Квир-теории

Глава девяносто четвертая ИДЕАЛЬНЫЙ ДРЕЙФ Краткое содержание: Отпуск на острове подходит к концу. Август 2002 года. Джастин Часть первая В четверг утром мы с Брайаном сидим на задней палубе и едим на завтрак холодную пиццу. Человек из магазина «Рыбалка», что дальше по дороге, подходит и останавливается на причале рядом с «Коллин». — Прошу прощения. — Да? — Ты Кенни? Брайан Кенни? — Кинни. Да? — Гай велел поискать высокого парня. Сказал, что тот будет с блондином. Я знал, кого он имеет в виду. — Правильно. И что? — Тебе звонят, в магазин. — Звонят? В магазин «Рыбалка»? — Угу. Брайан вздыхает и встает. Он вылезает на причал, следуя за мужчиной. Я иду за ними. У меня нет никаких сомнений в том, от кого этот звонок. Рон звонит Брайану на мобильный по меньшей мере пять раз в день, но Брайан игнорирует его. В магазине пахнет рыбой и мокрой землей после дождя. Должно быть, это черви, ночные кроулеры* и всякая тематическая хрень, которую продает этот человек. Есть также стойки с разными приманками. Удочки и леска. Сети. Фотографии больших рыб на стенах. Брайан берет трубку и говорит короткими, резкими фразами. Мужчина все время смотрит на меня, на мою рубашку «Первого помощника», шорты, ожерелье. Кажется, он все о нас понимает: «Я знал, кого он имел в виду.» Еще бы. Педики на маленькой лодке. Или у меня паранойя? Но невозможно не быть параноиком, когда я уверен, что Брайан разговаривает по телефону с Роном. Брайан отворачивается от меня и очень тихо говорит в трубку, кивая. Потом замолкает. Он не говорит ничего, кроме: «Хорошо.» Затем вешает трубку. — Спасибо, — говорит он продавцу. — Нет проблем. Мы уже выходим, но тут Брайан останавливается. — А что сейчас клюет? — Судак, — говорит мужчина, — рядом с Зеленым островом и Гремучей Змеей. На мелководье. Желтый окунь возле острова Келли и у памятника на юге, — мужчина замолкает, переводя взгляд с Брайана на меня, а затем снова на Брайана, — но если вы просто хотите спокойно порыбачить, отправляйтесь на дальний берег Норт-Басса, — мужчина достает бумажный контейнер, — я дам вам несколько ночных кроулеров и пескарей. У тебя есть удочки? — Да, на лодке есть удочки и леска. — Этого должно быть достаточно. Поставь ночных кроулеров на свои блесны, ладно? — Хорошо, — Брайан платит за приманку, а я беру контейнеры, — спасибо. Мы выходим на улицу. — Ты действительно умеешь ловить рыбу, Брайан? — Нет, но мы повесим приманку на крючки и будем надеяться на лучшее. Мы возвращаемся к лодке, и Брайан молчит всю дорогу. Я останавливаю его прежде, чем мы добираемся до причала. — Брайан, ты мне расскажешь? Ты собираешься что-то сказать? — Мне нужно что-то говорить? — Все, что тебе нужно сказать, ты можешь сказать мне. Ты можешь рассказать мне, что происходит. Мне нужно знать. — Я должен вернуться, Джастин. Ты знаешь это, очевидно. Я шаркаю кроссовками по деревянному причалу и смотрю, как поднимается пыль. — Когда? — До понедельника. Я сглатываю. — Но, Брайан, это же на неделю раньше! Почему? Что происходит? — Нужно кое-что сделать в Лос-Анджелесе, а через неделю я должен вернуться в Лондон. Так что мне придется уехать в эти выходные. Брайан ставит контейнеры с наживкой на причал и запрыгивает в лодку. Затем он протягивает мне руку. — Мне очень жаль, Джастин. Но это действительно бизнес. Я должен поехать и сделать это, несмотря ни на что — Рон или не Рон. — Я знаю о «бизнесе» и обо всем остальном, но… мне не хочется думать, что ты поедешь туда один! А мне придется остаться в Питтсбурге — одному. Я этого не хочу… Я хочу… Я боюсь сказать больше. — У тебя же учеба. Это важно, — говорит Брайан, — и у меня тоже есть дела. Это не займет много времени. Вот увидишь. Совсем недолго. Похоже, он пытается убедить самого себя. Брайан открывает отсеки для хранения и достает удочки и леску. Там еще несколько сетей и проволочная корзина. — Думаю, это для рыбы, — говорит Брайан, протягивая ее мне. — Ты действительно думаешь, что мы что-нибудь поймаем? — Посмотрим, — он смотрит на небо, — разве это имеет значение? — Нет, не особо, — говорю я. Брайан заводит мотор и проверяет газовые датчики. — Топлива еще много, — говорит Брайан. Прошлой ночью мы наполнили баки в Сидар-Пойнте. Проведя день в парке, Брайан пригласил нас всех на ужин, а потом мы пошли гулять по аллее, когда стало темнеть и зажегся свет. Ночью было очень красиво. Мы отправились на Небесную прогулку, это большие гондолы, которые двигаются высоко над толпой. Брайан и я ехали в одной, а Линдси, Мелани и Гас — в другой, так что мы смогли пошалить немного, пока медленно скользили над парком. Мы были посреди парка, но в то же время совершенно одни, только мы вдвоем, парящие в воздухе, отделенные от мира. Еще катались на Чертовом колесе, с него виден парк и озеро. На Чертовом колесе Брайан обнимал меня, и никому не было до этого дела. Он говорит, что именно поэтому были изобретены парки развлечений, чтобы в старые времена люди могли обниматься и прикасаться друг к другу, и никто не мог жаловаться, потому что вы должны были бояться! Но больше никаких аттракционов — я уже наелся за день, и Брайан наотрез отказался! Потом мы купили пиццу с собой, чтобы съесть по дороге домой. В полночь мы в темноте вернулись на остров. Я знал, что Брайан немного нервничает из-за того, что не найдет остров, но это не стало проблемой. Мемориал Перри был освещен, и мы последовали за ним через озеро к острову Саут-Басс. Я отвязал веревки от причала и отталкнулся от него, запрыгивая в лодку в самый последний момент. — Ты упадешь, — говорит Брайан. — Я уже однажды падал в озеро, я прекрасно плаваю, Брайан! — Да, это я виноват, что ты упал в тот раз, так что не напоминай мне! Но что, если ты ударишься головой, как Натали Вуд? Закатываю глаза. — Я не собираюсь тонуть, как Натали Вуд! Кроме того, если я упаду, ты прыгнешь и спасешь меня! — Да, но кто спасет меня? — фыркает Брайан. Сегодня еще один прекрасный день, но я вижу облака, надвигающиеся с запада. Вечером прогноз обещает дождь. Но сейчас прекрасная погода. Мы плывем на север, вокруг острова, а затем мимо Среднего баса. Я вижу виноградные лозы, растущие по всему острову. — Посмотри туда! — Брайан показывает на берег. Огромная птица с длинными ногами опускает клюв в мелководье. — Кто это, Брайан? Аист? — Нет. Большая Голубая Цапля! Мы смотрим, как птица равнодушно поглядывает на нас. Достаю фотоаппарат и делаю пару снимков. — Она прекрасна. Я не слишком много думал о дикой природе и птицах на островах, но здесь есть виды существ, которых я никогда не встречал. И никогда раньше не видел Большую Голубую Цаплю. Мы проплываем мимо Мидл-Басса и направляемся к самому северному острову. Северный Басс в основном необитаем. Здесь тихо. Вижу оленя, который стоит на берегу и смотрит из леса. Других лодок поблизости нет. Брайан находит хорошее место и бросает якорь. Он не совсем касается дна, но мистер Финн сказал Брайану, что якорь не даст лодке слишком сильно дрейфовать. Мы достаем удочки и лески и пытаемся сообразить, как насадить ночных кроулеров на блесны, как велел нам человек из магазина. Делаем все, что в наших силах, и сбрасываем лески с правого борта. Это означает правую сторону. Теперь я очень хорошо разбираюсь в лодочной терминологии. Эрл учит меня называть вещи правильно. Эрл — хороший источник информации о лодках, и я ему, кажется, нравлюсь. Он всегда показывает мне, как завязывать узлы или чистить латунную фурнитуру, или смешивать то, что он называет идеальным мартини. Он говорит, что я быстро учусь. Я сказал ему, что Брайан говорит то же самое. Эрл действительно рассмеялся. Он думает, что мы с Брайаном довольно забавные, но это нормально, потому что Брайан тоже считает Эрла довольно забавным. В обычной жизни Эрл не общается с педиками, но у него открытый ум. А у жены Эрла — нет. Нисколько. Она бросает на нас злобные взгляды. Но она не так уж часто бывает рядом. Она и еще пара жен живут в кондоминиуме ближе к городу, ходят по магазинам и почти каждый вечер играют в бинго. Во всяком случае, Эрлу больше нравятся его друзья — мужчины. Забавно, что мы с Брайаном ладим и проводим больше времени с Линдси и Мел, чем гетеросексуалы со своими женами. Какая ирония. Пока я ем бутерброды, которые Линдси приготовила и прислала нам сегодня утром на обед, Брайан продолжает проверять снасти, но нам не очень-то везет. Он поднимает якорь и подходит чуть ближе к берегу. И мы снова опускаем улочки. Но, в конце концов, дело не в рыбалке, как говорит Брайан. Все дело в том, чтобы побыть здесь. Вместе. — Хочешь поплавать? Вода здесь не такая глубокая, и у меня есть лестница и надувные матрасы. Эрл говорит, что мы можем без проблем спустить их в воду. — Конечно! Я иду и надеваю плавки, пока Брайан накачивает надувной матрас. Он ставит трап на левый борт лодки (не на борт с лесками!) и выбрасывает два спасательных круга, привязанных к лодке нейлоновыми веревками. — Оставайся рядом с лодкой и держись за круги, если почувствуешь усталость. Я ныряю с лодки. Вода холодная, и это на мгновение шокирует меня, но очень прозрачная прозрачная. Это совсем не похоже на озеро Эри, которое имеет плохую репутацию загрязненного. Но не здесь, наверху. Я вижу все до самого дна. Перебрасываю круги и плыву к ним. Я совсем не великий пловец, просто любитель, но в этом большом озере чувствую себя иначе, чем в бассейне. Свободнее. — Джастин! Не уплывай слишком далеко от лодки! — Не буду! — я подтягиваю спасательный круг поближе. — Ныряй тоже! — У меня нет купального костюма, — говорит Брайан. Он его не взял. Когда мы пошли на пляж во вторник, Брайан сидел на пляже в джинсах и не хотел заходить в воду. Думает, что его ноги выглядят слишком худыми в купальном костюме, но это нелепо, потому что у него длинные и красивые ноги. Кроме того, у Брайана нет никаких проблем с тем, чтобы ходить совершенно голым! Но по его мнению, ЭТО совсем другое! И я думаю, он прав, когда Брайан голый, обычно никто не смотрит на его ноги! По крайней мере, это не ПЕРВОЕ, на что все будут смотреть! Брайан бросает надувной матрас в воду, я подплываю к нему и подтягиваюсь. Ложусь на живот и гребу, как на доске для серфинга. — Ты собираешься в воду или нет? — кричу я. Брайан пожимает плечами и снимает футболку, затем сбрасывает джинсы. — Если бы ты носил трусы, то мог бы использовать ИХ как купальный костюм! — Я никого вокруг не вижу, так что, наверное, мне не нужен купальник! Так вот! — Тогда докажи! Он спускается по лестнице. — Господи! Вода холодная! — Привыкнешь, — он осторожно опускается в озеро, — в чем дело? Боишься «усадки»? Как в «Сайнфелде»**? Я смеюсь, когда думаю об этом эпизоде. — Кто боится усадки? У меня никогда в жизни не было усадки! Он полностью погружается в воду, а потом выныривает и стряхивает воду с волос. Они такие длинные, что свисают на глаза, и он отталкивает их. Отгоняю надувной матрас чуть дальше, но он подплывает к нему. — Не держи меня! — ною я. — Я хочу попасть туда! — он раскачивает надувной матрас рукой. — Здесь нет места! Надо было еще и второй матрас надуть! Он снова встряхивает матрас, пытаясь сбить меня с него. Я шлепаю его по руке. — Стой! Если ты залезешь сюда, ты просто получишь неприятный солнечный ожог на заднице или на чем-то еще БОЛЕЕ чувствительном! — Я не собираюсь спалить свой член на солнце! А планирую прикрыть все это кое-чем. — О, например? Он ныряет под матрас и опрокидывает его вверх дном, и я ныряю в воду головой вперед. Когда я выныриваю, отплевываясь, Брайан уже подтягивается на надувной матрас, его длинные ноги свисают по обе стороны в воду. — Очень смешно! — Извини, — говорит он, но ему совсем не жаль. Он ухмыляется мне. Потом протягивает руку и тащит меня наверх, — ты прав. Он не очень большой. На лодке он казался больше. — Это потому, что у нас их два, плюс под нами на лодке есть палуба. Я лежу лицом к нему на надувном матрасе. Он скользкий и шаткий, но равновесие у нас неплохое. Брайан наклоняется и прижимается губами к моему рту, раздвигая мои губы языком. Я чувствую вкус жвачки, которую он жевал раньше — Уинтергрин, которая на вкус как снег и холод, что кажется странным в этот жаркий летний день посреди воды. Слышно только, как озеро бьется о лодку и кричат чайки. Здесь постоянно слышишь чаек, поэтому почти забываешь, что они всегда кружат над головой. Водяные крысы, так их называют лодочники, потому что они едят мусор и крадут еду, но они красивые и свободно парят в воздухе. Брайан медленно тянет меня вверх, откидываясь на надувной матрас. Он вытаскивает ноги из воды и вытягивает их на матрасе. Я седлаю его, осторожно, чтобы не соскользнуть, свесив ноги в воду. И просто лежу на его груди, пока матрас качается. От жаркого солнца и воды меня клонит в сон. Он просовывает руку под пояс моих плавок и нежно гладит по ягодице. Только это. Ничего больше. Но теперь каждый жест кажется преувеличенным. Каждая минута кажется важной. Мне не нужно фотографировать, потому что весь момент кажется фотографией меня, меня и Брайана, воды, всего этого застывшего во времени. И я должен держаться за эти вещи, пока они у меня есть, потому что потом они мне понадобятся, чтобы помнить. Я очень медленно потираюсь своим членом в плавках о член Брайана. Закрываю глаза и просто концентрируюсь на ощущениях. Конечно, у нас обоих уже стоит, но дело не в том, чтобы быть твердыми или даже кончить. Это движение, совпадающее с подъемом и падением волн, совпадающее с нашим дыханием, совершенная синхронизация. Однажды вечером в Лондоне, в «Чаттертоне», Брайан сказал мне, что может заставить меня кончить, просто прикоснувшись к моей руке. Мы лежали в темноте, и он держал меня за правую руку. А потом медленно начал гладить ее, надавливая большим пальцем на центр моей ладони, кружил по ней, очень медленно. Затем провел пальцем вверх и вниз по каждому пальцу, сначала по внутренней стороне, потом по внешней, потом между ними. Затем массировал запястье — под браслетом, внутри, снаружи. Затем перевернул руку и провел по ней щекой, по каждой жилке, каждой косточке пальцев, потом губами. К тому времени, как он начал лизать мою ладонь, я кончил так сильно, что мои глаза были похожи на мраморные шарики, закатившиеся в череп. — Вот, — сказал он, — ЭТА рука больше не девственница. Прежде чем мы покончим с этими отношениями — с этой жизнью, я бы сказал — я ожидаю, что Брайан лишит девственности каждую часть моей анатомии, кусочек за кусочком. Но сейчас я сосредоточен на этой игре члена с членом, мой твердый и напряженный внутри плавок, его свободный стоит на меня, и как большая кошка, тычется и рыщет. Я прижимаюсь лицом к его груди, но он притягивает меня к своему рту, посасывая мою губу, язык. Внезапно мы слышим легкий шум. Мимо острова, дальше, проплывает лодка. Между нами «Коллин» и открытая вода, но мы держимся спокойно, пока она не проходит. Затем ждем, когда до нас дойдет след от лодки. Он яростно раскачивает надувной матрас, и «Коллин» подпрыгивает и ныряет. — Может, нам лучше вернуться в лодку? Я сажусь и соскальзываю обратно в воду, подплываю и хватаю спасательный круг, а Брайан гребет на матрасе обратно к лестнице. Он забирается в лодку и вытаскивает матрас на палубу, стряхивая лишнюю воду. Потом он тащит меня вверх по лестнице. Вытирается одним из пляжных полотенец Линдси, которые мы одолжили в коттедже. А я проверяю удочки. — Есть успехи? — Брайан достает второй надувной матрас и накачивает его. Дергаю за лески. Они стоят прямо. — Эта, похоже, слегка обгрызена. Но на ней ничего нет. — Может быть, рыбам не нравится, когда люди валяют дурака в их воде? Или, может быть, они не любят гомосексуалистов на своем озере? — Значит, у них проблемы, — отвечаю я, опуская лески обратно. Стягиваю плавки и бросаю их на палубу, — потому что я думаю, сейчас здесь будут трахаться какие-то педики. Если не в воде, то наверху. — Правда? — Думаю, да. Брайан заходит в каюту и достает свою заначку с презервативами и смазкой. Я подхожу к нише рядом, откидываю сиденье и достаю бутылку солнцезащитного крема. После пребывания в воде мне нужно снова нанести его и побольше. — Брайан, стой спокойно. Мне тоже нужно кое-что на тебя намазать. Брайан плюхается на надувной матрас, и я растягиваюсь рядом с ним. — Позволь и мне это сделать, — он размазывает немного крема по груди и шее, — это никогда не заменит «Astroglide»***, ты это знаешь? — Я вотру немного тебе в задницу. Перевернись. — Обычно это моя реплика! — смеется он. — Никаких стереотипных ролей в отношениях, — говорю я. — О? Кто установил это правило? — Брайан переворачивается, и я брызгаю солнцезащитным кремом на его бледную, но всегда задорную задницу. И энергично втираю его. — Никаких правил! Больше никаких правил! — настаиваю я. — Так устроены равноправные отношения. Ты переворачиваешься — я переворачиваюсь. Где бы ни плавала наша лодка. Даже НА лодке! — Я запомню это, — Брайан улыбается, — пока буду трахать тебя. Потом он переворачивает МЕНЯ. — Ты думаешь, что тебе еще нужен этот солнцезащитный крем? Интересно, что будет, если я засуну его туда, где обычно не светит солнце? — Ты мог бы попробовать, — теперь и я смеюсь, а надувной матрас трясется подо мной. — Лодка, матрас, вода, твоя задница — все вокруг движется! Это еще хуже, чем те гребаные американские горки в Сидар-Пойнте! Брайан склонился надо мной на матрасе. — Но ты не потеряешь желудок во время этой поездки! Он наклоняется и целует меня от затылка вдоль позвоночника. Растирает еще немного солнцезащитного крема по моей заднице. Пахнет детским лосьоном. Осторожно проводит им вдоль ложбинки, и я прижимаюсь лицом к надувному матрасу, стараясь не хихикать. Тянусь за пляжным полотенцем, которым вытирался Брайан, и кладу его под голову. Брайан дует на мою дырочку, мягко дует вокруг нее, затем прощупывает языком, вокруг и внутри, совсем чуть-чуть. Поднимаю голову, моя задница сжимается. Я чувствую, как прохладная смазка скользит внутрь. Он загоняет ее в мою дырку и греет. Солнце печет мне спину, затылок, голову. Я чувствую как член Брайана толкается раз, потом еще. Сжимаюсь, но он преодолевает это сопротивление. Я зарываюсь головой в пляжное полотенце, и он погружает член глубоко в меня. Брайан накрывает меня своим телом, поднимая мои бедра навстречу своим, поддерживая меня одной рукой, а другой держит себя. Я подталкиваюсь к нему, пытаясь вобрать в себя не только его член, но и все его тело. Пытаюсь втянуть его в себя, чтобы не потерять. Поэтому он не может потеряться никогда. Только не снова. Мы движемся вместе, как движение волн и покачивание лодки — естественно, безжалостно. Он убирает руку с моей груди и обвивает ее вокруг моей шеи, оттягивая мою голову назад, чтобы поцеловать меня. И я откидываю голову назад, потому что уже кончаю. Не могу больше сдерживаться. Стреляю во все стороны надувного матраса и падаю, задыхаясь. Но Брайан продолжает двигаться, раскачиваясь в такт лодке. Волны становятся все более прерывистыми, и движения Брайана тоже становятся все более прерывистыми, короткими, рывками, судорожно. Он крепко обхватывает меня обеими руками и падает вперед, его бедра дрожат, когда он кончает внутри меня. И снова вздрагивает. — Люблю тебя, — шепчет он, — видишь? Я не забыл это сказать. — Ты никогда не забываешь, даже когда не произносишь это вслух, я все равно слышу. Всегда слышал. — Всегда любил и всегда буду, да? — Что-то в этом роде, — говорю я, улыбаясь. Не знаю почему, просто не могу перестать улыбаться. Он долго не двигается, его член все еще тверд внутри меня, и лицо прижато к моему плечу. Затем большое облако закрывает солнце, и мы оба чувствуем озноб. Поднялся ветер, и «Колин» сильнее качается на воде, упираясь в якорь. Я чувствую, как член Брайана немного отступает, и он неохотно выходит. Бросает презерватив в мусорный мешок и откатывается на другой надувной матрас. — Ты чувствуешь, как меняется воздух? — спрашивает он, притягивая меня ближе. Я вздрагиваю. — Думаю, ветер только что переменился, — он поднимает голову, — приближается с запада. Наверное, скоро пойдет дождь. Нам лучше вернуться. Брайан встает и потягивается. Он отвинчивает один из кувшинов и выплескивает чистую воду на себя, потом на меня. Поднимает меня на ноги и вытирает мой живот и член. Потом наливает еще воды на матрас. — Эти матрасы нужно хорошенько почистить, прежде чем мы вернем их Мистеру Финну. Брайан надевает джинсы, а я снова проверяю удочки. — Брайан, думаю, у нас что-то есть. — Давай посмотрим. Он тянет леску, и она натягивается. Он наматывает ее медленно, чтобы не упустить. Я достаю сеть и держу наготове, чтобы зачерпнуть нашу рыбу. Брайан вытаскивает ее из воды — около пяти дюймов длиной, бледная и подергивающаяся. Я смотрю на него. — Не совсем улов дня, а? — говорит он. — Что нам с ней делать? — То, что делают все рыбаки — сфотографируй! Он протягивает мне удочку с маленькой рыбкой на крючке. Сам берет камеру и прицеливается. — Подожди! — я смотрю вниз. — Я голый! — Ну и что? Как и рыба. Я сфотографирую тебя выше пояса. Так что стой спокойно. Он щелкает затвором. Потом мы стоим и смотрим на нашу рыбу. Она задыхается на воздухе. Брайан морщится, вытаскивая крючок. Не похоже, чтобы ей был нанесен слишком большой ущерб. Брайан бросает рыбу за борт, и она ускользает. — Что за рыбу мы поймали? — спрашиваю я, натягивая спортивные штаны и футболку. — Не имею ни малейшего понятия. Разве это имеет значение? — Думаю, что нет. Брайан заводит двигатели, и мы возвращаемся в Оук-Пойнт, причаливая как раз в тот момент, когда начинается дождь. Мы с Брайаном изо всех сил пытаемся поднять брезент, но он трепещет на усиливающемся ветру. Эрл подбегает и помогает мне держать его, пока Брайан защелкивает его на месте. Эрл запрыгивает на борт, когда начинается ливень. — Господи! Как быстро началось, — восклицает Эрл, когда мы забираемся под брезент. Брайан копается в поисках еще одного полотенца, чтобы вытереться. — Типичный шторм на озере Эри. Прямо с запада. — Я рад, что мы вернулись до того, как все началось, — я смотрю на белые шапки на озере и ветер, сдувающий лодки у причала, — мне бы не хотелось оказаться на озере в такую погоду. — Чертовски верно, малыш. Чертовски верно, — говорит Эрл. Дождь немного стихает, и Эрл возвращается к своей лодке. Надувные матрасы промокли, и мы с Брайаном спускаемся в маленькую каюту. Съедаем остатки картофельных чипсов и делим оставшиеся бутерброды, которые сделала Линдси. На самом деле я их ем, Брайан только делает вид, что откусывает несколько кусочков, прежде чем отдает мне остатки. Он включает радио и находит ту станцию NPR, которая играет какую-то джазовую, нью-эйджистскую музыку****, но Брайан говорит, что это лучше, чем слушать плохую кантри-музыку. Спальный мешок теплый и уютный, хорошо согревает тело, особенно в тесной койке. И я засыпаю, слушая, как дождь барабанит по передней палубе над нашими головами. Часть вторая В пятницу, после сильного дождя накануне вечером, я просыпаюсь раньше Брайана и сразу одеваюсь. Надеваю мешковатые шорты и толстовку «ПИФА», потому что в воздухе все еще холодно. И мне все еще немного холодно, но я знаю, что днем сильно потеплеет, и не хочу перегреваться. Мы с Брайаном должны пообедать с Линдси, Мел и Гасом, прежде чем они вернутся в Питтсбург, поэтому хочу начать пораньше. И еще не хочу, чтобы Брайан решил пойти со мной в город, потому что он наверняка остановит меня, и это все испортит! — Куда это ты собрался? — он открывает один глаз. Только часть его головы торчит из спального мешка. Он медленно двигается от того, что проспал втиснутым в тесную койку всю ночь. — Мне нужно кое-что сделать в городе с утра. — Что, например? — спрашивает он немного подозрительно. — Кое-что, — отвечаю я, стараясь быть беспечным. Если я буду колебаться, он мигом встанет и настоит на том, чтобы пойти со мной. Я наклоняюсь и целую его, потом выхожу на палубу, поднимаю полог брезента и выбираюсь на причал, прежде чем он сможет сесть в спальном мешке. — Увидимся за ланчем в коттедже, — и я бросаюсь прочь по дороге. У коттеджа джип припаркован рядом с «Тойотой» Линдси. Отпираю его и выезжаю в Пут-ин-Бэй. Все еще рано, и ни один магазин еще не открылся. Иду в одно из кафе и заказываю завтрак. Я немного нервничаю из-за того, что собираюсь сделать, но еда обычно успокаивает меня — просто прямо противоположно тому, что она делает с Брайаном! И я действительно чувствую себя намного лучше после хлопьев, тостов и апельсинового сока. У них нет Капитана Кранча*****, который является моим нынешним фаворитом, но рисовые Криспи не слишком плохи. Многие люди с лодок, пришвартованных в доках в центре города, начинают приходить на завтрак. Мало гетеросексуальных пар и семей, в основном это мужчины. Как говорит Брайан, катание на лодках — это очень гетеросексуальное мужское занятие, независимо от того, что предлагают эти модные макеты в «OUT»! Вся набережная кажется такой оживленной пятничным утром. Думаю, что все готовятся к большому уик-энду, когда тусовщики, опять же, в основном гетеросексуалы, съезжаются на остров с парома или Реактивного экспресс-катера для двухдневного запоя. Это, по-видимому, продолжается со Дня памяти до Дня Труда, каждые выходные, в обязательном порядке. Линдси и Мелани уезжают сегодня в основном для того, чтобы избежать шума, но мы с Брайаном попробуем эту тусовку сегодня вечером. Он обещал сводить меня в Пивной бар, один из баров на площади, чтобы показать пример образа жизни студенческого братства. Еще один бар здесь называется «Раундхаус», что мне показалось ироничным после съемок в таком же лондонском заведении с таким же названием. Оба — тяжелые бары для вечеринок, так что у нас будет последняя интрижка, прежде чем Брайан вернется в Калифорнию. И отъезд Брайана — одна из главных причин, почему я здесь, в городе, так рано утром. Поэтому собираюсь кое-что сделать, кое-что… Наконец вижу, что некоторые магазины начинают открываться. Смотрю, как бородатый мужчина и женщина открывают витрину магазина, который я так долго ждал, и заходят внутрь. Я расплачиваюсь за завтрак и иду через улицу к их двери. *** Через два часа я подъезжаю на джипе к коттеджу. Мел уже начинает загружать свою машину вещами. Пляжные игрушки Гаса и мешки с грязным бельем. — Ты сегодня рано встал, — говорит Мел, — чем занимался? — Ничего особенного, — отвечаю я, — так, кое-какие вещи, — уточняю я, когда Мел скептически смотрит на меня. — Что, например? Господи, она такая же плохая, как Брайан! — Эм, Мелани? Как ты думаешь, могу я воспользоваться твоей ванной? — Конечно, милый. Ты хорошо себя чувствуешь? Мелани подходит и пытается пощупать мой лоб. Почему женщины всегда хотят пощупать твой лоб? — Думаю, да. Ты не возражаешь, если я воспользуюсь ею прямо сейчас? Я захожу в коттедж, здороваюсь с Линдси и Гасом и закрываю дверь в ванную за собой. — Джастин, с тобой все в порядке? — Линдси стучит в дверь и дергает ручку. — Я в порядке. Снимаю шорты и смотрю на повязку на бедре. Я боюсь это сделать. — Джастин, — это Мел, — открой эту дверь. Сейчас же! Черт возьми, но они такие любопытные! Проблема в том, что мне нужна их помощь, чтобы закончить то, что я уже сделал. Мне это действительно нужно. Больше, чем я думал. Достаю из кармана шорт листок с инструкцией, который дал мне человек в магазине, и маленький флакончик лосьона Lubriderm, который я купил. Но мне все еще нужна их помощь, по крайней мере, сейчас. Поэтому я снова натягиваю шорты, открываю дверь ванной и впускаю их. — Джастин, что происходит? — спрашивает Линдси. — Почему ты прячешься? Брайан что-то с тобой сделал? Он тебя ударил? Дай посмотреть! — говорит Мел, готовясь к драке. — Никто меня не бил! Брайан ничего не сделал! — протестую я. — Как ты можешь даже думать об этом, Мел? Господи! Брайан никогда бы меня не ударил! Он даже не знает об этом. Я сам сделал это с собой и не сказал ему, так что не вините его ни в чем! И, пожалуйста, не говорите ему пока. — Не говорить ему что? — требует Мэл. — Никто ни в чем не обвиняет Брайана, Джастин. Не говори глупостей, — успокаивает Линдси, думая, я уверен, о нашем разговоре в Сидар-Пойнте в среду. — Я сделал это сам, — повторяю я, чувствуя, как боль начинает нарастать, — я сам этого хотел. Хотел это сделать. — Господи! Просто покажи нам, что случилось, ладно? — Мел готова меня встряхнуть. — Пожалуйста, милый, — уговаривает Линдси. И я расстегиваю свои мешковатые шорты и показываю. И тогда я говорю им о том, что я сделал. И почему я сделал это. Что пытаюсь доказать. Что пытаюсь показать Брайану, что то, что я чувствую к нему, навсегда. Несмываемо. — О, Боже! Джастин! Теперь, думаю, Мелани действительно собирается встряхнуть меня. — Ты, ДОЛЖНО быть, сошел с ума! — Мне все равно, что ты скажешь. Просто помоги мне… пожалуйста? Вот инструкции, — я протягиваю листок Линдси, — тебе придется помочь мне с повязкой. И всем остальным. Я не хочу, чтобы Брайан видел это таким. — Ну, я не знаю, как, черт возьми, ты собираешься скрывать ЭТО от Брайана! — рычит Мелани. Она действительно злится на меня. — Я не скрываю. И не собираюсь. Просто не хочу, чтобы он это видел. — Все в порядке, милый. Мы сделаем это, — говорит Линдси, доставая из сумки Гаса маленькую бутылочку жидкого мыла. Я протягиваю ей лосьон. — Может быть еще можно вернуть все назад? Я имею в виду, дать зажить этому? — говорит Мелани, косясь на мою задницу. — Нет. И я не ХОЧУ, чтобы это зажило! — говорю я. Линдси осторожно снимает повязку. — Было больно? — Нет, — лгу я, — на что это похоже? — ЭТО мерзко! — восклицает Мел. — Господи, это даже хуже, чем я себе представляла! — Ты не помогаешь, Мелани, — говорит Линдси, — это совсем не плохо, Джастин. Мы просто будем следовать инструкциям и все будет замечательно. — Ага, замечательно! — фыркает Мел. — Я удивлена, что ты не сделал эту штуку на лбу! Почему нет? — Пожалуйста, ничего не говори Брайану. Я расскажу ему об этом после того, как вы уедете. Линдси заботится обо всем, пока я стою и стараюсь не вздрагивать. Все это время Мелани сучится на Брайана и твердит мне, какой я идиот. Но мне плевать. Мне все равно, что говорит Мел. И знаю, Брайан скажет то же самое. Но он также ничего не сможет с этим поделать. Незадолго до полудня Брайан выходит из лодки. Линдси уже приготовила ланч, израсходовав последний из запасов еды. Когда мы садимся за стол, Мел продолжает бросать злобные взгляды в сторону Брайана, но он просто игнорирует ее. Привык к негативным вибрациям Мелани, поэтому я думаю, что они огибают его даже не задевая. По-моему Мел все еще думает, что в том, что я сделал, виноват Брайан, хотя он ничего об этом не знает! Но, несмотря на это, Линдс и Мел в хорошем настроении. Даже со мной и Брайаном они хорошо провел отпуск. И я знаю, что им понравилось кататься на лодке и ездить с нами в Сидар-Пойнт. Мне грустно, что они уезжают, что все кончается. Брайан протягивает мне свой фотоаппарат, и я делаю несколько снимков мам, сидящих за столом для пикника с Гасом, затем Мел обнимает Линдси, держащую Гаса. Затем я с Гасом и Брайаном. И, наконец, Линдси делает несколько фотографий меня с Брайаном наедине. Кажется, в этом моменте есть что-то такое, что все хотят запомнить. Я представляю себе, как Гас, когда-нибудь в будущем, будет смотреть на эти фотографии в альбоме. И представляю себя, смотрящего на них… с Брайаном. — Брайан, ты собираешься привести себя в порядок перед возвращением в Питтсбург? — спрашивает Мелани, убирая фотоаппарат. — Знаешь, ты похож на наркодилера. — Рад, что тебе понравился мой «новый образ», Мел, — говорит он, допивая остатки чая со льдом. — Не могу поверить, что ты всю неделю не брился! — И ты тоже, Мел. — Пошел ты, Брайан. Джастин, скажи мне… тебе же не нравится вся эта гадость на его лице, правда? — Конечно, нравится, — говорю я, ощупывая лицо Брайана рукой, — он приятный и пушистый. Особенно когда трется об определенные участки. — Фу. Мел поджимает губы, а Брайан смеется. — Ты сама спросила, Мелани. — Теперь сожалею, что спросила. — Может быть, вы хотите небольшую демонстрацию? — говорит Брайан, хватая меня и утыкаясь носом в шею. — Нет! Пожалуйста, не надо! Я же сказала, сожалею, что спросила! Брайан помогает Линдс и Мел загрузить «Тойоту», а я сваливаю их мусор в пластиковые пакеты. Мы закроем коттедж после того, как они уедут. Вот тогда я и расскажу Брайану. Как только Гас и девочки уедут. Полчаса спустя мы машем им на прощание, когда они отправляются на пароме обратно на материк. Как только они скрываются из виду, Брайан тащит меня в спальню. Простыни и одеяла сняты, но это, кажется, не имеет значения, потому что Брайан поднимает меня и бросает на голый матрас. — Брайан, подожди секунду! — Хм? — он уже стянул зеленую майку и расстегивает джинсы. — Брайан, остановись на минутку. Мы должны быть осторожны. — Что? Осторожны? Почему? В чем дело? — он озабоченно наклоняется. — С тобой все в порядке? — Я должен быть осторожен… из-за моей… татуировки, — говорю я, колеблясь. — Что ты сказал? — Я сделал это. Теперь у меня есть татуировка. — Какого хрена ты сделал? — У меня есть татуировка, — повторяю я тихо, но твердо. — Татуировка? Какого ХРЕНА ты ЭТО сделал? Теперь он почти кричит. Я знал, что Брайан не очень хорошо это воспримет. — Дай мне взглянуть на эту штуку. Сейчас же! Я расстегиваю шорты и осторожно стягиваю трусы, показывая ему свое левое бедро. — Я хотел, чтобы она была именно здесь, на этом месте. Там где наши бедра соприкасаются при ходьбе. Брайан недоверчиво смотрит на нее. Это маленькая золотая звездочка с именем «Брайан» внизу. Она выглядит воспаленной и потому мне нужна была помощь Линдси, чтобы позаботиться о ней, очистить ее, а затем нанести лосьон. — Не трогай ее, пожалуйста. Это все еще немного больно. — О Боже! Твоя мать убьет меня на хрен! — он поднимает руку и прижимает ее ко лбу, как будто там вскипает огромная головная боль. — Она никогда этого не увидит, Брайан, — говорю я, — а если и так, то какая разница? — Какая разница? Джастин, она обвинит МЕНЯ в этом! Черт! Я имею в виду, какого хрена? Почему ты не спросил меня об этом раньше? — Мне девятнадцать лет. Мне не нужно ни у кого спрашивать разрешения. Ни у тебя. Ни у матери. И у тебя есть татуировка, Брайан. — Да. Я сделал ее, когда был молод и глуп! — восклицает он. — Ну и что? Кроме того, ее никто не видит. — Я вижу, — отвечаю я, — а если бы кто-нибудь случайно присмотрелся к твоему… — Неважно! Дело не в этом! — Тогда в чем? — Просто это… это… — он действительно взволнован и просто продолжает смотреть на золотую звезду и свое имя. — Брайан, я хотел этого, и сделал. Как и кольцо в моем соске, — я задираю рубашку и показываю на него, — ты сказал сначала тебе это не нравилось, но теперь тебе нравится тянуть его зубами, когда мы трахаемся! — Ладно, мне нравится кольцо в соске! Мне это чертовски НРАВИТСЯ! Но ты можешь вынуть его! Я имею в виду, что эта штука чертов перманент! — Да. Я хочу, чтобы это было навсегда. Я могу потерять браслет или ожерелье. Но не смогу потерять это. И никто не сможет отнять ее у меня. Никто. Он просто продолжает смотреть на меня, открыв рот. — Брайан, ты скоро уезжаешь. Даже раньше, чем я думал… и я хочу этого. Хотел сделать ее раньше, но мне было страшно. Я не был уверен… Но теперь я уверен. Действительно уверен. Я люблю тебя, Брайан… Мне все равно, кто об этом знает. И, я сделал татуировку, чтобы доказать это, — я делаю паузу, наблюдая за его лицом, натягивая трусы и осторожно вставая и застегивая шорты, — и ты ничего не можешь с этим поделать. — О, не могу? Давай посмотрим! — он хватает меня за руку и ведет к джипу. — Садись. — Что ты собираешься делать? Брайан? Брайан! — я упираюсь пятками. — Брайан, ты не одет! — Просто залезай! И я залезаю. Брайан возвращается в коттедж и через минуту выходит, натягивая майку и застегивая джинсы. — Блядь! — только и говорит он. Затем забирается в джип и заводит мотор. Мы добираемся до города в рекордно короткие сроки, уворачиваясь от машин, велосипедов и гольф-каров на максимальной скорости на узкой дороге. Он с визгом останавливается перед тату-салоном «Tribal Body Art» и тащит меня из джипа в салон. — Кто это сделал? — спрашивает он женщину за стойкой. — Это ТЫ СДЕЛАЛА? — он наклоняется и расстегивает мои брюки, затем отодвигает нижнее белье в сторону, открывая маленькую золотую звездочку. — Мой муж, — она жестом указывает на заднюю дверь. — Не могли бы вы пригласить его сюда, мэм? Брайан никогда не звучит более опасно, чем когда он ведет себя по-деловому. Женщина исчезает и через минуту возвращается с мужчиной, который сделал мне татуировку. — Ты сделал эту… штуку? — Брайан снова показывает на звезду. Я морщусь от смущения с шортами вокруг колен и спущенными трусами по среди магазина. — Да. Ну и что? ТЫ ему не отец, это уж точно, — мужчина грубоват. Даже немного обороняется, — он показал мне свое удостоверение, ему больше восемнадцати. Брайан раздраженно пыхтит. — И ты даже не пытался отговорить его от этого? — Эй, парень, это не моя работа — отговаривать людей от татуировок. Моя работа — делать их, — татуировщик хмурится, — именно это я и сделал. — Брайан, а мы не можем просто УЙТИ? — я кладу руку ему на запястье. — Все уже сделано! Мастер не собирается стирать ее! И я не хочу, чтобы он ее стирал! Я ХОЧУ, чтобы она у меня была! — Значит, ты «Брайан», да? — мужчина смотрит на жену и поднимает брови. — Да, это я. И пошел ТЫ! — Я ничего не говорю. Просто спрашиваю, — мужчина пожимает плечами. Брайан, прищурившись, смотрит на художника, и на секунду мне кажется, что он собирается его ударить. С его мускулистыми руками, длинными волосами и заросшим подбородком, Брайан выглядит как человек, с которым не стоит связываться. Довольно захватывающе думать о Брайане как о жестком, крутом парне, особенно когда я знаю, что он полная противоположность. Татуировщик отступает назад, немного испуганный. Но Брайан не бьет парня. И не угрожает ему. Вместо этого он поворачивается ко мне, а затем ставит меня прямо, касаясь моей татуировки, легонько прижимается к ней правым бедром, отмечая место на верхней части своего бедра, где они соприкасаются. — Хорошо. Прямо ЗДЕСЬ, — Брайан указывает на место. — Брайан, — говорю я, — что ты делаешь? — теперь на него пялюсь я. — Не ТВОЕ дело, маленький Дьяволенок, — затем он снова обращается к татуировщику, — сердце. Красное. Примерно такого же размера, как звезда, — он показывает на меня, потом лезет под майку и достает свой сердечный амулет, показывая мужчине, — что-то вроде ЭТОГО. — Брайан… — я начинаю улыбаться, но Брайан хмурится. Это серьезно! Но я не могу перестать улыбаться. — Дай мне листок бумаги. Мужчина протягивает ему блокнот и карандаш. Брайан рисует сердечко и пишет что-то под ним. — И НЕ облажайся! Мужчина ведет нас в кабинку и задергивает занавеску. Брайан расстегивает джинсы. Конечно, на нем нет нижнего белья. Пятно света на верхней части бедра кажется золотистым под лампой художника. — И тебе лучше не болтать об этом никому, Джастин. Я, блядь, серьезно! Брайан вздрагивает, наблюдая как мастер готовит иглы. Для человека, который постоянно ставит себя в болезненные ситуации, Брайан вообще не любит боль. На самом деле он большой ребенок. — Я не скажу ни слова, Брайан. Обещаю. Мое сердце бьется так громко, что я уверен, что мужчина и женщина могут услышь это. Затем я беру его за руку. Знаю, что он будет сжимать ее как сумасшедший через минуту, когда услышит звук иглы. — Брайан? — Что? — он старается не смотреть на татуировщика и его инструменты. — Я действительно люблю тебя, понимаешь? — Очевидно, — говорит он, — и, конечно, теперь всем. — Что ты будешь делать, когда Рон… увидит? Но он просто смотрит на меня. — Ничего. Я ничего не собираюсь делать. — Что ты собираешься… сказать? — Ничего. Это не его гребаное дело. И если он спросит, именно это я ему и скажу. Я внимательно слежу за тем, как парень рисует сердце. И я особенно забочусь о том, когда он делает другую часть. Чтобы убедиться, что он правильно пишет мое имя. И никаких ошибок. Вообще никаких. *** В тот же вечер Брайан ведет меня в город на пятничную вечеринку. Площадь преображается, толпа людей, в основном парней, пьет и веселится. Еще рано, но многие уже пьяны. Брайан отрицательно качает головой. — Нет ничего печальнее, чем кучка гетеросексуальных парней, которые не могут удержаться от выпивки! Мы делаем круг по барам, включая Пивной бар и «Раундхаус», как Брайан и обещал. Места шумные, многолюдные и неприятные. Какой-то парень наваливается на меня, проливая пиво на мои шорты. Брайан хватает его за рубашку и трясет, но он слишком пьян, чтобы заметить это, и спотыкаясь уходит прочь. — Вы действительно приходили сюда с Линдси? — Да, было дело. И мне это казалось забавным, — он оглядывается, — наверное, мое представление о веселье несколько изменилось. — Ты действительно цеплял парней из братства? Брайан пожимает плечами. — Когда они пьяны, им наплевать, что они делают. Ты удивился бы, как некоторые из этих так называемых гетеро-мальчиков могут сосать член. И, очевидно, они делали это не в первый раз. Я смотрю, как парень валится на покрытый пивом пол неподалеку. Несколько его друзей пытаются его поднять, но в конце концов они вытаскивают его наружу. — Не знаю, Брайан. Наверное, это просто не мое представление о хорошем времяпрепровождении. По крайней мере, в «Вавилоне» ребята танцуют и веселятся. Эти парни просто кажутся отчаянно желающими напиться. — Да, они думают, что придут сюда и потрахаются, но все, что они находят, это куча других возбужденных, пьяных парней! Брайан потягивает диетическую колу, а я пью пиво. Мы практически единственные трезвые во всем этом месте. И уж точно единственные педики. Брайан обнимает меня рукой. Ему наплевать на все это дерьмо. Похоже, что и всем остальным это безразлично. Две девушки пытаются купить «Отвертки» в баре рядом с нами. Трое парней из братства пристают к ним, и тут вмешивается Брайан. Он выглядит суровым и угрожающим — высокий и бородатый — и парни отступают. Но тогда мы застреваем с девушками, которые хотят повеселиться с нами. Одна из них елозит руками вверх и вниз по голым рукам Брайана. Другая прижимается ко мне. Довольно забавно — тусоваться с ними какое-то время. Но они продолжают покупать нам напитки и не могут понять, почему Брайан придерживается колы. Наконец-то Брайану это надоело. Утром мы должны вернуть «Колинн», а сами вернуться в Питтс. И я знаю, что Брайан должен сесть на самолет в воскресенье. Он не хочет больше терять времени. — Прошу прощения, леди, но нам пора возвращаться на корабль. — Корабль! О, мы бы с удовольствием прокатились бы на корабле при лунном свете! Пожалуйста. Это было бы так весело! «Девчонка» Брайана виснет на нем. Другая девушка только кивает и хихикает. — Извини, но я так не думаю, — говорит Брайан, — уверен, что вы найдете других парней, которые возьмут вас покататься. — Но нам нравишься ТЫ! Первая девушка нащупывает путь через майку-алкоголичку Брайана, когда он ухмыляется. Думаю он слишком наслаждается вниманием! А я начинаю раздражаться. Допиваю остатки пива и с грохотом ставлю бутылку на стойку. — Ладно, — говорю я, — этого достаточно, — беру руки девушки и отрываю их от груди Брайана, — думаю, тебе пора убрать руки от моего парня, и НАМ пора уходить. — А? — говорит девочка, моргая. — Зануда, — смеется надо мной Брайан. Я наклоняюсь и крепко целую его в губы, в то время как обе девушки замерли, разинув рты. А потом мы убираемся оттуда к чертовой матери. Позже, лежа в спальном мешке, Брайан ощупывает щетину на подбородке, и это больше, чем просто щетина. Я лежу на нем и вроде как играю с ними. Волосы на лице, я имею в виду. Помимо всего прочего. На нашем конце острова тихо. Даже лодка Эрла стоит на материке в уик-энд, так что у нас есть надувной матрас и брезент, чтобы мы могли увидеть все звезды. — Как ты сказал Мелани, тебе действительно нравятся все эти волосы, да? — Конечно, мне нравится, — настаиваю я, накручивая прядь его волос на палец, — и мне это особенно нравится, потому что я знаю, как сильно кое-кто другой возненавидел бы это, если бы увидел. — О, черт. Это еще мягко сказано! — стонет Брайан. — Один неуместный волосок сводит Рона с ума. Он чемпион мира по придиркам. — Думаю, что он единственный человек, которого я когда-либо видел, еще более говнистый, чем ТЫ, Брайан. — Ну, вообще-то я не так уж плох, — хмурится он, — ты удивишься, к чему только можно привыкнуть. Как грязно, как мерзко, как… противно. Ты можешь пережить много дерьма, Джастин. Уверен, что он думает о том времени в Нью-Йорке, что заставляет меня крепче прижать его к себе. Я приложил мое бедро со звездой к его сердцу, но очень, очень нежно, потому что татуировки все еще болезненые. — Да, но не Рон. Он никогда не сможет с этим смириться. Думаю, он взбесится, если увидит ТЕБЯ похожим на «наркодиллера»! Предоставь Мел указывать на это! — Действительно. Я просто вижу, как он смотрит… Блядь. Брайан резко садится, чуть не сбивая меня с матраса. — Блядь! — он хватает меня, поднимает и встряхивает. Потом долго целует. — Джастин! ТЫ просто гребаный гений! — А? — Подумай о том, что ты только что сказал? — Что ты похож на торговца наркотиками? — И что? — он наклоняет голову ко мне. — Что Рон взбесится? Он бы взбесился, увидев тебя… таким! — Он бы взбесился, Джастин. И он взбесится! Потому что именно так я буду выглядеть, когда вернусь в Лос-Анджелес. И мне нужно будет купить подходящую одежду. Я имею в виду НЕ ТУ одежду. Самую абсолютно неподходящую одежду. Мы должны найти благотворительный магазин или магазин Армии Спасения! Я пытаюсь представить Брайана в Лос-Анджелесе, в Беверли-Хиллз, таким, каким он выглядит сейчас. Это просто неуместно. — Но что это докажет, Брайан? — Может, и ничего. Но это также может сбить Рона с толку и выиграть мне немного времени. Достаточно, чтобы добраться до него и решить, что мне нужно сделать, чтобы закончить это дело. Рон думает, что точно знает, как со мной обращаться, — Брайан морщится, — так что давай посмотрим, сможет ли он справиться с ЭТИМ. — Но, Брайан… — Ш-ш-ш, — он переворачивает меня на спину рядом с собой, — ты помнишь ту песню Элвиса? — Конечно. Невозможно приехать в Лондон, и не услышать ее. — Ну, тогда… «поменьше разговоров… и побольше действий, пожалуйста», хорошо? — Хорошо! Я лежу на надувном матрасе, а Брайан целует меня. Я так ясно вижу звезды. И, кажется, вижу падающую звезду прямо над головой, падающую куда-то на запад. *Поверхностная приманка **Американский телесериал в жанре комедии положений, транслировавшийся по NBC с 5 июля 1989 года по 14 мая 1998 года. Назван по фамилии главного героя. ***Astroglide — это смазка на водной основе, предназначенная для имитации естественной вагинальной смазки. Это была первая широко доступная личная смазка, специально разработанная для усиления сексуального удовольствия и чувствительности (в прошлом смазки использовались только по медицинским показаниям). Astroglide скользкий и действует как увлажняющий крем для сухости влагалища. Он действует дольше, чем некоторые другие смазки на водной основе. ****Нью-эйдж (англ. new age, дословно «новая эра») — жанр музыки с расслабляющим и лёгким звучанием. Нью-эйдж сочетает инструменты и приёмы, характерные для электронной музыки и этнической музыки, и характеризуется, как правило, плавным темпом, использованием лёгких и поднимающих настроение мелодий. Эта музыка часто используется для релаксации, медитации и стимулирования творчества. Исполнители музыки нью-эйдж часто обращаются к темам живой природы, самопознания и национальных культур. Рамки и определение жанра довольно размыты, так как к нью-эйджу порой относят довольно разных по звучанию исполнителей. *****Кукурузные и овсянные хлопья для завтрака.