Квир-теории

Глава седьмая СЧЕТА РАСХОДОВ Краткое содержание: Мальчики впервые за долгое время встречаются за завтраком в закусочной. Феврале 2002 года. Примечания автора: Эта история является прямым продолжением главы «Лазанья». Дебби Утренний ажиотаж как раз подходит к концу, когда входит Майкл. — Привет, милый! Что ты здесь делаешь в такую рань? Майкл всегда старается избегать суету и обычно не появляется раньше десяти утра. — Эммет, Тед и я решили встретиться за завтраком. На днях я понял, что давненько мы не виделись. И мне вроде как захотелось снова соединиться… — Ну, это просто супер, милый. Джастин выходит из задней комнаты, неся большой мешок соли, чтобы наполнить шейкеры. — Привет, Майкл. — Привет. Приятно видеть, что эти двое ведут себя вежливо… нет, даже дружелюбно. Почему-то у меня в голове возникает картинка, где они вдвоем, через двадцать лет, сидят за кружкой пива, а Джастин говорит: «Эй, Майкл, помнишь, как ты меня ненавидел?» И они оба громко смеются. — Ты хочешь сделать заказ прямо сейчас или подождать ребят? — Сейчас. — Кто придет? — Солнышко приносит Майклу салфетку со столовыми приборами и наливает ему чашку кофе. — Тед и Эммет. — ЗдОрово. Я давно их не видел. Он уходит собирать сахарницы, солонки и перечницы со столов. Я смотрю на Майкла и вижу, что его что-то сильно беспокоит. — Ладно, Майкл, выкладывай. — Ой, мам. — Ну же, милый. Какой смысл приходить сюда со вселенской печалью на лице, если ты не собираешься рассказывать? Что случилось? Он помешивает кофе: — Дэвид звонил мне вчера вечером. — Срань господня. Расскажи мне об этом. Он медленно качает головой и пожимает плечами: — Наверное, он чувствовал себя… я не знаю… виноватым во всем. В том, как все закончилось. — С чего это вдруг? Я имею в виду, после всего этого времени, позвонить из ниоткуда? — Думаю, что он встречается с кем-то новым… и Хэнк доставляет ему большие неприятности. — Его сын? — Ага, — Майкл задумался, — он действительно скучает по мне… Не думал, что он будет скучать. Я… вроде как тоже скучал по нему, когда уехал из Портленда. Больше, чем думал… после всего, что случилось. — Дети привязываются к людям. И они не всегда понимают, когда что-то не получается. — Все это время я полностью винил себя в том, что случилось. За то, что облажался. Разрушил свой шанс иметь отношения. И все это время Хэнк обвинял Дэвида. Выступал против НЕГО. А теперь он вымещает злость на этом новом парне. Он сказал Дэвиду, что ненавидит его и Дэвида тоже. — Ну, Майкл, это трудный возраст, ты же знаешь. Он просто запутался. Сначала его мать и ее муж расстаются. А потом ты и Дэвид… Я имею в виду, неудивительно, что ребенок злится. — Да, но, наверное, я никогда не задумывался о том, насколько мы оба виноваты — я был так занят обвиняя себя. И он во всем винил себя! Это полный пиздец. — Расскажи мне об этом! Я осознаю, что Солнышко стоит позади меня, наполняя шейкеры и возясь с чем-то на прилавке. И слушает все это. Я не могу себе представить, о чем он думает. А может, и могу. — Мне захотелось сделать что-то особенное для Бена… — Майкл неловко переминается с ноги на ногу, — я имею в виду, что не знаю как сделать что-то особенное — даже не знаю, как это делается вообще… — Что именно сделать? — Ну, приближается День Святого Валентина, и я думал… знаю, что это слащаво и глупо, но… я долго боялся по-настоящему показать свои чувства Дэвиду… Я могу сделать что-нибудь, ужин или что-то в этом роде для Бена. — Нет ничего глупого или слащавого в том, чтобы показать кому-то, что ты заботишься о нем. Даже если это Бен, от которого я не без ума. Который пугает меня до чертиков. Но я не могу позволить себе сказать ничего подобного, Иисус, Мария и Иосиф, хочу ли сказать то, что думаю! Но сейчас я держу свой большой рот на замке. — Я имею в виду, День святого Валентина — это так… гетеро, понимаешь? — я ставлю перед Майклом омлет, и он откусывает кусочек, — очень вкусно, ма, представляю, что сказал бы Брайан… Он резко замолкает. Джастин стоит к нам спиной, напряженный. Он не пошевелился и ничего не сказал, но имя повисло в воздухе, вибрируя, как натянутая струна. Слава богу, что Эммет и Тед выбрали именно этот момент, чтобы ворваться в дверь. — Привет, привет! — Привет, Эммет. Тед. — Доброе утро, ребята! Давненько не виделись! — И тебе доброе утро, Деб! — Эмметт разворачивает свой длинный шарф вокруг шеи и плюхается на табурет рядом с Майклом, — я так голоден, что готов съесть Теда! — Не делай мне одолжений, пожалуйста. — Тед сегодня угощает! Он записывает все это на свой новый «счет расходов»! — О, теперь завтрак — это бизнес-расходы? — А почему бы и нет? Эммет — ценный работник. Вы с Майклом — потенциальные рекламодатели… И все это подлежит вычету. — Разве не так они в конце концов заполучили Аль Капоне? — Поверь мне, я знаю, что делаю. — Надеюсь. — Угадай, что сегодня в меню, Эммет? — я пытаюсь его спасти. — О-О-О, откуда мне знать? — Гритс! * — О, милая! Давай ее сюда! — он радостно хлопает в ладоши. — Тед? И для тебя тоже? — Я так не думаю. Вообще-то, я бы лучше съел миску обойного клея. — Проклятый Янки! Ты не знаешь, что теряешь! — Она вроде вкусная, — Солнышко приносит кофейник и наполняет их чашки. — Видишь? Даже Джастин ценит изысканную Южную кухню. — Эммет, мне нужен твой совет, и поскольку ты «эксперт» по праздникам и всему такому… — О каких праздниках и всем таком мы говорим? — День святого Валентина. — А! Планируете небольшую романтическую интерлюдию с Профессором Любви? — Думаю об этом. — Ну, по-мне — это хорошая идея. Вы никогда не ошибетесь с проверенными и истинными традиционными проявлениями вашей привязанности и уважения. — Пожалуйста! Весь праздник — это ни что иное, как изобретение индустрии поздравительных открыток. — Цинизм тебе не к лицу, Тед. Если бы тебе было кому отправить открытку на День Святого Валентина, ты был бы первым в очереди, чтобы купить целую коробку. — Сука. — Майкл, очень жаль, что ты не можешь арендовать одну из этих ванн в форме сердца, как в Поконосе**. — Ты имеешь в виду, как на курорте для молодоженов? — А почему бы и нет? Сидя в ванне, потягивая шампанское, позволяя водовороту воздействовать на ваших нижние области — что может быть более романтичным? — Да… даже романтичнее, чем когда тебе отсасывает в задней комнате «Вавилона» кто-то, кого ты даже не можешь толком разглядеть, понимаешь, что я имею в виду? — Ма, тебе обязательно быть такой детальной? Тед захлопывает меню. — Я возьму яйцо всмятку и белый тост. — Извращенец. — Да, — Тед оглядывается и замечает Джастина, завинчивающего крышки на солонках, — задняя комната изменилась с тех пор, как потеряла своего любимого члена клуба. Майкл свирепо смотрит на него. — Тед… Но его не остановишь. Тед был в своей стихии с тех пор, как Брайан стал самым обсуждаемым, оклеветанным и обросшим сплетнями персонажем в гей-тусовке. Он с радостью пересказывал все грубые истории, слухи, и порнографические анекдоты, которые смог найти и, вероятно, придумал несколько своих собственных. Его, похоже, не волнует, что эти истории ранят Майкла, его предполагаемого хорошего друга, и еще больше ранят беднягу Солнышко, который ничем не заслужил его враждебности. Хуже всего было в первые недели после его отъезда. Не так уж много людей на самом деле видели фильм, который показывали в университете — в основном некоторые студенты и киношники, но слухи о нем сделали свое дело и обошли тусовку в рекордно короткие сроки, и история росла и становилась все более липкой и подробной. Я всегда знала, что в некоторых людях на Либерти-Авеню есть мерзкая и ревнивая жилка, но что-то вроде этого действительно дает о себе знать. Я до сих пор сама не видела этот чертов фильм, Майкл говорит, что он меня расстроит, но я знаю, чего в нем нет. Но не прошло и недели, как по описанию эта штука перешла за грань реальности и превратилась в полномасштабную порнографическую феерию, где Брайан принимал всех и вся, в каждое отверстии, в каждой позе, чем унизительнее, тем лучше. И хуже всего было то, что большинство людей в это верило. И я уверена, что Тед приложил руку к распространению некоторых наиболее отвратительных подробностей. Люди, будучи такими говнюками, как они есть, многие не могли удержаться, чтобы не повторять эти детали Солнышку всякий раз, когда у них была возможность. Все стало совсем плохо прямо перед Рождеством-хо-хо-хо и всем хорошего настроения! — так что мне пришлось отослать Джастина домой из закусочной, потому что он не мог смотреть на людей. И я его не винила! В те дни я перемолола кучу новых мудаков, позвольте вам сказать! Но это не остановило разговоры. И я знаю, что это все еще продолжается, только не передо мной. Но Тед… кто может заткнуть ЭТОГО парня? — Да ладно тебе, Майкл, к чему придираться к словам? Почему ты должен защищать нашего бывшего хорошего приятеля — Вавилонскую блудницу? — Тед! — лицо Майкла теперь ярко-красное. — Я уверен, ему все равно. Он даже не задумывается о том, что мы делаем или говорим, если ему вообще было до этого дело, когда он был здесь, в чем я сомневаюсь. Твой лучший друг? Вот это смешно, Майкл! Думаешь, ему интересно, о чем ты думаешь? Как у тебя дела? Или как его маленький протеже обживается в холодном, жестоком мире? — он показывает на Джастина, который стоит с открытым ртом, держа поднос, наполненный солонками, перечницами и сахарницами. Но Тед в ударе. — Ну, я так не думаю! Он сейчас в Калифорнии, занимается своим ремеслом. Единственная разница между сегодняшним днем и тем, когда ему было шестнадцать — это цена. На секунду я не понимаю, что это за звук — как будто взрывается бомба. Но это поднос, который нес Джастин, который он бросил в заднюю стену закусочной с силой урагана. Сахар, соль и перец, стеклянные контейнеры, картины, висящие на стенах — все рушится и разбивается о кабинки внизу. Слава Богу, сейчас спокойное время и там никто не сидит! — ЕБАНОЕ ДЕРЬМО! ДА ПОШЕЛ ТЫ НА ХУЙ до самого ада и обратно! Джастин сбивает Теда с табурета и начинает пинать его ногами. Я думала о Солнышке, как о маленьком ребенке, во многих отношениях, но понадобились Майкл, Эммет и Фил, который стоял на быстром заказе сегодня утром, просто чтобы оттащить его от Теда, который был так ошеломлен, как я никогда еще не видела. — Ты думаешь, что ТЫ МОЖЕШЬ указать пальцем на ЛЮБОГО? Дрочи-на-работе-точка-нэт! Никто не станет тебе дрочить, если только им не заплатят или не накачают наркотой, как этот Блейк! Что дает ТЕБЕ право говорить что-либо о КОМ-ЛИБО?! Майкл и Эммет тащат Джастина на заднее сиденье и пытаются его успокоить, а мы с Филом помогаем Теду взобраться на табурет. — Тед, ты просто никогда не знаешь, когда надо остановиться, не так ли? Он все еще не может вымолвить ни слова. Мгновение спустя Джастина-Солнышка больше нет! Он выскакивает в заднюю дверь, накинув пальто, с рюкзаком на плече. Его лицо словно окаменело. Он похож на взрослого — злого, злого человека. — Пока, Деб, я ухожу, — он делает несколько шагов, и Майкл с Эмметом следуют за ним, — о… — он поворачивается к двери, — кстати, я уволился. Я никогда сюда не вернусь, — он смотрит на Теда сверху вниз, — надеюсь, завтрак тебе понравится. И хлопает входной дверью. Майкл моргает, глядя на меня: — Я пойду за ним, — и он уходит, не оглядываясь на Теда. Эммет пробирается сквозь обломки и снова садится на табурет. Он молча ест свою кашу, а Тед кладет голову на руки и трясется. Мы с Филом оцениваем ущерб. Он достает большой мешок для мусора, метлу и совок и начинает убирать беспорядок. Я же достаю блокнот и делаю быструю оценку, записывая цифру на гостевой чек. Срываю его и кладу перед Тедом: — Это за завтрак, и еще несколько дополнительных услуг. Я добавила стоимость мусора, плюс уборку, плюс кое-что за моральный ущерб Джастина. Кто сказал, что просмотр «народного суда» не пригодится? — Ну и дела, Тед, — говорит Эммет, глядя на сумму, — хорошо, что у тебя есть счет на расходы, не правда ли? *Каша гритс — блюдо южноамериканской кухни из кукурузной крупы. Традиционно кукурузную кашу подают на завтрак вместе с разными добавками. По консистенции каша получается мягкой, нежной и текучей. **Горы Поконо, обычно называемые Поконос, являются географическим, геологическим и культурным регионом на северо-востоке Пенсильвании, Соединенные Штаты. Поконос — это возвышенность большого плато Аллегейни. Образуя откос площадью 2400 квадратных миль (6200 км2) с видом на реку Делавэр и водный пролив Делавэр на востоке, горы на севере граничат с озером Уолленпопак, на западе — с долиной Вайоминг и Угольным регионом, а на юге — с долиной Лихай. Лесистые холмы и долины уже давно стали популярной зоной отдыха, доступной в пределах двух часов езды миллионам жителей мегаполисов, а во многих общинах есть курортные отели с рыбалкой, охотой, лыжным спортом и другими спортивными сооружениями.