Квир-теории

Глава шестьдесят девятая ОБРЯДЫ ПОСВЯЩЕНИЯ Краткое содержание: Брайан и Джастин заканчивают свой уик-энд в деревне. Сассекс, июль 2002 года. Брайан За всю ночь я спал не больше пяти минут, потому что постоянно следил за Джастином. Я должен убедиться, что он в порядке. Он беспокойный, но никаких явных кошмаров. Веки его трепещут, но он все еще спит. В какой-то момент мне кажется, что он что-то бормочет, но я не могу разобрать, что именно. После этого он затихает. Спускаюсь вскоре после того, как начинает светать, надеясь избежать встречи с другими гостями, и Джерри тоже. План таков: после того, как я выпью что-нибудь чтобы очистить голову, неважно что на самом деле, что смогу достать, вызову такси и оно отвезет нас обратно в Лондон. Или, по крайней мере, до ближайшей железнодорожной станции, которая, вероятно, находится в Рожь*. Я вхожу в столовую, а сэр Кен сидит за столом и пьет чай. Он встает, когда видит меня. — Брайан, я ожидал, что увижу тебя сегодня рано утром. — Ну да… — я не знаю, что сказать. Я не в настроении для светской беседы. — Надеюсь, ты не возражаешь, но я взял на себя смелость позвонить мистеру Кенрою Смиту, чтобы он заехал за вами. — В этом действительно не было необходимости… — О, но она была, дорогой мальчик. Я чувствую себя ответственным за то, что привез тебя сюда, так же как и за то, чтобы вернуть тебя в целости и сохранности, особенно после того, что вы оба пережили за последний день. Нет никакого оправдания тому, что случилось с мальчиком. Надеюсь, сегодня утром он здоров? — Он все еще спит. — Самое лучшее для него, — сэр Кен похлопывает меня по плечу, — хотя мне бы хотелось, чтобы вы с Джастином остались хотя бы до обеда, а потом уехали с Хьюи и со мной, но я не могу себе представить, что ты захочешь этого. — Вы правы, я не хочу оставаться здесь дольше, чем это необходимо. Но как вы с Хьюи доберетесь? — Попутно с Сибил и Альбертом. Он должен быть на работе в Сити в понедельник рано утром, так что не будет никакого труда вернуться с ними. Боюсь, что весь уик-энд закончился на довольно неприятной ноте, когда все разбежались во все стороны. Ужасная Фиона уже сбежала. И дети — Адель и Билли — несомненно, тоже уедут рано. — Извините, что так все испортил, сэр Кен. Я должен извиниться перед Гарри за это. — Ты не имеешь к этому никакого отношения. Ты был совершенно прав, упрекая Фиону и Сиб за то, что они сделали с мальчиком. Хотя, надеюсь, ты понимаешь, что это не было преднамеренным. — Понимаю. Но последствия этого… — мой голос прерывается. — И они не могли знать, что он уязвим… психически. Я ощетинился. — С его психикой, черт возьми, все в порядке! Скорее наоборот! — Возможно, я имел в виду эмоционально, дорогой мальчик. Фиона, должно быть, задела больной нерв, связанный с этим ужасным случаем, который с ним произошел. Это самое вероятное объяснение. Я уверен, что никакого постоянного вреда не будет. Он очень стойкий парень, — говорит сэр Кен. А потом он улыбается, — ведь он должен терпеть ТЕБЯ, мой мальчик. — Ну, это совсем другая история, — мрачно говорю я. — Выпей чаю. Может быть, какой-нибудь Эрл Грей? Это мой выбор для хорошего пробуждения. — У них есть травяные чаи? Ромашка? Или мяты, или еще чего? Я всегда чувствую себя старпером, прося травяной чай, но весь кофе, который я выпил в последнее время, определенно вызвал во мне нервное возбуждение. А я не в том положении, чтобы приставать к Джастину с моими лекарствами. — Конечно. Там целый ассортимент. И много горячей воды на буфете. Наливаю себе чай и всыпаю тонну сахара, чтобы хоть как-то взбодриться. Я пью его и обнаруживаю, что это не так уж плохо. Какой-то привкус грушанки**, вроде жевательной резинки. — Похоже, ты мало спал, Брайан. Но по крайней мере мальчик хорошо отдыхает. — Надеюсь, что так. Я понятия не имею, что он сделает или скажет, когда наконец откроет глаза, проспав мертвым сном всю ночь напролет. Тогда мне действительно придется начать разбираться с некоторыми вещами. — Я уверен, что с ним все будет в порядке. Молодые отталкиваются от невзгод и продолжают жить так, как такой старый человек, как я может только мечтать. — По-моему, вы и сами кажетесь довольно выносливым, сэр Кен. — Ах, но я совсем не такой, каким был в молодости! Я был совершенно бесстрашен. И я должен был таким быть. Никто не признавался в те дни, что он гомосексуалист. Тебя могли арестовать и посадить в тюрьму под любым предлогом, если сочтут пуфом. Если бы я тогда имел хоть малейшее представление о том, что было передо мной! Я думал, что в театральном мире все будет по-другому, но люди так боялись. К тому времени, когда я понял, что с меня хватит, и решил выйти на публику, это было похоже на то, как будто я нарушил правила игры тайного общества! Я имею в виду, сколько из них действительно вышли, даже сейчас? — Бедный Гарри — нет. — И вряд ли выйдет. Или даже наш Джерард. Он «романтизирует» бедную маленькую Адель Филлипс-Смайт на публике, но ее брата Билли он трахает на стороне! Говоря это, сэр Кен понижает голос. Джерри и Билли — я должен был увидеть это первым делом. Думаю о тех фальшивых «свиданиях» с Дианой и сам чувствую себя лицемером. Но, по крайней мере, Диана знала счет, в то время как маленькая Адель явно влюблена в Джерри. — Думаю, что вы должны быть пропагандистом выживания геев. — О! Мне нравится этот образ! Мне НРАВИТСЯ мысль о том, чтобы быть плакатом для ЧЕГО-ТО! Я, увы, никогда не был красавцем, как ты. — Пожалуйста, дайте мне передохнуть. — В красоте нет ничего плохого, Брайан. Это дар, но и талант тоже. Женщины понимают это и используют в своих интересах. Превращают красоту в карьеру. Но люди сами стыдятся этого. Очерняют. Таким образом, они отрицают большую часть самих себя. Твоя красота — это часть тебя, так что не отвергай ее. — Верно, меня бы здесь не было, если БЫ… и так далее, и тому подобное. Да, я знаю, в чем заключается мой «талант». — Но это только часть дела, дорогой мальчик. Ты действительно понятия не имеешь, не так ли? — О чем? — Боже мой, когда-нибудь ты все узнаешь. Возможно, когда выйдет «Олимпиец». А может, и раньше. Ты никогда не смотрел ежедневные газеты? Или какие-нибудь отрывки из фильма? — Нет. Рон думал, что это меня взбесит. — Мне неприятно критиковать такого талантливого режиссера, но я думаю, что это было ошибкой в его суждении. Ты бы видел себя. Не думаю, что ты точно понимаешь, какое влияние оказываешь на экран. У тебя настоящая харизма. — Конечно. Я знаю. Особенно в кожаных штанах. Или без штанов. Рон не раз говорил мне, что я стараюсь изо всех сил, действуя задницей — моей задницей, если хотите. У меня нет никаких иллюзий относительно того, почему я получил эту роль или что удержало меня в фильме. Сэр Кен поднимает брови. — Ну, если ты будешь так любезен извинить меня за мой язык, я скажу, что Рональд должен пойти на хуй за то, что сказал это. Это абсолютный вздор. И говорить такое ЛЮБОМУ актеру, не говоря уже о том, с кем у тебя есть, или была, личная связь, непростительно. — Так пошлите ему открытку и расскажите об этом. «Олимпиец» уже в банке. А мои отношения с Роном в унитазе. Так что теперь уже слишком поздно. — Но не слишком поздно для твоей карьеры, конечно. Это только начало. — Как скажете, сэр Кен. Но я забочусь о том, чтобы Джастин не отставал в учебе. Возможно, ему придется поддерживать меня очень скоро, когда не смогу найти работу. — Не думаю, что тебе стоит беспокоиться об ЭТОМ в ближайшее время. У тебя есть талант, Брайан. Все, что тебе нужно, это уверенность в этом таланте. Думаю, у тебя будет еще много ролей, — говорит сэр Кен, наливая себе еще чаю, — и Джастин сможет продолжать свои занятия, не беспокоясь о том, что ему придется заботиться о ТЕБЕ, мой дорогой. Хотя я думаю, что он уже делает это, не так ли? Он действительно красивый мальчик, — размышляет он, улыбаясь. Думаю, сэр Кен немного неравнодушен к Джастину. Что ж, ему нравятся молодые, а Джастин даже моложе Хьюи. Но кто бы говорил. Я, конечно, не могу винить сэра Кена, когда сам захвачен этой красотой. — Я лучше пойду наверх и соберу вещи. — Но, милый мальчик, ты же ничего не съел! — Это мой обычный завтрак. Выпить и немного ничего! Хотя напиток «Кровавая Мэри» или рюмка «Джим Бима» даже лучше, чем травяной чай! Сэр Кен трогает меня за руку. — Серьезно, Брайан, пожалуйста, следи за такими вещами. Не шути об этом. Я видел самых талантливых людей моего поколения актеров, загубленных выпивкой. Ричард Бертон. Оливер Рид. Так много еще. Мне бы очень не хотелось, чтобы ты пошел этим путем, когда у тебя есть что предложить. И кто-то, ради кого нужно оставаться трезвым. Я допиваю остатки травяного чая, прежде чем подняться наверх. — Хорошо. До встречи, сэр Кен. И спасибо за совет. Когда я вхожу в комнату, Джастин уже проснулся, но все еще в постели. Он совсем не похож на себя. Какой-то рассеянный, взволнованный. Я решаю разыграть карту «все нормально» — даже когда собираю вещи, чтобы сбежать. — Если ты голоден, я могу принести что-нибудь. Кажется, сегодня утром все спят, кроме нас. Я запихиваю одежду в чемодан, даже не складывая. — На самом деле я не голоден, — бормочет он. — Последний шанс получить еще копченой рыбы, — шучу я. — Нет, спасибо. — Хочешь принять ванну? В этот час должно быть много горячей воды. — Брайан? Мы скоро уезжаем? — он все еще не сделал ни малейшего движения, чтобы встать. — Если хочешь. Или мы можем остаться на обед. Или как тебе больше нравится. Я подумал, что мы могли бы уехать пораньше и заняться чем-нибудь в городе сегодня днем. — Думаю, да, — пытаюсь придумать что-нибудь, чтобы вывести его из этого не-Солнечного настроения хотя бы немного. — Знаешь, если тебе понравились лошади, то они есть в Гайд-парке. Мы могли бы заняться этим. Ты мог бы брать уроки. Можешь заниматься этим в течение недели, когда я работаю. Он наклоняет голову, обдумывая предложение. Пожалуйста, скажи что-нибудь. Прояви свой обычный энтузиазм. — Это может быть забавно. Но у меня нет собственной одежды для верховой езды. — Мы можем ее купить. Полные регалии, если ты настаиваешь. — И… — Что? — Я подумал, не купить ли мне фотоаппарат. Не такой, как мой автоматический, но такой, что бы я мог попрактиковаться в съемке некоторых настоящих фотографий, а не просто туристические снимки. Может быть, научусь создавать свои собственные фотографии. Я чувствую, как у меня по спине пробегают мурашки. Я точно знаю, откуда ЭТО идет. Я представляю себе как Роуэн своими волосатыми красными руками показывает Джастину, как надо фотографировать. Возит его по городу. Делает с ним разные вещи… Но как я могу сказать «нет» в этот момент? — Конечно. Мы поищем что-нибудь. Это не должно быть слишком дорого. — Брайан? — Хм? — Мы действительно возвращаемся? Я оборачиваюсь. — Только если ты этого хочешь. Кенрой Смит уже едет. Мы уедем, как только он появится, если ты не против. — Думаю, что не против. — Тогда ладно. Одевайся, и мы будем готовы, когда он приедет. Джастин встает с постели очень медленно, как человек, выздоравливающий после долгой болезни, проверяя свои ноги, что они работают. Он кажется еще бледнее, чем обычно. Но я не давлю на него. Не делаю из мухи слона. Точно так же, как после того, как его ударили — пусть он делает это в своем собственном темпе, с легким толчком, как и тогда. И небольшой толчок, возможно, не совсем неуместен. — Гм… что это? — говорю я, поглаживая его задницу, когда он стоит у кровати. — На ощупь вроде как гладко. Мягко. Много ли у меня шансов угадать, что это такое? — Сколько тебе нужно попыток? — Мне может понадобиться немало. Я довольно медленно соображаю. Может быть, мне лучше изучить по-лучше. Я обхватываю его зад и протягиваю руку к его члену. Но он просто хватается за меня и цепляется, как будто вдруг испугался упасть. Так что нет никакого смысла давить на что-либо. Я просто пытаюсь отвлечь его от всего, от всех странностей этого уик-энда. Он держится за меня несколько минут и отпускает. Да… не торопись, сынок. — Эй, тебе лучше одеться, — говорю я, поворачиваясь к чемоданам, — я не хочу, чтобы ты разгуливал по округе, болтая кое-чем. Ты можешь забыться и вот так спуститься к завтраку. — Конечно, — он оглядывается в поисках халата, но я уже положил его в сумку. Протягиваю ему мой собственный халат. Он надевает его, и ткань волочится по восточному ковру. — Сэр Кен внизу, — предупреждаю я, — ты должен следить за ним. Он положил на тебя глаз. — Не выдумывай! — говорит Джастин, ища в чемодане чистые трусы. — Это правда! — настаиваю я. — Он был в столовой, когда я пошел за чаем, и спросил, где этот «красивый мальчик». — Ты лжец, — говорит он, ухмыляясь. Он выглядит так забавно в моем длинном халате, стараясь не запнуться за него, когда перемещается по комнате. Я действительно хочу уложить его и расстелить этот халат на полу, но на это нет времени. — Сэр Кен никогда не говорил, что я «красивый»! — Я никогда не лгу. Могу немного приукрасить правду, но это ирландские гены, и мне позволено. Если хочешь сделать историю хорошей, ты должен ее немного «искривить». Но на этот раз я прямо цитирую сэра Кена. — Он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО так сказал? — Конечно. Просто передаю его слова. Но потом мне пришлось пригрозить, что я его ударю. — Ударишь сэра Кена? Почему? — Потому что никому не позволено называть моего парня «красивым», кроме меня. Это правило гейского этикета. Глаза Джастина расширяются. — ЧТО ты сказал? — Я сказал, что это правило гейского этикета. — Брайан! Ты сказал, что я твой парень! Ты никогда не говорил этого раньше. — Конечно, говорил. Ты просто не слушал. Как будто это то, что он сможет когда-нибудь забыть. И теперь, когда я сказал это, вероятно, я мог бы сказать это снова и не вспыхнуть синим пламенем. — Но, Брайан… Мне приходится отвернуться и зарыться в чемодан. Я не могу позволить ему увидеть выражение моего лица. — Прими ванну, оденься и собирайся. Мы взорвем этот стенд поп-музыки, как только Кенрой Смит доберется сюда на Роллс-ройсе! *** Трэверс стучит в дверь и сообщает, что машина прибыла. Прошел всего час с тех пор, как сэр Кен сказал мне, что Кенрой пригонит машину, должно быть, он встал особенно рано, чтобы вызвать его сюда. Я действительно у него в долгу. Джастин только что вышел из ванны. Не хочу торопить его, но хочу поскорее выбраться из этого дома. В городе я буду чувствовать себя лучше. И я жалею, наверное, в тысячный раз за это утро, что не последовал своим инстинктам и не взял напрокат машину на эти выходные, чтобы уехать самостоятельно. В Кембридж, чтобы посмотреть колледжи, или в Бат, чтобы посмотреть на римские руины, или куда угодно, только не оставаться здесь. Наконец Джастин одет и упакован. Единственное, что помню, я положил хлыст, который шел вместе с его снаряжением для верховой езды, в свой чемодан. Просто на случай, если кому-то в ближайшее время захочется покататься на лошади. Или на чем-нибудь еще. Трэверс забирает наши чемоданы, и мы следуем за ним вниз. Кенрой Смит стоит в большой прихожей и разговаривает с сэром Кеном. Увидев нас с Джастином, он машет рукой. — Доброе утро. — Доброе. У меня хорошая фора в воскресном движении, — улыбается он. Интересно, есть ли у него жена, семья или кто-нибудь, кого может раздражать, что он всегда на вызове, всегда спешит забрать кого-то и доставить к месту назначения, днем или ночью. — Я был счастлив приехать. — Хочу поблагодарить вас, сэр Кен, за то, что ты позаботился об этом, — говорю я, — я ценю это. Джастин был… — я оглядываюсь и не вижу его. — Я думаю, он прошел по коридору в столовую, мой дорогой. Наверное, чтобы перекусить. Уверен, что он умирает с голоду. Я все время оглядываюсь. Мне не по себе оттого, что он скрылся из виду, хотя знаю, что Фиона-экстрасенс уже сбежала отсюда. — Прошу прощения. Я просто хочу посмотреть, куда он ушел. Иду в столовую и вижу, что он сидит с Сибиллой и Альбертом! Эта чертова Сибилла! Руки чешутся схватить ее за горло, но Джастин спокойно сидит рядом с ней, разговаривает и пьет чай. Не хочу снова заводиться. Я даже не могу заставить себя посмотреть на Сибиллу, она меня так чертовски злит! Поэтому я просто сосредотачиваюсь на Джастине. — Привет. — Привет, — говорит он, глядя на меня. — Хочешь позавтракать? — Да. Я думаю, что какое-то время у нас не будет возможности поесть. У него на тарелке тост и кусочек фрукта. Ничего больше. Она больше похожа на мою тарелку, чем на его обычную. — Мы просто решили немного перекусить перед тем, как отправиться в церковь, — говорит мне Сибилла, как будто ничего не произошло. Церковь? Чтоб меня! — Рядом есть милая маленькая приходская церковь, мы всегда ее посещаем, когда бываем здесь. Она не очень старая. Ранняя викторианская эпоха, Готическое Возрождение. Но довольно мило. Не хотите пойти с нами? Я просто смотрю на женщину. — Ты должно быть… — я останавливаю себя. Я, блядь, цензурирую себя из-за этой суки! — Я так не думаю. Мы уезжаем, как только Джастин закончит есть. — Я бы хотел пойти, — говорит он, глядя сначала на меня, потом на Сибил, — я хочу. — Что? Я думал, ты хочешь выбраться отсюда. Мистер Смит уже погрузил наш багаж в машину! — Неужели он не может подождать? Кенрой ведь не станет возражать, если мы поедем после церкви? Я в это не верю. — Разве ты не хочешь уехать СЕЙЧАС же? Но Джастин смотрит на меня испытующе. — Ты не возражаешь? Я имею в виду подождать? — он снова поворачивается к Сибил. — Это далеко? — Вовсе нет, дорогой. Прямо по дороге. А «Форд» Альберта припаркован прямо у входа. Она встает, и Альберт тоже отодвигает свой стул, — встретимся на улице, дорогой, через пять минут. Все в порядке? — Конечно. Я только допью чай. Сибилла и старик уходят, а я сажусь в ее кресло рядом с Джастином. — Ты что, с ума сошел? Зачем тебе с ними куда-то идти, не говоря уже о церкви? — Нет, я не сумасшедший. Хотя иногда мне кажется, что схожу с ума, — тихо говорит он, и мне снова хочется пнуть себя за глупый выбор слов, — я просто хочу пойти, Брайан. Я знаю, тебе это кажется странным, но мне бы хотелось. — Они ведь ничего тебе не сказали, правда, Джастин? У меня вдруг возникло странное ощущение, что Сибил какая-то религиозная фанатичка, пытающаяся обратить его. Но понимаю, что это абсурд. И меня бесит, что Сибилла даже не извинилась перед Джастином! Вместо того чтобы тащить ЕГО в церковь, ей следовало бы встать на колени и попросить у НЕГО прощения за вчерашнее фиаско! Но эта женщина ничего не понимает. Джастин качает головой. — Я просто хотел бы. Ты хочешь пойти? — Ни хрена подобного. Я подожду здесь, пока ты не вернешься. Что дальше? Кадриль? Он встает, и мы идем к выходу. Сибилла и Альберт пожимают руку сэру Кену. — Брайан, — говорит сэр Кен, — Мистер Смит только что сказал, что раз вы сейчас не едите, почему бы ему не отвезти вас всех в церковь? Тогда вы сможете выехать сразу после. Это гребаный заговор. Но прежде чем я успеваю возразить, Джастин говорит: — Мы все поедем в «Роллс-ройсе». — О! — восклицает Сибилла. — Езда в высоком стиле! Не то что старый «Форд», правда, Берти? Кенрой открывает дверцу «Роллс-Ройса». Мне больно смотреть, как Сибилла садится в машину, словно герцогиня. За ней вваливается Альберт, потом Джастин. Он поворачивается и смотрит на меня. — Ты уверен, что не поедешь? Я смотрю ему в лицо и сажусь в чертов «Роллс-ройс». — Я просто поеду с вами. Но я туда не пойду. — Но это прекрасная церковь, Брайан, — говорит Альберт. — Мне плевать, даже если это ебаное Вестминстерское аббатство! Я не пойду ни в какую церковь в воскресенье утром! Это принцип. — У Брайана есть некоторые проблемы с католицизмом, — говорит Джастин. — Но это же церковь «C of E»***! Англиканская церковь, а не католическая. Никаких проблем. Для ТЕБЯ это нормально, Джастин? — Это что-то вроде епископальной? — Думаю, что да. — Это моя семья. И моя школа тоже. Так что все в порядке. Но в любом случае все будет в порядке, какая бы это ни была церковь. — Он очень конфессиональный мальчик, — говорю я, все еще пытаясь понять, что ОН пытается доказать. Это место недалеко. Подъезжающий «Роллс-ройс» определенно привлекает внимание местных. Сибилла выскакивает из машины и направляется в церковь, как настоящая королева драмы, Альберт следует за ней. Джастин тоже начинает вылезать. Я удерживаю его за руку. — Что все это значит? — Просто я должен кое-что сделать, Брайан, — он смотрит на меня так, словно просит разрешения. Я пожимаю плечами и отпускаю его. Кенрой Смит и я наблюдаем, как местные жители входят в церковь, а колокол на башне начинает звонить. Это похоже на чертов фильм. Что-то из 1940-х или 50-х. Все выглядят старомодно, а кладбище больше похоже на съемочную площадку, чем на реальное место. Кенрой предлагает мне закурить, и я с удовольствием беру сигарету. — Вы не религиозны, мистер Кинни? — Это чертовски мягко сказано. Я вспоминаю свою мать, стоящую на коленях во время мессы, неделю за неделей, а потом день за днем, молящуюся о… о чем? Чтобы мой старик перестал пить? О новом кухонном столе? Мире во всем мире? Я никогда не понимал, для чего все это. — Сэр Кеннет сказал мне, что в выходные у мальчика было небольшое расстройство. — Можно и так сказать. — Возможно, ему просто нужно тихое место, чтобы подумать. Даже если вы не верите, это может быть подходящее место, чтобы собраться с мыслями. Попытаться взглянуть на вещи в перспективе. Ну, вы понимаете… общая картина? Даже у меня бывают странные моменты размышлений в церкви, и я не из тех, кто молится. — Ну, я предпочитаю думать в более приятных местах. Например в уютном баре. Или в постели. — Вы нервничаете из-за того, что он там? — НЕТ! Почему мне должно быть не все равно? — Не знаю. Но вы, очевидно, знаете. — Потому что в таких местах полно лицемеров вроде моей чертовой матери. Людей, которые думают, что у них есть единоличное право на Истину. И это как раз те люди, которые, скорее всего, предпочтут убить любого, кто не соответствует этой Истине. И я никогда не смогу соответствовать, — я выпускаю над головой большое кольцо дыма. Я не утратил этой способности, — они также возлагают вину на Джастина, а Джастину больше не нужно испытывать чувство вины, и мне тоже. — Но я уверен, что не все там хотят кого-то заклеймить или засыпать обвинениями. Может быть, он ищет что-то еще, — Кенрой Смит кивает в сторону маленькой церкви. — Тогда это что-то, чего я не могу понять. — Может быть, вы не всегда должны понимать, мистер Кинни. Может быть, вам просто нужно принять. И не судить. — Как угодно. Мы курим и ждем. Кажется, что прошло много времени, но на самом деле прошло меньше часа, когда я смотрю на часы на башне. Наконец-то я слышу громкую органную музыку, блядь, но я ненавижу органную музыку! Но это, кажется, сигнал к окончанию барбекю. Народ высыпает из церкви. Прошлой ночью и сегодня утром шел дождь, но сейчас выглянуло солнце, и это место больше, чем когда-либо, похоже на сцену из старого дурацкого фильма. Все одеты, особенно дети, и священник, или пастор, или кто он там еще, пожимает всем руку, даже Джастину, когда он выходит с Сибиллой и Альбертом. — Ты готов, наконец? Он улыбается мне. Тот жуткий взгляд, который был у него вчера вечером и сегодня утром, кажется, исчез, и Солнце снова вернулось. Я не могу поверить в то облегчение, которое испытываю, увидев его. — Я готов. — И вообще, что все это значит? — говорю я, в последний раз затягиваясь сигаретой, прежде чем выбросить ее. — Я просто хотел убедиться, что нахожусь в нужном месте. И рад, что больше нигде не нахожусь. Что это то место, где я должен быть. Здесь, с тобой. Эта маленькая церковь просто оказалась хорошим местом, чтобы подтвердить это. Джастин стоит рядом со мной, прислонившись к «Роллс-ройсу», и мы смотрим, как уходят другие прихожане. Некоторые с любопытством смотрят на нас. Я обнимаю Джастина. Если им это не нравится, это их проблемы. — Тебе лучше никуда больше не ходить, — говорю я, — особенно после всех усилий, которые я вложил в твое образование. Да, просто попробуй сбежать от меня, и я приду за тобой из-за счета за ВИЗУ! — Брайан! Теперь он действительно улыбается. Слава Богу. Я все еще не совсем понимаю его, но не собираюсь настаивать. Пусть он делает все по-своему, находит свой собственный путь. Даже если мне придется иногда стоять снаружи, смотреть и удивляться, откуда он, черт подери знает, что это именно ТО место? Или как Я смогу узнать, что нахожусь в нужном месте? Думаю, это не имеет значения, пока я с Джастином. По крайней мере, на это короткое время. *Рожь это маленький город и гражданский приход в Ротерский район, в Восточный Сассекс, Англия, в двух милях от моря при слиянии трех рек: Ротер, то Тиллингем и Бреде. **Груша́нка, или грушо́вка (лат. Pýrola) — род цветковых растений семейства Вересковых. ***Государственная христианская церковь в Англии, Матерь-Церковь всемирного Англиканского сообщества.