деревне и хозяйства, Зик! Успокоить мнительную девушку удалось только с помощью баночки домашнего варенья с тем же подмешанным порошком. Леви, как самого упрямого и сложного пациента, Зик по традиции оставил на десерт. Едва подойдя к его двери с подносом, он услышал, как тот недовольно бубнит: — Если ты думаешь, что сможешь и мне подмешать снотворное, то нихуя у тебя не выйдет, ясно? Я здоров. И то, что ты двери запер, меня не остановит, тц. Зик то ли тяжело вздохнул, то ли истерически всхлипнул, поворачивая ключ в замочной скважине. — Леви, я вхожу. Оставайтесь в постели, я принёс вам поесть. И не делайте глупостей, вы же помните договор. Договор состоял в том, что Зик готовил Леви чай, пока тот мучается от лихорадки. Тёплое питьё помогало организму побороть болезнь и отвлекало Леви от мыслей о новом побеге через окно. А в обмен на напиток, который Леви сам себе сделать толком не мог, он пообещал Зику своё примерное поведение в качестве пациента. Однако после того, как Зик днём ранее услышал грохот наверху и обнаружил Леви валяющимся на полу в попытках переодеться в чистое и приступить к домашней работе, пришлось пойти на крайние меры — закрывать спальню на ключ снаружи. — Ну и где же снотворное? Оно в чае? — мрачно спросил Леви, приподнимаясь в постели. — Да во имя всего… нет его там. Пейте. И я добавил вам в кашу немного смальца, выторговал на рынке за деревянные ложки, которые, как Фарлан выразился, «даже слепой не купит». Зик сел в кресло, понимая, что ему тоже бы пора поспать, и расфокусированным взглядом наблюдал, как Леви с аппетитом поедает кашу. Ноги зудели так, словно он пробежал с Алисой от восточный пещер до западных. — Вы начали есть. Идёте на поправку. Зик помог Леви подняться, потрогал лоб и проверил пульс, когда тот закончил с трапезой. Вытерпев все навязчивые проверки, Леви ухватил свою заслуженную чашку чая. — И всё-таки ты слишком хорошо шаришь в этом, как для пиздюка. Может, все эти твои книжки не такая уж и херня. Спасибо. Леви вернул пустую чашку на поднос Зика, но тот уже прикрыв глаза дремал в кресле. — А? — Тц, сам не спал кучу времени, маленький садист. Валяйся, обещаю не сбегать. На этих словах Зик позволил себе окончательно провалиться в долгожданный сон.

***

Он сидел на табурете в больничной палате, болтая ногами и с интересом наблюдал за тем, как мужчина в белом халате слушал чьё-то дыхание фонендоскопом. — Очень хорошо, Ханна, приходи завтра, послушаю ещё раз. Но и сегодня я слышу, что ты в намного лучшем состоянии, чем вчера. Ты молодец, раз так быстро поправилась. Пьёшь всё по рецепту? — Да, сэр. Я вам так благодарна, словами не передать. Уже думала, что не смогу быть завтра на собрании… — женщина осеклась, заметив Зика в углу. — А знаете, приходите сегодня к нам на ужин, Ульрих приглашает. Он готовит жареного лосося, сам его поймал, огромного, вот увидите. Незнакомка без лица принялась собирать в сумку лекарства, как Зик мог судить, от бронхита. Он довольно улыбнулся словам незнакомой женщины. Ему казалось, что нет ничего в мире вкуснее лосося, хоть он и не мог вспомнить, что это такое. Только вкус на языке, такой, что напоминал ему о чём-то важном, но утраченном и забытом. — Конечно, мы придём, Ханна, мой сын просто обожает вашего лосося, — безликий мужчина рассмеялся, повернув голову к Зику. — Какое совпадение. Я тоже обожаю лосося… — пробормотал тот во сне.

***

Всем известно, что всему плохому, как и всему хорошему свойственно заканчиваться, так что под чутким присмотром девятилетнего надзирателя все трое выздоровели спустя почти неделю страданий, нытья и торгов за каждую порцию лекарства. Первым делом Леви, как настоящий маньяк чистоты, настоял на генеральной уборке во всём доме. Спорить не было смысла, так что все со вздохом принялись за вытирание полок, мытьё полов, полировку тазов и стирку половиков. Зик как раз ползал по полу, собирая пыль по углам, когда Леви показался на кухне, переодетый в чистое и с сумкой на плече. - Мне дали наводку на одно дело. Ян сегодня утром пытался что-то мямлить, ничего не понятно, надо разобраться. Так что я пошёл договариваться с посредником, а вы постарайтесь не разъебать дом, малышня. — Эй! — возмутилась Изабель, поправив косынку. — Сам ты малышня! В ответ Леви тихо хмыкнул и скрылся за дверью. Зик принялся оттирать пятно на полу ещё интенсивней, пока Фарлан смахивал паутину с потолка, куда доставал только он один, а Изабель полезла на полки с тарелками и кружками. — Поосторожней, там стоит чашка Леви, — сказал Зик. — Ой напугал. Что он мне сделает? — Изабель вздёрнула нос, невозмутимо работая тряпкой. Фарлан громко рассмеялся: — Да, действительно, что он сделает такой грозной малышне, как ты? Вы почти одного роста, можете посоревноваться в том, кто допрыгнет до дверного косяка… — Скажи спасибо, что Леви тебя не слышит, — вклинился Зик. Изабель возмущённо подпрыгнула на табуретке. — Я не малышня! Мне почти четырнадцать! — Ха-ха. Да, конечно. А кто, пока болела, просила Зика ей книжку почитать? И когда Колдунья наложила на Принцессу проклятье, заплакала, как малышня? — Фарлан ехидно выделил последнее слово интонацией. — Ах ты! Ну я тебе покажу! Фарлану в довольное лицо прилетела грязная тряпка. Он сразу перестал смеяться, комично подскочил и бросил своей тряпкой в ответ. — Пиздец тебе! За тряпкой последовала щётка, которой отскребали котелок, и ещё одна тряпка. — Ребят. Может не надо… — попытался вмешаться Зик, но двое совершенно взрослых людей так увлеклись поединком, что даже не обратили на него внимания. — А ты забыл как, пока валялся с температурой, умолял написать завещание? Или думаешь только тебе всё слышно через эту стену? — очередная тряпка полетела в Фарлана, но попала в башню тарелок на столе, заставив её угрожающе пошатнуться. — Правда, народ, — Зик состроил милое личико, но и это не возымело действия. — Ах ты сучка рыжая! — Фарлан за одну секунду оказался возле противницы, принявшись натягивать ей косынку на лицо. — Ещё и мазила! Табурет под Изабелью зашатался и она, пытаясь удержаться, схватилась за полку. Фарлан тоже начал терять равновесие, отбиваясь от Изабели. Неосторожное движение, и он отправился в полёт, потянув её за руку за собой. Зик зажмурился. Раздался пронзительный визг и жуткий грохот посуды, оказавшейся на полу. — Блять. Что ты наделала, Изабель. Нам теперь нужна новая посуда! — Фарлан со стоном потёр ушибленную спину. — Я?! Это ты виноват! Я вообще… — Изабель не успела закончить предложение, как застыла от ужаса. — Фарлан. Нам теперь нужен новый дом, а не посуда. — Чё? — Вы разбили чашку Леви, — прошептал Зик. Спина Фарлана больше не волновала. Закончив убирать за считанные минуты и повесив несчастную полку обратно, троица уселась за столом с видом будущих покойников. — Я собрал весь его чай обратно в жестянку, молитесь, чтоб он не узнал, — сказал Зик и нервно почесал за ухом. — Да срать на чай, его можно заменить. Что делать с чашкой?! — Фарлан схватился за голову. — Может склеить? Вдруг он не заметит? — Изабель виновато подняла глаза на товарищей. Зик поморщился. Вряд ли такое сработает. Фарлан как-то рассказывал, что эта чашка была у Леви ещё до того, как они встретились, одна из немногих личных вещей уличного оборванца. Учитывая то, как Леви просто относился к собственности и жизни, чашка должна была быть для него невероятно ценной, раз бережно сохранялась столько лет. — Пизда дрозда… — протянул Фарлан. — У нас только один выход. — Самоубийство? — отозвалась Изабель. — Боюсь он нас воскресит, чтобы придушить лично. — Нет. Зик может взять вину на себя. — Что?! Это твой план? — Глаза у Зика округлились и вылезли на лоб от таких новостей. — Сами подумайте, Зик же такой милый щеночек, сделает большие глазки и Леви растает. Сколько раз такое уже было? Максимум отделается неделей дежурства на кухне. Зик начал закипать: — Да не в жизнь! Я всю прошлую неделю возился с вами, немощными нытиками, истериками и баранами не для того, чтобы потом схлопотать домашний арест или ещё какую херню! Сами натворили дел, сами и отвечайте. Напряжённую тишину, продлившуюся по ощущениям целую вечность, прервала Изабель: — А ведь Фарлан прав! Зика Леви не накажет так сильно, как нас, он же маленький. А нам за такое прилетит по шапке, так, что ой мамочки. — Она схватила Зика за руки, взмолившись: — Зик, родной, пожалуйста-пожалуйста! Скажи, что ты разбил, а мы с Фарланом за это будем неделю заменять тебя на кухне! — Технически, я тут даже ни при делах, — попытался возразить Фарлан, но увесистый тычок от подруги убедил его в обратном. - Хм, дайте подумать. — Зик скорчил серьёзное лицо. — Вот что. Две недели дежурств на кухне и вы возьмёте меня с собой пострелять из ружья. — Но Леви запретил тебе… — Да. Без взрослых. А вы — взрослые. Так что с меня взятки гладки. — Ах ты хитровыеба… — Идёт! — Изабель перебила Фарлана, собиравшегося разразиться тирадой. Тем же вечером Зик рассказал придуманную историю, как полез вытирать полку, но у него закружилась голова и… после демонстрации осколков некогда любимой чашки, Леви недовольно цыкнул. Фарлан и Изабель, скрытно следившие за представлением с лестницы, замерли в ожидании. — Тц. Ну и дерьмо, Зик. От тебя вообще не ожидал, — вздохнул Леви и покачал головой. — Насрать, это просто чашка. Но завтра ты пойдёшь на рынок и купишь новую, понял? На свои сбережения. Зик виновато закивал, поспешив выбросить осколки. Платить за чашку из своего кармана он не собирался, для этого имелись настоящие виновники трагедии. — И всё? — Фарлан обиженно надулся. — Вот же везучий пиздюк. — Хочешь пойти и рассказать, что случилось на самом деле? — угрожающе зашипела Изабель. — Сваливаем, пока он нас не заметил. — Надеюсь, малец, ты не сильно отбил себе бошку, пока летел. Тебе же ещё готовить ужин, — сказал Леви, вытирая руки. — Я так не думаю… — с нахальной ухмылкой прошептал Зик одними губами, так, чтобы не разрушить идеально сыгранной сцены. Изабель и Фарлана ждали очень весёлые деньки впереди.

***

Это случилось больше, чем год спустя. Тем памятным вечером Фарлан с Изабелью отдыхали на кухне, играя в карты на мелочь. В доме стояла духота, да ещё и вонь из-за сжигавших мусор соседей. — Фух, так совершенно невозможно, я слишком устал. Принеси ещё воды. — Сам принеси, — проворчала Изабель, стекая по стулу, как жидкость. — Я не встану. Ни за что. И да, если что ты проиграл, так что придётся вставать за деньжатами для сестрёнки Изабель… — Когда ты научилась так играть? — Фарлан недовольно нахмурился, пока шарил по карманам куртки в поисках кошелька. — Ха! Я уже почти два года живу с вами, думал, я совсем тупая и не подсмотрю никаких ваших трюков? И да, ты бы не оставлял так свои вещи, у нас в доме живёт мелкий клептоман. Фарлан усмехнулся: — Ты думаешь, Зик стал бы у кого-то из нас красть? — Ну не знаю… — Изабель пожала плечами. — Все обворованные им людишки тоже считали, что он не мог. Зик же такой сладенький пирожок. — Да, сладенький. И уже ростом почти с тебя. Фарлан недовольно отсчитывал пять монет, по одной за каждый проигрыш, когда услышал возню за дверью. — О. Вспомнишь солнце, вот и лучик. Я уже думал, они там подохли, так долго сбывать такую хрень, как коробка сигарет… Леви с Зиком отправились продавать украденные честным трудом и прямо из-под носа новой дерзкой банды сигареты незадолго после обеда. В этот раз товара было немного, так что Леви мог бы управиться сам, чтобы не привлекать лишнего внимания, но взял настойчивого ребёнка с собой, чтобы тот постоял на стрёме. В обмен на хорошо выполненную работу Зику даже были обещаны долгожданные карманные деньги. Обычно подобные сделки проводились быстро, посредник заранее назначал цену за товар и, если она была приемлемой, то финальная встреча происходила в условленном неприметном месте, и не занимала больше получаса уж точно. Но время шло к ужину, а подельники так и не объявились. Это было не слишком хорошо, учитывая, что из-за проблем с катушкой УПМ и дефицита газа Леви оставил своё устройство дома («Нет, братец, я после тебя вечно не могу баланс найти» и «Нет, Леви, я не хочу снова перезатягивать все ремни, иди так, тут пять минут пешком»). — Наконец-то, — обрадовалась Изабель, пока Фарлан отправился открывать дверь, — а то я уже боялась, что что-то случи… Договорить она не успела. На пороге стоял дрожащий Зик, весь в крови и грязи, с окровавленным ножом, который он держал в кулаке мёртвой хваткой. — Леви, он в беде. Скорее, — выпалил он на одном дыхании и рухнул прямо под ноги опешившего Фарлана. Изабель бросилась проверять, не ранен ли малец, попутно его допрашивая: — Фарлан, хватай УПМ! Зик, где Леви? Сколько там людей? — Он в заброшенных домах у восточных пещер. Там семь… — Зик бросил расфокусированный взгляд на нож, который всё ещё сжимал в руке. — Нет. Шесть человек.

***

Прождав давно знакомого посредника больше часа и удостоверившись, что он не явится, Леви принял решение идти домой. Разобраться с вопросом можно будет завтра. Переулок между двумя перекошенными домами на окраине, где они условились встретиться, всё больше и больше походил на ловушку, от которой хотелось держаться подальше. Леви уже сотню раз пожалел, что не взял УПМ Изабель или не потратил время на то, чтобы починить своё. Да, газа оставалось мало, но возможность по нажатию кнопки выбраться из любой дыры того стоила. Теперь придётся по старинке обойтись без неё. — Как вы думаете, почему он не пришёл? — Зик почесал за ухом, поднимая керосинку повыше и наблюдая напряжённое лицо опекуна. — Не знаю, но мне это не нравится, тц. Сворачиваемся и валим отсюда. Забыть о встрече посредник просто не мог, этот вариант Леви отбросил сразу. Тогда оставалось два: плохой и дерьмовый. Плохой состоял в том, что он влип в неприятности и сейчас лежит в какой-то канаве с ножом под ребро. Дерьмовый же был самым опасным — предательство. Напряжение казалось осязаемым. Звонкая тишина выдавала каждый шорох их одежды, любое движение, и Леви невольно затаил дыхание, пока ступал по грязным камням пещеры, убеждая себя не думать чуть что о самом худшем раскладе, как какой-то Фарлан. Да, он ожидал неприятностей, но то, что их встретят прямо на центральной улице, ведущей в пока ещё жилой соседний район, нагло и неприкрыто, почти что удивило его. Леви опасался более продуманного нападения. Впрочем, проворства ребяткам было не занимать — Леви с Зиком и глазом не успели моргнуть, как из переулков и тёмных провалов выбитых дверей появились семеро вооружённых бандитов. Это было… Плохо. Дерьмово, прямо говоря. Если вся банда кинется на него одного, путей к отступлению не останется. Нужно было быстро придумать план, пока не завязалась драка — Зик здесь не помощник, скорее обуза. Одиннадцатилетка, каким проворным бы он ни был, вряд ли выстоит на равных против хотя бы одного из этих громил. — Зик. Слушай меня внимательно, — тихо бросил Леви напуганному ребёнку, роняя коробку с сигаретами возле своих ног, так, чтобы пнуть её в нападающих при первой возможности. Обе руки ему понадобятся свободными. — Сейчас я отвлеку их на попиздеть, а ты бежишь домой со всех ног… — Но я не могу вас бросить! — Ты мне здесь не поможешь. Это взрослый разговор. Леви намеренно выделил последние слова интонацией, но заметил непонимание на лице мальца. — Тц. Это разговор для людей, которые взрослые, хоть по ним и не скажешь, так понятнее? Ходу, Зик! — Чё это вы там шепчетесь, детишки? — громко спросил один из бандитов, молодое лицо которого пересекал длинный свежий шрам. Зик, до которого наконец дошло, со всех ног рванул в ближайшую подворотню. Нужно срочно привести Фарлана и Изабель. Но, завидев убегающего пацана, бандит со шрамом бросил через плечо: — И с хера ли все стоят, как обосранные? Майки! Догони щенка! За Зиком в подворотню бросился высокий худощавый парень с ножом. Леви сглотнул. Дела плохи. Оставалось только надеяться, что Зик знает местные закоулки получше долговязого: дом был в пяти минутах быстрым ходом, но успеет ли напуганный малец домчать? В любом случае, его задача — потянуть время. — Ну и хули вам надо? — Леви выпрямился, инстинктивно (и безуспешно) пытаясь казаться больше. «Как будто и так не очевидно…» — подумалось ему. Он не узнавал никого из нападавших, но цели любого вооруженного жителя подземелья всегда оставались плюс минус одинаковы. — А ты как думаешь, педик? Ты нам как кость поперёк горла. Парень со шрамом злобно плюнул на землю. Остальные заржали вполголоса. Краем глаза Леви примечал, какое у кого при себе оружие, и есть ли огнестрел. — И? — И то, что ты, сраный шлюхин сын, вечно лезешь, куда не надо! Тебя ещё год назад предупреждали, чтоб ты не совался на нашу территорию, но ты вместо этого взял и Яна с его кретинами к себе переманил! Как же ты это сделал? Отсосал? Леви равнодушно молчал под нестройные нервные смешки бандитов. Каждая секунда, которую идиот со шрамом тратил на то, чтобы трепать языком, приближала приход подмоги. Так что стоило бросить ему пару костей — пусть развлекается, пусть пытается убедить своих товарищей, что Леви не так страшен, как твердит его репутация. — А даже если и так? Тебя ебёт? — его лицо ни на секунду не поменялось. — Ооо, это почти признание, ребят! «Ребята» ответили ему немного более уверенным гоготом. Кто-то даже выдал несколько бессвязных ругательств. — Сколько ты с ними складов обчистил? Наверняка у тебя уже под кроватью целый мешок золота… — парень покосился на одного из своих прихвостней: — Э, ты бы отсосал за мешок золота, Ник? Ник, как его назвал главарь, пожал плечами: — Ну… не знаю, Уилл. Наверное? Точно, Уилл! Новичок, едва ли больше года назад сбежавший сюда с поверхности с несколькими подельниками и нагло пытавшийся отхватить кусок пожирнее. Из-за свежего «украшения» на морде Леви не сразу признал его. — Фу, Ник, ну и пиздец! Вот поэтому ты и не главный здесь, а такая же крыса, как этот пидор. Знаешь, — Уилл указал на Леви ножом — в этой сточной канаве многие думают, что нет в этом ничего такого, чтоб трахаться с мужиками. Но я считаю, что это совсем себя на помойке найти надо. Бля, это же мерзко, как можно хотеть мужика?! А если ты ещё и даёшь им себя трахнуть, значит у тебя нет характера и ты такая же шлюшка, как и твоя мать. Слыхал, Леви? Твоя мамка тупая шлюха, а ты пидор! Лицо Уилла перекосила уродливая гримаса. Леви положил ладонь на пояс, возле спрятанных за полами куртки ножен с оружием. — Скажи мне что-то, чего я не знаю. Вам нужны деньги? Товар? Или вы пришли узнать, с кем я трахаюсь? Уилл напрягся, показательно играя с ножом в руке, и опасливо прищурился: — А чё, решил поделиться? Ничего, щас ты посмотришь, как мы режем глотку твоему крысёнышу и перестанешь быть таким высокомерным засранцем. На лицах бандитов отразилась явная жажда крови. Их ненависть и чёрная зависть чувствовалась кожей. Хоть бы Зик не попался тому головорезу, хоть бы сумел удрать… — Но знаешь, пока мы ждём наш кусочек свежего мясца, можем начать с мяса постарше. Парень перекинул нож из руки в руку. Сделал шаг к Леви. Пятеро его подельников пока что остались стоять на месте, но опасение в их взглядах постепенно уступало место решимости.

***

Когда Зик понял, что его преследуют, он припустил со всех ног, даже не задумываясь, куда лучше повернуть, чтоб поскорее добраться до дома. Он знал этот район как свои пять пальцев, недаром ведь проводил тут почти каждый день. Поворот. Нельзя останавливаться. Нельзя, да и не надо оборачиваться — он прекрасно ощущал расстояние между собой и преследователем по звукам чужого топота. Снова поворот. Глубокий вдох носом, полный выдох ртом; ритм, помогающий не только сохранить скорость, но и не запаниковать. Ориентируясь среди знакомых тёмных улиц по памяти, Зик позволил мыслям в голове немного прийти в порядок. Нужно собраться. Он мал. Он намного слабее преследователя, а значит, дать себя поймать — верная смерть. Какие у него преимущества? Какие преимущества… «Как одержать победу над взрослым вооружённым противником, который сильнее вас? Вы можете спрятаться, напасть сообща или воспользоваться эффектом неожиданности.» Зику было невдомёк, почему он как по щелчку услышал в голове этот грубый мужской голос, указывающий, что ему делать, но готов был умолять его не останавливаться. «Найти укрытие — временное решение, которое может дать вам возможность продумать пути к отступлению. Пусть местность играет вам на руку, служит вам.» Местность… Зик осмотрелся. Пустынная улица не располагала к пряткам. Одно дело играть в такое с Алисой и ребятнёй, другое — ставить на кон свою жизнь. Да и у Леви нет времени ждать, пока Зик пересидит опасность в укромном уголке. — Давай… дальше, — взмолился сквозь зубы он, продолжая бежать сломя голову. «В условиях боя вы всегда должны рассчитывать на помощь товарища. Если у вас есть преимущество в числе, вы можете победить с помощью командной работы». Зик один. Его некому подстраховать, даже если ему удастся нанести удар по головорезу и ранить его. Нужен… «…третий вариант. Взрослым противникам слишком часто приходится недооценивать тех, кто младше и слабее. Выберите подходящий момент, соберитесь и нападите исподтишка, когда враг не ожидает атаки. Ваша цель — прицельный удар на поражение. Горло, сердце, пах. Второго шанса не будет, поэтому смотрите в оба и думайте. Запомните: если будете стоять до конца, значит, сегодня вы победите!» Зик словно почувствовал в себе новые силы и запетлял по грязным переулкам, пытаясь сбить врага с толку. Ему нужно вернуться немного назад. Дом без передней стены и крыши. Большая ржавая труба. Широкий карниз. Выровнять дыхание. Не двигаться. Выверенным движением выудить из кармана складной нож. Приготовиться. Ждать. Секунда, другая, и из-за угла дома показался преследователь, который поспешно осматривал закоулок, пиная ящики и перебрасывая нож из одной руки в другую. Он видел, что впереди тупик, знал, что Зик здесь. Пусть попробует его найти. «Только подойди ближе. Только повернись спиной», — с азартом думал Зик, прижимаясь к холодным кирпичам. Едва бандит наклонился, чтобы проверить кучу сваленного у стены мусора, Зик понял, что момент настал. Прыжок. Плотный захват ногами на пояснице. Мужик ахнул, когда его по инерции повело вперёд. Надо удержаться, пока тот не… Повалился на спину, в попытках сбросить Зика, и прижал его своим весом к земле. Справиться нужно быстро, ведь как только враг перевернётся обратно, Зик потеряет своё преимущество. Удушение свободной рукой. Удар ножом прямо в горло. Бандит издал булькающий невнятный вопль. Зик оттянул его голову назад и принялся бить в то же место уже не глядя. Струя теплой крови потекла по его рукаву, брызнула на лоб и щёки, рискуя затечь прямо в глаза. Удар. Цепкую хватку мальца на шее попытались разжать, но безуспешно. Зик держался словно клещ. Ещё удар. Кровь рекой лилась вниз по шее, на некогда белый воротник, стекая в настоящую лужу под противниками. Удар. Взрослый попытался из последних сил зажать рукой рану, но было уже поздно. Борьба в грязи заняла одновременно пару секунд и целую вечность. Зик снова начал осознавать своё окружение, лишь когда движения тяжёлого тела прекратились. Только сейчас, в луже крови он понял, как сильно его приложили о брусчатку. «Это уже не важно» — подумал Зик. Важно то, что сегодня он победил. *** Леви коротко и быстро ударил ножом снизу вверх, целя в горло, но скользящий удар дубинкой по плечу заставил его пошатнуться. Вместо уязвимой шеи, лезвие вошло в грудную мышцу и уткнулось в рёбра. Удержать оружие в руке стоило больших усилий. Он попытался уйти в сторону, но до этого Леви уже пропустил удар по голове, и тело отказывалось реагировать как нужно. Он упал на колено, готовый отбиваться из последних сил, как вдруг горячая кровь залила волосы, шею, лицо. Не его кровь. Раздался глухой звук падающего тела. — Поберегись! — с этим воплем Изабель взмыла обратно к потолку, оставив свою жертву корчиться на камнях. — Хорош валяться, — голос Фарлана доносился словно сквозь вату. Кто-то дёрнул его за шиворот. Первым порывом было воткнуть нож в державшую его руку, но Леви вовремя сообразил, что это свои. Ему помогли встать на ноги и не дали вывернуться из поддерживающей хватки (что наверняка привело бы к новому падению на камни). — Всё закончилось? — спросил Леви, и тут же почувствовал себя идиотом. Они с Фарланом стояли в окружении пяти трупов, последний оставшийся в живых бандит (Ник, кажется?) убегал куда-то в тоннели, одной рукой зажимая рану от его неудачного удара. Кровавый след, который он оставлял после себя, не сулил Нику ничего хорошего. — Уходить не попрощавшись невежливо! — крикнула Изабель ему вслед, приземляясь неподалёку. Она была немного более бледной, чем обычно, и звучала не так уверенно, как ей наверняка хотелось, но в остальном выглядела совершенно в порядке. Как и Фарлан, внимательно осматривавший Леви на предмет повреждений. — Я в порядке. Получил по голове, но… в порядке. Почти правда. Леви успел разобраться с двумя противниками ещё до того, как их товарищи что-то сообразили. К сожалению, остальных это не отпугнуло, а Леви, что бы ни утверждали некоторые слухи, не был демоном, способным выстоять против сразу стольких людей, знавших своё дело. Не тогда, когда простора для манёвра не осталось и подставляться под удары буквально пришлось. Леви с болезненным стоном сел на выступающий парапет и рассеянно осмотрелся по сторонам, держась за голову рукой. Перед глазами всё ещё немного плыло, но сквозь алую муть он разглядел перепачканного Зика, который мчал навстречу изо всех сил. — Значит, всё-таки сбежал, мелкий… — Леви усмехнулся и обессиленно положил руку на плечо подоспевшего мальца. — Не догнал тебя тот мудак. Зик рухнул напротив, положив голову ему на плечо. Цепкие маленькие руки схватили Леви за рукава. — Нет, не догнал. И никого больше не догонит. Леви почти скривился, но не показал виду. Значит, теперь ещё одни детские руки запачканы кровью. Что ж, как ему самому было сказано в этой ситуации: «Чему быть, того не миновать». Тем не менее, внутри бушевал ураган из обиды, боли и гордости. Если Зик решит поделиться своими мыслями о том, что случилось, он готов будет выслушать. А пока… — Ясно, — просто ответил он и прижал к себе дрожащего ребёнка. Сегодня Зик спас ему жизнь и сделал ещё один шаг по дороге в один конец.

***

Шадис захлопнул двери экипажа, задёрнул выгоревшую на солнце штору со своей стороны и только тогда позволил себе разползтись по сиденью с обречённым вздохом. На несколько секунд, потому что стеклянный взгляд заместителя, сидевшего напротив с видом офицера, которого хоть сейчас можно было отправлять на приём к королю, не располагал к вольностям. Хренов капитан Смит. — Всё именно так, как как вы подозревали, командор, — ровным тоном сказал Эрвин. — Нам не выделят финансирование на эту экспедицию, как бы Закклай не старался. До тех пор, пока сторонников роспуска Разведки возглавляет Лобов, у них слишком много влияния. Экипаж плавно покатился вперёд, поскрипывая рессорами. Дорога предстояла долгая, что не добавляло Шадису хорошего настроения — ещё несколько часов траты времени, которой была вся эта поездка в столицу. Кажется, в этом году они толком не выйдут за стены. Ну хоть Карла будет счастлива, что ему не придётся рисковать собой. — И зачем это ему, — вздохнул Шадис, не особо рассчитывая услышать что-то содержательное в ответ. Следовало бы помнить, с кем он разговаривал. — Согласно моим данным, у Лобова связи с компанией, поставляющей товары военной полиции. По крайней мере, взятки они ему платят чуть ли ни каждый месяц. — Конечно же, у Смита нашёлся ответ на риторический вопрос. — Скорее всего, он надеется увеличить финансирование за счёт средств, которые уходят на наши экспедиции. — Это серьёзное обвинение, капитан. Ваши данные надёжны? И почему Эрвин не сказал об этом раньше? Разве этого было бы не достаточно, чтобы заставить Лобова заткнуться? Даже у человека с его кошельком обвинения в махинациях таких масштабов могут вызвать проблемы. — Я получил их от шпиона, которого Лобов заслал в Корпус. Склонен считать, что информация достоверна. — Шпиона? Какого ещё шпиона?! — Шадису пришлось сделать усилие, чтобы не закричать и не перепугать извозчика. — Я до конца не уверен. — Не уверены? Но как вы… А впрочем, я не хочу знать. В любом случае, что мы можем с этим сделать? Рассказать Закклаю? — Мне кажется, генерал знает. По крайней мере, догадывается. — И молчит? — Уверен, у него есть на это свои причины. Скорее всего, отсутствие конкретных доказательств или шантаж. Смит перевёл взгляд на мутное окно, за которым тянулись улицы спальных районов столицы. Такие мирные, такие спокойные, что Шадису с трудом верилось в то, что люди, которые тут жили, находились с ним в одной реальности. Здорово, наверное, было бы переехать с Карлой в такой домик. — Понимаю, — сказал он, возвращая себя к реальности. — Хотя ладно, нет. И вряд ли пойму. Не гожусь я для всех этих политических интриг…. Что мы будем делать? Когда-то Шадис считал, что командору разведки не нужно понимание дворцовых уловок, не нужна хитрость или умение лгать с непроницаемым лицом, что хватит храбрости и решительности в вылазках. Когда-то он считал, что из него самого получится хороший командор. Теперь Шадис вполне сознательно играл роль пешки своего заместителя и ни в чём не был уверен. — Имеется у меня несколько идей, — протянул Смит и загадочно замолк, но, в ответ на вопросительный взгляд старшего офицера, посчитал нужным объяснить: — Лобов осторожен, но это до тех пор, пока он не считает, что обошёл всех остальных игроков. У меня есть способы его в этом убедить. — Капитан, — твёрдо начал Шадис, — насколько легальны эти самые способы, которыми вы собираетесь добиться своего? Смит, если это было вообще возможно, сел ещё ровнее. — Сэр, я вынужден вас попросить не задавать мне вопросов на эту тему. Несмотря на то, что я уверен в успехе своей затеи, для всех будет безопаснее, если она останется только моей. «Потому что вы плохой лжец и не сможете изобразить невиновность даже чтобы прикрыть Корпус», — этого Эрвин не сказал, но Шадис и сам мог додумать. С тяжёлым вздохом командор кивнул и отвернулся к окну, даже не сразу сообразив, что с его стороны оно закрыто шторой. Может быть, стоило расспросить Эрвина подробнее. Настоять на своём, предупредить, чтобы капитан не лез в змеиное гнездо, которым Шадису представлялся дворец. Но Кит не хотел бы случайно его отговорить, а потому промолчал, предпочитая оставаться в безопасности неведения.

***

Дни складывались в недели, недели в месяцы, а дела шли своим чередом. Опасная и грязная рутина для преступников подземелий всё ещё оставалась рутиной. Укради там, отожми у неудачливых коллег здесь, приструни наглого выскочку в процессе. Леви не мог сказать, что был доволен такой жизнью, но и обратного бы утверждать не взялся. С его практичным складом ума довольствоваться имеющимся казалось несложной задачей, а все неясные желания чего-то ещё, которые иногда накатывали в редкие свободные минуты, было очень просто задавить на корню или проигнорировать. И потому, когда их рутину, какой бы она ни была, нарушил внезапный визит очень необычного заказчика, первым порывом Леви было захлопнуть дверь у того перед носом, не говоря ни слова. А уж после того, как не назвавшийся мужчина зашёл в их дом, не вытерев ноги, и сел за стол, за которым не ждали чужаков… Но Фарлан влез в разговор, остальные тоже подтянулись, и вот они уже сидели на кухне, выслушивая предложение, которое звучало слишком невероятным, чтобы быть правдой. — Вы хотите сказать, — медленно проговорил Леви, когда мужчина закончил в красках расписывать, как изменится их жизнь после этой работы. — Ваш заказчик предлагает нам гору денег и столичную прописку за грабёж и убийство какого-то надоевшего ему офицера? К тому же разведчика? Бред. — Да, и почему нам? — подхватил Фарлан. — Уверен, у человека с таким влиянием найдутся исполнители понадёжнее. С чего вы вообще взяли, что мы к вашему неудобному капитану подберёмся на расстояние выстрела, не говоря уже о краже документов? — О, не беспокойтесь. Всё продумано. Сейчас этот неудобный капитан ищет возможных рекрутов среди отб… кхм, жителей подземелий. Ему порекомендуют ваши кандидатуры, и он не сможет отказаться, уж точно не с вашими навыками использования УПМ. Вам нужно только немного потрепыхаться для убедительности. Дальше работа простая — смешайтесь с разведчиками, достаньте любой компромат, связанный с заказчиком, убейте капитана Смита. После этого — деньги и паспорта ваши, можете смело считать себя новыми жителями столицы. Леви раздражённо цыкнул. Сама по себе идея убить человека за плату не вызывала особого удивления. Леви уже делал это, да и вообще, каждый из них отнимал чужую жизнь хотя бы раз. Пришить какого-то зазнавшегося офицера? За такую цену — всегда пожалуйста. У них же не просили выйти на улицу и начать резать нормальных людей. Но документы, которые ещё надо найти, но тот факт, что Зика придётся куда-то пристроить на время всей этой затеи, но слишком жирный куш, от которого несло ловушкой, не давали ему спокойно согласиться. — Нам нужно всё обсудить. Без посторонних ушей. Леви прямо указал незнакомцу на выход. — Конечно же. Я могу подождать ответа. Дверь за так и не представившимся мужчиной захлопнулась с чётким щелчком. Несколько долгих мгновений все четверо сидели в полной тишине, а потом Изабель хлопнула в ладоши и провозгласила: — Здорово! Ну правда здорово же, да? Я думаю, мы должны согласиться. Фарлан вздохнул, откидываясь на жалобно заскрипевшую спинку стула. — Всё это предложение воняет дерьмом, но такой шанс… Да. Мы должны. — Смотрите какие прикольные у этого типа карманные часы. Были, — сказал Зик, крутя в руках эти самые часы. — Серебряные. Леви окинул мрачным взглядом свою маленькую стаю — бледных худощавых людей с тенями под глазами, способными затмить тени, нависшие над их будущим. Все его инстинкты орали, что от таких предложений стоит держаться подальше, но их отчаянные крики перекрывал шепот одной подлой мыслишки: «А если выгорит?». Зика можно будет отправить в школу, у Изабель появятся все шансы не растерять свой оптимизм, Фарлан не закончит жизнь очередным спившимся головорезом в канаве. Леви сам с радостью распрощался бы с этим паршивым местом и не менее паршивым ремеслом. — Подумайте, это действительно может стать нашим последним делом. Можно будет начать новую жизнь, всё такое, — мечтательно продолжал Фарлан. — Только надо будет убедиться, что заказчик нас не наебёт. Припрятать там эти бумажки, когда их добудем, или ещё что. — А ты в оптимисты записался? — проворчал Леви. — Нет. Но ты ведь не предлагаешь отказываться от такой добычи, когда она идёт в руки? Леви поморщился, понимая, что не станет спорить ни с подельниками, ни с той самой подлой мыслишкой, становящейся навязчивее с каждой секундой. — Тц. Не предлагаю. Если все так рвутся влезть в дерьмо, то вперёд. Пришьём этого ёбаного военного, кем бы он там ни был, и попытаемся исчезнуть до того, как заказчик пришьёт нас. Плёвое дело, верно ведь? Никто, похоже, не заметил иронии в его последних словах. Изабель с восторгом хлопнула в ладоши, а Зик мечтательно заулыбался. — Это что, мы сможем на поверхность переселиться? Там наверное куча библиотек, и в них ходить можно будет… — протянул он. — Бля, это ведь у меня наверное хватит денег, чтобы завести свою собственную? — Ты иногда такой скучный, — фыркнула Изабель. — Библиотеки! Небось и состариться за своими книжками не против. Я вот точно не буду ничего читать, если у нас всё выгорит. — Глупая ты. «Состариться за книгами»? Неплохо было бы. — Зануда! Я вот накуплю себе всякого. Сладости, ботинки, лошадь. Хватит мне на то, чтобы их разводить, как считаете? — Ботинки? — усмехнулся Зик. — Лошадей, идиотина! Что скажешь, Фарлан? - Откуда мне знать. Я вот в трактир пойду, если всё выгорит. Нормальный, на поверхности. Подцеплю там официанточку или даже хозяйку посимпатичнее. Может, даже женюсь, домик куплю. Приличные граждане ведь так и делают, — последняя фраза прозвучала почти вопросом. — А вы? — спросил Зик у Леви. — У вас ведь тоже должны быть какие-то планы и надежды на будущее. — Да, братец Леви! Что ты собираешься делать? Он поморщился. Этот разговор лёг на душу тяжёлым камнем неясной тревоги. Захотелось заварить чай. Или вытереть полку, на которой стоял чайник. — Я? Умереть первым и не хоронить вас, придурков. — Леви встал из-за стола. — Значит, решено. Мы берём заказ на этого… Эрвина Смита.