Квир-теории

Глава девяносто девятая ЛУЧШИЙ ЧЕЛОВЕК Краткое содержание: Джастин и Уэйд беседуют. Сентябрь 2002 года. Джастин Часть первая Как только я заканчиваю с десертом, а шоколадный пирог хорош, я просто хочу убраться оттуда к чертовой матери. Очевидно, что я не увижу Гаса сегодня вечером, на что надеялся. Так что не смогу рассказать Брайану ни одной мелочи, которую он любит слушать о Гасе. Какие слова он пытается сказать, какая игрушка ему нравится на этой неделе. И мое «свидание» тоже не слишком хорошо получается! Бедный Уэйд смотрит на меня с ужасом на протяжении всего ужина. Не знаю почему — я никогда не считал себя особенно пугающим! Но представляю, что Уэйд смотрит на меня так же, как я смотрел на тех парней на Либерти-Авеню в первую ночь, когда туда заявился. Они были первыми настоящими живыми педиками, которых я когда-либо видел вблизи. Они были старше, они были опытными, и они ходили по улице не боясь. Так что прямо сейчас я просто хочу уйти и притащить свою задницу в «Вуди» на промо-вечеринку «Олимпийца». — Я действительно ценю, что вы пригласили меня. Ужин был действительно хорош. И пирог был отличный, — говорю я. Что на самом деле является преувеличением — пирог БЫЛ отличным, но курица с кешью была так себе. Линдси нужно отказаться от глутамата натрия. — В любое время, Джастин, в любое время! — говорит Мел, одаривая Линдс одним из тех взглядов: «Это была твоя блестящая идея!». — Ты УВЕРЕНА, что не хочешь пойти сегодня на представление в «Вуди»? — настаиваю я. — Там будут все. Дебби придет с Виком и Тимом. Вы могли бы посидеть с ними. — Нет, спасибо, Джастин. Это просто неудобно, — отвечает Линдси. Мелани поджимает губы, как будто собирается что-то сказать, но ничего не говорит. Я рад. Мне сейчас не нужна одна из ее маленьких стервозных внутренних сучек. — Тогда ладно, — говорю я, поднимая свою кожаную сумку, — может быть, я мог бы сводить Гаса куда-нибудь на следующей неделе? Во второй половине дня? Я заканчиваю занятия в два по средам и пятницам. — Как мило с твоей стороны предложить. Позвони мне в понедельник, и, возможно, мы сможем что-нибудь придумать, — говорит Линдси, — о, Джастин! Не забудь свой пирог! Она бросается на кухню и возвращается с завернутой тарелкой. Линдси улыбается, протягивая его мне. — Спасибо, Линдси. Я пойду, — говорю я, направляясь к двери. Они с Мел то и дело поглядывают на беднягу Уэйда, как на чемодан, который оставили на конвейере в аэропорту, и никто не может забрать его. Они не знают, что с ним делать теперь, когда я ухожу! Может быть, это научит их в будущем прекратить сватовство. Но я поворачиваюсь и вижу выражение лица Уэйда, и мне его жаль. — Уэйд, — зову я, — тебя подвезти домой? Он вскакивает на ноги. — Да! — он практически кричит. — Я имею в виду, если тебе по пути? — Конечно, я тебя подброшу. Пойдем. И Уэйд выскакивает за дверь еще быстрее, чем я, оставляя позади лизуний, качающих головами. Я завожу джип и вставляю в проигрыватель свой любимый компакт-диск из Лондона. — Тебе нравится «Оазис»? — Я не знаю. Никогда о них не слышал. — Они очень популярны в Англии. Если тебе нравятся «Битлз» и такая поп-музыка, тебе, вероятно, понравится. Я настраиваю звук на плеере, чтобы он не звучал так громко, как мне нравится, когда я один в джипе. Эти песни напоминают мне о том времени, когда мы с Брайаном были в Лондоне, поэтому я часто их слушаю. Включаю «The Hindu Times», которая этим летом стала большим хитом в Лондоне. Это и Элвис. И мне нравится припев: «И я так кайфую, что просто не чувствую этого! И я так кайфую, что просто не чувствую этого! В мой мозг и из него — Бежит по моим венам — Потому что ты мое солнце, ты мой дождь!» Я знаю, что глупо напрягать уши всякий раз, когда я слышу слово «солнце» в песне, но с тех пор, как Дебби начала называть меня так, я ничего не могу с собой поделать! — О, — смущенно говорит Уэйд, — мне вроде как нравится Дэйв Мэтьюз, я думаю. Это нравится всем парням в моей школе. — Но что ТЕБЕ нравится, Уэйд? У тебя должны быть свои вкусы? Свое собственное мнение о вещах? Уэйд слегка кашляет, как будто прочищает горло. — Мне нравится Руфус Уэйнрайт. Но он слишком… слишком… — он замолкает и отводит взгляд. — Слишком педик? Все в порядке, Уэйд. Я тоже педик. И никому не скажу! — Да. Точно, — говорит он, слегка улыбаясь, — тогда мне нравится Руфус Уэйнрайт. — Он мне тоже нравится. У меня нет ни одного из его дисков здесь, в джипе, так что мы продолжим с «Оазисом», хорошо? — Конечно, — Уэйд откидывается на спинку сиденья. Мы отъезжаем от Лесбийского Любовного Гнездышка и сворачиваем на главную дорогу. — Итак… где ты живешь? — Неподалеку от Беличьего холма, — говорит он, — но, может быть, если ты не возражаешь, я мог бы пойти туда, куда ты собираешься? В бар? На этот фильм, о котором ты говорил? Я смотрю на Уэйда с новым интересом. — Ты хочешь пойти в «Вуди»? — Да. Ну, ты сказал, что будет лучше, если пойти с кем-то, кого знаешь, — нервно говорит Уэйд, — а у меня никогда не хватило бы смелости пойти в… гей-бар в одиночку. — Я понимаю, что ты чувствуешь, Уэйд. На самом деле я впервые пошел в «Вуди» со своей подругой Дафной. — Девушка? Она что, лесбиянка? — Дафна? Нет, она просто хороший друг. Вообще-то, мой лучший друг с начальной школы. Она первый человек, которому я открылся, после Брайана, конечно. — Это твой парень. Брайан. Парень на фотографиях, — я искоса смотрю на Уэйда и вижу, как он облизывает губы, думая о фотографиях Брайана, — как у тебя хватило наглости сказать ЕМУ об этом? Или он уже догадался, что ты, ну, знаешь, гей? Я смеюсь. — Ему не нужно было ДОГАДЫВАТЬСЯ! ОН подобрал меня! На Либерти-Авеню! — Прямо на улице? — Конечно. Я пришел туда в надежде, что меня подберут. И несколько парней пытались уговорить меня пойти с ними, но я ждал Брайана. — Значит, ты знал его раньше? — Нет. Это трудно объяснить. Но когда я увидел его, то понял, что он тот самый. Тот, с кем я должен был быть. Я понял, ПОЧЕМУ отвергал других парней, которые подходили ко мне. Потому что ждал Брайана, и вот он здесь! Знаю, это звучит странно, но именно так я это вижу. — Тебе не было страшно? — спрашивает Уэйд. — Я имею в виду… какой-то парень, которого ты даже не ЗНАЛ? Я никогда не смогу этого сделать! — Наверное, я об этом не подумал. Мне БЫЛО страшно, но как только я увидел Брайана, понял, что все будет хорошо. Я доверился ему, что хорошо, учитывая некоторые вещи, которые мы делали! — Черт возьми, мне было достаточно трудно войти в Центр геев и лесбиянок только для того, чтобы пойти на занятия по искусству! Но мысль о том, чтобы пойти с каким-то парнем, которого я не знаю, и… и… — Уэйд выглядит так, будто его сейчас стошнит. — Что ж, Уэйд, если ты действительно педик, ты это сделаешь. В конце концов. Уэйд некоторое время размышляет над этим. — Мисс Питерсон и ее подруге не нравится твой парень, не так ли? Я слышал, как они говорили о нем на кухне до твоего прихода, — Уэйд, кажется, смущен тем, что подслушивал, как Линдси и Мел вываливают грязь на Брайана! — Представляю, о чем они говорили! Ты, вероятно, ожидал, что бедное, удрученное существо, шатаясь, войдет в дверь, полное горя, верно? Из-за того, как со мной обращался Большой Плохой Брайан? — Что-то в этом роде, — отвечает Уэйд, — подруга мисс Питерсона назвал кого-то «мудаком». Сначала я не понял, о ком они говорят. Они говорили о парне, который бросил тебя, Джастин! — Вот как много ОНИ знают. Брайан вовсе не бросил меня! Они просто не понимают. И не их дело знать о МОИХ делах! — Ну, что бы это ни было, им действительно не нравится твой парень. Брайан, я имею в виду. — Вообще-то, — признаюсь я, — Линдси СЛИШКОМ любит Брайана. И Мелани ревнует к нему. Они забавно об этом говорят. В самом начале они потратили много времени, пытаясь свести нас «вместе» в отношения, но Брайан боролся с этим. Видишь ли, он не верил ни в отношения, ни в бойфрендов. Но теперь, когда у нас ЕСТЬ отношения, они тратят все свое время, пытаясь нас разлучить! Я просто не понимаю женщин! — Кажется, все сложно, — говорит Уэйд. — О, все еще сложнее, чем ЭТО! Потому что Брайан — отец ребенка Линдси, Гаса. — Ты имеешь в виду маленького мальчика, которого они отвели к соседке? — Ага. Так что иногда действительно трудно все распутать. — Я вижу! — В баре я познакомлю тебя со всеми. Но помни, Уэйд, ты НЕ мой КАВАЛЕР! Я не хочу, чтобы кто-то каким-то образом передал Брайану, что я встречался с кем-то другим. Потому что он ОЧЕНЬ ревнив, ты понимаешь, что я имею в виду? — Он может… прийти ЗА мной? — глаза Уэйда широко открылись. — Возможно, — зловеще говорю я. Я прихожу в восторг, представляя Брайана, охваченного ревнивой яростью, даже если это в основном мое воображение. В основном, — никогда не знаешь наверняка. Так что просто скажи всем, что ты студент-искусствовед. Это достаточно правдиво. И если увидишь кого-нибудь, с кем захочешь встретиться, просто спроси. В «Вуди» меня все знают. — Спасибо, Джастин. Правда. Уэйд слегка улыбается. Он довольно милый когда улыбается, в каком-то дурацком смысле. Может быть, немного придурковато. Но у него есть потенциал. Интересно, как выглядит его искусство? Если Линдси думает, что он сможет попасть в ПИФА, он, должно быть, очень хорош. Если только это не было ложью, чтобы заставить его прийти на ужин. Но я не думаю, что Линдси сделала бы это. Если бы не захотела? — Много твоих друзей будет в этом баре? — Конечно. Эммет будет там. Наверное, мой лучший друг в Питтсбурге. Он немного… королева… но отличный парень. Очень умный. С ним приятно поговорить. Он знает всех и все, что происходит на гей-сцене в Питтсбурге. И он точно захочет сводить тебя по магазинам и помочь выбрать новую одежду. Уэйд смотрит на свою рубашку поло. — Что не так с моей одеждой? — Не волнуйся. Эм делает это со всеми. Он хочет «переделать» каждого встречного. Конечно, я не говорю Уэйду, что ему не помешала бы небольшая реконструкция, я не из тех, кто это скажет, потому что сам до недавнего времени тоже нуждался в серьезной реконструкции. И, признаюсь, я все еще обычно одеваюсь как школьник. Но я стараюсь. — Он, должно быть, много знает об одежде и вещах. — О, Эммет раньше работал в розничной торговле. И читает все модные журналы. Но Брайан — настоящая королева лейблов в компании. И у него лучшая одежда. Все лучшие дизайнеры, как Armani и Prada, — хвастаюсь я. — Ух ты, — говорит Уэйд, — звучит дорого. — О, Брайан покупает только самое лучшее. Еще Тед — он хороший друг и босс Эммета — носит более традиционную одежду. Хорошая одежда, но немного скучная. Раньше он был бухгалтером, но теперь работает с компьютерами. Но он тоже хороший парень. Я решаю, что рассказать Уэйду о порносайте Теда было бы не лучшей идеей на данный момент. Не думаю, что Уэйд поймет этот аспект гей-культуры прямо сейчас. — Похоже, они интересные люди. — Так и есть. Кроме того, есть Майкл и Бен. Майкл в некотором роде мой босс. Мой босс на полставки. Он владеет магазином комиксов рядом с Либерти-Авеню. — Эй! — говорит Уэйд. — Я был там! Это тот невысокий темноволосый парень? Похоже, Уэйд читает комиксы. Он, наверное, тоже их коллекционирует! — Да, это описание Майкла. Он знает о комиксах все. Я занимаюсь книгами и поддерживаю его сайт в актуальном состоянии, так что я в магазине только несколько часов в неделю. — Это классный магазин. Я купил там несколько комиксов «Зеленый фонарь» всего несколько недель назад Ну, у Майкла есть поклонник. Он будет доволен! — А Бен — парень Майкла. Он профессор в Карнеги Меллон. Он тоже очень горячий. И много тренируется. — Ух ты. А ты тренируешься, Джастин? Я имею в виду, многие парни, которых я вижу… в журналах красиво смотрятся… накачанными, — Уэйд краснеет, когда упоминает о просмотре журналов. Интересно, покупает ли он «Плейгерл» потихоньку или какая-нибудь девушка покупает их для него, как я когда-то просил Дафну, прежде чем набрался смелости войти и взять «ВНЕ» или «Жанр» прямо с полки в «Borders» и пойти с ним к прилавку! Или может быть, он просматривает журналы по бодибилдингу. Да, ребята в них ДЕЙСТВИТЕЛЬНО «накачаны»! И «накачанный» НЕ подходящее слово для Уэйда. Он определенно тощий. Не то, чтобы я был накачанным, но в сравнении… — Я никогда не занимался спортом, разве что танцевал в «Вавилоне». Но занимаюсь на некоторых тренажерах Брайана в лофте, где живу. Совсем чуть-чуть. У меня довольно высокий метаболизм — я постоянно ем и никогда не набираю вес. Но, к сожалению, это не будет длиться вечно! Уэйд кивает головой. — Не могу поверить, что говорю о таких вещах, Джастин! В школе никого нет, с кем я могу поговорить о… об этом. На гомосексуальные темы. Я единственный педик. — Я тоже так думал, когда учился в Академии Сент-Джеймс. Но были и другие, я уверен. Наверняка они есть и в твоей школе. Но просто прячутся. — Возможно. Как будто я тоже не прячусь, — Уэйд с минуту молчит, — я знаю о том, что на тебя… напали. Читал об этом в прошлом году. Я вспомнил твое имя, когда Линдси пригласила меня на ужин. Это одна из причин, почему я так нервничал. Я бросаю взгляд на Уэйда. — Да ну на хрен? Ты действительно читал обо мне? — Конечно, — говорит Уэйд, — и я смотрел репортаж по телевизору. Я отождествлял себя с тобой. Полностью. Ты был подросток-гей в консервативной средней школе, как и я. Спортсмены и другие парни изводили тебя, как иногда они делают и со мной. Потому что чувствуют, что я другой. Как будто чувствуют, что я гей, даже если я никогда ничего не делал, понимаешь? — Понимаю. — Ты был для меня образцом для подражания. Потому что ты открылся! Ты был храбрым! А я понимал, что могу никогда не сделать того, что сделал ты, Джастин. Я никогда не мог признаться, что я педик, даже своим лучшим друзьям! Просто не мог! И знал, что у меня НИКОГДА не хватит смелости пригласить парня на танец или что-нибудь в этом роде! — Ну, я сделал это. Хотя никогда не думал, что не смогу. Наверное, я был наивен. — Нет, Джастин, ты был бесстрашен! А тот придурок, который тебя ударил, отмазался! Ему это сошло с рук! ЭТО реально напугало меня, — голос Уэйда тихий, — и заставило меня еще больше бояться огласки в школе. Или сказать моим родителям. — Мне жаль, что ты напуган, Уэйд. Крис Хоббс отмазался, но он ВСЕ еще преступник! Этот судья судил неправильно, но это не должно ТЕБЯ пугать. — Я знаю, но это так. И это реальность. Меня избили, а квир-дети чертовски боятся! Неудивительно, что Брайан говорит, что нельзя доверять правовой системе! Не хочу быть циничным, но я начинаю думать, что Брайан действительно прав в этом. Потому что Уэйд боится открываться, потому что он знает, что если на него нападут, то мудак, который это сделал, наверняка останется безнаказанным. — В «Вуди» тебе понравится. И, видишь? — говорю я ему. — Я все еще здесь. Какое-то время я был в замешательстве, но теперь мне лучше. Гораздо лучше. Я останавливаю джип на красный свет. Мы почти доехали до Либерти-Авеню, и я начинаю оглядываться в поисках места для парковки. В теплый вечер пятницы вся улица будет занята. — Тот парень, с которым ты танцевал, — спрашивает Уэйд, — тот, о котором говорилось в статьях и новостях? Тот, который спас тебя? Это был твой парень? Я имею в виду, тот самый, с которым ты сейчас? Брайан? Как раз в этот момент звучит одна из моих любимых песен на компакт-диске «Оазиса»: «Я хочу любить тебя. Я хочу быть лучшим человеком. Я не хочу причинять тебе боль, Я просто хочу посмотреть, что у тебя в руке… И я знаю, что ты поймешь — И я знаю, что ты поймешь… Я хочу любить тебя. Я хочу быть лучшим человеком… И я знаю, что ты поймешь — И я знаю, что ты поймешь…» Это не самая глубокая лирика. Лиам Галлахер — не Боб Дилан, это точно. Но в этой песне что-то есть. Я чувствую, что он пытается мне что-то сказать, как будто это Брайан пытается мне что-то сказать. Ставлю джип на стоянку в переулке рядом с Либерти, недалеко от закусочной. Это место, где Брайан часто парковался, прежде чем мы добирались до баров. Кажется, что каждый дюйм этой территории населен каким-то воспоминанием о Брайане. И теперь Уэйд действительно хочет знать о нем. Я поворачиваюсь и смотрю на Уэйда. — Брайан. Тот, с кем я до сих пор. Тот, что на моих фотографиях. Мы были вместе с переменным успехом в течение двух лет, с той самой ночи, когда встретились ЗДЕСЬ на Либерти-Авеню, — я вглядываюсь в лобовое стекло джипа, — на самом деле, прямо под ТЕМ уличным фонарем, рядом с «Вавилоном». Уэйд, прищурившись, смотрит на улицу. Я выключаю зажигание и сажусь поудобнее, размышляя: — Да, я определенно был бы мертв, если бы Брайан не был со мной в том гараже. Если бы его не было там, на моем выпускном балу. — Боже, Джастин, — говорит Уэйд. — Некоторые люди думают, что он сам спровоцировал нападение, придя на выпускной бал и потанцевав со мной, но я не верю этому. У Криса Хоббса, парня, который избил меня, в машине была бейсбольная бита. А он не был в бейсбольной команде Сент-Джеймса! Он охотился за мной весь год, и просто ждал подходящего момента, что причинить мне боль. Он ждал, чтобы заполучить меня. — Он действительно хотел убить тебя? — шепчет Уэйд, как будто это большой секрет, а не самая публичная вещь из того, что когда-либо случалось со мной. Пока что. — Уверен, что Крис Хоббс ударил бы меня снова, как только я упал, — мрачно говорю я, — и ЭТО прикончило бы меня. — Но разве он не убежал? — Только потому, что Брайан подбежал и погнался за ним. В противном случае он бы закончил работу. Я в этом уверен. Но Брайан остановил его. Я до сих пор не могу вспомнить все, что произошло в ту ночь, только обрывки и кусочки. Но это единственное, что я ЗНАЮ наверняка. Брайан спас мне жизнь, — я делаю паузу и сглатываю, в горле внезапно пересохло, — я просто хочу, чтобы Линдси, Мел и многие другие люди запомнили этот факт. — Боже, — выдыхает Уэйд. Он просто смотрит на меня, — мне очень жаль, Джастин. Я… не знаю, что сказать. — Нечего говорить. Это случилось, вот и все. Это мог быть любой из нас, но это был я. И я должен жить с этим. Я и Брайан. Мы с Уэйдом выходим из джипа и стоим на краю Либерти-Авеню. И я думаю о парнях в барах и клубах, и мне интересно, имеет ли это отношение к кому-то еще, кроме меня? Или касается и всех остальных тоже? И кого-нибудь за пределами Либерти-Авеню волнует, что я получил травму? Или что парень, который чуть не убил меня, остался на свободе? Или кого-то волнует, что я все еще расплачиваюсь за ту ночь шрамами на голове и проблемами с рукой? Или кошмарами, которые все еще скрываются под поверхностью? Или что Брайан расплачивается своей неспособностью либо полностью забыть ту ночь, либо позволить себе встретиться с ней лицом к лицу? Я не знаю. Может быть, это просто моя склонность быть принцессой драмы, но не думаю, что это все. Это дело, которое все еще не завершено. Среди всех других незаконченных дел моей жизни. — Эм… Джастин? Чувствую, как он касается моей руки. Я почти забыл про Уэйда, пока он не заговорил. — Что ты сказал? — Помнишь, ты сказал в доме мисс Питерсон, что я не должен ожидать, ну, ты знаешь, потенциального… траха? — Верно. Я так и сказал. Предоставьте Уэйду помнить об ЭТОМ! — Если ты хочешь… сделай это, Джастин. Я имею в виду… со мной. Ты мог бы. Если бы ты захотел, — он придвигается немного ближе ко мне. Слишком близко, на самом деле. — О чем ты говоришь? — поворачиваюсь к нему я. — Если ты хочешь трахнуть меня… Думаю, все будет в порядке. Но… тебе придется сказать мне, что делать. Я изо всех сил стараюсь НЕ расхохотаться. Но когда я вижу его лицо, оно заглушает смех. Потому что Уэйд выглядит таким серьезным. И таким напуганным. — Я действительно польщен твоим предложением, Уэйд, — осторожно говорю я, — это правда. Но я НЕ тот человек, который тебе нужен. У меня тошнотворное воспоминание о парне, с которым я трахался на вечеринке у Дафны в прошлом году. Какая ЭТО БЫЛА катастрофа! И это то, что я не хотел бы повторять, даже если бы не был влюблен в Брайана и не решил твердо быть ему абсолютно верным. Несмотря ни на что. — Я… Я просто подумал… что геи любят это делать… и что ты можешь сделать это для меня. Потому что ты, кажется, как я. Немного. Теперь Уэйд становится примерно на десять оттенков краснее. Я обнимаю Уэйда за плечи. — Нет проблем, Уэйд. Ты найдешь кого-то, кто будет СЛИШКОМ готов трахнуть тебя, поверь мне. Ты встретишь кого-то, кто тебе действительно понравится, может быть, даже полюбит, и ты поймешь, что он тот самый, — говорю я, пока мы ждем, чтобы перейти улицу перед «Вуди». — Но ТЫ мне нравишься, Джастин! — бормочет он, слегка отступая от меня. И я это вижу. — Я не хотел бы, чтобы тебя подобрал какой-нибудь незнакомец. Без обид, но я не твой вариант. Господи, я не хочу, чтобы он думал, что я его отвергаю! Но и не хочу нести ответственность за лишение Уэйда девственности! — Послушай, после сегодняшнего вечера ты познакомишься с парой парней. А потом мы с Эмметом отвезем тебя в «Вавилон» на неделе. То есть, если в школе не будет слишком суматошно. Но я обещаю, что мы скоро туда сходим. И ты встретишь там много ДРУГИХ парней. Я сделал ударение на слове «других», просто чтобы убедиться, что Уэйд меня понимает. Потому что я НЕ собираюсь трахаться с Уэйдом. Ни сейчас, ни когда-либо! — Я понимаю, — кивает Уэйд и улыбается мне. — Хорошо, а сейчас! — говорю я, хватая его за локоть. — Пойдем уже в «Вуди»! Часть вторая Краткое содержание: Джастин и Уэйд на рекламной вечеринке «Олимпийца» в Вуди. Сентябрь 2002 года. На Либерти-Авеню Уэйд следует за мной так близко, что я практически чувствую запах его страха. Было бы забавно, если бы он не был так по-настоящему и глубоко напуган. Ему потребовалось все его мужество, чтобы прийти сюда, в «Вуди», со мной, я должен отдать ему должное. Он все время оглядывается, как будто кто-то его увидит, узнает. Хочу заверить его, что если он увидит здесь кого-нибудь из своих знакомых, то этот человек тоже еще один педик, и ему не стоит беспокоиться, но просто хватаю его за руку и тащу через улицу вверх по лестнице в «Вуди». Первый человек, которого я вижу, когда мы входим, Синтия. Я удивлен. Не ожидал, что ОНА будет здесь, но это имеет смысл, если подумать. — Джастин! — Синтия машет мне рукой. Она стоит с женщиной и мужчиной, оба в деловой одежде. — Это Хейли и Чарльз. Чарльз из отдела рекламы Terra Nova Pictures, а Хейли представитель Castles in the air. Первое — это студия, которая снимала «Олимпийца», а во втором я узнаю собственную продюсерскую компанию Джимми Харди. «Воздушные замки» — это был его первый большой хит в 1980-х годах. Эти двое пожимают мне руку, но выглядят немного озадаченными касаемо того, почему Синтия представляет нас друг другу. — У вас, ребята, сегодня хорошая посещаемость! — говорю я. — Я сказал всем, кого знаю, чтобы они пришли. А те рассказали всем, кого ОНИ знают. И бар, безусловно, переполнен. — Это будет замечательно для сарафанного радио о фильме. Мы надеемся на сильную поддержку со стороны гей-сообщества, — говорит Чарльз немного напыщенно. Он довольно явный натурал, и ему очень неудобно в этой обстановке. Женщина — Хейли — наслаждается собой. Она улыбается мне и шепчет что-то Синтии. Очевидно, что ей и Синтии очень нравится это задание, больше, чем встревоженному Чарльзу. — Джастин, у нас будут конкурсы, специальные напитки и много других вещей, которые приведут к показу трейлера и клипа. Так что мы уже скоро начинаем, — говорит Синтия, отводя меня в сторону, — мне интересно, кто, по твоему мнению, лучше представит материал? Чарльз или Хейли? Мне даже не нужно об этом думать. — Хейли. Определенно. Лучше пидорская ведьма, чем извивающийся натурал! — В точности мои мысли. Если мы только сможем убедить Чарльза в этом! — Синтия смеется. — Но мне интересно, не хотел бы ТЫ представить трейлер, Джастин? У меня есть распечатанная информация. И тебя здесь все знают, — Синтия улыбается, — ты БЫЛ королем «Вавилона», так что у тебя есть определенный кэш. Я смотрю на Синтию. — Откуда ТЫ об ЭТОМ знаешь? Я имею в виду, о короле «Вавилона»? Не помню, чтобы это было в газете или что-то в этом роде! Синтия удивленно поднимает брови. — Откуда я знаю? Это ВСЕ, о чем мой босс говорил в течение НЕСКОЛЬКИХ ДНЕЙ после! Я не могла не знать об этом! Сначала он ныл по этому поводу. Затем отмахивался. А потом ХВАСТАЛСЯ! Мне ТАК надоело слушать о ТЕБЕ, что я мечтала, чтобы он уже заткнулся! — Я не знал, что Брайан говорил обо мне с кем-то на работе, — говорю я, все еще немного в шоке. — Ни С КЕМ. Только со мной, конечно. Если ты работаешь на Брайана, ты должна знать все о его жизни. И я имею в виду все. Потому что иногда мне приходилось быть готовой прикрыть его. Или работать вокруг него. Или даже работать за его спиной. Например, когда я пыталась раскопать компромат на этого слизняка Кипа Томаса, чтобы помочь Брайану в деле о сексуальных домогательствах. К счастью, Томас уронил костюм до того, как мне пришлось копнуть слишком глубоко. Но я узнала много не очень приятных вещей о старом Кипе. — Действительно? — говорю я, навострив уши. — Что, например? — Например, что Кип обвинил своего профессора в том же самом, когда учился в колледже. Обмен секса на оценки. Причинил много проблем профессору. И я могла бы узнать больше, если бы продолжила искать. для Кипа это, похоже, закономерность. — Господи, — говорю я, — ну и подонок. Мне не терпится сообщить Брайану эту новость. — Так ты сделаешь это, Король? — Синтия толкает меня локтем. — Думаю, да. Если ты думаешь, что я смогу. — Ты прекрасно справишься. Представь, что ты Брайан, выступающий там, наверху. Представлять себя Брайаном — это немного натянуто, но думать об этом забавно. В баре становится все больше народу, и мы с Синтией отходим немного назад, в угол. Уэйд двигается вместе с нами… Дерьмо. Я почти совсем забыл про Уэйда. — Синтия, это мой друг Уэйд. Он тоже изучает искусство и пришел посмотреть трейлер, и он впервые в «Вуди». — Я тоже в первый раз, Уэйд, так что мы квиты, — говорит Синтия, пожимая ему руку. — Привет. Черт возьми, здесь действительно много народу. Все эти парни, знаете ли… геи? Голова Уэйда поворачиваясь практически на 360 градусов, вбирает все это в себя. — Ну, — говорит Синтия, — я не могу поручиться за каждого парня здесь, но давай скажем, что это первый раз, когда я провела так много времени в баре, и никто даже не ВЗГЛЯНУЛ на меня, не говоря уже о том, чтобы за мной приударить! — Прости, Синтия. — Я не жалуюсь, Джастин. Просто комментирую. Я вижу Эммета и Теда в другом конце комнаты и уже собираюсь повести туда Уэйда, когда Синтия останавливает меня. — Джастин, еще кое-что. Я просто хотела, чтобы ты это знал… ну, в начале этого года, после того как Брайан впервые уехал в Лос-Анджелес, я много общалась с ним. Даже больше, чем думал Марти Райдер. Держала Брайана в курсе происходящего, и все в таком роде, пока он решал, что ему делать со своей работой и со всем остальным. Но первым делом он всегда спрашивал меня, как у тебя дела. Я… вроде как следила за тобой. В школе и в закусочной. И когда я говорила с тобой о лофте, твоих расходах и прочем, я всегда пытался оценить, как ты себя чувствуешь. Действительно ли ты был в порядке. Это то, что Брайан хотел знать. Не верь, что он не думал о тебе, даже когда казалось, что ему все равно. — Знаю, — говорю я ей, — Брайан звонил мне в лофт почти каждый вечер. Поэтому я знал, что он думает обо мне. Просто никогда не был уверен, о ЧЕМ он думает. — Он звонил тебе? Каждую ночь? — теперь настала очередь Синтии удивляться. Я киваю. — Это долгая история. — Ну, мистер Тейлор, нам ОЧЕНЬ скоро нужно пообедать! Потому что мне нужно услышать об этом. И еще о многом другом. Я позвоню тебе по этому поводу, — говорит Синтия. А потом Хейли, женщина из отдела продвижения, подходит к ней, и мы с Уэйдом убегаем. Мы пробираемся к Эммету и Теду. Им удалось удержаться за хорошим столом с прекрасным видом на самый большой из экранов, которые установили помощники Чарльза. В разных частях «Вуди» еще установлены телевизоры с большими экранами. — Детка, я ТАК взволнован! Это настоящий фильм! В главной роли БРАЙАН! Это УЖЕ слишком! — Да, слишком, — мрачно говорит Тед, — приятная публика. Я знал, что Брайан трахнул много парней, но это отличный результат даже для НЕГО! — Не будь грубым, Тедди, особенно перед мальчиком! — Эм улыбается мне своей белозубой улыбкой. Затем он замечает Уэйда. — И кем же может быть ЭТО милое юное создание? — Эммет, Тед, это Уэйд. Он подумывает о том, чтобы поступить в ПИФА. Я показываю ему окрестности. Тед поднимает голову. — Не знал, что в Институте есть программа Усыновления гомосексуальных студентов. — Очень смешно, Тед. Уэйд в баре впервые. Так что будь с ним повежливее, — я поворачиваюсь и смотрю на Уэйда, а он улыбается Теду. И я замечаю, что Тед улыбается Уэйду. Это интересно! Оглядываю Теда сверху вниз. Я всегда думал, что он хорош собой в каком-то странном смысле, точно так же, как Уэйд симпатичен в своем странном смысле. Может быть, это знак. — Тед, может, ты принесешь Уэйду выпить? Пока я разговариваю с Эмом? — Конечно. Я был бы рад. И Тед не шутит! Он встает и, взяв Уэйда за руку, ведет его к бару. Мы с Эмметом смотрим, как они пробираются сквозь толпу. — Ты привел его для Теда? — спрашивает Эммет, одобрительно кивая. — Нет, Эм. Лизуньи назначили ему свидание вслепую! Вот о чем был весь ужин. Эм в шоке смотрит на меня. — Ты, ДОЛЖНО быть, шутишь, детка! Линдси и Мел устроили тебе свидание вслепую? С НИМ? Как его зовут? — Уэйд. — Уэйд, да. Хм, неужели они забыли, что твой нынешний парень, помимо того, что он Бог секса на Либерти-Авеню, еще и будущая знаменитая кинозвезда? Они что, ебанутые на всю голову лесбы? — Думаю, да, Эм. Они ДОЛЖНЫ ими быть, — я опускаюсь на стул рядом с Эмметом, — они обе, кажется, настолько против идеи о том, что мы с Брайаном вместе, что постоянно делают что-то, чтобы подорвать наши отношения. Раньше я думал, что это было непреднамеренно, что они делали это бессознательно. Но это, Эм… это было намеренно. Они ПЫТАЮТСЯ разлучить нас, и все это во имя «собственного блага Джастина»! Блядь, Эммет! — О, детка! Что ты собираешься делать? — Ничего. Не обращать на них внимания. ПОСТАРАТЬСЯ не обращать на них внимания. Всякий раз, когда я пойду туда, мне просто придется готовиться к какой-то новой атаке. И я не жду этого с нетерпением. — А как насчет вон той маленькой мисс Маффет? Мы с Эм бросаем взгляд на бар, где Тед, кажется, купил Уэйду его первое нелегальное пиво. — Уэйд хороший парень. И со стороны лизуний было дерьмово втягивать ЕГО в это дело. Но, может быть, все обойдется. Я хотел отвезти его домой, но он захотел приехать сюда. И, кажется, ему действительно нравится Тед. — Ты уверен, что Уэйд не хрустальная королева, не хастлер и не подражатель порно-сайта? — хихикает Эммет. — Ничего из вышеперечисленного, Эм. Он ученик средней школы. И настоящий девственник. Несомненно. Это первый его выход куда-либо вообще. — Боже, боже. Тедди, возможно, нашел твинка своей мечты. Но эта рубашка поло ДОЛЖНА уйти! А эти мокасины! — Эм презрительно кудахчет. — Он всего лишь ребенок. У него не было времени развить этот аспект своего голубого гена! — Но ТЫ, детка! Откуда у тебя эта одежда и почему ты не носишь ее каждый день? Он держит меня на расстоянии вытянутой руки, чтобы рассмотреть коричневые кожаные штаны и голубую шелковую рубашку. Я смеюсь. — Я купил их в Лондоне, Эм, где же еще? И надел их сегодня только для ТЕБЯ! — я останавливаюсь. — И для Брайана тоже. Ему нравится эта рубашка. Я смотрю на голубой шелк и вспоминаю, как Брайан снимает ее с вешалки в мужском отделе «Харрода» и прижимает к моей груди. — Это прекрасно, детка. И ты тоже прекрасно выглядишь. В этот момент Майкл и Бен проталкиваются сквозь толпу. — Вы не поверите какая очередь, ожидает входа! Я думал, мы все пропустим! — говорит Майкл. — Рон будет рад увидеть такую реакцию, а они еще даже не смотрели трейлер! Мне сказали, что реакция в других городах, где акции на гей-площадках уже прошли, была такой же хорошей, — говорит Бен, оглядываясь по сторонам. Похоже, он что-то записывает в уме. Я все время забываю о книге, которую он пишет о Роне. И довольно тесно общается с Роном и студией, чтобы получать информацию об «Олимпийце». Синтия подходит к нашему столику. — Это фантастический поворот! Похоже, будет второй показ для людей, которые не смогли попасть на первый. Студия будет очень довольна! — Почему бы тебе не присесть с нами, Синтия? — спрашиваю я, отодвигаясь, чтобы освободить место. — Не могу. Сейчас начнется показ. У меня есть футболки и прочее для всех вас, ребята, я их отложила, так что пусть другие люди выиграют, хорошо? — она подмигивает мне. — Иначе это было бы несправедливо! Конкурс представляет собой викторину с простыми вопросами, в основном о фильмах со звездами-геями или старой классикой. Бен произносит все ответы ртом в ту секунду, когда Хейли, стоящая на сцене с микрофоном, читает вопросы. — Где дядя Вик? — кричит Майкл после серии вопросов о Бетт Дэвис. — Он ВСЕ это знает! — Держу пари, они застряли снаружи, — говорю я, отмечая узкое место у входа в бар. — Они пропустят трейлер! — стонет Майкл. — Пойду и приведу их! — говорю я, вставая. Я проталкиваюсь сквозь толпу, а затем выхожу за дверь. Конечно же, Деб, Вик и Тим пытаются попасть внутрь. — Солнышко! Мы здесь! — зовет Дебби откуда-то из середины очереди. Я тащу их вперед, не обращая внимания на возмущение других ожидающих парней. — Трейлер покажут повторно! — кричу я. — Все увидят Брайана! Не волнуйтесь! — Да! — кричит один парень в конце. — Но не так много, как ты видел, Джастин! И вся очередь взрывается смехом. — Не ревнуй! — отвечаю я и возвращаюсь внутрь. Конкурс продолжается некоторое время, и я замечаю, что Тед и Уэйд отсутствуют. Нахожу их в баре, погруженных в беседу. Поскольку Тед ничего не знает об искусстве, а Уэйд ничего не знает о порносайтах, я могу только представить, что они говорят о бухгалтерском учете! Или о чем-то столь же скучном. Но если Уэйд занят, то меня он не беспокоит, так что я благодарен Теду. Наконец, пока Хейли и Чарльз раздают футболки и плакаты победителям викторины, Синтия приходит и забирает меня. — Вот копия. Ты можешь прочитать текст или можешь сказать все, что хочешь сказать. Только убедитесь, что название фильма правильное, и упомяни открытие в ноябре. — Думаю, я справлюсь с этим. Она провожает меня на сцену, и я поднимаюсь наверх. Ребята начинают улюлюкать: «Снимай одежду!» и «Король Вавилона!» Некоторые кричат: «Твинк! Твинк!» Я поднимаю руки. — Мы все здесь, чтобы посмотреть трейлер и подборку клипов из нового фильма «Олимпийец», — я проверяю распечатку информации, — этот фильм будет показан в нашем местном кинотеатре в ноябре. Он представлен студией Terra Nova совместно с Castles in the Air Productions, сценарист и постановщик Рональд Розенблюм… — делаю паузу и снова смотрю на лист, — с участием таких звезд, как Джимми Харди, сэр Кеннет Филдинг… и собственно БРАЙАН КИННИ из Питтсбурга! И, конечно же, зал взрывается! Там так много шума, что я жду минуту или две, прежде чем продолжить. Но на этот раз мне не нужно смотреть на записки, которые дала мне Синтия. Я просто говорю от всего сердца. — Мне не нужно говорить вам всем, как важно, чтобы каждый из нас пошел и посмотрел этот фильм. Потому что не часто снимают фильм, в котором изображается такая история, как эта, и это история любви о геях, которая существует, несмотря на удары. История, которая рассказывает правду о НАШЕМ опыте. НАШЕЙ жизни. НАШЕЙ любви. И, возможно, никто и никогда не сделает такого снова, если этот фильм не будет иметь успеха. Давайте посмотрим правде в глаза — это ОГРОМНЫЙ хит! Так что идите и смотрите его снова и снова. Я серьезно! Это важно не только для карьеры Брайана… но для всех нас. Чтобы мы не были невидимыми. Чтобы люди поняли, что мы не боимся. Чтобы люди дважды подумали, прежде чем причинять кому-то боль только потому, что они другие… — мне приходится остановиться и сглотнуть, — потому что именно об этом и идет речь в «Олимпийце». Я стою на сцене и смотрю на толпу, ища в своем уме, в своем сердце что-то большее. Там так много всего, но думаю, что должен позволить фильму говорить самому за себя. — И это все, что я могу сказать. Итак, давайте посмотрим клипы! Кто-то протягивает мне руку, я спускаюсь со сцены, и бар погружается в темноту, когда начинается трейлер. Я читал сценарий Брайана, когда он вернулся в Питтсбург на свой двухнедельный «отдых», и я читал книгу, но это не подготовило меня к тому, чтобы увидеть Брайана на большом экране. И это даже не полноразмерный экран кинотеатра. Но все равно шок. И я виделся с Джимми и сэром Кеном. Всех этих людей я так хорошо знаю. И все же это совершенно другое дело. Потому что люди, которых я вижу на экране — это НЕ те люди, которых я знаю — здесь они персонажи из «Олимпийца». Вот Брайан в роли Бобби, в своей скудной спортивной одежде, невероятно высокий и красивый, а Джимми в роли Гая, его тренера, смотрит на него. Бобби бежит, и сцены выглядят так потрясающе — длинные волосы Брайана развеваются, он выглядит как настоящий бегун — худой и подтянутый, его мышцы перекатываются. А потом Брайан, угрожающе сексуальный в черной кожаной куртке в темном гей-баре, хватает Джимми за рубашку, ведет его в переулок и прижимает к кирпичной стене. — Брайану не нужно было никаких указаний, как ЭТО сделать! — слышу я, как Майкл шепчет Бену. — Тише! — шепчет в ответ Бен. Затем наступает мертвая тишина, когда Брайан, или Бобби, расстегивает рубашку Джимми и медленно проводит руками по его обнаженной груди. Мне становится тяжело смотреть на это, и я не единственный! Не могу поверить, что это часть трейлера! Затем мелькает задница Брайана из другой сцены, я думаю, той, где сэр Кен был его наставником. Это вызывает еще один взрыв одобрительных возгласов. Я не слышу ни одной реплики, потому что толпа становится очень шумной. Затем Брайан с той строчкой, которая была вырезана из оригинального трейлера: «Я бегу, как трахаюсь — всем телом!» Это неофициальный квир-девиз всего фильма. Я уже слышу, как эту фразу повторяют по всей Либерти-Авеню, каждый парень, в любой ситуации! Затем, мгновение спустя, трейлер заканчивается. Но за ним следует катушка более длинных клипов, которые немного конкретизируют сюжет. Брайан и Джимми разговаривают в раздевалке. Сэр Кен разговаривает с Брайаном. Брайан дерется с другим бегуном, который назвал его педиком. Джимми разговаривает с пожилым актером, который, по-моему, играет его отца. Брайан в кожаной куртке снова в баре. Брайан и Джимми целуются, язык Брайана во рту Джимми. Сцена жаркая, как и предыдущая в трейлере, но мне все равно не по себе. Брайан и Джимми вместе. И еще одна последовательность, которую я знаю, ближе к концу. Олимпийские игры — сцена на треке, где убивают Бобби. Они не показывают момент выстрела, но я слишком хорошо знаю эту историю. Я знаю, что это произойдет. И я должен отвернуться. Не могу смотреть на кадры, на которых Брайан бежит и бежит перед падением. Я помню уродливые царапины на его ногах, когда он вернулся в Питтсбург. Это от всех тех падений на шлаковую дорожку, которые ему приходилось делать снова и снова. Поворачиваюсь, чтобы посмотреть и подумать, каким худым и истощенным он выглядел тогда, но на экране он выглядит невероятно красивым и совершенным. Как кинозвезда. Настоящая звезда. Наконец зажигается свет, и вся аудитория ликует и аплодирует. Хейли, Чарльз и Синтия сияют от удовольствия. Они обходят бар, раздавая еще больше плакатов и других сувениров. Все гудят. Но я просто чувствую оцепенение. — Господи, Солнышко! Весь фильм такой напряженный? — спрашивает Деб, качая головой. — Думаю, да, — говорю я, — думаю, что это так… интенсивно. Да, это то самое слово. — Если весь фильм будет соответствовать этим клипам, — говорит Бен, — это будет потрясающе. Лучше, чем я мог себе представить. И это ВЫГЛЯДИТ великолепно. То, как это было снято и смонтировано. Рон проделал потрясающую работу. Он талантливый режиссер. Я всегда так думал. Ему просто нужен был шанс показать, на что он способен. — Ну, я думаю, что БРАЙАН заслуживает большую часть похвалы, — многозначительно отвечает Деб, — я имею в виду, ОН сделал весь фильм! Джимми Харди — большая звезда и все такое, но он, очевидно, просто поддерживает Брайана! Все актеры делают именно это. — Но не стоит сбрасывать со счетов важность сценария и режиссуры Рона, Деб, — парирует Бен, — без этого не было бы фильма! И Бен с Деб снова и снова обсуждают это. Вик и Тим сидят и смотрят, как спорят Бен и Дебби, потом смотрят на меня. — Это будет потрясающий фильм, — говорит Тим, — я просто не могу поверить, что это Брайан. Я имею в виду, мне трудно примирить его с тем ребенком, которого я когда-то знал. — Мне тоже, — говорит Вик, — Брайан будет большой, большой звездой, Джастин! И вот тогда мне приходится бежать в туалет, и меня тошнит. Потому что до меня доходит, что все это значит. Что значит быть большой звездой. То, что мы больше никогда не сможем делать. Уединение, которого у нас никогда не будет. И тот факт, что я не уверен, есть ли вообще место для меня в этой новой вселенной, в которой будет жить Брайан. Осознание того, что, возможно, Рон был прав все это время, что Брайану действительно нужен Рон, чтобы провести его через все это. И что я тот, у кого больше нет места рядом с ним. И именно там Эммет находит меня. Он стучит в дверь туалетной кабинки. — Детка, мы идем в закусочную. Дебби говорит, что лимонные брусочки за счет заведения! — Спасибо, Эм. — Начинается второй показ, детка. Ты видел Теда и своего друга? Они уже соединены в бедре! Это СЛИШКОМ мило! Пойдем с нами, и мы вместе декомпрессируемся*, хорошо? — Конечно, Эм, — говорю я, выходя из кабинки. Я немного дрожу, — господи… я думаю, Линдси положила слишком много глутамата натрия в курицу с кешью, и это не согласовалось с моим организмом. — Уверен, что это так, детка, — мягко говорит он. Я умываю руки и лицо, чтобы успокоиться. И смотрю на себя в зеркало — лицо покрыто красными пятнами. — Это действительно было замечательно, правда? — спрашиваю я. Хочу быть по-настоящему уверенным. — Так и было, детка. Так оно и было на самом деле. Замечательно. И я киваю Эммету. Это было замечательно. Так почему же я чувствую себя так ужасно? И как затеряться в толпе? В тот вечер я жду звонка Брайана. Я хочу рассказать ему о вечеринке по случаю продвижения фильма. О трейлере и клипах, о том, как я встал перед всеми и представил его фильм. Как все выли, радовались и горячились во время любовных сцен. И как они были впечатлены. Как я был горд. Мне нужно услышать его голос. Чтобы убедиться, что все в порядке. Что с НАМИ все в порядке. Но Брайан не звонит. Сегодня вечер пятницы, и он знает, что мне не нужно рано вставать. Но по-прежнему не звонит. Я держу мобильный телефон в руке, желая, чтобы он зазвонил. И, наконец, засыпаю после четырех утра. Всю ночь мне снятся плохие сны о Лос-Анджелесе. И о Брайане. О том, что кто-то бежит и бежит, и конца этому не видно. Убегает от каких-то неприятностей. Но я не могу сказать, каких именно. Я просто не знаю. *ДЕКОМПРЕССИЯ — постепенное уменьшение давления, действующего на водолаза при подъеме его с глубины.