И всё сначала

Шутки шутками, а ближний круг наследника Вонголы пополнялся весьма странными личностями порой. Так, на радость маме Тсуны, в доме поселились трое детей. Для ясности: Чуя всегда был против детей в мафии. Овцы, которых он возглавлял, были созданы для защиты, а не использования детей. Но и пятилетний Ламбо, и девочка-киллер И-Пин были увешаны оружием, как новогодние ёлки – игрушками, а Реборн прямо указал, что Ламбо – его будущий подчинённый, и долг Тсуны был позаботиться о нём. Накахара к идее отнёсся скептически. Не потому что язык с мальчиком найти было трудно. Делов-то: чередуй похвалу со строгостью, поощряй правильное поведение виноградными конфетами, которые были гораздо слаще привычных японских, и иногда давай возможность пошалить – всего-то и разницы, что взрослым своим подопечным можно было навалять на тренировке, а Ламбо хватало угрозы отшлёпать после одной показательной порки. Мальчик вообще оказался гораздо понятливее, чем многие его подчинённые в прошлом. Но жаль было пацана, у которого, похоже, и детства-то толком не было и которого Вонголе кинули как кусок мяса дикому зверю, лишь бы не сожрал. С И-Пин была другая ситуация: она, как понял Чуя, была ученицей и воспитанницей человека, которого Реборн уважал. На дружбу его реакция не тянула, но, возможно, они были когда-то напарниками. Обучили девочку не в пример лучше, чем Ламбо, но подвох обнаружился сразу: свою способность И-Пин совершенно не контролировала и случайно могла навредить гражданским, если бы слишком перенервничала. К Чуе её отправили с надеждой, что рано или поздно наследник Вонголы уже с помощью своей силы сможет её контролировать. Со способностями здесь вообще была забавная вещь: их называли Пламенем, и оно обладало весьма специфическими чертами, что дало Чуе основания подозревать, что он не просто умер и вернулся, а возродился в другом мире. И чем больше он узнавал о Пламени Посмертной Воли и местной мафии, тем больше крепли его подозрения. Выяснить наверняка было нельзя, не в его ситуации. Хотя год плюс-минус совпадал с тем, что последнее он запомнил из своей жизни. Но информация о людях, которые окружали его в прошлой жизни, никогда не могла быть в открытом доступе, так что Чуя не стал и пытаться искать – к чему вызывать лишние подозрения? Тем более, он всё равно не смог бы заявиться к бывшему боссу или приятелям, не смог бы подтвердить свою личность. И всё же, ведомый странной тоской и жаждой хотя бы увидеть знакомые места, как-то в интернет-кафе он загрузил виды с онлайн-камеры Йокогамы. Потрясение Чуи нельзя было передать словами: город выглядел до последнего камешка знакомым, не хватало только одного. Самого главного. Башни из металла и укреплённого стекла посреди города, официальной резиденции Портовой мафии. В панике Чуя принялся искать информацию, на его памяти девчонка из Американской гильдии эсперов однажды заставила башню исчезнуть. Но не в этот раз. Башни не было, потому что её никогда здесь и не существовало, а городские власти в принципе не позволили бы строить такие высотки, которые могли «испортить вид города». Читая оцифрованные газетные архивы, Накахара только глухо рассмеялся. Оказывается, в нём всё же жила надежда вновь встретить тех, кого он, хоть и с оговорками, был готов назвать семьёй. Вот в таком дерьмовом настроении он и познакомился с Фуутой – третьим ребёнком, ставшим его подопечным. Фуута, Звёздный принц мафии, обладал уникальной способностью На первый взгляд, это звучало как бред, но Фуута составлял ранги, и это было слишком серьёзным оружием, чтобы выпускать из рук ребёнка, добровольно пришедшего к нему за помощью. Даже Чуя на вскидку мог придумать пару рейтингов, которые давали бы слишком большие преимущества, что уж говорить о гениях уровня Дазая или Достоевского? Неудивительно, что использование сил мальчика попытались ограничить, сделав Фууту "народным достоянием". Но против воли самого ребёнка и Вонголы не пошли бы даже объединённые Семьи мафиози, как сказал Реборн, а значит, Чую ждала немаленькая награда за необременительную, в общем, помощь. Впрочем, Накахара и так бы мимо нуждающегося в помощи ребёнка не прошёл, просто теперь это стало ещё и выгодно. В дурном настроении Чуя отпинал преследователей, а когда один из них достал пистолет, то с уже привычной болью принял Пулю возрождения Реборна. Пламя опять сосредоточилось на лбу и руках, но во второй раз гораздо легче распределилось по всему телу. Это уже больше напоминало знакомую и родную способность к управлению гравитацией, так что и Чуя действовал свободнее, позволяя себе и привычные прыжки в воздухе, и мощные удары ногами. – Тсуна-аники так крут! – восхищённо смотрел на него Фуута. – Ерунда, – отмахнулся Чуя, но, что уж врать, приятно побыть хорошим парнем в чьих-то глазах. Впрочем, он довольно быстро вернулся к прежнему меланхоличному настроению, и на попытки Хаято с Такеши заставить его развеяться смотрел с кривой усмешкой. Впрочем, когда парни притащили его в боксёрский клуб, понял, что они изучили его лучше, чем он думал. После боя на ринге, когда они с Рёхеем неплохо друг друга поваляли (хотя вопрос, какого чёрта Реборн выпустил в брата его одноклассницы Пулю возрождения, Чуя не забыл для себя отметить), накатившая тоска отступила. Словно Сасагава, фонтанирующий энергией, поделился своей жизнерадостностью с соперником по рингу. «Что сделано, то сделано», – решил для себя Накахара. – «К прежней жизни, и это уже окончательно, возврата не будет. Пора решать проблемы в новой». На прямой вопрос, какого чёрта было с Сасагавой, Реборн ответил также прямо: – Заметил, какие-то изменения в нём после Пули? – Нет, – задумался Накахара. Рёхей действительно был силён и быстр, но на том же уровне, что и без Пули. – Вот тебе и ответ, Никчёмный Тсуна. Этот парень живёт так, будто в любой момент готов умереть, и Пламя сильно в нём настолько, что Пуля ему не нужна. Знаешь, что это означает для тебя? – Я должен привлечь его на свою сторону? – хмыкнул Чуя. Что ж, это должно было быть ожидаемым. – Именно. Накахара задумался над этим вопросом. Проще было, конечно, зайти через Кёко, сестру Сасагавы и одноклассницу Тсуны. Тем более, что девочка каждый раз смущённо краснела, когда встречалась с ним взглядом, хотя после драки с Мочидой прошло прилично времени. Настоящий Савада наверняка бы порадовался, но сам Чуя не был заинтересован в мелкой, незрелой девчонке, берущей с брата обещание не драться. Так что он просто продолжил раз в неделю являться на тренировки боксёрского клуба. А на свидание, вопреки провокационным предложениям Реборна, он пригласил Бьянки, а не Кёко. На самом деле, Чуя был далеко не дурак, да и отношение Бьянки к Реборну не заметил бы только слепой, так что Накахара план со свиданием разыграл в несколько этапов. Сначала он продемонстрировал маме Нане, насколько улучшились его оценки. Потом заговорил о том, что в его возрасте уже можно учиться на права, и вообще Хибари, который его всего на класс старше, уже водит свой мотоцикл. После этого Чуя показательно завалил комнату плакатами и флайерами с байками. Нет, влюблённо смотрел он на них вовсе не показательно, а с искренним чувством – будучи главой Исполкома, он уже не мог себе позволить гонять на любимом байке, но очень хотелось. Пришлось выбрать дорогой и статусный автомобиль. Тачка Чуи была хороша, но всё же ничто не могло сравниться с ездой на байке. А тут такая возможность – ему снова четырнадцать, он пока ещё не босс, да ещё и симпатичная ему девушка разделяет увлечение. Картинку портило только то, что в этот раз его финансы зависели от родителей. Чуя подозревал, что Реборн тоже мог бы кое-что провернуть, но обращаться к репетитору по такому вопросу он не хотел. Предпочитал использовать эту связь для решения серьёзных проблем, а не по мелочам, вроде собственных хотелок. Через две недели крепость пала. В смысле, Нана согласилась, что сына можно и поощрить, если он в этом триместре войдёт хотя бы в десятку лучших и будет ходить хотя бы на один кружок. «Быть гражданским подростком с родителями скучно», – подумал Чуя. – «В конце концов, всё упирается в учёбу». А ведь в этом возрасте его и Овец уже боялись все банды в Йокогаме, никто даже не рисковал ступить на их территорию!.. В общем, Чуя подумал и, махнув рукой, записался аж на два кружка: официально стал членом боксёрского клуба и решил не менее официально учить итальянский. Ему ж в Италии мафией править. Хватит сложностей и с тем, что он для Семьи будет пришлым. Вслед за ним в этот же кружок записался Такеши, а вечером Фуута и Хаято объясняли у Тсуны дома тонкости, непонятные иностранцу. Иногда даже Ламбо прибегал. Правда, в основном, чтобы посмеяться над ними, а не помочь. Возвращаясь к идее свидания. Чуя, накопив карманных денег (и кое-где обобрав подозрительных типов, пытавшихся отжать у него обед), пригласил Бьянки прогуляться на выставку с просьбой помочь определиться с выбором. Потом он угостил девушку мороженым, сводил в качестве компенсации за потраченное время в кино и ну совершенно не повёлся, когда "по чистой случайности" в том же центре оказались сначала дети, потом Хаято с Такеши, а потом и Кёко с Куракавой. Когда нужно, Чуя умел быть пугающим, так что детей увёл внезапно ощутивший опасность Фуута, Такеши сам решил проблему с Хаято, который при виде сестры всё также терял сознание, а девочек Накахара поприветствовал и равнодушно прошёл мимо, держа Бьянки за руку и с обаятельной улыбкой обсуждая выставку. Когда кинотеатр попытались захватить какие-то имбецилы, Чуя с той же улыбкой сказал уже посмеивающейся девушке, что на минутку отлучится, вышел, нашёл придурков, избил, связал подручными средствами и вернулся к кульминации боевика. Спокойно снял со своего места Реборна, пересадив через два соседних кресла, и вернулся. – Ничего особо не пропустил, – улыбнулась Бьянки, имея в виду фильм. – Но кое-что важное всё-таки не успел, – вздохнул Чуя. – Прости, не следовало тебя оставлять одну. – Никчёмный Тсуна, тебе не кажется это невежливым? – вкрадчиво осведомился подобравшийся Реборн. На что Чуя скучающим шёпотом заявил: – Невежливо – это портить моё свидание. – Свидание с моей девушкой, – настоял репетитор. – Ты всё равно её недостоин. С того момента, как ты от неё сбежал, а Бьянки тебя нашла, ты даже не сводил её никуда. Девушка сидела, с преувеличенным интересом смотря фильм, но даже в неровном и тусклом свете экрана было видно, как полыхали её щёки. Всё она понимала и слышала. Чуя, дерзко улыбнувшись, осторожно переплёл их пальцы в замок. Бьянки покосилась на их соединённые ладони, но ничего не сказала и руку отдёргивать не стала. – Умей проигрывать, Реборн, – шёпотом сказал Чуя, и киллер молча ушёл. Надо же, всё-таки что-то понял?