Квир-теории

Глава сто тринадцатая ОТЛИЧНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ ДЕБ И ВИКА Краткое содержание: Дебби и Вик готовятся к поездке в Лос-Анджелес. Питтсбург, ноябрь 2002 года. Часть первая Деб — Привет, Солнышко! — кричу я, когда Джастин входит в дверь закусочной ровно в половине двенадцатого утра в среду. Я знаю, что он встречается с Майклом, чтобы обсудить поездку в Лос-Анджелес на следующей неделе, среди прочего. Конечно, подробности нашей с Виком поездки уже в сумке, так что мне не нужно НИЧЕГО придумывать! Потому что МЫ путешествуем со вкусом! Первый класс по Транс-Кону Авиалинии — ДО самого Лос-Анджелеса, блядь! — Привет, Деб, — он плюхает свою круглую задницу на табурет у стойки и берет меню. Да, конечно, Джастину очень нужно посмотреть меню в закусочной «Либерти»! Он знает каждое блюдо, которое мы здесь подаем, как будто сам его приготовил. На самом деле, я не стучу на Фила, но Джастин готовит лучше, чем кто-либо, кто работал на гриле, особенно с тех пор, как Вик решил, что напряжение от быстрого приготовления пищи слишком сильно действует ему на нервы. Если Солнышку когда-нибудь понадобится работа… Он смотрит в меню, но не читает его. На самом деле, его глаза даже не сфокусированы. Если бы я не знала его лучше, я бы сказала, что он под кайфом. И он что-то напевает себе под нос! — Детка, что случилось? Похоже, ты под кайфом, — говорю я. Зачем ходить вокруг да около? — Хм? Что ты сказала? — спрашивает он, глядя на меня. У него на лице глупая улыбка. Он такой милый, что я могу съесть его ложкой! — Я спросила… где ты, Джастин? Под кайфом? Он наклоняет голову и ухмыляется. — Я под кайфом от жизни! Я разражаюсь смехом. — Это перебор, детка! Очень хорошо выебанный, это больше похоже на правду! Почему ты не пришел вчера и не рассказал нам с Виком о своих Чудесных выходных в Нью-Йорке? Или вы даже не выходили из спальни? — О, мы много чего сделали! Я видел ГОРАЗДО больше, чем номер в отеле, Дебби. Но вернулся домой очень поздно вечером в понедельник, и вчера я был полностью разбит. Я прилетел более поздним рейсом, чем тот, который был первоначально забронирован. МЫ решили, что я должен улететь ПОСЛЕ ужина, а не раньше, чтобы успеть сходить в одно новое горячее кафе в Челси? Было довольно здорово! Многие знаменитости ходят туда, когда они в городе. — Знаменитости, да? И МЫ решили? — говорю я. Как будто они с Брайаном — «Королевская пара»! Джастин поднимает брови, глядя на меня. — Да, МЫ решили. Мы с Брайаном. — А как насчет учебы, молодой человек? — упоминаю я. — Брайан, кажется, абсолютно равнодушен к тому, что ты пропустил занятия, дорогой. Я имею в виду, одно дело, когда ты летаешь к своему траху и обратно только для того, чтобы он мог получить доступ к твоей круглой заднице, когда ему заблагорассудится, но совсем другое дело для его Королевской особы побуждать ТЕБЯ отказаться от своего образования. Джастин хмурится. — Брайан не поощряет меня отказываться от чего-либо, Деб, особенно от образования. А поскольку сам оплачивает мое обучение в институте… он никогда бы этого не сделал. Я сдерживаю смех. — Угу. Потому что единственное, что Брайан Кинни поощряет — это хороший, крепкий член… в любое время, где угодно! Я права, дорогой? Но Джастин не улыбается. Он, блядь, пялится на меня! На меня! — Не думаю, что это очень смешно, Дебби, — говорит он серьезно, — и мне не нравится, что ты так отзываешься о МОЕМ спутнике жизни. — Твой ЧТО?! — я почти проглатываю свою чертову жвачку. — Ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО, должно быть, был возбужден этими выходными, милый! «Спутник жизни»? Срань господня! Ты, должно быть, ЗАГИПНОТИЗИРОВАН большим членом Брайана, потому что СЕЙЧАС ты действительно спишь, Солнышко! Но Джастин, прищурив свои детские голубые глаза, смотрит на меня. — Я, пожалуй, посижу в кабинке и подожду Майкла там, если ВЫ не возражаете… Миссис Новотны. И Солнышко берет меню и свою модную кожаную сумку и, даже не оглянувшись на меня, скользит своей задницей к задней кабинке. Чертов ребенок! Поговорим о принцессе Драмы! Через несколько минут входят Майкл с Виком. Майкл направляется прямо к кабинке Джастина. — Привет, Чудо-мальчик! Как там Готэм-Сити? — Потрясающе! Ты должен увидеть некоторые из моих набросков! Джастин также широко улыбается Вику, и одаривает меня большим, жирным хмурым взглядом. Затем отворачивается, и они с Майклом склоняют головы друг к другу. Вик садится за стойку и смотрит на меня. — Итак, сестренка. Что ты сказала Джастину, если он на тебя так взъелся? — Ничего! Я ни хрена не сказала! — настаиваю я. — Блядь, вини меня, потому что ребенок в плохом настроении. — Забавно, но он не был в плохом настроении, когда я видел его на улице минут пятнадцать назад, — сказал Вик в ответ, — на самом деле, практически пел, он так хорошо провел время с Брайаном в эти выходные. — Конечно, как скажешь, — говорю я, вытирая стойку. Вик смотрит на заднюю кабинку, где Джастин достает свой альбом для рисования, чтобы показать Майклу. — Ты знаешь, эти двое действительно серьезно относятся к созданию комикса. — Да, — отвечаю я, — это всегда комиксы для Майкла. Теперь он втянул в это Джастина. — Это важно для Майкла, сестренка, и Джастин помогает ему, — Вик делает паузу. Он пристально смотрит на меня, но я просто продолжаю протирать стойку, — ну так что? Что ты сказала Джастину? Я бросаю тряпку. — Я же сказала — ничего! Просто… сделала маленькое замечание о Брайане. И это все! Это не МОЯ вина, что Солнышко так чертовски чувствителен! — Что за замечание? — спрашивает Вик. — Сестренка? — О, Джастин сделал какое-то нелепое замечание о том, что Брайан его «спутник жизни» или что-то в этом роде. Естественно, я начала смеяться. Я имею в виду… Брайан? Перестаньте! Но Вик только сердито смотрит на меня. — Когда ты научишься НЕ поддевать этого мальчика из-за Брайана? Это одна из областей, в которой у бедного ребенка нет чувства юмора. Я думал, то, что он сделал с Тедом, преподало тебе урок. Очевидно, нет, потому что ты все равно не держишь свой большой рот на замке! — Солнышко НЕ собирается бить меня, Вик. Будь реалистом! — я ставлю перед ним чашку кофе. — Может, и нет, — отвечает он, помешивая кофе, — но я бы не стал рисковать. Кроме того, Дебби, ты понятия не имеешь, о чем говорят эти два парня, когда остаются одни. Никто не знает. Ты понятия не имеешь, в чем суть их отношений. Разве Брайан практически не объявил всем в «Вуди», что у них с Джастином сейчас эксклюзивные отношения? — Хм! — фыркаю я. — Это Майкл так думает. Брайан, вероятно, имел в виду исключительно ту ночь! Ты же знаешь, черт возьми, что Брайан не может держать свой член зарезервированным для одного парня, скорее он взлетит с крыши «Вавилона»! Он, вероятно, имел в виду, пока не вернется в Голливуд и к своему модному тамошнему парню! Это самое большое, на что может надеяться бедное маленькое Солнышко, и это правда! Но Вик только качает головой. — Я думал, что именно ты, из всех людей, дашь этим двоим некоторое послабление, особенно после того, что Брайан пережил в Англии, — Вик бросает взгляд на кабинку, — и что Джастину пришлось с ним пережить. Я помню, как ты была расстроена, когда вернулась домой в тот день из лофта. И я видел, как был расстроен Тим. Брайан действительно сильно пострадал. Это может изменить человека и его мировоззрение, я уверен. Начинаешь думать о своей смертности и о том, что ты ценишь в своей жизни. Так почему бы не позволить Джастину иметь свои романтические представления о Брайане и перестать заставлять его чувствовать себя неловко из-за этого? — Я понимаю, Вик, — признаюсь я, — просто ненавижу видеть, как Солнышко страдает. И думать, что этот мудак Брайан превращается в своего рода «идеального парня» или «спутника жизни» — это просто принятие желаемого за действительное. Я слышала, что он якобы сказал, что их отношения «эксклюзивные», но кто знает, что Брайан имеет в виду под ЭТИМ? Уверена, что Солнышко верит ему, но это безумие! Этого никогда не случится! Я знала Брайана Кинни еще до того, как у него появились волосы на яйцах, и я ЗНАЮ этого парня лучше, чем он сам себя знает! И Брайан снова и снова доказывал, что не может быть верен одному парню. И Джастин должен это понимать. Я имею в виду, думать иначе — значит жить в гребаном мире фантазий! Вик поднимает руку. — Оставь это в покое, сестренка! И тебе не повредит дать Брайану возможность пользоваться сомнениями время от времени, особенно тогда, когда мы оба готовимся отправиться в сказочный отпуск, любезно предоставленный «этим мудаком Брайаном». — Ну, может быть… — Срань господня! Я слышу, как Майкл кричит из задней кабинки. — Ма! Дядя Вик! Подойдите и посмотрите на это! Мы спешим туда, и Майкл сует Вику в руки листок бумаги. — Смотрите! — Майкл, ты меня смущаешь, — говорит Джастин, сияя. — Что это, черт возьми? — спрашиваю я, пытаясь заглянуть в листок, но Вик зацепился в него. — Боже мой, Джастин, это замечательно, — говорит Вик, читая его. — Правда же? — спрашивает Майкл. — Он будет иллюстрировать мой комикс, и мы начнем в ближайшее время! И Джастин краснеет. — Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? — кричу я, и все в закусочной оборачиваются, чтобы посмотреть. Вик начинает читать по бумажке, которую держит в руке: — Письмо от декана Джастина в ПИФА. Это перенаправление запроса от Джона Гамильтона… — Он управляет галереей Остина, где моя работа была на показе жюри, — добавляет Джастин. -… чтобы Джастин принял участие в специальной выставке в музее Энди Уорхола. Им нужен его «Уорхол». Серия гравюр «Вариации», которая станет частью выставки искусства под влиянием Уорхола, — Вик отрывается от письма, — что это за штука, Джастин? — Это серия гравюр, которые я сделал на основе своих фотографий, — говорит он, — я манипулировал фотографиями на компьютере, чтобы они выглядели как портреты в стиле Уорхола. Снял Брайана в его кожаной куртке и очках и сделал похожим на Лу Рида. А сделал Линдси похожей на Мэрилин Монро, а Эммета — на Джеки Кеннеди. Первое, что я попробовал переделать, на самом деле, это рисунки Гаса. Для Брайана на второй день рождения Гаса. — И он сделал МЕНЯ Галактическим Парнем! — говорит Майкл. — Ты должна это увидеть, ма, Джастин обещал, что я смогу повесить принт в магазине! Но сначала я собираюсь повисеть в Музее Уорхола! Разве это, блядь, не удивительно? — Джастин, милый, когда ты узнал об этом? — говорю я, выхватывая письмо у Вика. — Сегодня утром, — говорит он, забирая письмо и снова просматривая его, — меня вызвали в деканат и я думал, что меня собираются вышвырнуть оттуда. Вместо этого дали мне вот это. Я пытался позвонить Брайану, рассказать ему, но они с Джимми сегодня летят обратно на Побережье. А Синтия прилетает сегодня домой, так что мне придется позвонить ей. — Так вот почему ты был таким довольным сегодня утром? — спрашиваю я. Джастин приподнимает одну бровь, глядя на меня очень по-брайански. — Нет. Просто все еще наслаждаюсь своим хорошим трахом в выходные, Деб, если ХОЧЕШЬ знать. Извините, — и Драматическая Принцесса/Артистка ускользает в туалет. Майкл смотрит ему вслед, а потом на меня. — Ма! Что ты сказала Джастину с утра? Но прежде чем я успеваю ответить, вмешивается Вик: — Устроила ему третью степень допроса о Брайане и убедилась, что он знает, что Брайан не «занимается» отношениями. Майкл пристально смотрит на меня. — Какого хрена ты делаешь, ма? Ты так же отвратительна, как иногда Мелани и Тед. Я думал, вы все были в восторге от того, что они вместе? Брайан изо всех сил старается быть настоящим парнем, хотите верьте, хотите нет. Он даже перестал пить. И наверняка перестал трахать все, что шевелится. Так в чем же теперь проблема? — Ну, — фыркает на меня Вик, — твоя мать, кажется, думает, что «знает» Брайана лучше, чем Джастин. — Я просто пошутила! — говорю я. — Неужели никто из вас больше не понимает шуток? Блядь! — Ладно, прекрати, — говорит Майкл, — я просто надеюсь, что Джастин не передаст ни одного из твоих милых маленьких комментариев Брайану, в противном случае ты можешь обнаружить, что смотришь основные моменты премьеры «Олимпийца» на «Entertainment Tonight», а не из театра в Голливуде! — Я же сказала, что, черт возьми, пошутила! — кричу я. Я вижу, как Джастин выходит из туалета. — Солнышко… Солнышко… скажи этим засранцам, что я не сказала ничего плохого о Брайане, хорошо? Они почти готовы аннулировать мое членство в фан-клубе Брайана Кинни! Но Джастин игнорирует меня, и они с Майклом пакуют свое дерьмо и уезжают в неизвестном направлении, вероятно, для работы над их Сверхсекретным проектом, который вообще ни для кого не является секретом — их дурацкий комикс. Хорошо, что Бен считает комиксы нормальными, потому что я не знаю ни одного парня в возрасте 30 лет, который все еще читает комиксы. И теперь Майкл ПИШЕТ один из них! Но чего они все не понимают, так это того, что я ни в коем случае не против Брайана! Я почти МАТЬ этого парня… и это правда! К черту Джоан Кинни и ее тупую задницу. На самом деле, я заканчиваю шить стеганое одеяло в подарок Брайану на премьеру «Олимпийца». Я начала его после того, как Вик серьезно заболел и впал в кому, для проекта «ИМЕНА»: «Одеяло против СПИДА» — вот почему я присоединилась к группе в первую очередь, чтобы сделать все правильно! А потом Вик начал принимать новые лекарства, и ему стало лучше, слава Иисусу, Марии и Иосифу! Но я продолжила ходить в группу. Мне понравилось. Это хороший способ расслабиться и посплетничать, и, в конце концов, у меня будет хорошее одеяло для спальни им в подарок. Я сделала одно для Гаса, когда он родился — начал его сразу как Линдси забеременела, и теперь начинаю новое для будущего ребенка. А это для Брайана — все девушки группы работали над ним, чтобы успеть закончить вовремя. Узор называется «Веер», что вполне уместно! Анита — мы встречаемся у нее дома — нашла узор в старой книге. Это длинные квадраты собранные из треугольников, образующие огромный веер в центре одеяла. Плюс, мы разработали дизайн с именем Брайана на краю одеяла, как маленький сюрприз. Я знаю, что это, скорее всего, не будет вписываться в причудливый декор того причудливого дома в Беверли-Хиллз, в котором он живет с этим режиссером, но какого черта? И это еще одна вещь, которую я не понимаю. Брайан живет с тем парнем в Калифорнии, с этим Роном. Вот уже почти год. Так что же остается Солнышку и его «эксклюзивным отношениям»? Кто-нибудь, дайте мне ответ на ЭТОТ вопрос! Входит парень и садится за стойку, и я иду и принимаю его заказ. По крайней мере, ОН мне ничего не высказывает! Может найти работу в «Big Q» и на хуй закусочную. Просто слишком много гребаного обострения! Но думаю, что подожду до возвращения из Голливуда. *** Майкл — Мне жаль, что я был такой сукой по отношению к твоей маме, Майкл, — говорит Джастин, когда мы добираемся до магазина, — но она просто напала на меня. На Брайана, правда. Джастин выкладывает наброски, которые он сделал в Нью-Йорке за выходные. Они станут идеальным фоном для комикса, который я пишу, а Джастин иллюстрирует. Сейчас это всего лишь концепция, но у меня есть много идей, а Джастин просто мастер их воплощать. Как будто он может видеть то, что у меня в голове. И когда в комиксе есть супергерой, основанный на Брайане, для него это не так уж сложно. — Ну, — говорю я, — ты же знаешь, какая ма, она не может удержаться, чтобы не расставить свою ловушку. Мне кажется, что она говорит не думая. Она действительно любит Брайана, и уж точно за то, чтобы вы были вместе. Ей просто трудно поверить, что Брайан может измениться. Это тяжело для многих людей. — Я знаю. И еще, Майкл… я рад, что ты не один из этих людей, — говорит он. — Стараюсь, — отвечаю я. Так и есть. Трудно представить, что у Брайана настоящие отношения, еще и с Джастином. Трах, который не хочет уходить. Раньше он мне совсем не нравился. Но сейчас мы отлично ладим, с тех пор, как я жил в лофте прошлой весной и познакомился с ним поближе. Он умный и забавный, даже если иногда бывает засранцем. И Принцессой Драмы. Но Джастин действительно хороший художник — его основные наброски для комикса потрясающие. Сейчас у меня отношения с Беном. Я пытаюсь оставить Брайана в прошлом — там, где ему самое место. Я люблю его, всегда любил и всегда буду любить, но влюблен я в Бена. Когда Бен заболел прошлым летом, это действительно вернуло меня в себя. Я так боялся, что… что потеряю его. Сейчас он в добром здравии, но знаю, как быстро это может измениться. Я всегда буду заботиться о Брайане и буду рядом, если я ему когда-нибудь понадоблюсь, как тогда, когда Джастина избили. Но не хочу провести свою жизнь в погоне за какой-то фантазией, когда у меня есть великолепная реальность прямо перед носом, и эта реальность Бен Брукнер. — Я знаю, что ты стараешься, Майкл, и ценю это. Ты и Эммет — единственные люди, с которыми я могу поговорите о Брайане, не получая важной лекции или кучу любопытных вопросов, — Джастин тяжело вздыхает, — мне действительно надоело рвать задницы всяких засранцев, которые делают гнилые комментарии о нем. — Дядя Вик сказал, что ты реально порвал задницу бедному Тиму, когда он ворвался в лофт на прошлой неделе, чтобы увидеть Брайана. — Ну да, — пожимает плечами Джастин, — я знаю, что у Тима добрые намерения, и знаю, что он просто хотел помочь. Но он был священником, Майкл! И отвечал за испуганного, раненого ребенка, о чем он так громко кричал! И мне просто не нравится мысль о том, что он… воспользовался Брайаном, когда… — Джастин останавливается и смотрит вниз, — когда тот был так уязвим. — Знаешь, — говорю я ему, — Брайану действительно стало лучше тем летом, Джастин. Я ничего не знал о Брайане и Тиме в то время… но Вик часто навещал его в приюте, и Брайан иногда приходил к нам на ужин, когда это было разрешено, и ему стало лучше. Он действительно поправлялся. И достаточно выздоровел, чтобы вернуться в школу той осенью, и… и он закончил год, и у нас была наша группа. А потом он уехал в штат Пенсильвания. Так что не вини Тима слишком сильно. Я имею в виду — кто мог бы сопротивляться Брайану? — я поднимаю брови и ухмыляюсь. — Я никогда не смогу! Джастин усмехается в ответ. — Жаль, что я не знал его тогда. БРАЙАН, должно быть, был ПОТРЯСАЮЩИМ, когда ему было 17 и 18! Я смеюсь. — Так оно и было. По крайней мере, я так думал. Он выглядел почти так же, как сейчас, но гораздо глупее. — Ни за что! — говорит Джастин. — Это правда! Мы оба были более чем немного занудами. Бен говорит, что Брайан был слабаком, основываясь на том, что видел на наших фотографиях из ежегодника. И он БЫЛ слабаком — вроде как. Он был в программе отличников и все такое дерьмо. И сильно вытянулся в то лето в выпускном классе, так что был немного неуклюжим. Брайан играл в футбольной команде, отец Тим втянул его в это в приюте, и он был хорошим игроком, но действительно БЫЛ несуразным! Слишком длинные руки и ноги, двигающиеся во все стороны разом! — я смеюсь, вспоминая. — Ты бы видел Брайана, скачущего по футбольному полю, как какой-то жираф, с его длинной шеей и длинными ногами! — Прекрати, Майкл! — выдыхает Джастин. Он тоже смеется. — Я не хочу это представлять! — И он покрасил волосы в черный цвет, чтобы больше походить на Роберта Смита из «The Cure», и красил ногти черным лаком и глаза черным карандашом — в школу! И на футбольные матчи! Тогда он до смерти пугал других игроков! С ОБЕИХ сторон! Но был «дружен» с тренером, ты знаешь, как это бывает, поэтому тот позволял Брайану делать все, что он хотел. Джастин открывает рот. — Это был не тот учитель физкультуры, который…? — О, нет! Другой парень. Тот первый парень был, когда мы были школьниками! — Господи! — Джастин снова смеется. — Это же Брайан! — Да. Ты должен принять его. — Я понимаю, — говорит Джастин. — И принимаю. И я ЗНАЮ, что он понимает. И это должно облегчить принятие, но все равно трудно. Очень трудно. — Ты в предвкушении поездки в Лос-Анджелес? — спрашиваю я. — Я уже собрал вещи! — Да, но я взволнуюсь, — говорит он. Но я вижу, что он колеблется, — в прошлый раз, когда я был там, это обернулось… катастрофой. — Ни за что! — усмехаюсь я. — Ты познакомился с Патриком Суэйзи! И Брайан снимался в «Ярмарке тщеславия», и вы с Гасом были на фотографиях! Как это могло обернуться катастрофой? — Из-за Рона, — отвечает он, — мы с ним немного… повздорили. И… это было не смешно, — он смотрит вниз, — совсем не смешно. — О, Бен говорит, что лай Рона хуже, чем его укус. Что он только болтает и все такое. И… что ж, ТЫ победил в итоге, Джастин, давай посмотрим правде в глаза! Разве это не самое главное? Джастин слегка улыбается. — Да, наверное, так, — потом он улыбается шире, — ты прав. Брайан со МНОЙ, а не с Роном! Неважно, что говорит или делает Рон, я знаю, что мы вместе, и ничто этого не изменит. Мне почти жаль его… — лицо Джастина снова становится серьезным, — за исключением того, что Бен ошибается насчет одной вещи — укус Рона хуже, чем его лай, Майкл. Я знаю, потому что он укусил меня. Но больше никогда не укусит. Никогда! И он открывает другой блокнот, чтобы показать мне несколько рисунков супергероев, над которыми он работал для комикса. *** Деб — Какой из этих нарядов больше подходит для Голливуда? — спрашиваю я Вика, держа в руках два моих любимых платья. Одно из них в желтую и фиолетовую полоску, а другое — в оранжевый и зеленый цветочек с Гавайским принтом. — Гм… это зависит от того, планируешь ли ты пойти на костюмированную вечеринку или на главную премьеру фильма! — Вик! — я укорительно смотрю на него. — Не могу поверить, что ты это сказал. ТЫ — из всех людей. Вик откладывает газету и смотрит на меня поверх очков. — Сестренка, я КОГДА-НИБУДЬ говорил, что у тебя есть хоть какое-то чувство моды? Когда? — Ну и… Вик встает и забирает у меня вешалки. — Разве Брайан не сказал, что купил тебе платье для премьеры? Модное дизайнерское платье? — Да, но… откуда мне знать, что какой-нибудь модный дизайнер знает мою личность? Что, если оно не отражает мою индивидуальность? И что тогда? Вик закатывает глаза: — Я бы сказал… слава Богу! — Вик! — Послушай, сестренка, доверься Брайану. Тебе не нужно брать с собой много одежды. Ты же собираешься пойти на шоппинг на Родео-Драйв, прямо как Джулия Робертс! И когда они закончат с тобой, ты будешь выглядеть божественно! — Может быть, — ворчу я. — Ты не доверяешь Брайану? Разве ОН не всегда выглядит потрясающе? — и Вик улыбается, думая о Брайане в его красивых костюмах, я уверена. Или вообще ни в чем! — Да, но… — Тогда просто возьми пустой чемодан. Подумай, сколько удовольствия ты получишь, заполняя его! Думаю, Вик прав. И будет здорово купить кучу новой одежды. Но я ненавижу пользоваться щедростью Брайана. Майкл говорит, что он не подарил бы нам эту поездку, если бы не мог себе этого позволить, но я все равно волнуюсь. У меня все еще есть проблемы из-за того, что я так многим обязана одному человеку. Особенно когда этим человеком является Брайан! Не хочу говорить о Брайане, особенно Солнышку, но я беспокоюсь о нем. Беспокоюсь о них ОБОИХ. И их «отношениях». Мне неприятно видеть, что Джастин возлагает такие большие надежды. Ненавижу видеть, как он вкладывает так много своей энергии и всю свою молодость в парня, который так, блядь, ненадежен. Я знаю, что Дженнифер Тейлор разделяет мое беспокойство, но даже ОНА, кажется, поддается и прыгает на подножку поезда под названем Брайан Кинни. Она начинает твердить Брайанджастин, Брайанджастин, Брайанджастин, как будто они уже навеки спаяны вместе! Даже ОНА начинает в это верить. Я тоже хотела бы быть такой уверенной. Вик встает и садится за свой компьютер. Он стал определенно зависимым от всех этих сайтов со сплетнями с тех пор, как Брайан уехал в Голливуд. Вик следит за карьерой этого парня, как будто он президент его фан-клуба! Записывает на пленку все шоу, в которых он участвует, вырезает статьи и висит на досках объявлений, посвященных Брайану и его карьере. Он даже переписывается по электронной почте с другими сумасшедшими людьми по всему миру, которые разделяют его одержимость Брайаном Кинни. И с каждым днем их становится все больше. По мне, так это немного странно, если хотите знать правду. Кто стал бы тратить кучу времени на отслеживание действий какого-то актера, которого они даже не знают? По крайней мере, в случае с Виком это похоже на личный интерес к Брайану. Но те другие люди? Я просто не понимаю. — Подожди, пока не выйдет «Олимпиец», сестренка. Тогда ты увидишь. Брайан станет НАСТОЯЩЕЙ кинозвездой, без шуток! И он показывает мне кое-что в Интернете про Англию, где тот другой фильм снятый прошлым летом, со смешным названием, которое я никогда не смогу запомнить, уже стал большим хитом. У некоторых людей есть сайты и фан-страницы, посвященные Брайану! С его фотографиями из журналов, снятыми с телевизора, и даже, сделанными на улице. Есть даже парочка Брайана и Солнышка, выходящих из ресторана с этим парнем, сэром Кеннетом! — Брайану и Джастину лучше быть осторожными, сестренка, — говорит мне Вик. — А почему они должны быть осторожными? — отвечаю я. — Они ничего не делали. И какого черта они должны пытаться что-нибудь скрыть? Вот что я думаю! — Ну, сестренка, — отвечает Вик, — не все так хорошо относятся к гомосексуалистам, как ты, и это самое главное преуменьшение века! Даже не все в шоу-бизнесе такие. — Тогда пошли они к черту! — говорю я. Как раз перед обедом в комнату с ревом врывается Майкл. У него с собой куча рисунков Джастина для этого глупого комикса, которые он хочет мне показать. — Посмотри на это, ма, они так же хороши, как и многие серии, которые я продаю в своем магазине! Даже лучше! — Очень мило, — говорю я. Что я знаю о супергероях? Для меня они просто похожи на рисунки Брайана в обтягивающих кожаных штанах! Но, думаю, что этого достаточно, чтобы возбудить и Майкла, и Джастина. И, может быть, много других парней тоже. Так что, по-видимому, Майкл что-то замышляет! — Эй, сестренка, Майкл! — кричит Вик у компьютера. — Посмотрите НА ЭТО! — В чем дело, дядя Вик? — спрашивает Майкл. — Это тетушка Ру! — Кто? — Майкл выглядит озадаченным. — Это трансвестит, обозреватель сплетен в Интернете! — восклицает Вик. — Вот сука! Конечно, Вик никогда не промахивается, проверяя сайт этого человека каждый божий день! — Что там написано? — Слушайте, — говорит Вик. — Входишь или выходишь? Наружу или внутрь? Разве этот Жеребец не может решить раз и навсегда? Конечно, студия говорит ему, чтобы он держал все в секрете и не связывался с их премьерой олимпийского размера и всей этой рекламой, дающей ему большой задел с дамами. Но что происходит, когда девушки на самом деле получают кучу более чем горячих сцен с Жеребцом и его партнером по «Оскару»? И я имею в виду ГОРЯЧЕЕ мужское действие? Кто знал, что у нашего «Соседского Мальчика» это есть? И в нем было больше, чем просто ЭТО, по словам очевидцев! Жаль, что Жеребец отшил его теперь, когда фильм готов попасть в кинотеатры, бедный малыш! И кстати о мальчике Жеребца, похоже, ему все равно, кто видит его со своим вкусным белокурым мальчиком-игрушкой, не так ли? Да хоть половина Нью-Йорка! Или публика национального позднего шоу! Тетя точно не заснула во время ЭТОГО жаркого поцелуя! Какая «игра» — это не игра, детишки! Так говорит ваша тетушка Ру.» — Вик отрывается от экрана, — срань господня! — Святое дерьмо, это правда! — говорит Майкл. — Подождите, пока Джастин НЕ увидит ЭТО! — Подождите, пока студия Брайана не увидит это! — добавляет Вик. — Блядь, ребята, — говорю я, — у Брайана могут быть проблемы? Особенно когда он привезет Джастина в Голливуд, чтобы пойти с ним на премьеру? Вик качает головой: — Думаю, скоро мы это выясним. Да, довольно скоро! Так как мы уезжаем через три дня. А премьера состоится ровно через неделю! Часть вторая Краткое содержание: Дебби и Вик приезжают в Лос-Анджелес на премьеру «Олимпийца». Ноябрь 2002 года. Деб — Миссис Новотны? Мистер Грасси? — Это мы, милая! — говорю я симпатичной блондинке в форме Транс-кона. Ее маленькая металлическая бирка с именем гласит: «Н. Шепард». — Ты собираешься «шепардить» нас по всему аэропорту? — Сестренка! — Вик легонько тычет меня под ребра. Но «Н. Шепард» улыбается. — Именно это я и собираюсь сделать, миссис Новотны. Полагаю, ваша машина ждет вас. Если мы сможем забрать ваш багаж, я позабочусь о том, чтобы его доставили вашему водителю. — Это замечательно, дорогая. — Это часть нашего VIP-обслуживания. Спасибо вам за то, что летаете на «Trans-Con Airways». — Тебе придется поблагодарить за это Брайана Кинни, милая, — отвечаю я, — это он купил нам билеты! — Сюда, пожалуйста. И мы следуем за «Н. Шепард» через переполненный лабиринт коридоров и широких открытых пространств. У Лос-Анджелеса самый запутанный гребаный аэропорт, в котором я когда-либо была! Это похоже на какой-то подземный город из плохого научно-фантастического фильма — Майклу должно очень понравиться, когда он, Джастин и Бен прилетят на следующей неделе! — Вы долго пробудете на Побережье? — спрашивает Н.Шепард. — Извини, дорогая, но как тебя зовут? Я имею в виду имя? У тебя должно быть имя, которым я могу называть тебя. Она смеется. — Натали, миссис Новотны. — Держу пари, в честь Натали Вуд! Она была одной из моих любимых звезд! Ты можешь называть меня Дебби, дорогая. — Хорошо, Дебби. — Мы приехали на большую премьеру «Олимпийца» на следующей неделе, в качестве гостей Брайана Кинни. — Я знаю, мистера Кинни. Он часто летает с нами. Вы член семьи? — Чертовски верно. Лучшая семья, которая у него есть! — заявляю я, но вижу, как Вик закатывает глаза за моей спиной. — Ну, это правда. — Я уверена, что вы прекрасно проведете время в Лос-Анджелесе, — говорит она, — здесь так много интересного. — Все, что я хочу сделать, и все, что я хочу видеть, отмечено в моем путеводителе! Надеюсь, у меня будет на это время! — говорю я. — Я в этом не сомневаюсь. Натали видит, что наши чемоданы загружены на тележку и вывезены туда, где стоит большой серый «Мерседес». Носильщик кладет сумки в багажник, пока Натали совещается с водителем. Этот парень совсем не похож на шофера. На нем не униформа или что-то в этом роде, а симпатичный темно-синий костюм и модный шелковый галстук. Может быть, именно так и принято в Голливуде. Тонкий подход. Элегантность. Именно так, как хотелось бы Брайану. Натали пожимает нам руки и желает всего хорошего, а затем возвращается в терминал. — Ну, это только ты и мы! — говорю я водителю. Он пристально смотрит на нас и выглядит таким знакомым, но я знаю, что это невозможно. Я никого не знаю в Калифорнии, кроме Брайана! — Миссис Новотны, мистер Грасси. Я так много слышал о вас, — он берет меня за руку. У него мягкий, вкрадчивый голос, который был бы немного жутким, если бы вы не знали его лучше. — Надеюсь, ничего, кроме хорошего! Я права, дорогой? — Конечно, миссис Новотны. Ничего, кроме хорошего. Прошу. — говорит он, придерживая дверь открытой. — Ты предпочитаешь ехать спереди или сзади? — Думаю, я хотел бы сесть спереди, — говорит Вик. Я пожимаю плечами и сажусь на заднее сиденье. Прекрасная машина. Натуральная кожа на сидениях. Боже, они не шутили насчет Лос-Анджелесской автострады и всего этого движения. Это безумие! Но пока мы едем наш водитель может многое рассказать о городе, кинобизнесе и истории Голливуда. Похоже, он знает все обо всем, черт возьми. Они с Виком особенно поладили. У этого парня есть сплетни о каждой звезде, живой и мертвой, и он готов ими поделиться. Он доводит Вика до истерики рассказами о паре старых голливудских примадонн, которых этот парень возил и сопровождал на протяжении многих лет. Он определенно, тоже педик, хотя и не так очевидно. Я могу сказать, что Вик полностью увлечен им. Он высокий и в хорошей форме, красивый, вероятно, ему чуть за 40, с легким оттенком седины в волосах.И у него есть… как это называется? — харизма. Да, и ярко-голубые глаза, которые смотрят прямо внутрь тебя. Он очень энергичный, это точно. И я начинаю удивляться, почему такой умный человек работает водителем в студии Брайана. Наконец он говорит: — Ну, вот мы и в Голливуде, но скоро будем в Беверли-Хиллз. И я, и Вик жадно смотрим в окно. — Не утруждайте себя осмотром сейчас — во время визита вы все увидите вблизи. — Я хочу увидеть следы звезд перед Китайским театром Граумана! Это номер один в моем списке! — Сейчас это китайский театр Манна, но следы все еще там, — он делает паузу, — вы с Этель не собираетесь украсть ни одного из них, не так ли, Люси*? — Ты плохой! — смеюсь я. — Как будто ты можешь читать мои гребаные мысли! Ой. Извините за мой язык. — Нет проблем, миссис Новотны. — Дебби, дорогой! Зови меня Дебби! А это Вик. — Я знаю, — говорит он, — Деб и Вик. Я знаю. И знаю, что вы очень хорошо проведете время здесь. Я лично прослежу за этим. — Ну, ты просто душка, детка. И я имею в виду именно это. Ты должен быть намного больше, чем просто водителем, верно, Вик? И Вик, нахмурившись, оборачивается. Он смотрит на парня рядом с ним, а затем снова на меня. — Сестренка, я так не думаю… — Какие-то проблемы, мистер Грасси? — спрашивает водитель. — Ничего. Мне просто было любопытно… — Обо мне. Я уверен, — говорит парень, — что ж, вы правы, Дебби. Я не обычный водитель студии. На самом деле я вообще не водитель. По крайней мере, официально. Но в этой поездке я к вашим услугам. Помните об этом. — И чем ты обычно занимаешься, дорогой? Я имею в виду, когда не таскаешь за собой Вика и меня и не раздуваешь весь этот голливудский скандал? — Деб, — говорит Вик, оборачиваясь, — я так думаю… — Я думаю, что Вик уже понял это. Я знаю, что он большой поклонник кино, так что в конце концов он бы все равно понял. Да, я не обычный водитель. Мое выступление гораздо менее престижно. Вы здесь, чтобы присутствовать на премьере моего фильма, Дебби. Я Рон Розенблюм. — О, — говорю я, откидываясь на кожаное сиденье, — Ни хрена себе! *** Должна признать, дом, в который нас ведет Рон, прекрасен. Собственный дом Рона. Или Рона и Брайана, я бы сказала. На мой вкус, это немного просто, но остальные скажут, что все в нем первоклассно. И есть две горничные в белой униформе, которые принесут тебе все, что ты захочешь, и когда захочешь. А моя комната и комната Вика — обе с видом на бассейн и огромный задний двор — это просто великолепно. Я имею в виду, все точно так, как я представляла себе дом голливудской кинозвезды. Или дом кинорежиссера. Что бы это ни было. Не какой-то большой особняк, а просто очень красивое место. И маленькая пушистая собачка тоже симпатичная, как пуговица. А внутри дома так прохладно и уютно, что очень важно, потому что в этом городе чертовски жарко. И хотя сейчас ноябрь, все равно градусов 80**, не меньше! — Я не уверен, сестренка. А как насчет наших бронированных номеров в отеле «Беверли-Палмс»? — спрашивает Вик, когда мы бездельничаем у бассейна, потягивая мартини. Тут есть деревянный стол с большим зонтом, воткнутым в него и пара небольших круглых столов. Я поставила свой напиток на один из них рядом с моим шезлонгом. Ах! Я действительно могла бы привыкнуть к этой жизни! Неудивительно, что Брайан не спешил возвращаться в Питтс! — Ваши бронированные номера в «Беверли-Палмс» в безопасности, — говорит Рон, наполняя мой бокал мартини, — две оливки, Деб? Маленькая собачка резвится на газоне, следуя за Роном. — Как насчет трех, дорогой? Раз уж ты предлагаешь! — Конечно, — и он плюхает три больших оливки в мой бокал — это большой экономичный размер, — я подумал, что вы захотите оставить номер в центре города, чтобы использовать его в качестве базы для покупок, а затем для освежения перед премьерой. Я зарегистрировал вас перед тем, как ехать в аэропорт. Вот ваши карточки-ключи, — и он протягивает эти пластиковые карточки мне и Вику. — Что, черт возьми, это за штука? — говорю я, вертя его в руках. — Их используют вместо обычного ключа, сестренка. Для большей безопасности. — О, — говорю я, засовывая эту штуку в сумочку. Я, наверное, потеряю его, но какого черта? Вик свой точно не потеряет. Мы допиваем наши напитки, а затем горничные накрывают стол к ужину. — Я подумал, что сегодня мы можем быть немного неформальными, если вы не возражаете. Здесь, у бассейна, хорошо и прохладно, — говорит Рон, — а Мария приготовила мексиканский ужин. Дайте мне знать, насколько острые блюда нравится. — Чем острее, тем лучше для меня, — говорит Вик. Рон поднимает голову. — Я могу сказать, что вы человек, который любит побольше специй в своей жизни. Вик смеется. — Раньше так и было. — Это уж точно, малыш! Вик в свое время обошел всех! — Вам придется рассказать мне все. Я слышал, вы были на первом гей-параде в Нью-Йорке? И знали многих лидеров этого движения? Или это всего лишь некоторые из небылиц Брайана? — О, — хвастается Вик, — я мог бы рассказать вам несколько историй о первых днях Освобождения геев. НАСТОЯЩУЮ подноготную того, что происходило в те дни. Я был завсегдатаем «Каменной стены» — среди прочих мест. — Я хотел бы записать на видео некоторые из ваших воспоминаний, — говорит Рон, — если вы не возражаете, Вик? Для возможного документального фильма. Это важная история геев, которая может быть потеряна, если ее не записать. Вы могли бы сделать важный вклад в сохранение этого прошлого. — С удовольствием, — Вик улыбается и надувается от важности. Надеюсь, что у Ронни достаточно пленки, потому что, как только Вик начнет говорить, его уже не остановить. Особенно если у него симпатичный мужчина в собеседниках. Ужин очень вкусный. Очень вкусный. Конечно, я люблю мексиканскую кухню, но это совсем не то, что в Питтсбурге в «Тако Белл». Это настоящая вещь! Курица в остром шоколадном соусе — я должна получить рецепт! Я все пытаюсь объяснить старой мексиканке, какая она замечательная кухарка, но она, кажется, не понимает ни слова. Ее дочь переводит, и старая леди краснеет. — Мама говорит, что будет готовить для вас в любое время! — говорит мне ее дочь Кармел. — А я съем все, что она приготовит, милая! — Что скажете, Вик? — спрашивает Рон. — Мне говорили, что вы были шеф-поваром. — Думаю, что еда превосходная. Я люблю настоящую мексиканскую кухню. Ты понимаешь, Мария? Муй буэно! Мария улыбается и кивает Вику, когда они с дочерью убирают со стола. — И да, я был шеф-поваром. В основном выпечка. Но я работал в нескольких лучших ресторанах Нью-Йорка и Сан-Франциско. До того, как… заболел. — И в Кливленде! — добавляю я. — И в Кливленде тоже. Спасибо, сестренка, — хихикает Вик. — Я закажу столики в нескольких самых интересных местах в городе, — говорит Рон, — возможно, вы захотите попробовать кого-нибудь из более инновационных шеф-поваров, как профессионал, Вик. Не обычные туристические штучки. — Все, что вы выберете, будет просто замечательно, я уверен, — говорит Вик. — А как ваше здоровье? Вик стучит по маленькому деревянному столику, на котором он поставил свой напиток — просто немного сангрии. — Постучу по дереву. Спасибо Брайану. Я никогда не смог бы позволить себе попробовать некоторые экспериментальные лекарства, если бы он не дополнял мою страховку в течение многих лет. Я многим ему обязан. Кстати, о Брайане — где он? — О, — говорит Рон, — я уверен, что он появится, в конце концов. Он очень занят рекламой фильма и делами на студии. Это действительно сумасшедшее время. Сегодня днем у него была фотосессия. — Я думала, что Брайан встретит нас в аэропорту. Но, видимо, он не смог этого сделать, да? — говорю я. — Вы не возражаете, если я окажу вам честь, не так ли, Деб? — спрашивает Рон. — Конечно, нет, милый! — заверяю я. — Только не при таком приеме. Рон уставился в свой стакан. Он пьет какой-то модный скотч. — Я подумал, может быть, запланировать на завтра воскресный бранч в «Поло Лаундж». — Это было бы потрясающе! — Вик в восторге. — Это хорошее место? — спрашиваю я. Вик и Рон смеются. Что я знаю о Голливуде? — Самое лучшее! — говорит Вик. Он не может перестать ухмыляться. Даже без Брайана мы прекрасно проводим время. И я начинаю понимать, почему Брайан сбежал с Роном в декабре прошлого года. Конечно, это был глупый шаг, но Иисус, Мария и Иосиф! Вся эта обстановка просто первоклассная. И Ронни. Ну… я имею в виду, что то, что я слышала о нем, в основном было глазами Солнышка, а он не совсем беспристрастный игрок в этом деле! И теперь, когда я встретила его, не думаю, что все, что рассказал мне Джастин — правда. Рон — самый милый парень, с которым ты когда-либо хотела бы потусоваться! И я знаю, что Линдси не могла сказать ничего, кроме хорошего о Роне и ее пребывании здесь прошлым летом. Она сказала, что Рон был идеальным хозяином и делал все возможное, чтобы ее визит был приятным. И у него все было приспособлено к комфорту Гаса. Я помню, как она говорила мне, что эти горничные — Кармел и ее мама Мария — просто баловали Гаса, как и все остальное. И я даже вижу, что этот Рон во многих отношениях лучший партнер для Брайана, чем бедное маленькое Солнышко. Я знаю, что Джастин полон всевозможных романтических представлений и всего остального, но это все, что у него есть — романтические представления, а не реальность. Я сказала об этом Дженнифер давным-давно, и сказала Джастину тоже. Он и Брайан: знаю, что там большие, большие проблемы. Брайан — мудак и ужасно упрямый. Он всегда был слабаком, ну, вы понимаете, парень, который находится всего в одном шаге от того, чтобы полностью выйти из-под контроля. А Солнышко так чертовски молод! У него просто нет опыта и искушенности, чтобы иметь дело с таким дерьмом, но у такого парня, как Рон, это есть. Рон кажется просто подходящий тип, чтобы справиться с таким легкомысленным человеком, как Брайан. Он очень приземленный и практичный. И такой знающий. И давайте посмотрим правде в глаза — они с Брайаном уже успешная команда, с выходом этого большого фильма и всем прочим. Это просто имеет смысл! Между Брайаном и Солнышком все дело в сексе. Это, конечно, важно, но не для долгосрочных отношений? С Роном, кажется, что-то гораздо более существенное, вы понимаете, что я имею в виду? Он уже является важным парнем в Голливуде, а это как раз то, что нужно Брайану, если он действительно собирается стать большой звездой. Ему нужен кто-то, кто сможет ему помочь, например, Рон. И он тоже симпатичный. И сексуальный. Этого я никогда не слышал о нем. Но Вик точно так думает, я получаю ЭТУ вибрацию громко и ясно! Но я должна была догадаться. Брайан никогда не выбрал бы мертвый член в качестве любовника, независимо от того, НАСКОЛЬКО важной шишкой он был! — А это машина, которую я купил для Брайана, — говорит Рон, показывая Вику несколько фотографий, которые достал из конверта, — это новый «Jaguar XKR». Я заказывал его специально для него. Но ничего не говорите. Это рождественский подарок. — Что, черт возьми, такое XYZ? — спрашиваю я. — Машина, — говорит Вик, протягивая мне фотографии. Да, это действительно машина. Я возвращаю их. — Очень мило. — Вы не знаток автомобилей, Деб? — спрашивает Рон, улыбаясь. — Я не отличу «Тойоту» от «Шевроле», дорогой. Машина для меня — это машина. Но я уверена, что это хорошая идея. — Так и есть, — говорит Вик, — это красота. Брайан будет в восторге. — Надеюсь, что так. Его… довольно сложно купить, — говорит Рон, разглядывая фотографии машины, — трудно сделать счастливым. — Это еще мягко сказано! — говорю я. — У меня тоже есть для него небольшой подарок. Но я не купила его, а сделала сама. Я надрывала свою задницу, чтобы закончить все до того, как мы приедем сюда. Это одеяло. — Одеяло? Я бы с удовольствием посмотрел на него позже, — говорит Рон. — Я тебе его покажу, если Брайан когда-нибудь приедет! — отвечаю я. — Итак, Ронни, сколько стоит такая колесная пара? Держу пари, чуть больше, чем поздравительная открытка! — Дебби! — восклицает Вик. — Что за вопрос! — Я не возражаю, Вик. В конце концов, это всего лишь деньги, — он пожимает плечами, — базовая цена составляет что-то около 82 тысяч долларов, но с дополнительными услугами, которые я заказал, немного больше. — 82 тысячи? За гребаную машину? — говорю я, практически выплевывая свою сангрию. — Господи. Стоит ли такая машина того? Или любого парня? — О, это стоит каждого пенни, — говорит Рон. — И Брайан стоит каждого пенни. И даже более. На самом деле это просто пустяк. Он надолго замолкает, размышляя. — А теперь… как насчет кофе, Деб? Это особая смесь, которую я заказываю с Гавайев. — О, звучит очень хорошо, — отвечаю я. Я закончила с сангрией. И Вик тоже пьет кофе. Мы сидим и говорим о премьере. Рон рассказывает нам о звездах, которые уже приехали, чтобы присутствовать на этом мероприятии. И некоторые действительно громкие имена. — Они все хотят быть здесь из-за важного события для Джимми Харди, — объясняет Рон, — и Брайана тоже, хотя они еще не знают этого. Но они узнают. Все узнают — очень скоро. — Брайан так хорош? — спрашивает Вик. — Лучший, — говорит Рон, его глаза сияют, — он наступает на пятки Джимми, и тот это знает. Конечно, Джимми получит все внимание премии, а Брайану повезет, если он получить пару наград за лучшую роль второго плана в Номинации актеров. Ирония в том, что у Брайана гораздо больше экранного времени, чем у Джимми. Он присутствует почти в каждой сцене и доминирует в каждом кадре. Здесь Джимми на самом деле игрок второго плана, но Голливудский истеблишмент не видит этого таким образом. Они все будут говорить о том, какой «храбрый» Джимми, что играет педика, и о том, какой шанс он использует, и все такое дерьмо. В то время как на самом деле Брайан использует все шансы. Джимми вообще не смог бы сыграть эту роль, если бы Брайан не провел его через все это. И я имею в виду во всех отношениях. — Господи, — говорю я, — это чертовски глубоко! — Так и есть, — говорит Рон, — это чертовски глубоко. Через несколько минут Кармел выбегает из кухни и наклоняется к Рону. — Здесь машина, — говорит она. Рон поднимает голову. — «Мустанг»? И она кивает. — В чем дело, Ронни? — спрашивает Вик. — Я думаю, наш своенравный хозяин вот-вот появится. — Ты имеешь в виду Брайана? — отвечаю я. — Где, черт возьми, он был весь вечер? Мне было интересно, когда он собирался появиться, — говорю я. — Я же говорил вам, что он был очень занят, Деб, — говорит Рон, прикрывая своего парня. И в этот момент выскакивает Брайан. Маленькая собачка Армани выбегает из-под стула Рона и начинает тявкать и прыгать от возбуждения. — Ну, самое время, милый, — говорю я. — Что, черт возьми, здесь происходит? — бормочет Брайан. — Что вы двое ЗДЕСЬ делаете? Я поднимаю брови. — Пьем кофе, дорогой. Сбавь обороты. — Да, Брайан. Сбавь обороты, — повторяет Рон. — С какой стати? Деб, Вик, забирай свое дерьмо. Мы уходим! — Брайан практически кричит. — Сейчас же! — Брайан Кинни! В чем твоя проблема? — говорю я, вставая. — В чем МОЯ проблема? — говорит он, свирепо глядя на меня, а затем на Рона. — Моя проблема в том, что я гонялся по всему этому гребаному ГОРОДУ в поисках вас двоих. Думая, что вы исчезли с лица Земли, когда водитель студии не смог вас найти! Поэтому я бросил чертову фотосессию для журнала «Movieline», чтобы помчаться в аэропорт и разыскать вас. Потом я отправился в «Беверли-Палмс», чтобы узнать, нашли ли вы дорогу. И они сказали, что вас зарегистрировали, но вы еще не прибыли туда! Поэтому я вернулся в студию, чтобы найти водителя, который должен был забрать вас, но не забрал. Затем вернулся, чтобы объяснить гребаным людям из «Movieline», почему я ушел в середине их гребаной СЪЕМКИ! А ПОТОМ обратно в аэропорт, где я НАКОНЕЦ-то связался с той женщиной из «Транс-Кона», которая описал в подробностях, КТО был так чертовски ДОБР, что забрал вас обоих и привез в свою паутину — я имею в виду его дом! Брайан проводит рукой по волосам. Все выглядит грязно. Но он все равно выглядит очень мило. Брайан всегда выглядит мило, даже когда кричит. — И ЭТО моя гребаная проблема! — Тогда, я думаю, тебе стоит присесть и выпить один из мартини Рона, — говорю я, снова устраиваясь на стуле, — потому что я думаю, что ты уже выпил слишком много кофеина, детка. — Я не ХОЧУ гребаного мартини! — кричит Брайан. — Я вообще не пью! Неужели все в этом гребаном мире, кроме Джастина, в заговоре с целью УБИТЬ меня? Лицо Брайана ярко-красное. — Брайан, ты слишком остро реагируешь, — спокойно говорит Рон. Его голос успокаивает, как тон, которым вы разговариваете с испуганным животным или ребенком, — как обычно. Почему бы тебе не присесть? Дебби и Вик выпили по коктейлю или два, а потом мы все хорошо поужинали, выпили немного вина, а теперь пьем кофе. Мы говорили о премьере, о Голливуде и о том, что они должны увидеть, пока они здесь. Я не понимаю, из-за чего весь этот шум. — О, ты не понимаешь? ТЫ и не понимаешь? Господи Иисусе! — Брайан теперь расхаживает, как зверь в клетке. Я имею в виду, что у этого парня в любую минуту может случиться нервный срыв. Я сказала об этом Вику и Тиму, когда увидела его в лофте после того, как его избили в Англии. Он вот-вот впадет в истерику. Честно говоря, мне невыносимо думать о том, что бедному маленькому Солнышку все время приходится иметь дело с этим дерьмом, когда он должен наслаждаться своей молодой жизнью! Брайан действительно вышел из-под контроля! Но Рон… он как глаз урагана. Он хладнокровен и собран. Может быть, у него есть какое-то представление о том, что вывело Брайана, потому что я понятия не имею, что это такое. Но он похож на мистера Рассудка, пытающегося противостоять мистеру Королеве Драмы. «La Diva» — так Эммет и Тед называют Брайана, помимо всего прочего. И это подходит. Особенно сейчас. — Нет, я не понимаю, Брайан! — говорю я ему. — Мы сидели здесь и очень хорошо проводили время, пока ТЫ не ворвался сюда с дымом, вырывающимся из твоего гребаного носа! Кстати, в чем твоя проблема? — Дебби, ты просто не понимаешь, что здесь происходит, — говорит Брайан, — пожалуйста, просто пойдем со мной. Бери свои вещи и уезжай. У меня машина на улице, и мы можем уехать прямо сейчас. — Сестренка, — говорит Вик, чувствуя себя неловко, — нам лучше пойти с Брайаном. В конце концов, это он пригласил нас сюда. — Ну и что? — отвечаю я. — Я не понимаю. Разве не здесь живет Брайан? — я оглядываюсь. — Разве не здесь он живет уже почти гребаный год? Рон был достаточно любезен, чтобы встретить нас в аэропорту, привезти сюда и устроить. А теперь происходит что-то странное, и Брайан хочет вытащить нас посреди гребаной ночи… — Сейчас только девять, Деб, — замечает Вик. — Без разницы! Рон встает и откашливается. — Я думаю, что у Брайана проблемы со МНОЙ, а не с вами и Виком, Дебби. Это со мной у него проблемы. Не так ли, Брайан? — он пристально смотрит на Брайана. — Ты, блядь, правильно понял! — шипит Брайан. — И я, черт возьми, здесь НЕ живу! Но Рон, похоже, не в восторге от большого шипящего припадка Брайана. — Может, вам лучше пойти с ним? Я попрошу Кармел отнести ваши сумки в» Мустанг», — немного грустно говорит Рон. — Не беспокойся! Я их возьму! И Брайан топает обратно в дом. — Я пойду и помогу ему. Извини за все это, — говорит Вик, следуя за Брайаном. Поэтому я тоже встаю. — Я думаю, нас похитили, дорогой. Но мы ведь увидимся с тобой, верно? — Конечно, Дебби, — говорит Рон, беря мою руку и целуя ее, — вы вряд ли сможете избежать меня. Премьера моего фильма состоится. — Конечно. О чем я думаю? — говорю я, постукивая себя по голове. — Надеюсь, нам удастся сходить к тому шеф-повару или о чем ты там говорил с Виком. — Я сделаю все, что смогу, — вздыхает он. — Боюсь, Брайан сейчас не очень доволен мной. Он многим недоволен, я имею в виду, с тех пор, как вернулся из Англии. Он был там… у него… — Рон делает паузу, — я уверен, вы понимаете, что я имею в виду? — он выглядит огорченным. — С тех пор… — Я понимаю, дорогой, — говорю я, — должно быть, ему трудно, с ним случилось что-то ужасное. Особенно учитывая, что Брайан всегда гордился тем, что может позаботиться о себе и справиться со всем, что попадется ему на пути. Но то, как его избили и… изнасиловали… — Рон морщится и делает шаг назад, — прости, дорогой, мне не следовало упоминать об этом. Я знаю, как тяжело было Джастину в Питтсбурге. Так что тебе, должно быть, тоже тяжело, Ронни. Ужасно трудно иметь дело… с Брайаном и его проблемами. — Вы понятия не имеете, Дебби, — говорит он ровным голосом. Но его глаза блестят. Они похожи на твердые голубые драгоценные камни, — ни хрена себе не представляете. Затем он поворачивается и, не оглядываясь, идет обратно в свой дом. Часть третья Краткое содержание: Вик начинает кое-что понимать. Лос-Анджелес, ноябрь 2002 года. Вик Я поднимаюсь наверх и нахожу Брайана в комнате Дебби, он открывает шкаф и срывает ее одежду с вешалок. Очевидно, горничная поднялась сюда и распаковала наши сумки, пока мы были у бассейна. Брайан яростно хватает вещи и запихивает их в чемодан Деб, даже не складывая, что определенно не похоже на привередливого мальчика, которого я знаю. — Вот… позволь мне помочь тебе с этим, — предлагаю я, потянувшись за блузкой, которую он уронил на пол. — Оставь меня в покое, Вик! — он выхватывает у меня блузку и бросает ее в чемодан. — Иди и собери свое дерьмо, и поторопись! — рявкает он. — Ну, извини, — говорю я, — я всего лишь пытался помочь тебе. — Вик… я… — Брайан останавливается и садится на кровать. Я вижу, что он дрожит, он в плохом состоянии, и я понятия не имею, что с этим делать. — Брайан, пожалуйста! Я не знаю, что происходит! Но мы в порядке! Рон очень милый, и у нас был прекрасный ужин. Все нормально! В самом деле! — Это не так, Вик! Это не нормально! Ты ни хрена не понимаешь, — в отчаянии говорит он и обхватывает свою голову руками. — Брайан, почему бы тебе просто не попытаться успокоиться? Сажусь рядом с ним на кровать и обнимаю за плечи. Я не делал этого с тех пор, как он был практически маленьким ребенком. — Я не знаю, о чем вы с Роном спорили, но уверен, что все можно уладить. Может быть, если ты просто расслабишься, и мы все останемся здесь на ночь, и, может быть, завтра все будет выглядеть не так уж плохо. Хорошо? — я пытаюсь потереть его плечо. Напряжение, которое проявляется во всем его теле, заставляет меня думать, что он может сломаться в любой момент. Он потеет, и я не могу не задаться вопросом, может быть, он что-то принял, и именно это заставляет его казаться таким странным. Или же… он все еще страдает от последствий того, что случилось с ним в Англии. Брайан поднимает голову и смотрит на меня. В его глазах есть что-то призрачное. Он всматривается в мое лицо, как будто даже не уверен, что может мне доверять. И все, о чем я могу думать, это то время, когда он вернулся из Нью-Йорк и родители поместили его в Центр Кенсингтон-Уэлш. Когда он не хотел общался ни с кем в течение нескольких недель, пока не решился поговорить со мной. Тогда это было началом его настоящего выздоровления, и, возможно, если бы Брайан только доверился мне… — Пожалуйста, скажи мне. В чем дело, Брайан? Какая бы проблема ни возникла у вас с Роном, какая бы она ни была, если ты чувствуешь, что не можешь рассказать никому другому, ты знаешь, что можешь положиться на меня, дорогой. Ты это знаешь. Брайан вытирает глаза тыльной стороной ладони. — Ты думаешь, что это из-за какого-то глупого спора, который был у нас с Роном? Ты так думаешь, Вик? — Брайан качает головой… — Я не могу… Я просто… Черт! — говорит он в отчаянии. — Ты никак не сможешь этого понять! Ты не сможешь поверить в то, что… что он делает! Разве ты не ПОНИМАЕШЬ? — Брайан снова смотрит на меня, и его глаза пугают меня. Он выглядит напуганным до смерти. — Ты что, блядь, не ПОНИМАЕШЬ, что происходит? — Нет, Брайан, я не могу сказать, что понимаю. Но готов выслушать. На самом деле, я… — я вдруг чувствую что-то… и я поднимаю глаза. Рон стоит в дверях, пристально глядя на Брайана. Я чувствую, как напряжение во всем теле Брайана поднимается еще на одну ступень. Он встает и поворачивается спиной к двери. — Мы уходим, — говорит он, — Вик, пожалуйста, собери свои вещи. — Брайан, я… — я не знаю, что делать. — Вик… пожалуйста? — Брайан? — голос Рона звучит так ровно, так разумно. — Не мог бы ты присесть на несколько минут и остыть. У тебя был беспокойный день и трудная пара недель. Я думаю, это начинает влиять на тебя… — он подходит и пытается положить руку на плечо Брайана. — Пошел ТЫ на хуй! — взрывается Брайан. — Со МНОЙ не происходит ничего такого, что я не мог бы решить сам. Я убираюсь к черту из этого дома, и к черту от ТЕБЯ! И ты, черт возьми, это знаешь, Рон! Но Рон просто стоит. Он даже не моргает, когда Брайан кричит ему в лицо. Как будто точно знает что не так с Брайаном? И то, что Рон стоит так спокойно, заставляет Брайана выглядеть… я не знаю… немного сумасшедшим. Это сверхъестественно. Это… странно. Здесь происходит что-то странное. Жаль только, что я не знаю, что это такое. — Брайан, возможно, если я… — начинаю я. Я чувствую непреодолимое желание пойти и встать между этими двумя. Чтобы защитить Брайана. Я не понимаю почему, но чувство это очень сильнО. — Вик, просто возьми свою сумку, и мы уберемся отсюда к чертовой матери. Брайан трет глаза. Затем он хлопает по чемодану Дебби, и он закрывается, Рон толкает его и выходит из комнаты. Я выхожу следом за ним и иду по коридору в свою комнату, где начинаю собирать сумку. У меня не так много вещей, потому что я планировал сделать много покупок здесь. Но я знаю, что Рон сейчас стоит в дверях и наблюдает за мной. И заставляет МЕНЯ нервничать. Он такой напряженный, такой сосредоточенный, такой собранный. Возможно, я начинаю понимать, о чем говорит Брайан. — Вик, — шепчет Рон тем же мягким голосом, — пожалуйста, присмотрите за Брайаном для меня. Я… очень беспокоюсь за него. Я уверен, вы понимаете, почему. Я складываю последнюю одежду и закрываю сумку. — Послушай, Рон, — говорю я, — я понятия не имею, что происходит на самом деле. Я знаю, что Брайан расстроен, но я знаю его очень, очень давно. И доверяю инстинктам Брайана. Доверяю его действиям. И если Брайан говорит, что здесь что-то не так, то я верю, что это так и есть. Я не знаю, что это такое, но… — Но, Вик, что может быть не так? — Рон оглядывается. — Все ВЫГЛЯДИТ неправильно? Я сделал что-нибудь, что вы считаете неправильным? Я качаю головой. — Я только знаю, что Брайан очень расстроен, и я должен верить, что есть причина, по которой он расстроен. — Вы же понимаете, что Брайан в последнее время немного параноик? Что у него сильный стресс? И это сильно повлияло на него, Вик. Влияет на то, что он говорит и что делает. — Да, я знаю, что Брайан через многое прошел в последнее время. — А как насчет того, через что мне пришлось пройти? — Рон внезапно наносит ответный удар. — А как насчет того, что мне пришлось пережить и смириться? Вы когда-нибудь принимаете ЭТО во внимание? Кто-нибудь из вас? Вы думали о том, что я, должен был, чувствовать, когда Брайан был так тяжело ранен, и НЕ было НИЧЕГО, что я мог бы сделать? Как это предотвратить? — Я знаю, что это должно быть трудно… — Трудно? Что, черт возьми, ТЫ знаешь, Вик? — кричит он. — Или кто-нибудь из его так называемых друзей? Что происходит СЕЙЧАС? Когда он ведет себя так саморазрушительно, что я, блядь, боюсь выпускать его из виду? Когда Брайан не может смирится с реальностью? Или принимает наркотики? Или… — Рон замолкает, болезненно оглядываясь, — я стараюсь сделать все как можно лучше, потому что у нас выходит фильм, и нам приходится иметь дело с рекламой и всем необходимым дерьмом, которое сопутствует знаменитостям. И созданию звезды. Потому что именно это я и пытаюсь сделать, Вик. Не просто снимать фильм, а создавать «Звезду». Я не хочу, чтобы карьера Брайана была разрушена из-за того, что он слишком хрупок, чтобы выдержать пристальное внимание прессы. Потому что он не может справиться со всеми средствами массовой информации, постоянно направляющими на него свои камеры. Потому что он слишком упрям, или слишком испорчен, чтобы позволить мне помочь ему. Или позволить КОМУ-НИБУДЬ ему помочь. Он на грани. Ты ведь это видишь, Вик? — Да, Рон, — признаю я, — я вижу, что он обеспокоен, но Брайан в основном сильный человек. Нужно приложить много усилий, чтобы достать его. Я знаю, потому что наблюдаю за ним с тех пор, как он был ребенком. Я видел его в ситуациях, которые ты даже не можешь себе представить, — и снова я думаю о шестнадцатилетнем Брайане, лежащем на диване в реабилитационной клинике, когда он не мог, или не хотел говорить. Запертый в мире грез, — но он выжил, — настаиваю я, — он всегда выживает. В глазах Рона трудно что-либо прочесть. Я не могу сказать, грустит ли он, злится или просто смирился. — Выживает. Да, Брайан такой. И я МОГУ представить себе некоторые «ситуации», Вик. В свое время я ВИДЕЛ некоторые «ситуации», — в голосе Рона слышится горечь, — кто был в Нью-Йорке? А? Кто ЭТО видел? Только не ТЫ, Виктор Грасси. Только не ТЫ! Или твоя сестра, или ее сын, или тот ребенок, которого любит Брайан… — Рон останавливается и делает глубокий вдох, — никто, кроме МЕНЯ! Поэтому я думаю, что знаю Брайана. Я думаю, что заслужил это знание. И Я думаю, что это дает МНЕ право знать Брайана, и то, что ему нужно. Я! И больше никто! Это заставляет меня задуматься. Рон БЫЛ там. Да, я видел Брайана в больнице после того, как он вернулся из Нью-Йорка в жутком состоянии, но Рон видел его, когда он действительно был там. Видел, что произошло на самом деле. Пытался спасти его от этого. Я все время забываю об этом. Мы все постоянно забываем об этом. Но это не мешает мне чувствовать себя так неловко. С Роном. С Роном и Брайаном. Никто никогда не хотел дать Брайану преимущество выбора. Но, по крайней мере, я многим ему обязан. Я должен быть на ЕГО стороне и не делать поспешных выводов о том, что один человек прав, а другой ошибается. Но Рон, который так уверен, что только ОН знает, что нужно Брайану… — Может, ты и был с Брайаном в Нью-Йорке, Рон, но это было совсем недолго, — я делаю паузу и вижу, как глаза Рона сужаются, глядя на меня, — и это было очень давно. Тебе не нужно было разбираться с последствиями того, что произошло. Тебе не нужно было снова собирать Брайана из осколков. Но для этого был Я. Я был, и Деб была, и Майкл тоже. И еще один человек — священник, который помогал ему в приюте. Мы все были там ради Брайана. Поэтому я думаю, что мы понимаем — я понимаю — немного о том, что Брайану нужно. И думаю, что сейчас Брайана просто нужно оставить в покое. ВСЕМ нам. Но когда я это говорю, мне в голову приходит что-то еще. Потому что Рон намекнул на Джастина, и он та самая недостающая часть этой головоломки. Я искренне жалею, что на этой неделе мы не взяли с собой Джастина. Потому что чувствую, что Брайану нужен Джастин здесь и СЕЙЧАС, в эту минуту, а не на следующей неделе. Брайан, кажется, черпает силы из этого мальчика. И теперь мне очевидно, что отношения Джастина с Брайаном намного здоровее, чем отношения Рона с Брайаном. Это кажется ясным. Я беру свой чемодан. — Прошу прощения, пожалуйста, — говорю я, направляясь к двери. Но Рон преграждает путь. — Я закажу столики, Вик, — тихо говорит он, — в тех ресторанах. И позвоню тебе, хорошо? Он смотрит на меня. Бросает мне вызов. Больше, чем бросает мне мне вызов. Как будто пристает ко мне. Но я знаю, что это невозможно. Мне нужно проветрить голову. Почти против своей воли я нахожу, что сам взволнован им. Его интенсивностью и силой. Но у меня всегда была страсть к опасным мужчинам. Роковым мужчинам. Это совсем не хорошо. — Конечно, Рон, — говорю я ему. Все, что угодно, лишь бы убраться отсюда к чертовой матери. Пройти мимо Рона. И теперь я больше всего на свете хочу просто покинуть этот дом. *** Почти в ту же минуту, как мы выезжаем с подъездной дорожки Рона, Брайан начинает расслабляться. Как будто мы вышли из сумеречной зоны и в обычный мир. Даже Дебби чувствует, как тревога Брайана рассеивается. Она смотрит на меня, и я качаю головой. Пожалуйста, Деб, не начинай ничего! Не сейчас! Она согласилась, потому что не говорит ни слова. И чем дальше мы удаляемся от дома Рона, тем больше возвращается Брайан, которого мы знаем. К тому времени, как мы подъезжаем к отелю, Брайан испускает глубокий вздох, как будто сдерживал дыхание всю дорогу. Он даже улыбается, в конце концов. Отель «Беверли-Палмс» великолепен. Номер, который Брайан зарезервировал для меня и Деб, идеален, с двумя большими спальнями, укомплектованный бар и вид на бассейн. Я действительно чувствую себя так, как будто нахожусь в середине фильма или телевизионного шоу о Голливуде. Да, это действительно «Вик и Деб едут в Голливуд»! Брайан говорит нам, что договорился о машине и водителе, которые будут доступны для нас каждый день, готовые отвезти куда бы мы ни захотели. И он договорился с Деб о примерке в бутике «Versace», где она сможет выбрать платье. — И я взял на себя смелость заказать для тебя смокинг в «Armani», если ты не против, Вик? — Конечно! — говорюя. — Кто бы сказал «нет»? Я не собираюсь оспаривать Брайана в том, что модно в Голливуде! Всю дорогу в машине я видел, что Дебби злится на Брайана. Она действительно хорошо провела время у Рона, и ей не нравилось, когда ее увозили, в то время как Рон обращался с ней как с Царицей Савской — или Либерти-Авеню. Но теперь, когда мы поселились в отеле, Дебби начинает таять. Брайан старается изо всех сил, чтобы все было идеально. Он сделал для нас все эти замечательные приготовления, и его должно быть, действительно сбило с толку то, что Рон… ну, практически похитил нас из аэропорта. Потому что теперь я убежден, что именно это и сделал Рон. Он похитил нас. Намеренно. Чего я до сих пор не понимаю, так это почему Рон это сделал. Если только это не была уловка для привлечения внимание Брайана? Если они действительно, расстались, и это, безусловно, ВЫГЛЯДИТ именно так из конфронтации, свидетелем которой я был, и если Брайан действительно переехал в свое собственное жилье навсегда — Брайан сказал нам, что это недалеко от пристани, где он держит свою лодку — тогда, возможно, это был способ Рона заставить Брайана увидеть его, поговорить с ним. Я не знаю. Но что-то в этом роде, я в этом уверен. — Если вы извините меня, — говорит Деб, — я пойду в свою комнату и немного освежусь. — Это означает, что мне так хочется пописать, что я вот-вот обмочусь, ясно? — Тогда, пожалуйста, Дебби, не будем тебя задерживать, — отвечает Брайан, приподнимая бровь. И мы смотрим, как она шагает в свою комнату. — Деб умеет жонглировать словами, правда, Брайан? — смеюсь я. — Можно и так сказать, — говорит он, откидываясь на спинку дивана. Он выглядит таким усталым. Красивый как всегда, но усталый. — Брайан, не знаю, как сильно ты не хочешь говорить при Деб, но я хочу, чтобы ты знал, что можешь довериться мне. Я не шучу. Не знаю, что здесь происходит, но я на твоей стороне, что бы это ни было. — Вик, это слишком сложно, — грустно говорит он, — я все испортил — по-крупному. И теперь мне нужно справиться с последствиями. — Брайан, что происходит между тобой и Роном? — спрашиваю я. — Когда он встретил нас в аэропорту… это было так странно. Он изо всех сил старался быть любезным, но… он такой напряженный. Я чувствую, что что-то происходит. И совершенно очевидно, что ТЫ и есть то, что происходит в голове Рона. И это не что-то хорошее. Разве я не прав? — Ох, Вик, — вздыхает он, — неужели ты не можешь оставить это в покое? Но он видит, что я НЕ собираюсь оставлять его в покое. Я смотрю на Брайана, пытаясь заставить его встретиться со мной взглядом. — Сказать, что Рон напряжен, это гребаное преуменьшение века! Ты понятия не имеешь… совсем не имеешь! Я встаю, подхожу и сажусь рядом с Брайаном на диван. Беру его лицо в свои руки. — Брайан, я был с тобой в прошлый раз, помнишь? Когда ты вернулся из Нью-Йорка? Когда ваши отношения с Роном развалились на части. — Они не разваливались, Вик. Я убежал от него. Вот и все. Конец истории. — Но это не конец истории, дорогой, — говорю я, — потому что я знаю, как ты был опустошен! Не хотел говорить с кем-либо и закрывался от мира — это не имело никакого отношения к твоей зависимость, не так ли, Брайан? Ты отыграл ЭТО, как опытный актер. Ты был сильным мальчиком. Что это вообще было? — Вик, отпусти это, блядь! Между его бровями залегла глубокая морщина, как будто давящая боль. — Ты был подавлен, потому что расстался с ним? — мягко говорю я. — Ты чувствовал, что не мог быть с ним и поэтому сбежал. Ты сбежал, потому что любил его. Брайан морщится, вырывает лицо из моих рук и отводит взгляд. — Все было совсем не так. Мне было наплевать, блядь, на кого угодно! Я никогда его не любил. — Солги себе, милый, но не лги мне, — говорю я ему, — ты не мог смотреть в лицо миру. Было проще просто спрятаться. Притвориться, что тебе нет дела ни до кого и ни до чего. Но это никогда не было правдой. Ты слишком заботился. О твоих паршивых родителях. О Майкле. О Дебби. Может быть, даже обо мне. И, конечно, о Роне. Я знаю, что ты это делал. — Почему ты так решил? — тихо спрашивает Брайан. — Потому что долбаный ТИМ сказал тебе? Это то, о чем вы двое говорите в постели, Вик? О том, что его приятель-подросток сказал ему много лет назад? О том, что ему приходилось слушать, как я… плачу ночь за ночью, черт возьми? Это ты хочешь услышать? — Если это правда, Брайан, — говорю я, — потому что это, очевидно, влияет и на тебя, и на Рона по сей день. Ничего не получается, и кажется, что вы оба ищете того, кого можно обвинить. Но иногда винить некого. Просто ничего не получается. Даже когда ты любишь человека. Когда ты еще испытываешь сильные чувства к человеку… — Если у меня и есть какие-то чувства к Рону, то это чувства шестнадцатилетнего мальчика, который ни черта не понимал, Вик, — говорит он, моргая, — испуганный, покалеченный и отчаявшийся шестнадцатилетний ребенок. И именно так Рон ДО СИХ пор относится ко мне! Как будто я ничего не могу без него сделать. Если только ОН не организует это, не управляет этим, не контролирует это. Я не знаю, как я, черт возьми, пережил все эти годы в Питтсбурге, или в колледже, или в «Райдере» без Рона, направляющего меня и следящего, чтобы я не падал мордой вниз каждые пять минут! — Я уверен, что все не так уж плохо, Брайан, — комментирую я. — Ты даже не представляешь, Вик! — кричит он. — Я думал, что… что нашел кого-то, кто заботился обо МНЕ! Действительно заботился. Но этому не суждено было случиться, — он качает головой, и в его глазах столько боли, что мое сердце действительно болит за него, — даже если бы я остался в Нью-Йорке с Роном, это была бы блядская катастрофа! Не спрашивай меня, откуда я это знаю, Вик, но я знаю. Рон… тогда у него были добрые намерения. Может быть, он даже теперь хочет… но это никогда не сработает! Никогда! Он ДОЛЖЕН держать меня под контролем, иначе он не выдержит. Я думал, когда мы снова встретились, что это будет второй шанс для меня — для нас. Но это был фарс с самого начала. Рон хотел большего, чем я мог ему дать. И я… — Брайан останавливается, — я не мог быть тем, кем он хотел меня видеть. Я… пытался. Но не смог. И не мог любить его так, как он хотел. Я думал, что смогу, но… — Потому что вместо этого ты любил Джастина. Разве не так? — говорю я. — Может быть, — уклоняется он, — хорошо — да! — признается он. — Потому что я любил Джастина, а не Рона. И чем больше Рон осознавал это, он становился все более одержимым. Тем больше он хотел заставить меня быть тем, кем он хотел меня видеть. Во-первых, с «Олимпийцем». Я снялся в фильме, потому что ОН этого хотел. Чувствовал, что обязан это сделать для него. А потом — со всем! Он даже хотел, чтобы я, блядь, вышел замуж! На какой-то нелепой церемонии посвящения на Мауи. Как будто я когда-нибудь за миллион гребаных лет соглашусь на это! И он зациклился на этой «свадьбе», и чем больше я отстранялся, тем больше он зацикливался. Я похлопываю его по руке. — Он явно боялся потерять тебя, дорогой. После всех этих лет размышлений о тебе, представляя, что могло бы быть… Потом снова обладать тобой, а потом понять, что ты не любишь его в ответ. Должно быть, это было ужасно. — Я знаю, — говорит он, — и я старался иметь это в виду. Потому что на одном уровне — уровне того шестнадцатилетнего ребенка — я действительно любил Рона. Но взрослый Брайан, если «взрослый» — это слово, которое можно использовать для меня при любых обстоятельствах! Не любит его таким образом. Я пытался, но не могу. А потом он сделал некоторые вещи, чтобы удержать меня при себе, я не могу этого простить, Вик! Я не могу говорить об этом, правда не могу. Единственное, что скажу… Рон сделал кое-что Джастину, что я никогда не смогу забыть или простить. Никогда. — Джастину? — озадаченно спрашиваю я. — Что? Что Рон мог сделать с Джастином? — Поверь мне, Вик. Ты сказал, что доверяешь мне, не так ли? — Брайан смотрит прямо на меня. Он не шутит. — И никогда, НИКОГДА ничего не говори об этом Джастину. Или кому-нибудь еще! Ни Деб, ни Майклу, ни Тиму! Я, блядь, серьезно говорю! НИКОГДА не делай Джастину даже намека на то, что ты знаешь что-то. Поклянись Богом, Вик! Я смотрю на Брайана и понимаю, что он никогда не был более серьезным. — Клянусь. Я ничего не скажу. — Эй, почему такие серьезные лица? — говорит Дебби, выходя из спальни и плюхаясь в кресло. — Ты пробыла там ужасно долго только для того, чтобы пописать, сестренка, — говорю я. — Я кое-что распаковала. Не хочу украсть ни минуты времени от осмотра достопримечательностей завтра! — Кстати, я вспомнил, — говорит Брайан, — хочу взять вас на лодку на день. Мы не сможем сплавать на остров Каталина, но могли бы хорошо прокатиться и поужинать у океана? Там внизу много замечательных мест. Я возил мать Рона, когда она была здесь в прошлом месяце… — Брайан моргает несколько раз, — она хорошо провела время. Лилит… она тебе понравится, Деб. — Я уверена, дорогой, — говорит Дебби, нежась в огромном мягком кресле, — она приедет на премьеру? Брайан пожимает плечами. — Не знаю. Как вы, вероятно, могли заметить, мы с Роном не находимся в самых близких отношениях сейчас. — Мне очень жаль, милый, — говорит Деб. — Тут не о чем сожалеть, — отвечает Брайан, — это было мое решение. Это был выбор, который я должен был сделать. У Брайана такое выражение лица, которое я видел так много раз раньше, то, которое говорит: «Я не знаю, что, черт возьми, я делаю, но это единственное, что я МОГУ сделать и все еще быть Брайаном». Увидеть этот взгляд, даже если он все еще немного смущен, это лучше, чем тот взгляд на грани истерики, который мы видели ранее. — Я знаю, что это тяжело, когда в отношениях что-то не получается, детка, — продолжает Дебби, — может быть, после всей этой суеты вокруг фильма и тебя, Ронни может говорить о разных вещах… Брайан качает головой. — Нет, Деб. Нам не о чем говорить. Это дело решенное. И я действительно имею в виду РЕШЕННОЕ. И я сделал… Я сделал кое-что определенное… Я имею в виду, что я… У нас с Джастином… — Брайан с трудом сглатывает, — я могу сосредоточиться только на ОДНИХ отношениях в своей жизни. И даже признаться себе, что я в отношениях достаточно сложно, но признать, что я… возможно, влюблен… — он потирает лоб, как будто ему больно думать об этих вещах, — мне просто так надоело разбивать себя на мелкие осколки и отдавать разные кусочки разным людям. Неудивительно, что я не понимаю, что, черт возьми, делаю половину времени, — говорит он. — Мне кажется, ты точно знаешь, что делаешь, Брайан, — утверждаю я, — и думаю, что ты сделал правильный выбор… если ты хочешь сказать, что вы с Джастином взяли на себя какие-то обязательства друг перед другом. И брови Дебби поднимаются так высоко, что почти слетают с ее лица. Но Брайан не дрогнул. — Я не знаю ЭТОГО слова, — говорит он, — это так, блядь… Для меня это то, что делают дайки, черт возьми! Берут на себя «обязательства»! В гребаных платьях от Веры Вонг! — Не обязательно, — говорю я, — ты все время берешь на себя обязательства перед множеством разных людей. Перед сыном, заботясь о нем. Перед Майклом, чтобы быть его другом и беречь его от неприятностей… — Дебби фыркает на это, но я продолжаю, — перед Деб и мной — за этот прекрасный отпуск. Перед киношниками, чтобы сделать все возможное, чтобы картина удалась. Это все обязательства. Есть множество способов быть преданным другим людям, не жертвуя своими «принципами» самого главного и самого плохого жеребца в городе, Брайан. Предполагая, что это то, кем ты все еще хочешь быть? Брайан слегка улыбается. — Не совсем, Вик. Но трудно отказаться от трона. — Нет, если есть что-то получше, — отвечаю я, — нет, если есть что-то, чего ты хочешь еще больше. — Что-то, чего я хочу еще больше, — размышляет он, — КТО-ТО, кого я хочу больше. Думаю, вы уже знаете. — Эй! — перебивает Дебби. — Чуть не забыла! У меня есть кое-что для тебя, дорогой. Теперь, когда у тебя есть свое жилье, это действительно понадобится для твоей спальни. Не думаю, что это вписалось бы в обстановку Ронни, в любом случае… но оно должно отлично вписаться в твою новую квартиру, окей? Брайан колеблется. — Это не тот керамический кот из комнаты Вика, надеюсь? Или одна из тех больших банок для печенья, которые похожи на Семь гномов? — Иисус, Мария и Иосиф! — вопит Деб. — Ты думаешь, я разорву свой ограниченный коллекционный тираж «Белоснежки»? Подумай еще раз, детка! И Дебби возвращается в спальню. — Пожалуйста, Вик, скажи мне, — просит Брайан, — мне нужно собраться с силами? Потому что я помню эти тарелки из монетного двора Франклина с изображением «Знаменитых ведущих игровых шоу шестидесятых», которые она подарила мне, когда я впервые переехал в лофт. Она все еще злится на меня за то, что я не использую их должным образом. Я смеюсь. — На этот раз вовсе нет! — говорю я. — Кстати, что ты сделал с этими тарелками? — Они все еще у меня, — признается Брайан, — за исключением Монти Холла и «Давай заключим сделку» — я разбил их. Но я боялся отдать эти чертовы вещи кому-нибудь! Они все еще в коробке в подвале моего дома. — Ну, — предлагаю я, — может быть, ты мог бы отдать их Джастину? А он мог бы использовать их в одном из своих произведений. — Черт! — восклицает Брайан. — Наверное, мог бы! — теперь Брайан по-настоящему улыбается. — Что ты думаешь о том, что его выбрали для выставки в музее Уорхола? — Думаю, это просто потрясающе. Он действительно талантлив. — Я знаю, — отвечает Брайан. Он не может скрыть гордости в своем голосе, — и это то, что принадлежит ЕМУ… нельзя сказать, что я, или кто-то другой, «устроил» это для него. Или вручил ему на гребаном серебряном блюде. Как мне вручили «Олимпийца», или «Хаммерсмита», или всю мою гребаную незаслуженную карьеру, — Брайан вздыхает, — но искусство Джастина… он ВСЕ это сделал сам! Никто не имеет ни малейшего представления о том, как он… боролся, когда приходил в себя. Просто чтобы вернуться к нормальной жизни, не говоря уже о том, чтобы прийти туда, где он сейчас — лучший в своем гребаном классе! — Все это знают, Брайан. Каждый. И это правда. Мы все гордимся достижениями Джастина. — Ну, я просто хочу убедиться. Потому что его искусство важно. Так же важно, как и все то дерьмо, которым я занимаюсь. Более важно, на самом деле, — говорит он очень искренне, — гораздо важнее. — Ты все знаешь, Брайан, о СВОЕЙ карьере, — говорю я ему, — не надо все время себя принижать. Пожалуйста. Как раз сегодня вечером Рон говорил о том, как ты прекрасен в «Олимпийце»… — Не верь ничему, что он говорит, Вик, — пренебрежительно говорит Брайан, — Рон просто напускает туман. — Я так не думаю, милый, — говорю я ему, — Рон сказал, что ты… — Та-да!!! — трубит Деб, выходя в этот момент из своей комнаты. — Вот, держи, милый. Я сделала бОльшую часть, но девочки из моей группы помогли мне закончить его, — она протягивает Брайану сверток завернутый в яркую бумагу. — Это не «Мальтийский сокол» или что-то в этом роде? — Брайан взвешивает его на руке. — Нет, пожалуй, слишком легкий. — Ты откроешь эту чертову штуку и перестанешь валять дурака?! — кричит Деб, шлепая его по руке. Брайан развязывает ленту и осторожно разворачивает бумагу, как будто боится, что она взорвется. — Что это ТАКОЕ, Дебби? Деб готова взорваться. — Это одеяло! Рисунок называется «Веер»! Понял? Видишь веер в центре? И я твой самый большой поклонник, милый! Брайан разворачивает его и раскладывает. Одеяло огромное, достаточно большое, чтобы накрыть даже королевских размеров кровать Брайана. — Господи. Сколько времени тебе потребовалось, чтобы сделать это, Деб? — О, пару месяцев. Но я очень медлительна. И я уже начала новое для ребенка Линдси. Оттенки розовые, для девочки. Как то, что я сделала для Гаса в синем цвете. Брайан действительно потерял дар речи. Он просто смотрит на эту штуку, в то время как Деб указывает на место, где вышито его имя «скрытым» узором по краю. — Видишь? — говорит Деб. — «Брайан Кинни» здесь… и здесь… и здесь! — Вижу. Если присмотреться, то можно увидеть мое имя, но издалека оно выглядит как причудливый узор. Брайан проводит своими длинными пальцами по одеялу, ощупывая различные материалы. — Это удивительно, Деб. Красиво. Я и не знал, что ты такая креативная! Я имею в виду, в чем-то, помимо моды, — говорит Брайан, глядя на меня. — О, ничего страшного. Просто хотела подарить тебе кое-что, что имело бы особое значение. Что-то уникальное. Дебби сияет. Она действительно счастлива, что Брайан так впечатлен ее работой. — О, и еще кое-что, — говорит Деб. — Что еще? — говорю я. — Одинаковые наволочки? — Заткнись, Вик! — Дебби шикнула на меня. — Вон в том углу. Видишь этот маленький рисунок, вот здесь? Я добавила это от себя. Просто… не знаю. Просто так. Мы с Брайаном оба наклоняемся, чтобы посмотреть, на что она указывает. И это еще одно вышитое имя, но не имя Брайана. Вместо этого на нем написано «Джастин Тейлор». — Спасибо, Деб, — говорит Брайан, глядя на одеяло. И его голос немного дрожит, как с ним иногда бывает, — спасибо. — Не стоит, малыш. Я просто надеюсь, что тебе оно понравится, — затем в глазах Дебби появляется злой блеск, — и когда Джастин приедет сюда на следующей неделе, не испорти одеяло первым делом! Сними его, ПРЕЖДЕ чем швырнешь его на кровать и выебешь ему мозги! — Сестренка! — восклицаю я. — Прикуси язык, хорошо? — Все в порядке, Вик. И я не забуду, Деб, — говорит Брайан, — никогда не забуду. Часть четвертая Краткое содержание: Вика снова «похищают». Лос-Анджелес, ноябрь 2002 года. Мы прибыли в Лос-Анджелес в субботу, и сейчас только полдень понедельника, но я уже чувствую себя измотанным. И все от того, что мы с Деб пытаемся втиснуть в себя все, что когда-либо думали сделать в Голливуде за одну неделю! Это смешно, я знаю. Мы вдвоем носимся, как маньяки… или, я бы сказал, РАЗЪЕЗЖАЕМ в лимузине с шофером, как маньяки! А мы просто лишь осматриваем достопримечательности и ходим по магазинам. Не могу себе представить, как Брайан может поддерживать темп всего того, что студия ожидает от него. Но премьера «Олимпийца» состоится в среду вечером, и давление продолжается. Брайан постоянно проверяет нас и извиняется за то, что сам не может показать нам город. Но мы понимаем — действительно понимаем. После того, как мы провели весь вчерашний день, занимаясь туристическими голливудскими делами, Брайан заехал за нами в отель «Беверли-Палмс» и пригласил на ужин в «Поло-лаундж». Это и есть то шикарное место, где заключаются все сделки, и все звезды встречаются со своими продюсерами, и их видят «правильные» люди. Это также то самое место, куда Рон хотел пригласить нас на воскресный бранч. Мы все же попадаем туда, только немного позже в воскресенье. И без Рона, конечно. Понедельник был отведен для покупок и выбора того, что мы наденем на премьеру. Мне легко с моим смокингом, но у Деб, как обычно, много мнений о том, что она хочет надеть на «Большое событие». Я все время говорю ей, чтобы позволила профессионалам делать их работу. Моя сестра прелестная женщина, то есть, когда не утверждает свою «индивидуальность» в ужасных оранжевых и фиолетовых муумуусах***, футболках с грубыми высказываниями и плохо сидящих эластичных штанах, но попытки найти ей приличный наряд достаточно, чтобы у меня начала раскалываться голова. Некоторые из платьев, которые Николь, женщина, отвечающая за бутик «Versace», показывает нам, просто прекрасны. Материалы экстравагантны, фасоны элегантны, цвета ослепительны, но Деб находит что-то неправильное в каждом из них! Я неравнодушен к серебристому атласному платью, которое очень похоже на платье Лиз Тейлор, но моя сестра воротит от него нос. Наконец Николь показывает ей темно-фиолетовое парчовое платье. Оно похоже на то, что принцесса Ди надела бы на коронацию, поэтому, естественно, Деб оно нравится. Это то, что она хотела. Я жду, когда Дебби закончит примерку, когда Брайан входит в магазин. Он оглядывается, а потом подходит прямо ко мне. — Не ожидал увидеть тебя здесь, дорогой, — говорю я, вставая. Я не могу удержаться и крепко обнимаю его. Брайан выглядит удивительно великолепно в светло-коричневом костюме от Amani. Но он выглядел бы великолепно и в клетчатых шортах и рубашке из мешковины. И вид у него намного лучше, чем в субботу, в тот день, когда мы приехали сюда. Я испугался за него тогда. Но потом он вернулся к своему обычному старому Брайану, и в «Поло Лаундж» на воскресном ужине выглядел уверенно, расслабленно, и каждый дюйм — кинозвезда. Он привел с собой свою подругу, молодую актрису Диану Рис, она обедала с нами. Я узнаю в этой девушке одну из «свиданий» Брайана с прошлой зимы, когда он обходил премьеры и вечеринки. Предполагаю, что она своего рода «прикрытие», но не думаю, что Брайан хочет, чтобы ему об этом напоминали. У меня складывается впечатление, что играть натурала перед прессой и камерами — не самое его любимое занятие. Но эта Диана кажется мне хорошей подругой. У нее даже есть для него ласкательное имя — Брайди! То, что у него есть по крайней мере ОДИН человек, которому он может довериться, делает меня счастливым. Потому что мне неприятно думать, что Брайан в полном одиночестве в этом убивающем душу городе. Неудивительно, что он выглядит так депрессивно иногда. Диана — смелая, грудастая маленькая блондинка, которая сразу же сходится с Дебби. Я представляю себе, что если бы у Деб была дочь, она была бы очень похожа на эту Диану, такая же забавная, самоуверенная, полная непристойных шуток и сплетен. Она встречалась с кучей актеров — у меня такое чувство, что она играла роль прикрытия для многих из них — и бывала на всевозможных вечеринках с большими звездами, а теперь снимается в собственном ситкоме. — Он называется «А вот и Диана!» и выйдет в эфир где-то в январе, — радостно сказала Диана нам с Деб, — у нас есть отличное вступление. Нас поставили сразу после «Американского папочки», — затем она посмотрела на Брайана и ухмыльнулась, — это дает Брайану ДВЕ причины смотреть сетевое телевидение в среду вечером! Но Брайан закатывает глаза. — Я не смотрю телевизор, Диана. И я определенно не смотрю ситкомы! Особенно ситкомы с Питером Бриджесом в главных ролях. — А мне НРАВИТСЯ это шоу! — восклицает Дебби. — Питер Бриджес такой забавный! Он настоящий крикун! — Да, — сказал Брайан, бросив на Диану непристойный взгляд, — вы бы слышали, как он кричал. А потом он и Диана начинают истерически хохотать, в то время как мы с Деб тупо смотрим на них обоих. Мне придется выяснить у Брайан, что такого смешного в этом было. Вчера было приятно слышать, как Брайан смеется, но сегодня, похоже, на него опустилась туча побольше. — Брайан, с тобой все в порядке? — спрашиваю я. — Как ты себя чувствуешь? Ты выглядишь немного напряженным. — Я в порядке, Вик, — говорит он, садясь на один из диванов. Я сажусь рядом с ним, — просто… с тех пор как я уехал из Питтсбурга в Нью-Йорк, я вкалывал как проклятый над рекламой этой картины. И безостановочно с тех пор, как вернулся сюда. Масса интервью и фотосессий. Телевизионные заморочки. Кроме того, завтра будет интервью «Ларри Кинга» с Джимми, которого я НЕ жду с нетерпением. Еще больше идиотских вопросов о том, «каково это целоваться с парнем?» — съеживается Брайан. — Потом премьера в среду. И «Вечернее шоу» в четверг вечером. Я даже не смогу сделать гребаный перерыв на ванну до пятницы! Это просто безумие. Слишком безумно для меня. — Это Шоу-Бизнес, Брайан. Это значит быть звездой! — напоминаю я ему. — Разве это не волнительно? Разве это не очаровательно, дорогой? Разве это не все, о чем ты когда-либо мечтал? Потому что это все, о чем я когда-либо мечтал! И мне не стыдно, что некоторые из моих фантазий воплощаются в жизнь через Брайана. — Наверное, — вздыхает он, — но я никогда по-настоящему не хотел быть «кинозвездой». С актерской частью все в порядке. На самом деле лучше, чем хорошо. Но это часть «Славы», которая ни что иное, как заноза в заднице и куча работы! Я думал, что был трудоголиком, когда работал в «Райдере». И, да, я работал на износ. Но у меня все же было время для отдыха. У меня было немного времени, чтобы расслабиться. Пойти в «Вуди» или в «Вавилон» с Майклом и ребятами. Провести немного времени с Джастином. Чтобы мои гребаные зубы разжались! — Брайан на мгновение закрывает глаза, а затем открывает их и смотрит прямо на меня. — И никогда никто не направлял на меня камеру каждую минуту дня. Иногда, клянусь Богом, они прячутся в кустах… ждут, когда я… чтобы… — он замолкает. — Чтобы что? Брайан морщится. — Я не знаю, Вик. Совершу ошибку! Поссу на улице! Назовем это так. Джимми говорит, что я привыкну к этому, но я не могу. Это делает меня таким параноиком, я так, блядь, нервничаю. А потом эта история с… с Роном… — Брайан качает головой, — ты понимаешь, почему я, возможно, слишком остро отреагировал в субботу, Вик? Когда узнал, что Рон забрал тебя и Дебби и отвез в дом, я просто… я чувствовал, что он пытается каким-то образом настроить вас против меня. Что он пытался заставить вас считать, что со мной что-то не так. И ты знаешь, что в моей жизни не так уж много людей, которым я доверяю. Совсем не так много, — он задумывается, — на самом деле почти никого. Но я правда не совсем чокнутый. Правда. — Я знаю, что это не так, милый, — говорю я, похлопывая его по руке. И я также знаю один верный способ снять его стресс, — подожди еще 24 часа. Джастин приедет завтра с Майклом и Беном. Я знаю, ты будешь рад его видеть. И он так взволнован, что приедет сюда. Мы с Деб поговорили с Майки прошлой ночью и все трое едва могут дождаться, чтобы появиться здесь. — Да, — снова вздыхает Брайан, — я каждый вечер разговариваю с Джастином по телефону. Но это не одно и то же. Это просто не то. — Я понимаю. — И мне действительно жаль, что я мало вижу тебя и Деб, — продолжает Брайан, — но студийное расписание убивает меня! Сегодня мне едва удалось вырваться на пару часов, чтобы приехать сюда. — Все в порядке, Брайан, — говорю я ему, — имея в своем распоряжении машину и водителя, мы можем делать все, что захотим, и идти туда, куда мы хотим. — Ну, говоря о машине и водителе, Вик, я хотел бы спросить, могу ли я «угнать» ее у тебя и Деб сегодня днем? — спрашивает он. — Мне нужна машина примерно на час. — Конечно, — говорю я, — но что случилось с твоим «Мустангом»? Он колеблется. — С ним ничего не случилось. Я возвращаю машину владельцу, так что мне нужно будет вернуться, чтобы забрать мой новый джип. — Ой! — восклицаю я. — Ты купил новый джип? И мне интересно, знает ли Брайан что-нибудь о машине Рона, заказанной для него в качестве рождественского подарка. Очевидно, нет. И теперь я уверен, что он не примет у Рона этот навороченный «Ягуар», несмотря ни на что. Особенно после того, что рассказал мне об их отношениях на днях. — Да. Я забираю джип сегодня днем, — говорит он, прочищая горло. — Ты знаешь, Диана и Дебби так монополизировали разговор за ужином вчера, что я так и не спросил, как прошел твой голливудский тур, — говорит Брайан, резко меняя тему. Я понимаю, что он не хочет поговорить о Роне или о том, что собирается делать. И это в основном для того, чтобы пихнуть машину, которую дал Рон, ему в лицо. Один из сотрудников бутика, очень симпатичный молодой парень, предлагает нам с Брайаном шампанского, но Брайан отказывается. Я беру бокал. Почему нет? Я нахожусь на Голливудской скоростной полосе только короткое время, так что могу наслаждаться этим. — Экскурсия была замечательной. Просто замечательной! Брайан, кажется, очень доволен. — Эта девушка, Хайди, которая была вашим гидом, очень милая. Она стажер в студии, там я с ней и познакомился. Она также является доктором философии в области кино в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе и знает все об истории Голливуда. Она пишет на эту тему диссертацию. Поэтому я подумал, что Хайди будет идеальным человеком для экскурсии по городу. — Хайди была просто великолепна, Брайан. Во-первых, она повела нас в Китайский театр Манна, где все эти следы звезд на цементе! Брайан весело улыбается. — В чьи следы Дебби пыталась втиснуть свои ноги? — Откуда ты знаешь, что мы это сделали? — удивленно спрашиваю я. — Все так делают, Вик. Даже я сделал это, когда впервые приехал сюда! — смеется он. — Ну, я ИДЕАЛЬНО подошел для Рока Хадсона, конечно! — хвастаюсь я. — О, Рок Хадсон, да? Кто же еще, как не Рок! — смеется Брайан. — Но Деб… она сходила с ума! Ее ступни были немного великоваты, чтобы вписаться в следы Лиз Тейлор, но слишком малы, чтобы вписаться в следы Авы Гарднер! Я думаю, что они были ближе всего к Алану Лэдду, но никому не говори. — Мои губы запечатаны. — Хайди была очень терпелива с нами. Она сделала много фотографий, на которых мы оба вели себя как сумасшедшие туристы. — Но вы и есть пара сумасшедших туристов, Вик, — улыбается Брайан, — так что это разрешено. — Потом Хайди повела нас в Голливудский музей восковых фигур. А потом в тур по «Universal Studios» — это тоже было замечательно, Брайан! О-о, и Знак Голливуда! — восклицаю я. Брайан улыбается. Я знаю, что это звучит так, будто я писаю кипятком от востора, но ничего не могу с собой поделать. Этот отпуск такой веселый! Мы с Деб прекрасно провели время, когда ездили в Италию несколько лет назад, но тогда мое здоровье было не самым лучшим, и вся эта поездка была немного омрачена тем, что мы с Дебби думали, что я умираю в то время. — Спасибо за все, что ты сделал, Брайан. Я не знаю как еще выразить благодарность. — Ничего особенного, — говорит он, — я рад, что ты хорошо проводишь время. Этого я и хотел для тебя. Вы всю свою жизнь только и делали, что упорно трудились. Ты заслуживаешь небольшой передышки, понимаешь? — он откидывается на спинку дивана и снова закрывает глаза. Он выглядит таким усталым. Затем открывает их и убирает волосы со лба, — просто небольшая плата за то, что ты сделал для меня за все эти годы. Потому что я ничего из этого не забыл. Никогда не забывал. И никогда не забуду. — Брайан, правда… — начинаю я. Потому что он нам ничего не должен. Все, что я когда-либо делал, или Дебби когда-либо делала… ну, это было просто правильно. Единственное, что мы могли сделать, — Брайан, я должен еще раз поблагодарить тебя за это… — А ты напомни Дебби, чтобы она не опаздывала на встречу с Элизабет Арден в среду, — перебивает меня Брайан. Он терпеть не может, когда его за что-то благодарят. Кажется, ему от этого не по себе, — ей должны провести все процедуры для премьеры: массаж, ногти, волосы, макияж. Она заставит Мишель Пфайффер кипеть от ревности, когда они закончат с ней! — Одна вещь о Дебби — она хорошо убирается! ВСЕ мы, Грасси, хорошо убираемся! — гордо говорю я. Симпатичный парень продолжает кружить со своей бутылкой шампанского, и я знаю, что он не пытается привлечь МОЕ внимание. Но Брайан просто игнорирует его. Я предполагаю, что Лос-Анджелес полон красивых мужчин, пытающихся привлечь внимание Брайана, но он, похоже, не заинтересован. По крайней мере, больше нет. — А у тебя уже была примерка в «Armani», Вик? — Сегодня утром. Смокинг очень красивый. Но мне ничего не сказали о том, чтобы вернуть его после премьеры. Они заберут его или нам придется отвезти его самим? Брайан сжимает мою руку. — Ни то, ни другое, Вик, потому что смокинг твой. Как и платье Деб. Они ваши. Я бы не стал заставлять вас носить что-то с чужого плеча. Я пристально смотрю на него. — Брайан! Это уже слишком! — Нет, Вик, это для тебя. Я хочу, чтобы вы с Деб выглядели на премьере на миллион долларов. В конце концов, вы отражаете МЕНЯ, верно? — говорит он, ухмыляясь. — Кроме того, никогда не знаешь, когда понадобится съездить на какое-нибудь официальное мероприятие в Питтсбурге. Может быть, вы с Тимом купите сезонные билеты в Питтсбургскую оперу и поедете с шиком! Возьми с собой Теодора, и его парня-твинка тоже! — Хорошо, — соглашаюсь я, — я определенно буду выглядеть на миллион долларов в этом смокинге, Брайан. Это положительно декадентство! — Тогда тебе должно понравиться! Симпатичный сотрудник снова кружит вокруг. — Могу я предложить вам белого вина, мистер Кинни? Или еще что-нибудь… желаете? — он практически хлопает глазами. — Нет, спасибо, Курт. Мы кое-кого ждем, — Брайан наклоняется ко мне, когда парень отступает. — Этот парень никак не отстанет, — вздыхает он. — Ты хочешь сказать, что ты…? Брайан кивает головой. — Прошлой зимой я покупал здесь пару костюмов и… ну, между примерками было скучно. Но Курт никак не может вбить себе в голову, что я не заинтересован в том, чтобы мне отсасывали каждый раз, когда я прихожу сюда. — У большинства людей должны быть твои проблемы, Брайан! Но он только пожимает плечами. — На прошлой неделе я дал портным в «Armani» мерки Майкла и Джастина. Надеюсь, что их смокинги подойдут, потому что до премьеры не хватит времени на переделки. Бен привезет свой собственный смокинг. Через несколько минут Дебби выходит из примерочной, сияя. — Привет, малыш! — она бросается к Брайану, хватает его, крепко сжимает и почти сбивает их обоих. — Вик рассказывал мне, что пока все идет хорошо в вашем «Превосходном приключении», — комментирует Брайан. — Супер-пупер, милый. Видел бы ты мое платье! — Деб жестом указывает на элегантную женщину, которая отвечала за ее примерку. — Николь обращалась со мной как с гребаной королевой! — Ну, здесь, конечно, немного знают о королевах из Беверли-Хиллз, — говорит Брайан. — Мистер Кинни, — говорит Николь, пожимая ему руку, — я так рада быть полезной вашей семье. — Да, — добавляет Деб. — Я взяла с собой жемчуг, чтобы убедиться, что он хорошо сочетается с платьем. — Жемчуг? — Брайан смотрит на меня. — Тот, что ты подарил мне в «Папагано», дорогой! Деб достает причудливый футляр и открывает его, показывая ему длинную нить культивированного жемчуга, спрятанную внутри синей бархатной подкладки. На мгновение Брайан выглядит испуганным. Потом я вспоминаю, что эти жемчужины предназначались в подарок Джоан Кинни, которая так и не появилась на обеде у Брайана. Насколько мне известно, с тех пор он никогда не видел и не слышал о своей матери. Но Брайан быстро берет себя в руки. — Ах, да. — Он должен прекрасно смотреться с платьем, которое выбрала миссис Новотны, мистер Кинни, — вставляет Николь. — Да, я уверен, что так и будет. Брайан договаривается, чтобы Николь пришла в наш гостиничный номер в среду днем с платьем и помогла Дебби с последними штрихами перед премьерой. Деб так взволнована, что практически подпрыгивает на месте. Она собирается на голливудскую премьеру и сама будет выглядеть как кинозвезда! Даже если ее «свидание» — это только я! У бутика «Versace» нас ждет машина с водителем. Красный «Мустанг» Брайана с откидным верхом припаркован рядом с лимузином. — Куда мы едем, милый? — спрашивает Деб, садясь в лимузин. — В дом, — отвечает Брайан, сглатывая. Мы следуем за машиной Брайана на холмы и сворачиваем на длинную подъездную дорожку к дому Рона. Брайан открывает дверь гаража и заводит «Мустанг» внутрь. Через минуту выходит и идет к лимузину. — Подождите минутку, пока я оставлю ключи, — говорит он, наклоняясь к окну, — «Ягуар» Рона здесь, но он должен быть в студии в это время дня, так что не должно быть… проблем. Он, вероятно, тоже пользуется студийной машиной и водителем. — Все в порядке, детка? — тревожно спрашивает Деб. — Все хорошо, Деб, — говорит Брайан, — я сейчас вернусь. А потом он входит через кухонную дверь. Но Брайан находится в доме гораздо дольше, чем «минуту», чтобы бросить связку ключей. Наконец, он выходит из двери, и Рон идет за ним по пятам. — О боже, — говорит Деб, хватая меня за руку, — это похоже на неприятности. Весь фасад спокойствия и хладнокровия Рона, который он показал нам в первый день, когда мы были здесь, теперь полностью улетучился. Он кричит на Брайана, его лицо красное. Рон хватает Брайана за руку и пытается развернуть его или утащить обратно к дому, но Брайан вырывается и продолжает идти к лимузину, опустив голову и полный решимости. — Прекрати это делать, Брайан! Я, блядь, серьезно говорю! — кричит Рон. — Я ничего не делаю, Рон, — ровным голосом говорит Брайан, — просто возвращаю машину. И это все. — Это ТВОЯ машина, Брайан! — кричит Рон. — Это был подарок! Ты не можешь вернуть гребаный ПОДАРОК! Брайан останавливается и смотрит на него. — Мне очень жаль. Я больше этого не хочу. Не хочу и не нуждаюсь ни в чем от тебя. Никаких подарков. Никаких обещаний. Ничего. Затем он отворачивается и продолжает идти. — Брайан! На лице Рона странная смесь ярости и отчаяния, в то время как на лице Брайана холодная, пустая решимость. Это, должно быть, убивает Брайана, но я понимаю, почему он это делает. Почему он должен. — Иисус, Мария и Иосиф! Вик, сделай что-нибудь! — настаивает Дебби, пока мы наблюдаем за происходящим из лимузина. — Нет, сестренка. Пусть Брайан делает то, что должен, — говорю я ей. — Брайан! — Рон все еще следует за Брайаном и дергает его за пиджак от Armani. — Просто… остановись на секунду. Поговори со мной! Пожалуйста! На ОДНУ секунду! — умоляет Рон. — Мне больше нечего сказать, Рон. Все, что есть между нами отныне, это только бизнес. ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО! А для ЭТОГО ты можешь поговорить с Лью Блэкмором, или с моим адвокатом Уолтером Урбански. — Эта чертова акула! — теперь Рон кричит. — Он отравляет тебя, Брайан! Он гомофобный мудак! Он… он… — Рон сжимает кулаки, как будто хочет кого-нибудь ударить, — если он, блядь, даже ПОДУМАЕТ использовать эту пленку, Брайан… Я не шучу! Если вы с ним думаете, что можете запугать меня, то идите к черту! Пошел ТЫ на хуй! Брайан открывает дверцу лимузина. — Мне очень жаль, Рон. — Да пошел ты, Брайан! — снова кричит Рон. А потом он пытается толи ударить Брайана, толи схватить его — трудно сказать, что именно. Но Брайан отбивается от него, ловя его руку и удерживая ее подальше от своего тела, не позволяя Рону ударить себя. Или прикоснуться к себе. — Прекрати, Рон. Просто прекрати это! С этим покончено. Полностью. И Брайан откидывает руку Рона, а затем скользит на заднее сиденье лимузина, прямо рядом со мной. Его рука дрожит. — Этого никогда не будет, Брайан! Никогда! Ты никогда со мной не расстанешься! — Рон почти бессвязен. — Ты меня слышишь? Ты меня слушаешь, Брайан? Брайан! — Поезжайте, пожалуйста, — говорит Брайан шоферу, — сейчас же. Пожалуйста! Затем он откидывается на спинку сиденья и смотрит прямо перед собой, пока мы покидаем дом Рона, а Рон стоит один посреди длинной, широкой подъездной дорожки. *** Первое, что я делаю утром, это звоню и заказываю машину, чтобы заехала за мной в десять утра. Майкл, Бен, и Джастин прибудут в аэропорт в четыре часа по полудню, и мы все должны быть в телестудии до шести, чтобы посмотреть на интервью Брайана и Джимми Харди с Ларри Кингом, так что это еще один активный день без отдыха. У меня не было даже пяти минут, чтобы сделать кое-какие покупки самостоятельно, но я твердо решил, что куплю подарок для Тима. Я никогда раньше не покупал ему подарков. Я имею в виду что-то действительно хорошее, что-то важное. И еще хочу провести пару часов на Родео-Драйв, чтобы найти что-то особенное, чтобы подарить Тиму на Рождество. Мысли о том, что Рон купил эту красивую машину для Брайана, заставили меня задуматься о том, как сильно я хочу иметь возможность позволить себе покупать своему любовнику великолепные вещи. К сожалению, я не могу позволить себе машины, модные стереосистемы, телевизоры или что-то в этом роде. Но знаю, что именно смысл, стоящий за подарком, будет иметь для Тима значение. И я снова думаю о Роне и о том, как нежеланны его дорогие подарки. Особенно этот модный «Ягуар». И мне интересно, что Рон теперь с ним будет делать. Ровно в десять я оставляю Дебби отмокать в огромной ванне с пеной в номере отеля и спускаюсь в вестибюль. Лимузин с водителем ждет меня. Это Рамон, тот самый парень, который возил нас в воскресенье. Вчера у нас был Байрон. Думаю, это зависит от того, кто доступен в конкретный день. Но они оба отличные водители. И Рамон тоже довольно зоркий. Но я всегда любил латиноамериканских мужчин. И я вздыхаю, потому что думаю о Карлосе. Но это было очень, очень давно. Рамон улыбается мне и открывает дверь. Я проскальзываю на заднее сиденье, и обнаруживаю, что не один. Рамон захлопывает дверцу и, обойдя машину, садится за руль. — Привет, Вик. Я слышал, ты прекрасно проводишь время в городе, — говорит Рон. — Гм, да. Это так, — говорю я. Я понятия не имею, что делать. Уже слишком поздно выходить из лимузина, потому что мы отъезжаем от тротуара и попадаем в поток машин. — Это хорошо, — кивает он, — это просто прекрасно. Рон одет в красивый серый костюм и выглядит как успешный голливудский режиссер. В этом сером есть оттенок голубого, чтобы подчеркнуть его глубокие синие глаза. Это старый трюк Брайана — носить тот оттенок зеленого или золотого, который отражает его глаза. Интересно, Рон научился этому у Брайана? — Послушай, Рон, — говорю я, пытаясь понять, чего он от меня хочет, — я просто пытаюсь провести несколько часов за покупками. Мой племянник Майкл и его бойфренд прибудут сегодня днем, и у них не будет на это времени. — Да, я знаю. Бен Брукнер, — отвечает Рон, — я знаю Бена много лет, Вик. Он пишет книгу о моей карьере. Мы находимся в постоянном контакте. Насчет книги, я имею в виду. — Верно, — говорю я, — я забыл, что ты хорошо знаешь Бена. Я совершенно забыл о связи между Роном и Беном. Внезапно мне кажется, что в этом есть что-то немного зловещее. — А с Майклом я познакомился в декабре прошлого года, когда был в Питтсбурге на кинофестивале в Карнеги-Меллоне, — рот Рона сжимается, — где я встретил Брайана, — добавляет он, — снова. — Верно, — повторяю я. Мне становится очень не по себе. — Я хочу извиниться за ту «сцену», свидетелями которой вы с сестрой стали вчера в доме. Это было прискорбно, — говорит он ровным голосом, — мне жаль, что Брайан ведет себя так… сложно. Но премьера и вся эта шумиха, я уверен, ты видишь, оказали на него ужасное давление. Я мрачно улыбаюсь. — Похоже, напряжение начинает сказываться на вас обоих, Рон, — и я хочу добавить, что не Брайан орал во все горло на подъездной дорожке. — Иногда с Брайаном нужно быть настойчивым, — мягко говорит Рон, — ему нужен кто-то, кто будет с ним тверд, иначе он сойдет с рельсов. Он делал это в прошлом — совсем недавно в Англии. Но я уверен, что ты все об этом знаешь, Вик. Я знаю, что Брайан доверяет тебе, как своего рода старшему брату. — Спасибо за комплимент, но я слишком стар, чтобы быть старшим братом Брайану, и ты это знаешь! — мне приходится смеяться над попыткой Рона польстить. — Но Брайан ничего не рассказал мне о том, что случилось с ним в Англии. И я бы никогда не заставил его рассказать мне об этом. Кажется, он приходит в себя, медленно, но верно. Я думаю, что шанс отдохнуть и зарядиться энергией после того, как эта премьера закончится, будет для него просто билетом. И для тебя тоже, Рон, — добавляю я, — похоже, тебе не помешал бы отпуск не меньше, чем Брайану. — Я планирую, — отвечает он, — на Мауи после Нового года. И Брайан поедет со мной. Я делаю глубокий вдох. — Рон, мне неприятно тебе это говорить, но тебе не кажется, что Брайан ясно дал понять, что ваши отношения закончились? Что еще он должен сделать, чтобы убедить тебя? Да, думаю я, подожди, пока Рон не узнает, что Джастин сегодня приедет в город, чтобы быть с Брайаном и присутствовать на премьере, если только Рон уже не знает об этом от Бена. Рон странно улыбается и качает головой. — Ты просто не понимаешь наших отношений, Вик. Это еще не конец. Ни в коем случае. Он изменчив, да, но именно это делает его интересным. Уверен, что ты это видишь? — Не совсем, — отвечаю я, — все, что я вижу, это два парня, идущие в двух совершенно разных направлениях. И из того, что я еще увидел, это, вероятно, хорошая идея. Я думаю, что вы двое пробуждаете друг в друге худшее. Рон свирепо смотрит на меня. — Нет, все как раз наоборот! Мы раскрываем лучшее друг в друге. Как «Олимпиец». Это НАШЕ творение. А в следующем году мы вместе снимаем еще один фильм. Римейк фильма «Красная Река». Это будет еще один шедевр, просто подожди и увидишь. Я написал сценарий, и я режиссер. И Брайан играет в нем главную роль с Клинтом Иствудом. Это раз и навсегда докажет, что мы — непобедимая команда. Во всем. У Рона на лице улыбка, которую трудно описать. Счастливая. Возможно, удовлетворенная. Но и немного жутковатая. Теперь я действительно думаю, что Рон бредит. И Брайан тоже, если он действительно планирует сняться в еще одном фильме с Роном. Это просто напрашивается на неприятности! — Как скажешь, — отвечаю я. И лимузин останавливается перед группой магазинов на Родео-Драйв, — это то место, куда я собирался. Было приятно поговорить с тобой. И я готов выскочить из машины, чтобы закончить этот странный разговор. — Вик, подожди минутку, пожалуйста, — говорит Рон, удерживая меня за рукав. Я задерживаю дыхание, — я попрошу Рамона отвезти меня в мой офис, а потом он вернется и заберет тебя. Все в порядке? — Конечно, Рон, — говорю я, снова выдыхая, — все просто прекрасно. Я начинаю выходить из машины, но он все еще удерживает меня. — Но я хочу, чтобы ты оказал мне небольшую услугу, — говорит Рон. Он лезет в карман своего серого пиджака и достает контейнер. Это похоже на какой-то рецептурный препарат, — это лекарство Брайана. Ему это нужно, чтобы держать себя на ровном киле. Я уверен, что ты заметил, как он нервничает и подавлен. — Ну… — колеблюсь я. Да, я заметил, но я не хочу говорить об этом Рону. — Это от его врача, — и Рон показывает мне контейнер и этикетку. И он прав. Он выписан Брайану Кинни по рецепту доктора Лоусона Холла в павильоне Спенсера в Беверли-Хиллз, — он упрямый и отказываться принимать их. Но ему нужны лекарства. Я уверен, ты понимаешь, каково это, когда тебе нужны лекарства. Иногда ты не хочешь принимать их, потому что не хочешь признавать, что тебе нужно что-то подобное только для того, чтобы пережить день. Я знаю, что ты был… болен, Вик. Так что ты понимаешь мою точку зрения, я уверен. — Я думаю, тебе лучше поговорить об этом с Брайаном, — говорю я, глядя на контейнер. — Это всего лишь Ксанакс. Просто из-за беспокойства Брайана. Это совершенно безвредно, — настаивает Рон. И он вкладывает мне в руку коробочку с белыми таблетками, — в следующий раз, когда увидишь его, просто дай ему это. Или, еще лучше, сунь в его куртку. Потом, когда ему это понадобится, он возьмет его. И это поможет, Вик. Это действительно поможет. Ты окажешь нам обоим большую услугу. Очень большое одолжение. Я кладу контейнер в карман. Кажется, лучше принять его, чем спорить с ним весь день. — Хорошо, Рон. Если ты так говоришь. Но сейчас мне нужно идти. Следующие два дня будут очень беспокойными для всех нас! — Я знаю. Как ты думаешь, почему я так беспокоюсь о Брайане? В конце концов, я хочу для него только лучшего. Как и все мы, — Рон откидывается на спинку сиденья и улыбается, — так будет лучше для Брайана. Это единственная важная вещь, не так ли? И кто знает об этом лучше меня? Верно, Вик? Кто лучше знает?

*Персонажи американского телевизионного ситкома «Я люблю Люси». **80 градусов по Фаренгейту — чуть больше 26 градусов по Цельсию. ***Бесформенные Гавайские платья сшитые из ярких цветных тканей.