Квир-теории

Глава тридцать вторая ПРОВЕРКА НА ПРАКТИКЕ Краткое содержание: Мысли Эммета по поводу возвращения Брайана в Питтсбург. Май 2002 г. Эммет Понедельник в «Вавилоне» — НЕ самая захватывающая ночь недели. Вторник — это ночь, когда можно отдышаться, а среда — горб большого старого лежачего полицейского по пути к выходным. Четверг — сплошное предвкушение. Фантазия. Плюс специальные напитки! Пятница, конечно, прима. Все ожидания выходных, свежее обещание встретить кого-то сказочного, кого-то нового, кого-то, кто, по крайней мере, не является пустой тратой времени. А суббота — это вершина, предел, оргазм всей Вавилонской недели. Все завязано огромным бантом и уже ожидает под деревом. Или, как сказала бы Джуди Джетсон, «самая мировая»! Даже в воскресенье есть свои радости. Предвкушение исчезло, но удовлетворение все еще остается. Сомнения еще не появились. Червь еще не вернулся. И если червь ВСЕ-ТАКИ вернется, он обязательно сделает это в понедельник. Я почти пропускаю все это и остаюсь дома, чтобы сделать себе педикюр. Но Тед меня отговаривает. К счастью. Мы с Тедом стоим на подиуме, рассматривая множество талантов, выставленных на танцполе внизу, как вдруг он хватает меня за руку. — Боже, нет. Голос у него сдавленный, как будто кто-то только что наступил на его любимый диск Ренаты Тебальди. — Что с тобой, Тедди? Я думаю, что, возможно, это головокружение от того, что я так высоко и могущественно возвышаюсь над толпой в «Вавилоне». Это всегда было МОЕ любимое место и лучшее из возможных мест, чтобы размяться и продемонстрировать свое запатентованное танцевальное движение «Слава Иисусу». Поэтому пытаюсь отодвинуть его от края платформы. Но проблема Теда кажется скорее эмоциональной, чем физической, поскольку он начинает бормотать почти бессвязно: — О Боже… О! БОЖЕ! У вас когда-нибудь было ощущение, что вы находитесь внутри своего самого страшного кошмара, но ЗНАЕТЕ, что на самом деле проснулись? На долю секунды мне кажется, что Блейк вернулся и Тед заметил его на танцполе или в галерее твинков. Но, к сожалению, крайний ужас НЕ был бы реакцией Теда на эту твинковскую версию Ангела Смерти. Как я уже сказал, к сожалению. — О чем, ради всего святого, ты говоришь, Тедди? Он хватает меня за руку и дергает, чтобы я смотрел в том же направлении, что и он. — Эммет, неужели ты не ВИДИШЬ? Там, внизу? — он указывает куда-то вниз, в водоворот огней вокруг, но не на главный этаж. — Тед, из-за того, что у меня проблемы с контактными линзами, мигающими лампочками и всем этим сухим ледяным туманом, я ничего не вижу! — Тогда пошли! Он берет меня за руку и тянет вниз по ступенькам и сквозь плотную толпу пульсирующих мужских тел, собравшихся вокруг бара. Тед расталкивает толпу и тянет, и тянет меня так, что я верю в то, что моя бедная рука может оторваться. Потом он останавливается и кивает головой. И вот тогда я вижу, что так скрутило белые хлопчатобумажные трусики Теда. Зрелище, которое никогда не думал увидеть снова, пока жив, особенно в «Вавилоне», на Либерти-авеню, в Питтсбурге, штат Пенсильвания! Потому что это сама Кинодива, теперь официально отмеченный и зарегистрированный в Большой Книге Высшего Дивадома, подпирает бар своей тощей задницей, одной рукой обхватив пиво, а другой мальчика-игрушку, который улыбается, как пресловутый Чеширский кот. На минуту мне кажется, что я попал в затянувшееся воспоминание. — Привет, мальчики. Интересно было, как скоро вы оба придете погреться в лучах моей славы. Ухмылка совершенно такая же. А маленький Джастин, твинк, ставший торнадо, одаривает Теда точно такой же ухмылкой, и показывает ему язык, как бы говоря: «Опять облажался, мистер Шмидт, облажался по-королевски!» — О БОЖЕ! Брайан! Прежде чем я осознаю, что делаю, бросаюсь к нему — прямо в его объятия. И, к моему полнейшему шоку, он поднимает меня своими удивительными руками и крутит пару раз под одобрительные возгласы и смех собравшейся толпы целующихся засранцев. Когда он наконец опускает меня на землю, Джастин хихикает в свою бутылку Роллинг-рока, и я внезапно чувствую себя невероятно подавленным, не осмеливаясь обернуться и посмотреть на Теда. Но Брайан полностью собран и хладнокровен. Он даже одаривает меня легкой улыбкой, которая совсем не похожа на ухмылку или насмешку. В ней нет ничего циничного. И я могу только улыбнуться в ответ. — Я тоже рад тебя видеть, Эммет. — Эрг-хум, — Тед издает странные горловые звуки позади меня, чтобы привлечь мое внимание. — Тед, у тебя ВСЕ ЕЩЕ проблемы с глотанием? — спрашивает Брайан с притворным, как мне кажется, беспокойством. — Думаю, у тебя есть эта маленькая проблема. Я же говорил снова и снова — совершенство достигается практикой. — Если у тебя есть на ком попрактиковаться, то да, — хохочет мальчик-игрушка. У него чрезвычайно хорошо оттраханный вид. Не могу точно объяснить почему, но всегда знаешь это, когда видишь. Я спрашиваю себя, когда Брайан вернулся в город, и пытаюсь подсчитать, сколько раз они делали это с тех пор, как его ноги коснулись земли в аэропорту Питтса. Возможности умопомрачительны, даже для меня! — Со мной все в порядке. Большое вам обоим спасибо. Тед пытается отступить в толпу, но кажется, что все больше и больше людей пробиваются вперед, пытаясь приблизиться, потому что «Вавилон» был ближе всего к знаменитостям тогда, когда один из танцоров получил небольшую роль бильярдиста в феерии Зака О’Тула. Пока они болтают и льстят ему, мне хочется рассказать Брайану то, что большинство этих двуличных сучек говорили о нем последние пять месяцев, и это было не очень приятно. Конечно, Тед был одним из самых больших болтунов, так что, может быть, мне лучше пропустить эту часть. Или пусть Джастин расскажет Брайану СВОЮ версию кошачьей драки в закусочной «Либерти» в феврале. А потом надеется, что Брайан не станет искать Теда. Тед бочком отходит от бара. Я иду следом и вижу его, прислонившегося к столбу возле главной танцплощадки. Он жалобно поворачивается ко мне и качает головой. — Я чувствую, что моя жизнь теперь твердо стоит на первом месте. Достаточно плохо, что Брайан вернулся сюда с оскорблениями, но он еще и чертовски знаменит! А его протеже берет уроки у мастера. Сначала он избивает меня, а теперь бросает непристойные взгляды, как и половина педиков Питтсбурга. Как будто мне нужно постоянно напоминать, что девятнадцатилетний твинк с руками, похожими на спички, может выбить из меня все дерьмо. — Тед, они придираются к тебе только потому, что ТЫ им это позволяешь. Я думаю, ты действительно НРАВИШЬСЯ Брайану. Ты как фольга для его острот. Это не обязательно должна быть негативная роль, — я всегда стараюсь придать вещам как можно более позитивный оттенок, — кем был бы Эббот без Костелло? Или Харди без Лорел? Или Мо без Кудряшки? Или Ларри? Или Гопник? Или тот другой парень, чье имя я никак не могу вспомнить? — Эй, на чьей ты стороне, Эммет? Он поворачивается и пытается уйти от меня, но я встаю прямо перед ним. — Я ни на чьей стороне, Тедди! Просто думаю, что тебе нужно понять, что не все всегда преследуют тебя. Особенно Брайан. И я снова и снова умолял тебя НЕ раздражать Джастина. Или Майкла. Но ты не прислушиваешься к моим предупреждениям. Так что, на мой взгляд, тебе стоит на время успокоиться, вернуться в бар и просто продолжать общаться. — Может быть. — Разве не здорово, что все стало как раньше? Все, что нам нужно — это Майкл, чтобы все было идеально! — Верно, — трагически произносит Тед, — и Майкл до сих пор со мной не разговаривает… через сколько месяцев? Три. — Но ему ПРИДЕТСЯ поговорить с тобой теперь, когда Брайан не держит зла! — Все будет по-другому, Эм, и ты это знаешь. Мы возвращаемся на свои места рядом со звездой и старлеткой. Брайан, что интересно, спас наши места от того, чтобы быть съеденными толпой. Наконец, менеджер — этот подлец, который практически кланяется и целует ноги Кинни с подхалимским мастерством — разгоняет толпу с помощью вышибал «Вавилона». Думаю, он боится, что Брайан и его окружение, которое теперь состоит из Джастина, Теда и меня, будет избегать его заведения, если он не будет держать сброд подальше. Но Брайан только пожимает плечами. Похоже, сегодня его ничто не беспокоит. Он такой… расслабленный. Интересно, что с ним? Тед протягивает руку мимо Джастина, чтобы взять пиво из бара, и Джастин шепчет что-то Теду, но я не могу расслышать. Тот вздрагивает. Это что-то грубое. Что-то особенно мерзкое. Возможно, приглашение на еще один пинок под зад, любезно предоставленное парнишкой в два раза меньше его и в несколько раз моложе. Бедный Тед выглядит потрясенным. — Эй! — Брайан, услышав это замечание, хватает парня за воротник и резко встряхивает. — Не будь ебаным пизденышем! И Джастин, и Тед удивленно таращатся на Брайана. Особенно Джастин. Очевидно, он весь вечер изображал из себя Королевскую наложницу Его Величества, а теперь король поставил его на место за то, что грубо обошелся с несчастным Придворным Шутом. — Ты должен Теду выпивку. И извинись перед ним. Солнышко становится раздражительным и немного хмурым. Последнее, что он хочет делать, это извиняться, и, прежде всего, перед Тедом. Он пытается оправдаться, рассказывая о драке в закусочной. Тед, похоже, готов съежиться и сдуться. — Я все об этом знаю, так что не надо пересказывать. — А ты знаешь? — я молчу в ожидании ответа. Он впивается в меня взглядом. — Да. Я знаю. Но это в прошлом. Все это дерьмо осталось в прошлом, — он смотрит на Солнышко, — оставь это, Джастин. Мы с Тедом обмениваемся взглядами. Здесь определенно что-то есть. — Но Брайаан… — Джастин, безусловно, усовершенствовал комбинацию нытья и пресса всего тела. Но это не дает желаемого эффекта. — Просто сделай это, — он наклоняется к светлой голове Солнышка и шепчет ему в волосы, — сейчас же. — Прости, Тед, — говорит он, чуть слышно бормоча, — я не хотел быть таким засранцем. Бедный Тедди благодарен. — Ничего страшного. Уверен, что я так же виноват, как и все остальные. С моим огромным ртом. Мне тоже очень жаль. Я вот-вот сломаюсь и заплАчу! Как момент из «Стальных магнолий»! — Это требует коктейлей! Мне «Мимозу»! Тедди? — Пиво меня вполне устраивает. — Абсолют. Двойной, — говорит Брайан, — угощает Джастин. Верно? Парень позеленел, вынимая свой маленький кошелек с мелочью и отсчитывая деньги за выпивку. Он не привык платить, очевидно, рассчитывая жить на широкую ногу за счет Кинни. Кажется, я вижу, как из его сумочки вылетают маленькие мотыльки. — Очень жаль, что Майкл не появился сегодня, но у них с Беном было что-то вроде отпуска в эти выходные, так что они, вероятно, все еще купаются в его лучах. Джастин возвращается с напитками. — О, он вернулся. Мы уже… видели его. — Где вы его видели? Почему его здесь нет? Джастин протягивает мне мою «Мимозу». Из него получилась бы прекрасная официантка. — Он заходил в лофт. Без предупреждения. Румянец на его лице говорит все. — Надеюсь, он не застал вас со спущенными штанами, молодой человек! — говорю я своим лучшим учительским голосом. Джастин краснеет еще сильнее. — Скажем так, Майкл еще не понял, как использовать это новое изобретение — дверной звонок. Брайан, конечно же, шутит, но выражение его лица совсем не веселое. Похоже, его воссоединение с Майклом началось не очень хорошо. Теперь мне придется постараться, чтобы Майкл снова помирился с Тедом и Брайаном. Да уж, работы непочатый край! — Как долго ты здесь пробудешь? — Две недели. — И ЭТО ВСЕ? Этого времени едва хватит, чтобы увидеть все достопримечательности Питтсбурга. — Думаю, я уже видел большинство из них. Если обнаружу что-нибудь новое, дам вам знать. Брайан снова ухмыляется. Но когда я смотрю на Солнышко, он не улыбается. Совсем не улыбается. — Ну что ж, Брайан, настала пора ГОРЯЧЕНЬКОГО! Я хочу знать все о каждой подтяжке лица, пересадке волос, кто в шкафу и кто тайный извращенец, из тех, кого ты встретил в Ла-Ла-Ленде! — Может быть, чуть позже, Эм. — Но я не могу ждать! — Я сказал — позже. В его голосе появляется та жесткая нотка, которая всегда вызывает у меня легкий испуг и легкий трепет. — Конечно, — говорю я, — позже. В этот момент Брайан осушает свой Абсолют и берет мальчика-игрушку за руку, выводя его на середину танцпола. Конечно, стадо расступается и оставляет огромное пространство для них одних. Я должен быть честен и сказать, что ни один из них не дал бы Фреду Астеру повода для беспокойства. Блин… я в десять раз лучший танцор, чем Брайан и намного лучше, чем Джастин когда-либо мог бы стать… Король он «Вавилона» или нет. Но вместе они та сумма, которая больше, чем все происходящее. Брайан всегда мог собрать толпу, желающую поглазеть на него, даже когда никто не знал, кто он такой. Но теперь… ну, это просто слишком сложно для моего понимания. Я навещаю дамскую комнату, а затем поднимаюсь и нахожу тихое место на подиуме. Если можно назвать место, где диско-музыка ревет в ваши уши на полной громкости, тихим. Но я имею в виду другую тишину. Всего лишь мгновение для себя, чтобы обдумать все, что произошло за последний год или около того, и как сильно это изменило нас всех. И вдруг чувствую себя немного опустошенным, но не могу понять почему. — Эммет. Я оборачиваюсь и с удивлением вижу Брайана, который крепко держит меня за руку. У Брайана есть эта странная собственническая черта в отношении некоторых людей. Он чувствует, что может прикоснуться ко мне в любое время, когда захочет. И мне лучше не обижаться. Должно быть, это связано с одним особым случаем между нами, о котором ни один из нас никогда не упоминает, но который, кажется, всегда лежал в основе нашей дружбы. — Только не говори мне, что ты на две секунды оторвался от обожающей тебя толпы, чтобы смешаться с толпой из старых времен. Я пытаюсь вырвать руку, но его хватка похожа на укус бульдога. Теперь он одаривает меня той полуулыбкой, полусвирепым взглядом, который довел до совершенства. На мгновение я не уверен, собирается он ударить меня или обнять. — Я хотел поблагодарить тебя. Я в замешательстве. — Поблагодарить МЕНЯ? За что? Должно быть, это какая-то шутка. Либо это: когда я думаю, что наконец-то понял Брайана, мне обычно приходится начинать все сначала. — За то, что присматривал за Джастином… пока меня не было. Он рассказал мне о кристалле. О том, что ты ему говорил, — он улыбается. Это снова та неироничная улыбка, которая не имеет никаких ограничений, — твой совет очень много для него значит. Вероятно, больше, чем чей-либо другой. Может быть, это заставляет меня даже немного ревновать. А теперь я как громом поражен. — Ну, я… я имею в виду… Я просто хотел сказать мальчику несколько мудрых слов. Не то чтобы я сам был таким уж мудрецом. Просто хотел предупредить его о том, чтобы он не связывался с этими маленькими кристаллами королевы. Я прошел по этой дороге и не хотел бы, чтобы кто-то еще пошел по ней. — Я знаю. И ценю это. Пока он стоит, я смотрю на него. Действительно, внимательно смотрю. И что самое странное, в нем есть что-то полупрозрачное. О, он достаточно крепок, достаточно силен и доказал это, когда поднял меня над землей, хоть и слишком худой, даже для Брайана. Но чего-то не хватает. Как будто лишился одного из своих основных цветов. Я не могу сказать точно, но впечатление остается со мной. Он поворачивается, чтобы вернуться в бар. — Брайан. Он останавливается и оглядывается. — Хм? — Я рад, что ты вернулся. Действительно рад. Но он только печально качает головой и уходит.