И всё сначала

«Нихрена он не понял», – подумал Накахара, когда со следующей недели киллер завалил его тренировками и домашними заданиями. Правда, обнаружилось, что под шумок он повёз Бьянки на какой-то курорт, а за ним попросил приглядеть одного из своих коллег. Знакомство с Колонелло было фееричным. Очередной пятилетка, начинающий с попытки заломить ему руку, Чую не порадовал, учитывая, что попытка отчасти была успешная. Он так разозлился, что в этом теле не поспевает за своим восприятием, что за тренировки принялся с ожесточённым рвением. Колонелло, казалось, принял историю Чуи близко к сердцу. – Значит, хочешь отбить девушку у Реборна? Тогда ты должен его превзойти. В силе, в технике, в репутации… – новый тренер вышагивал перед лицом Накахары, стоящим в планке. – Реборн – лучший киллер в мире, так что перед тобой стоит непростая задача. К тому же, я видел лишь одну девушку, сумевшую устоять перед его обаянием. Но! – Колонелло внезапно остановился. – Я помогу тебе, а значит, у него не будет и шанса, если ты будешь старательным учеником. – И что же… – Чуя выдохнул сквозь сжатые зубы, – от меня требуется? – Во всём слушаться меня, конечно же, кора! В общем, приятели Реборна были столь же самовлюблённы, сколько чудовищно эффективны. Даже Чуе, с его опытом и увлечением боевыми искусствами, было, чему поучиться у них. Но Накахара извлёк из его лекций нечто гораздо более ценное, чем горы советов о том, как завоевать сердце девушки. Колонелло не в пример больше, чем Реборн, рассказывал о Пламени, его типах, особенностях психики. Для Чуи была в новинку идея распределить способности по каким-то критериям. Но после рассказов Колонелло он чётко видел, что Такеши обладает Пламенем Дождя, способным успокоить сильные эмоции, а Рёхей был определённо Солнцем. Ламбо, Хаято, И-Пин, вероятно, обладали либо способностями Урагана, либо Грозы. Пламя Савады Тсунаёши было Небесным – Пламя лидеров, защитников Семьи. Пламя Гармонии. Насчёт последнего Чуя бы поспорил. С другой стороны он терпеть не мог бардака, так что добивался безукоризненно чёткого выполнения приказов. Одарённые обычно этому сопротивлялись больше других, так что Чуя даже, когда на него напали философские рассуждения, размышлял, что это, видимо, природа всех эсперов – нести хаос, а вместе с ним и разрушения. Вот, кстати, был среди новых знакомых Чуи ещё один любитель порядка и дисциплины. Правда, насаждал её этот человек весьма спорными методами. Прямо сказать, хулиганскими. И так уж вышло, что бедлам, творившийся вокруг Савады, этот человек не пропустил. Когда на Чую напали какие-то шестёрки, науськанные не иначе как дружком Реборна тренировки ради, в драку вдруг влез Хибари Кея. А шестёрки возьми и свали. – Тц, такое развлечение испортил, – подосадовал вслух Чуя. Хибари тут же развернулся к нему. – Ученикам Намимори запрещены драки. – А я не в школе, – ухмыльнулся Накахара, – и даже не в форме. Конечно, это не так работало и, если уж попался, списания баллов было не избежать, но Чуе в любом случае уже было нечего терять. – Травоядным не положено огрызаться, – отрезал Хибари, сжимая тонфа. – Знай своё место. – О, я рассчитываю на нечто большее, чем просто стать чьим-то обедом, – предвкушая эпичную драку, ответил Чуя. И, собственно, на этом разговоры закончились. Чем Накахара был крайне доволен. «Если у тебя есть молоток, то все проблемы становятся гвоздями», – сказал однажды Чуе Дазай, имея в виду, что тот только и может кулаками махать, а серьёзные вопросы так не решаются. Чуя же не видел ничего плохого ни в молотках, ни в силовом решении проблем. Особенно, если это работало. Но если было нужно, прекрасно умел действовать гибко и хитро. Хибари Кея оказался тем типом людей, которые и сами носят молоток за пазухой, так что идея выяснить, у кого молоток навороченнее, была неплохой. Разошлись на ничьей. Да и вообще, Хибари оказался неплохим парнем. Сложным в чём-то, но всё же его Накахара понимал лучше, чем своего бывшего напарника с заумными планами и планами на планы. У Дазая простыми были только попытки самоубийства – безуспешные, конечно. Что бы этот ублюдок ни трындел о том, как не любит боль и при этом хочет умереть, Накахара был уверен: захотел бы – давно повис в петле и никакие «случайные» спасители ему не помешали. Чуя полагал, что, на самом деле, дело как раз обстояло наоборот: хоть жизнь и боль Дазай не любил, смерти и неизвестности, которые не мог контролировать, бывший напарник боялся. Зато боль от удушья, например, позволяла ощутить, что жизнь не такая уж дерьмовая. Почему-то он был уверен, что с тех пор, как Дазай перешёл на сторону закона в лице ВДА, шрамы на его теле стали появляться гораздо чаще, чем пока придурок был в мафии. «Слишком часто его вспоминаю, – подумал Чуя. – Не к добру». Жизнь не замедлила оправдать его ожидания. Вернулись Реборн с Бьянки. Репетитор похмыкал над списком домашних работ, загадочно ухмыльнулся, когда Колонелло прогнал Чую по комплексу упражнений, явно хвастая своим талантом учителя, и невзначай оборонил, что стычка с Хибари очень удачно пришлась. Бьянки же буквально летала, отчётливо влюблённая. «С козырей пошёл», – подумал Чуя и временно отступил, на радость Хаято. Прощаться с Колонелло было даже немного жаль. Но тот широко ухмыльнулся и пообещал, что будет ждать на своих тренировочных полях для молодых мафиози. А потом по городу прокатилась волна краж. Орудовали какие-то мелкие мошенники, явно пришлые, но одной из жертв стала Нана, вернувшаяся домой без продуктов и с пустым кошельком. И все взрослые и маленькие мафиози в доме Тсуны явно горели жаждой мести не то из-за женщины, не то из-за несостоявшегося ужина. Сам Чуя двойственно относился к Нане. Мама Тсуны была заботлива ко всем проживающим в доме, она неустанно трудилась, чтобы создать уют, не обделяя заботой и Чую. При этом Нана была достаточно мудра, чтобы закрыть глаза на факты, выбивающиеся из мира простого гражданского мальчика. И всё же она даже не заметила, что каждый день на завтрак спускается не её сын. Поэтому Чуя, давно уже распрощавшийся с идеей попробовать на вкус обычную жизнь гражданского, с одной стороны, был ей благодарен за выпавший шанс (сам он вообще не помнил времени, когда был ребёнком; казалось, никогда и не был, на самом деле), с другой стороны, Накахара всегда держался чуть отстранённо. Хотя бы ради того, чтобы не впутывать её лишний раз. Но это был явно не тот случай. – Не переживай, мама, – улыбнувшись, сказал он, беря её ладони в свои, – ты устала сегодня, отдохни. А ужин… обойдёмся лапшой быстрого приготовления, я поделюсь со всеми. А завтра я схожу за продуктами вместе с тобой. Глаза женщины заметно покраснели. – Спасибо, Тсуна. Я так рада, что мой сын повзрослел и может уже заботиться о своих гостях. – Не беспокойся, – идеально скопировал неловкую улыбку настоящего Савады Чуя. Проводив женщину до спальни и вернувшись обратно, Накахара столкнулся с настоящим военным советом. – Такое обращение с маман непростительно, – категорично заявил Реборн. – Как её сын ты должен отомстить. – Согласен, – кивнул Чуя. – Великий Ламбо найдёт и убьёт их за то, что сегодня остался без конфет! И-Пин поддержала его репликой на китайском. Накахара этот язык знал на неплохом разговорном уровне, так что распознал угрозы в адрес воришек. Девочка тоже любила сладости. – Нет, для мелкой шушеры это слишком, – мотнул головой Чуя, а сам подумал, сказал бы он такое о своей настоящей матери. – Но разобраться надо. В общем, голодные и нисколько не удовлетворённые лапшой, мафиози расползлись по комнатам, строя планы мести.