Ведьма

Следующие несколько дней прошли как в тумане. Я пыталась прийти в себя и осознать тот факт, что останусь в этом мире навсегда. Почему-то он никак не укладывался в моей голове. Принять то, что я нахожусь в другом мире оказалось даже проще, чем то, что я больше не вернусь в свой. Надежды больше не было, а будущее казалось тяжелым и расплывчатым. Я совершенно не имела понятия, что буду делать дальше и как жить. Когда я попала на «Жемчужину», все происходящее воспринималось как само собой разумеющееся, а теперь оно вновь стало каким-то нереальным. После визита к той странной женщине я много спала. Наверное, надеялась, что когда проснусь, то вновь окажусь в лесу под деревом, и на этот раз этим деревом окажется бук, а его ветвь будет сломанная лежать рядом с моей головой, и тогда все встанет на свои места. Но я просыпалась все на той же импровизированной кровати в кладовке, которую Барбосса отдал мне в качестве спальни. И волны все так же бились о борт, а корабль несся, надувая паруса и разрезая волны. Я потеряла счет дням, но по моим ощущениям, прошло их не так уж и много. «Жемчужина» держала курс на Кубу, а я потихоньку начала вновь выходить на палубу, ища общения с капитаном или матросами. Бочка и Спичка по началу смотрели на меня с сочувствием. Но, к моему маленькому счастью, радовали меня рассказами, и, наконец, я узнала всю историю, что случилась после снятия проклятья. Теперь все это не казалось сказкой. Я постепенно привыкала к мысли, что это другой мир, и тут другие правила, с которыми надо считаться, чтобы выжить. Однажды, ранним солнечным утром мы сидели с Пинтелом и Раджетти на баке и играли в слова. Игра, которая необразованным пиратам давалась с трудом, но порой они выдавали такое, чего от них совсем нельзя было ожидать. Вообще, эти двое любили отлынивать от работы, и делали это при первой же возможности. Но сейчас на море был штиль, для команды особо не было никаких дел, и я упорно пыталась выудить словарный запас из голов Бочки и Спички. — Мантикора! Тебе на «а», — довольный собой, наконец выдал Раджетти. В качестве темы, я выбрала мифологию, и этот выбор позволил узнать много новых легенд и мифов, как мне, так и пиратам. — Азатот, — без раздумий ответила я. — Нет такого чудовища, — сказал раздосадованный Пинтел, который в своих знаниях значительно уступал Раджетти. — А вот и есть, только вы о таком не слышали. — Если мы о нем не слышали, то нечестно использовать его в игре! — не унимался Бочка. — Но я тоже многого не знаю о ваших легендах, для того и задумала эту тему. Так что, тебе на «т». — Тритон. Я смотрю, вы развлекаетесь, — как будто из ниоткуда появился капитан и встрял в нашу игру. По всему его виду можно было сказать, что Барбосса чем-то недоволен. Но чем? Корабль шел сам по себе, в такой штиль работа команды была совершенно бессмысленна, «Жемчужина» была надраена сверху до низу, а члены команды наслаждались незапланированным отдыхом. — Нага, — на автомате отозвалась я, — а что нам еще делать? — О, ну ради разнообразия, ты можешь заняться чем-нибудь полезным, — кажется, зря я так нагло решилась ответить ему, потому что все свое неодобрение он начал вываливать на меня, — Насколько я помню, еще в Порт-Рояле ты обещала в качестве платы за мои услуги заняться какой-нибудь полезной работой. Так будь добра, выполни свое обещание. — И что же Вы прикажете мне делать, капитан? — Для начала приведи каюту в порядок, там слишком много грязи и пыли, а доски пола начинают рассыхаться, их нужно хорошенько смочить. И не забудь оттереть свечной воск со всех поверхностей. Мою спальню не трогать, остальное в твоем распоряжении. Господа Пинтел и Раджетти выдадут тебе инвентарь для уборки. Барбосса был явно не в духе. И за все путешествие это был первый раз, когда он приказал мне что-то делать, учитывая, что вся остальная команда сегодня прохлаждалась. Не то, чтобы я была против, но вроде бы в самом начале моего путешествия на корабле он сказал, что работы для меня нет. Это выглядело немного странно. — Как скажете, капитан, — я постаралась вложить максимум сарказма в последнее слово, но он, похоже, проигнорировал это. — Вот и замечательно. Можешь приступать прямо сейчас. Он скривил губы, развернулся и ушел на квартердек. Бочка и Спичка с изумлением переглянулись между собой. — С чего Барбосса такой злой сегодня? — спросила я у пиратов. Пинтел пожал плечами, а Радждетти с сомнением произнес: — Вроде бы у капитана закончились яблоки, вот он и злой такой. — Яблоки? — Ага. Ну, ты же знаешь, что он любитель яблок? Так вот, на самом деле мы высаживались на тот остров не столько для того, чтобы набрать пресной воды. Капитан надеялся, что сможет пополнить запас яблок, но яблоней там не нашлось. Думаю, он съел все свои запасы, вот и злится теперь. — Это, конечно, все просто прекрасно, но при чем тут я? Пираты опять переглянулись. На этот раз я не смогла уловить суть их переглядывания. — Наверное, ты попала под горячую руку, — ответил Пинтел, отведя взгляд в сторону. Все это выглядело весьма странно. И, к сожалению, я не успела допросить этих двоих, в чем же действительно заключалась проблема, потому что они, не сговариваясь, двинулись прочь, оставив меня недоумевать одну. Через несколько минут они стояли около дверей каюты с двумя деревянными ведрами, полными воды, шваброй, щеткой и тряпками, усиленно махая руками и зазывая меня к себе. Помня, что приказы капитана нарушать вредно для здоровья, я без энтузиазма поплелась выполнять приказ. Я никогда не была изнеженной девочкой, чурающейся уборки, и свою квартиру (которая была намного больше капитанской каюты), всегда держала в чистоте. Но масштаб всей работы оказался огромным, а все из-за этого гребанного воска, который, кажется, залил каждый сантиметр пола, шкафов и любых плоских поверхностей, и намертво там застыл. Когда вообще в последний раз кто-то приводил это помещение в божеский вид? В общем, оттирала я этот ужас часа два, а потом еще час потратила на вытирание пыли со всех этих дурацких резных фигур, бесконечных сундучков, навигационных приборов и множества других предметов. Во время уборки (хотя, как и обычно, в последнее время) все мои мысли крутились вокруг капитана. Я не могла не заметить, что он стал какой-то тихий и угрюмый, и у меня появилась идея, как можно немного задобрить Барбоссу и хотя бы ненадолго вернуть его в хорошее расположение духа. План был прост до невозможности: если он получит то, что желает больше всего, значит перестанет злиться. А больше всего, со слов Бочки и Спички, ему хотелось яблок. И как раз одно зеленое яблоко завалялось у меня в рюкзаке. В общем, план, как вы поняли, был в том, чтобы торжественно вручить ему яблоко. Как сказал бы один небезызвестный герой фильма: «Великолепный план. Просто охуенный, если я правильно понял. Надёжный, блять, как швейцарские часы». Что ж, не буду скрывать, примерно такой он и вышел. Закончив дела, я выудила яблоко из закромов рюкзака, для верности протерла его и отправилась на палубу искать капитана. Он сидел на квартердеке и увлеченно рассматривал какие-то бумаги. — Эээ… Капитан Барбосса. — Ты что-то хотела? — спросил он, не отрывая взгляд от карты. «Не будь таким суровым, съешь яблочко», — подумала я, но вслух сказала: — Да, хотела угостить тебя яблоком из другого мира, — я вытянула вперед руку. Он повернулся ко мне, скривил недовольное лицо, но фрукт взял. А затем произнес: — Что ты хочешь? — В смысле? — Ты знаешь, что мне, старому пирату, будет приятно внимание молодой девушки, и решила этим воспользоваться. Так чего ради? — Т-то есть, ты считаешь, что я действую исключительно в меркантильных целях? — я была возмущена. Нет, не так. Я была раздосадована до глубины души. Чего я хочу?! Вот значит, что он думает! Не дожидаясь ответа, я развернулась и ушла с мостика. Пусть сидит там себе в одиночестве, больше к нему и на пушечный выстрел не подойду. Я собиралась пойти в свою спальню, но взгляд зацепился за Пинтела и Раджетти, активно зазывающих меня к себе. Они стояли на середине лестницы, уходящей на нижнюю палубу, и были невероятно довольны. Любопытство победило во мне обиду на весь мир (и на Барбоссу, в частности), и я направилась следом за пиратами, уже спустившимися в кубрик. В кубрике я бывала не часто. Точнее, всего два раза: один раз во время исследования корабля незаметно от всей команды, а второй раз Бочка и Спичка провели мне целую экскурсию. Под лестницей у одного из пушечных люков находился небольших размеров стол. Там то я и увидела этих двоих. На столе стояло несколько бутылок красного вина, а лица Пинтела и Раджетти сияли от счастья. — Думаю, стоит отметить сей чудесный день, — чуть ли не задыхаясь от радости сказал Пинтел, жестом указывая мне на свободный стул у окна. — С чего это он чудесный? — спросила я, невольно вспоминая недавнюю беседу с капитаном. — Ну как же, штиль, а значит можно наконец-то отдохнуть и выпить хорошего вина! — Говори за себя, а я бы не назвала это отдыхом. Если ты не забыл, капитан приказал мне отдраивать его каюту. — Значит, после работы пора и расслабиться! — Пинтел был тверд в своих убеждениях, но я уже поняла, что хочу именно этого: напиться до бессознательного состояния. Я приняла приглашение пиратов, и они торжественно вручили мне целую бутыль красного вина. Вино оказалось просто замечательным, хотя Бочка и Спичка уверяли меня, что это самый низший сорт, а все действительно хорошее вино хранится в каюте у капитана. Мы пили и непринужденно болтали обо всем на свете. Хотя, болтала больше я, рассказывая о 21 веке и его изобретениях. Вскоре к нам присоединились Малрой и Мартогг, которые вроде бы перестали откровенно бояться меня, но по их виду можно было сказать, что они все еще опасаются находиться рядом. Мы пили и болтали, болтали и пили, и я уже чувствовала себя сильно опьяневшей, но просто не могла остановиться. Алкоголь помог согнать все тревоги, мучавшие меня в последние дни, и чем больше был градус веселья, тем спокойнее и увереннее я себя чувствовала. Мимо нас туда-сюда ходили другие пираты и иногда останавливались, чтобы послушать разговоры, вставить свое слово и выпить, но в основном не задерживались. Не знаю сколько времени прошло и сколько было мною выпито, но внезапно в мою пьяную голову пришла блестящая идея, которой я тут же поделилась с матросами: — А давайте украдем у капитана ром? — слегка заплетающимся языком сказала я, — так хочется напиться и насолить ему. Они сначала в замешательстве переглянулись между собой, но ехидные улыбки быстро пришли на смену недоумению: мысль им определенно понравилась. — А это хорошая идея! — радостно воскликнул Раджетти и поднялся со стула, — Ведь у Барбоссы в закромах лежит куча наилучшего рома, а нам всегда достаются помои. Если мы стащим пару бутылок, он и не заметит! Ему вторили одобрительные возгласы, и пираты начали придумывать план захвата капитанского рома. Тогда он казался мне гениальным, и я, прихлебывая вино, активно с ним соглашалась. И вот, схема была разработана, роли распределены, и мужики отправились воплощать его в жизнь. Короче, я не знаю, как они не спалились, но вернулись радостно позвякивая бутылками. Пара запланированных штук превратилась в дюжину, и мы продолжили свою маленькую вечеринку.

***

Я проснулась в своей кровати. Голова нестерпимо болела, во рту было сухо, как в пустыне, к тому же, хотелось выплеснуть содержимое желудка через рот. Я повернулась и застонала, потому что движение усугубило головную боль. Она стала неприятно пульсирующей. Чертов ром. Я помню, что была очень пьяная. А потом пила и пила дальше с матросами. А потом, свет как будто отключили. Ничего не помню. Как я добралась до кровати? Совсем ни черта не помню. Я откинула одеяло, и обнаружила, что сплю в одежде. Это хорошо, не надо тратить лишние движения, чтобы одеться. Следующей моей целью был выход на палубу как можно незаметнее. За окном было еще темно, что меня неимоверно обрадовало. Я очень надеялась, что команда, а в особенности капитан, смотрят десятый сон. Что вообще я вчера творила? В голове было слишком мутно, и вспомнить все было совершенно невозможно. Лишь какие-то несвязные картинки всплывали перед глазами. Что-то не очень хорошее. Надеюсь, что это картинки из сна. Меня снова замутило, и я поняла, что надо срочно показать свой ужин морю, иначе я буду драить еще и свою спальню. Я медленно встала и, стараясь не шуметь вообще, начала пробираться к выходу. В капитанской спальне свет горел, и я почти перестала дышать, когда проходила мимо. Вот я уже на палубе, осталось чуть-чуть и можно будет расслабиться. Тошнота резко подкатила к горлу, и я, теперь особо не скрываясь, побежала к фальшборту и, перегнувшись, освободила наконец свой желудок. Звук получился наимерзкий, но мне значительно полегчало. Я сплюнула и вытерла рот рукавом. Да уж. Во что я превращаюсь? Волны бились о борт корабля и до меня долетали мелкие брызги, что было очень освежающе. Теперь нужно было аккуратно вернуться в каюту, добраться до умывальника и, при этом, не разбудить капитана. Я собралась с мыслями, и готова уже была двинуться в обратный путь, как вдруг услышала странные звуки на палубе. Я оглянулась и заметила, как два пирата, зажимая рты руками, смотрят на меня и пытаются не заржать. Я устало уставилась на них. Это были Пинтел и Раджетти. Учитывая то, что именно они позвали распивать вино, стащили для меня ром (и для себя, кстати, тоже), а потом активно составляли мне компанию в попытке напиться, выглядели они вполне себе хорошо. Ну, для их обычного состояния. Потом я заметила, что оба держат в руках швабры. — Не очень красиво с вашей стороны смеяться над девушкой, которая плохо себя чувствует, — я попыталась сделать голос как можно строже и медленно подошла к ним. Надо же было как-то восстанавливать память. — Нас из-за тебя заставили драить палубу до рассвета, — обиженно сказал Пинтел и вытянул руку со шваброй. — То есть, капитан узнал, что это вы стащили ром? Пираты переглянулись и весело гыгыкнули. — Ты что, ничего не помнишь? — Эм, ну как бы вам сказать. Последнее, что помню, как мы в кубрике распевали песни, — вяло пробормотала я. — Хехе, а дальше играли в карты, ага, — Раджетти сиял от радости, и это мне очень не нравилось. — А потом ты встала, перевернула стол, и сказала, что покажешь этому капитану, где раки зимуют. Они снова переглянулись и уже в голос заржали. Таааак. Вот это все уже пахло полным пиздецом. Одно меня радовало — память настойчиво не хотела возвращаться, и мне не придется вновь и вновь прокручивать в голове эти картины. — А дальше что? — слабым голосом спросила я. — Ну а дальше, ыхыхы, ты поднялась на мостик к Барбоссе, ыхыхы, крикнула ему: «Капитан, я пришла реквизировать ваше сердце!», — Раджетти залился хохотом, не в силах продолжать рассказ, но за него ответил Пинтел, который сам едва мог говорить: — И смачно поцеловала Барбоссу. У меня подкосились ноги, и я схватилась за плечо Пинтела, чтобы не упасть. В голове почему-то пульсировала глупая мысль, что за слово такое «реквизировала», и откуда я вообще его знаю. Меня очень сильно мутило, и я совершенно не хотела знать, что было дальше. Не хотела, но обязана была. Пираты ржали уже не сдерживаясь. — Ты бы видела его лицо, — сквозь смех выдавил Пинтел. А потом они оба замолчали. И в ужасе уставились куда-то за мою спину. Таааак. Очевидно, там стоял Барбосса. Я пожалела, что не ведьма, и не умею проваливаться под землю. — О, я вижу, ты уже проснулась, — раздался сзади насмешливый голос. — А вы что прохлаждаетесь?! За работу, собаки сутулые! Бочка и Спичка вытянулись как по струнке, и, мигом переместившись в другой конец палубы, начали активно ее надраивать. Я как будто приросла к месту, не в силах повернуться. Кажется, мне пришел конец. Я слышала, как он подошел и встал сзади меня. Я даже почувствовала его дыхание у себя на затылке. Мое тело превратилось в статую, я была настолько напряжена, что не могла даже пальцем шевельнуть. Казалось, он стоял и дышал мне в затылок долгие минуты, а может и часы. А я лихорадочно соображала, как буду оправдываться, и что вообще скажу ему. Видит бог, я вела себя невообразимо глупо. — Не желаешь поправить здоровье? — наконец сказал он издевающимся тоном и слева от меня появилась рука с зажатой бутылкой рома. Я медленно помотала головой. Одна мысль об этом напитке вызывала во мне рвотные позывы. За спиной снова повисла тишина. — Не хочешь услышать, что было дальше? — произнес он странно тихим голосом. Вообще говоря, я хотела. Но не от него. И не сейчас. Сейчас я хотела сгореть со стыда. Я хотела, чтобы он ушел и оставил меня одну. Хотела уйти к себе в спальню, забраться под одеяло и не вылезать оттуда до тех пор, пока мы не прибудем на точку назначения. Барбосса медленно обошел меня и встал напротив. Очень близко. Даже слишком близко. А у меня не хватало смелости посмотреть ему в глаза. И я упорно смотрела куда-то в район его кадыка. — Так и будешь молчать? — его голос раздался прямо у меня над головой. Все-таки он стоял неприлично близко. Я медленно моргнула, словно надеялась, что он исчезнет. Но вместо этого он взял рукой мой подбородок и заставил посмотреть ему в лицо. Такое серьезное и непозволительно близкое лицо. Я неосознанно сглотнула. Хотелось вырваться и убежать. Лишь бы он не был так близко. По моему телу маршировали целые армии мурашек. И ночная прохлада тут была не при чем. Наверное, я должна была что-то ответить. Но не могла себя заставить выдавить ни звука. Я просто молча смотрела ему в глаза, а мысли мои были где-то далеко-далеко. Я молчала, а он продолжал буравить меня взглядом. Этот взгляд меня немного пугал. Я ждала, что он опять скажет что-нибудь колкое в мой адрес. Или начнет рассказывать, что же было-таки дальше. Но он тоже молчал. — Да, — это все, что я смогла выдавить из себя. — Что да? — меня обдало запахом спирта. Значит, он тоже пил. Странно, выглядел он совсем трезвым. — Хочу знать, что было дальше, — едва слышно ответила я. Вместо ответа он наклонился и поцеловал меня. Я совсем не этого ожидала, и шагнула назад, едва не упав. Но Барбосса подхватил меня свободной рукой, крепче прижал к себе и углубил поцелуй. Сначала я почувствовала холод. Потом жар, прокатившийся от макушки до кончиков пальцев на ногах. Мысли улетучились. Это был легкий, нежный, чувственный поцелуй, ничуть не похожий на тот жаркий, страстный и полный отчаяния в тюрьме. Мне стало трудно стоять на ногах, и я обвила его плечи руками, плотнее прижимаясь к его телу и целуя его в ответ. Он освободил левую руку от бутылки, очевидно, убрав ее в карман. А потом этой рукой он нежно провел по моей талии и нырнул пальцами под футболку. Пальцы были теплые и их прикосновение вызвало легкое покалывание. Он, едва касаясь пальцами, погладил мой живот сместил руку вбок и начал поднимать ее выше, вызывая во мне невероятные чувства. Я невольно выдохнула ему в рот, но его это только раззадорило, и после секундной заминки он вновь впился в мои губы. Его рука уже достигла ребер и продолжала пробираться дальше. Я тихо застонала, когда его большой палец дотронулся до моего соска и медленно обвел вокруг него. Если так пойдет и дальше, у нас случится все здесь, прямо на палубе на глазах у двух матросов. Барбосса как будто прочитал мои мысли и, подняв меня, не прерывая поцелуя, понес в кают-компанию. Он закрыл дверь ногой, сделал несколько огромных шагов вглубь помещения и посадил меня на стол, встав межу ног. Его поцелуи стали жарче и напористее. Одну руку он сунул под футболку, пальцами поглаживая мою спину, а вторую положил на ногу и медленно начал двигать по внутренней стороне бедра. Его дыхание было прерывистым и горячим. Мне хотелось, чтобы этот момент не заканчивался никогда. Внизу живота настойчиво тянуло, весь жар ушел туда. И вдруг он резко отстранился и выпрямился. Глядя на меня, он произнес: — На самом деле все не зашло так далеко, — он помолчал, пытаясь выровнять дыхание, — ты отключилась ровно через минуту после того, как поцеловала меня. Он смотрел на меня и переводил дыхание. А я пыталась вникнуть, о чем он вообще говорит. — А потом я просто отнес тебя в кровать. Он снова замолчал, внимательно глядя на меня. Я не знала, что сказать. Только чувствовала, как горит лицо. От стыда и перевозбуждения. — Вот что было дальше. После этой фразы он развернулся на каблуках и вышел из каюты, с силой захлопнув двери. Что. Это. Черт возьми. Сейчас было такое?!