За секунду они успели обменяться двусмысленным взглядом — вот и все. Но даже это было памятным событием для человека, чья жизнь проходит под замком одиночества.
© Джордж Оруэлл, 1984
Тэхён стоит под дверью, не решаясь постучать, наверное, минут пять. А может, и десять. Или даже час. Он не знает, сколько времени проходит на самом деле, пока он топчется здесь, как самый большой дурак, и пялится на табличку, где третьим приписано его имя. Кажется, перманентным маркером. Наверное, потому что о их зачислении в лагерь стало известно только вчера. Тэхён даже думать не хочет, сколько родители доплатили денег за несвоевременность. Много... Тэхён сжимает ручку чемодана крепче, прикрывая глаза. И чего он так боится, в самом-то деле? Трусом он, вроде как, не значился с момента появления на свет (иначе просто не родился бы геем в семье гомофобов), так и в чём дело? Нет-нет, а всё-таки пугает неизвестность... Люди за стеной — его соседи на последующие три месяца. Их, чуть что, избегать, как родителей, вряд ли получится. Дома — целая своя комната, а здесь из своего только койка-место и чемодан. Тэхён кусает губы, и без того искусанные по привычке, и запускает мыслительный процесс: директор сказал, что все ребята здесь хорошие. Открытые, дружелюбные, вроде как... Потом, правда, сказал про музыку, но это Тэхён решает для спокойствия удалить из памяти: они должны найти общий язык. И, может, это глупо в его случае, но Тэхён ему всё-таки верит. Он показался ему очень хорошим человеком, а хорошие люди — они же не врут! Особенно так жестоко. И, сколько бы сейчас ни успокаивал себя всякими мыслями, рано или поздно он войдёт в эту дверь и встретится лицом к лицу с парнями, чьи имена набиты на табличке. Тэхён не может спорить с тем, что он сделает это. Потому что ему нужны люди. Потому что, как бы они к нему ни относились, Тэхён просто не может без людей. Он, на самом деле, боится одиночества намного больше, чем делать первый шаг. И уж точно намного намного больше, чем просто постучать в эту дверь. В конце концов, Ким Тэхён он или не Ким Тэхён?! Блудная дочь-уверенность вернулась как по щелчку пальцев. Тэхён, ведомый ею, сжал пальцы в кулак, чтобы постучать и смело войти внутрь, но, к сожалению или к счастью, не успевает: дверь резко распахивается, а из прохода высовывается светловолосая голова, следом за которой — и человек целиком. Тэхён, запоздало убирая руку под хмурый взгляд парня перед ним, приветливо улыбается. — Привет, — немного неловко, уставившись прямо на эту бездонную хмурую складочку меж двух толстых бровей. Парень, бегло осмотрев Тэхёна, раздражённо вздыхает и с лицом, достойным роли злодея в сказке, минует его, быстро спускаясь по лестнице и удаляясь по дорожке в неизвестном направлении. Тэхён как стоял с глупой улыбкой, так и продолжает стоять, глядя ему вслед. Он что, настолько раздражающий?! Чтобы вот так, мгновенно... Такого, пожалуй, он ещё не встречал даже там, в городе. — Привет? Сиплый голос разрушает тишину до того неожиданно, что Тэхён едва не сворачивает себе шею от резкости, с которой разворачивается на звук. Из горла наружу рвётся облегчённо-восхищённый выдох: перед ним, подперев плечом косяк, стоит чертовски красивый парень, почти неземной! Он немного ниже него ростом, с необыкновенными серыми глазами и слегка растрепавшимися чёрными волосами — идеальный контраст. Судя по лёгкой припухлости, парень не так давно проснулся, и Тэхён по-настоящему восхищён этим обстоятельством: да где это видано, чтобы такая красота — и с самого утра! Незнакомец, тем временем, уводит взгляд в сторону, напряжённо прослеживая за чем-то, но вскоре возвращает его к Тэхёну и осторожно улыбается. Последний автоматически копирует его улыбку и неосознанно сжимает-разжимает ручку своего чемодана, что не остаётся незамеченным со стороны. Лицо незнакомца преображается так, словно его внезапно осенило. — Ты Ким Тэхён? — Да, привет! А ты?... Улыбнувшись уголками губ, сосед протягивает руку. — Пак Чимин. Тэхён, почувствовав, как от чужих улыбки и мягкого тона внутри всё потеплело, протягивает руку в ответ. — Кажется, мы теперь соседи? — хихикает Тэхён. Сосед мило кивает. — Приятно познакомиться, Чимин. — И мне. Ты на всё лето? — Тэхён угукает, переминаясь с ноги на ногу. Чимин резко морщится, словно вспомнил что-то неприятное. Что-то пробубнив себе под нос и страдальчески вздохнув, он медленно разворачивается и немного растерянно осматривает комнату, в которой не то ураган прошёл, не то вечеринка века. — Проходи, — Чимин отходит на пару шагов назад, жестом приглашая Тэхёна зайти. — Тут немного грязно и... — он нервно посмеивается, перешагивая кучу пустых бутылок из-под пива и гору конфетти. — Ладно, очень грязно, но надеюсь тебя это не сильно побеспокоит. Мы с Хо ленились убраться после вчерашнего, но обязательно всё уберём сегодня. Во всяком случае, твоя часть в порядке, поэтому чувствуй себя как дома. Прихватив с собой чемодан, Тэхён заходит внутрь и прикрывает дверь. Чимин, меряя шагами комнату, продолжает объясняться перед ним, звуча таким чертовски неловким и пристыженным, будто рассказывает не об обычной подростковой тусовке, а о том, как ограбил несчастную старушку вчерашним вечером. — Всё в порядке, Чимин, правда! — Тэхён как можно мягче прерывает его, давая понять, что в этом нет проблемы. — По сравнению с комнатой моей сестры, здесь очень даже неплохо, поверь, — посмеивается Тэхён, бегло осматривая помещение и подмечая, что, в самом деле, по сравнению с комнатой Жен здесь — ну просто чистота во всей её красе! Чимин улыбается сначала неуверенно, словно слова Тэхёна его не убедили, но под мягким, сияющим взглядом всё же не может устоять: улыбка становится шире, и он, кивнув, с облегчённым вздохом валится на свою кровать. Тэхён оставляет чемодан у шкафа, под ненастойчиво изучающим взглядом новоиспеченного соседа проходит к своей кровати и аккуратно присаживается на неё, проводя ладонью по свежему постельному белью, которое так необыкновенно пахнет древесиной, соснами и какой-то сладостью. Улыбнувшись, он поднимает глаза и выглядывает в расположенное прямо над кроватью окно, из которого открывается потрясающий вид на мелкую полянку, залитую солнечным светом, и густой, таинственно-красивый лес. Восхищает до глубины души... Это лучшее место, которое могло достаться ему! Прямо как сказочная картинка из снов... На какое-то время домик погружается в тишину, но она, на удивление, совсем не давит. Тэхён спокойно изучает новое место, в котором ему придётся провести следующие три месяца, а Чимин так же спокойно — нового соседа, с которым им предстоит жить под одной крышей всё лето. — Классно выглядишь, — неожиданный комплимент застаёт Тэхёна врасплох. Оторвавшись от окна, он удивлённо хлопает глазами. Сосед, хихикнув, пробегается по нему взглядом и уточняет: — Твой стиль одежды. Выглядит мило. И Чимин, наверное, думает, что Тэхён довольно (или очень) глупый, когда тот оглядывает себя совершенно тупым взглядом, словно видит это тело и эту одежду впервые (хотя Тэхён, безусловно, видит не впервые, всё прекрасно слышит и понимает) но он ничего не может поделать со своим удивлением: Чимин только что сделал комплимент его стилю? Ему? Комплимент?! — Ты чего? — сосед, наблюдая за Тэхёном, напоминающим автомобильного болванчика, беззлобно усмехается. Тот, выйдя из короткого транса, как никогда ярко улыбается, сверкнув заискрившимися глазами. — Ничего! — он поправляет свою футболку в красно-жёлтую полоску и смущенно сопит: — Спасибо, Чимин! Ты тоже прекрасно выглядишь. В ответ снова смеются, но на этот раз искреннее и громче, словно Тэхён в действительности сказал что-то очень смешное. — На мне буквально пижама, я вчера напился, как чёрт, и теперь выгляжу как сгнивший томат, — он продолжает хохотать. — Уверен, что не ошибся словом? Тэхён, почувствовав себя необычайно комфортно в компании Чимина, расслабляется и хихикает тоже. — Нет же! — он звучит наигранно возмущенным. — Если это, по-твоему, плохо, то я даже боюсь представить, как будет «хорошо»! Чимин, услышав его, вдруг перестаёт смеяться и опускает взгляд в пол. Тэхён тут же тушуется, и улыбка мгновенно сползает с его лица, словно её и не было. Он сказал что-то не так? Слишком прямо? Навязчиво? Или подумал, что Тэхён с ним флиртует? Нет-нет, это обыкновенная вежливость! Боже, ну почему именно сейчас, когда этот парень, вроде как, хорошо отнёсся к нему и даже сделал комплимент?! Ну почему... — Спасибо, — внезапно благодарит Чимин, подняв глаза на скукурузившегося парнишку. — Ты милашка. Думаю, мы отлично поладим, — и улыбка, засиявшая на его лице после этих слов, вмиг заставила Тэхёна расслабиться. Ну вот, всё хорошо! Вроде как даже отлично... Хотя Тэхён, вообще-то, не понимает, почему Чимин сначала так отреагировал, но узнавать пока и не хочет. Пока к нему так добры и вежливы, как и он сам, пока с ним общаются с явным желанием, и даже сделали комплимент, он постарается не делать глупостей. Уж очень не хочется терять это... — Какая музыка тебе нравится? — непринуждённо заговаривает Чимин спустя минуту приятного обоюдного молчания. — Да я... вроде как всё слушаю, — Тэхён неловко почесывает затылок. Чимин одобрительно кивает. — А есть любимые исполнители? — Ну, да, наверное, — неуверенно тянет Тэхён. — Это что-то вроде теста на совместимость? Чимин снова очаровательно хохочет. А Тэхён широченно улыбается: как это всё-таки приятно — вызывать чей-то смех или улыбку! Даже если и глупостью какой... — Нет, не совсем. Это для плейлиста. Мы здесь часто слушаем музыку, и, чтобы всем было приятно, смешиваем наши любимые треки и ставим на перемешку. Тэхён, чуть приоткрыв рот, хлопает глазами. О боже, Чимин и правда так хорошо принял его... И даже спрашивает его любимую музыку, чтобы ему тоже было приятно! С ума сойти! — Но если попадёшь в мою любимую группу — я автоматически запишу тебя в лучшие друзья и в наследство, — шутливо добавляет Чимин. Тэхён смеется, задумываясь на несколько недолгих секунд. — Мои любимые, наверное, мм... Kodaline, NF и Chase Atlantic! — восклицает Тэхён, кусая губы. Чимин прищуривается. — Попал? — с надежной в голосе. И дело, конечно, вовсе не в обещанном в шутку наследстве. Тэхён думает только о том, что похожий вкус в музыке действительно мог бы очень сблизить их. Возможно... возможно, даже до тех самых лучших друзей... — Неа, — тянет Чимин, опуская взгляд и какое-то время печатая что-то в телефоне. — Но мы сошлись в жанре. Kodaline, кажется, тоже альтер-рок? Тэхён растягивает уголки губ в неловкой улыбке. — Не знаю, — Чимин вскидывает брови. — Не разбираюсь в жанрах, если честно. — Мм, ладно... — Чимин, немного странно покосившись на него, спокойно пожимает плечами. — А любимые песни? — Добавь любые. Я все люблю, — улыбается Тэхён, проводя руками по своим коленям и сжимая их. — Что насчёт тебя? Твои любимые исполнители? — Starset, — спокойно отвечает погруженный в телефон Чимин. Тэхён, поджав губы, кивает. Какое-то время он молча наблюдает за тем, как сосед, удобно развалившись на своей кровати, с серьезным лицом орудует в телефоне, наверняка редактируя их плейлист, а после, наконец, решившись, зовёт его: — Чимин... В ответ звучит вопросительное мычание. — А тот парень, который вышел отсюда... — тянет он, прикусив губу. — Он наш третий сосед? Чимин поднимает на него взгляд и первые несколько секунд дезориентировано глядит куда-то сквозь Тэхёна, нахмурившись так, словно совершенно не понимает, о ком речь, а затем, вероятно, вспомнив, забавно сморщивается. — Нет, — его голос засквозил неприязнью. — Этот... забей на него, — вздыхает Чимин, выключая и откладывая телефон на тумбочку. — Хосок ушёл куда-то, пока я спал. Наверное, опять вызвался помогать с подготовкой к концерту. Тэхён тут же любопытствует: — А что за концерт? — Вступительный, — и тут же поясняет: — Каждое лето, когда все съезжаются сюда, проводится концерт, где новенькие могут выступить и показать себя, а старенькие... просто развлечься, вспомнить всё. Что-то вроде неофициального открытия лагеря — весело и сближает. Тэхён, внимательно слушая, кивает, как всё тот же болванчик. Наверное, это здорово. Его сестра тоже будет выступать? Она ничего не говорила об этом. — Ты выступаешь? — интересуется Чимин, вставая с кровати, чтобы собрать с пола мусор, оставшийся после вчерашней, очевидно, веселой ночки. Тэхён мотает головой. — Нет, я... Я не выступаю. Наверное, моя сестра собирается... — Твоя сестра тоже здесь? — ненавязчивый вопрос. Он скидывает в небольшой мусорный мешок всё, что неправильно лежит, и, открыв дверь, выставляет его на крыльцо, отряхивая руки и закрываясь. — Да, мы приехали, потому что она мечтала попасть сюда. Чимин простенько кивает, улыбаясь. Их взгляды пересекаются. — Добро пожаловать, Тэхён, — с теплотой в голосе произносит он. И Тэхён, глядя на его мягкую улыбку, вдруг окончательно осознаёт: он больше не один.***
Весь день, вплоть до концерта, прошёл в сумасшедшем темпе. Сначала Тэхён разбирал свои вещи, складывал часть из них в шкаф, а остальную часть оставлял в чемодане, потому что места в этих небольших деревяшках оказалось слишком мало для троих. Следом — вызвался помочь с уборкой в домике, и, хотя Чимин долго отпирался и бурчал, мол, сам насвинячил — сам справится, Тэхён всё равно хитрил, помогая ему в моменты, когда он не мог увидеть. Ему совершенно не тяжело. Тем более, что это их общий домик, и даже если Тэхён не был тем, кто устроил беспорядок, он всё равно хотел немного облегчить страдания нового... соседа. Тэхёну очень хочется назвать его другом, но он пока не решается. Всё-таки, они только-только познакомились и еще даже не успели толком пообщаться... После уборки до блеска и облегченного вздоха оба парня свалились на свои кровати. Добрые полчаса пролетели в абсолютном безделии. Тэхён изучал виды за своим окном, пока из колонок лился приглушенный звук незнакомой песни, которой очень активно подпевал Чимин. Голос у него ожидаемо восхитительный: ровный, плавный, немного хриплый, но в то же время довольно сладкий и мягкий. Тэхён неминуемо почувствовал сонливость, вслушиваясь в успокаивающее и расслабляющее пение. Лишь через сорок минут, когда он уже почти заснул, уморённый неожиданной сменой обстановки и чужим голосом, Чимин отложил свой телефон, в котором провёл всё это время, и встал руки-в-боки у шкафа. Тэхёну уж очень хочется узнать, чем он занимается в телефоне, если интернета в лагере нет, но решает не лезть. Возможно, это личное. Даже нет: это и есть личное. Правда, любопытству от этого не легче... Как там говорилось? Любопытная курица стала обедом? Всё-таки, Тэхёну не очень хочется повторять её судьбу... Чимин в это время копался на своих полках в шкафу, хмурясь и что-то бубня себе под нос. Спустя минут пять на нём уже больше не было пижамы — та небрежно валялась на кровати, а сам он стоял перед зеркалом в рваных серых джинсах с цепями и чёрной футболке с вырезами на плечах и вдевал симпатичные сережки в уши. Наскоро подправив и без того отлично сохранившуюся причёску руками, он повернулся к Тэхёну и очаровательно улыбнулся: — Ваш личный гид Пак Чимин готов к экскурсии. Именно так и началось самое настоящее сумасшествие. Чимин — он даже не ходит... Он, блин, бегает! Тэхён, не привыкший к такому темпу, едва поспевал за ним, пока тот шлёпал по дорожке со скоростью звука и при этом умудрялся здороваться со всеми мимо проходящими, с кем-то из них даже перекидываясь парой словечек. Тэхён нисколько не преувеличивал — с Чимином здоровались все. У него даже голова закружилась от того, как ловко он вспоминал всех на ходу, несмотря на то, что они все не виделись с прошлого лета. И вновь прибывших он уже успел каким-то образом узнать и запомнить! Тэхён же только и успевал, что хлопать глазами, пока Чимин обменивался со всеми приветами-ответами, лишь изредка останавливаясь на пару секунд. Но Тэхён, к слову, тоже старался не молчать. Останавливался рядом и здоровался со всеми, с кем успевал. Конечно, всё не может быть столь идеально, и некоторые просто игнорировали его, но также были и те, кто здоровался и улыбался в ответ, дружелюбно протягивая руку. Пожалуй, их было большинство. У Тэхёна от всего этого так теплело на сердце и даже желудок ныл — от счастья... И ведь не соврал директор: люди здесь и правда хорошие, дружелюбные. Один только Чимин чего стоит... настоящее золото. Обещанная экскурсия началась с первого домика в самом начале лагеря. Внутри: кухня и большая столовая, где обычно все собираются на завтрак, обед и ужин. Но, как сказал Чимин, сидят здесь немногие: большинство уходят с едой в свой домик и кушают там. Они даже забежали непосредственно на кухню, чтобы Тэхён мог поздороваться с поварихой. По словам Чимина — чудо-женщина. Так и оказалось. Тэхёна она приняла очень-очень дружелюбно, много улыбалась и добавила, что очень надеется, что ему здесь понравится. В том числе, и её еда. Уже напоследок, когда они собирались продолжить экскурсию, дала шкодливому Чимину, укравшему со стола яблоко, тряпкой по заднице, чем вызвала у обоих громкий смех. Чимин, довольно пожёвывая своё яблоко, утянул его к следующему домику — душевая. В домиках, где они проживают, как оказалось, нет ни туалетов, ни душевых. Для этого есть отдельное место. Естественно, поделенное надвое: для девочек и для мальчиков. Без энтузиазма пройдясь по помещению, которое, в общем-то, не вызывало никаких вопросов (всё видно, Тэхён точно разберется), парни пошли дальше. Следующие несколько домиков, чуть крупнее остальных, — жильё персонала. Самый первый, как Тэхёну уже известно, принадлежит директору. Далее по правой стороне дорожки располагаются домики учеников, а по левой — большая площадка с закругленными низкими скамейками, выставленными вокруг костра. Как объяснил Чимин, здесь они иногда собираются, чтобы посидеть, попеть под гитару и просто отдохнуть. Сам он называет это место волшебным и обещает, что Тэхён обязательно однажды ощутит на себе, что он имеет в виду. Чуть дальше и левее от костра располагается деревянная сцена. Та самая, у которой сегодня будет проводиться концерт. За ней, чуть поодаль — не очень большое озеро, за которое Тэхён неминуемо цепляется взглядом. Прямо перед обрывом вниз выложена дорожка, а по её краям выставлены перила — как в природных парках, чтобы гуляющие случайно не упали. Заканчивается вся экскурсия медленной (Чимин, оказывается, умеет так) прогулкой по той самой дорожке у озера. Сосед расспрашивает Тэхёна о чем-то не слишком личном вроде его школьных будней, друзей (на этом моменте Тэхёну очень неловко делать вид, что он не расслышал, но Чимин, словно поняв всё, свой вопрос не повторяет) и прочем-прочем, о чём Тэхён охотно рассказывает. Сам Чимин делится не меньше — без умолку болтает о своей жизни в городе, больше — о том, как проходили прошлые года в лагере, и Тэхён узнает, что он, оказывается, сюда приезжает уже аж четвертый год и что из тех ребят, что были здесь, когда он приехал впервые, приезжают до сих пор немногие: Чимин хоть и называет несколько имён, но Тэхёну они ни о чём не говорят, поэтому он просто улыбается, сразу же выбрасывая их из головы. Всё равно он совсем скоро со всеми ними познакомится. Или, по крайней мере, попытается. О Чимине Тэхён не узнает ничего необыкновенного: он также обычный ученик обычной школы, много времени проводит со своими городскими друзьями и, уезжая, очень скучает по ним. Тэхён интересуется, почему он всё еще ездит сюда, если у него есть с кем проводить лето в городе, на что Чимин как-то странно улыбается и пожимает плечами, прежде чем ответить: — Музыка. Всё ради неё. И почему-то Тэхёна, хотя и всего на несколько мгновений, но посетила довольно четкая мысль: дело не только в музыке. Словно что-то еще держит Чимина здесь... А может и нет. Ему, как и всем, свойственно ошибаться. В конце концов, теперь, когда Чимин говорит о музыке, как о невероятной части его жизни, Тэхён почти уверен, что ему просто показалось. Ведь этот лагерь — музыкальный, сюда мало кто приезжает не ради музыки (на самом деле, Тэхён уверен, что он первый и последний). Для «просто так» ведь существуют обычные, верно? Забыли. Разговорились о том, как забавно они познакомились с Хосоком — считай, его лучшим другом. Как оказалось, они хоть и живут в разных городах, но иногда умудряются встретиться за пределами лагеря, а чатятся так вообще чуть ли не каждый день. Познакомились, к слову, даже раньше, чем Хосок перешёл порог их домика: Чимин прогуливался по лагерю после плотного обеда, а Хосок тогда только-только подъехал и заселяться почему-то не спешил. Сидел с чемоданами на скамейках у костра, тех самых, и играл на гитаре свою любимую песню, которая, по совместительству, очень нравилась Чимину. Последний и не растерялся — начал строить из себя героиню музыкальной мелодрамы: рука на сердце, грациозные шаги, прикрытые глаза — так и шёл по дорожке, подпевая под гитару. А Хосок тогда заржал так, что аж чуть не разбил свою драгоценную малышку. Вот тебе и соседи по комнате. И ведь до сих пор иногда так делают, а потом ухахатываются друг с друга. Тэхён, слушая его с удовольствием всю прогулку, не мог прекратить улыбаться. Он очень надеется, что не станет для них двоих третьим лишним и не помешает им делать все те вещи, которые они привыкли делать. Это последнее, чего бы ему хотелось — портить чью-то дружбу. Тем более, когда она такая прекрасная, как у Чимина с Хосоком. О том, чтобы стать для них таким же другом, как и они друг для друга, он даже и не заикается, но где-то глубоко внутри всё равно находит это своей мечтой. Ему очень-очень хочется иметь такую дружбу. Заканчивается прогулка, незаметно для обоих, только через два часа, когда солнце уже перестает быть таким ярким, а небо медленно, но верно готовится к закату. До концерта, как оказалось, остаётся всего час, поэтому Чимин, взяв из домика всё необходимое, улетает в душ, драматично поскуливая от того, как отвратительно он пахнет после вчерашнего, а Тэхён впервые за весь день остаётся совсем один, укладываясь на свою кровать прямо в уличной одежде и устремляя взгляд в окно, из которого доносятся успокаивающие звуки природы. Впервые за всю жизнь ему в прежде пугающем одиночестве — спокойно.***
Ровно через час Тэхён уже стоит у сцены, разинув рот в восхищении. На улице почти полностью стемнело. Солнце, что еще несколько часов назад страшно выжигало глаза, уступило место немногочисленным живым фонарям, расположенным по периметру площадки и ещё двум — аккурат у сцены. Тэхён прямо с детским восторгом разглядывает их, ничуть не уступая младшим по возрасту: а горят-то как, а как трещат, танцуя на ветру... И атмосфера сразу такая уютная, необычная. А как сияет озеро в ночи... Как стремительно нарастающая луна отражается в водной глади, как двигаются деревья, отбрасывая слабые тени на землю... Прямо-таки заставляет затаить дыхание. Тэхён всё никак не может оторваться от лицезрения ночных пейзажей, когда самых разных голосов за спиной становится всё больше и больше. Они с Чимином подошли минут пятнадцать назад и народу еще почти не было. Основная масса, наверное, решила подойти впритык — прямо к 8 и ни минутой раньше. С каждой секундой появляющиеся девушки и парни, девочки и мальчики ненавязчиво поджимают Тэхёна всё ближе и ближе к сцене, становясь позади и оживленно обсуждая что-то, о чём он впервые слышит. Мало того, Тэхён даже слов таких не знает... Различает среди них только чьи-то имена, которые, ему почему-то кажется, в его присутствии звучат не впервые. Уже через пару минут Чимин оказывается рядом, протискиваясь через толпу с бесконечными охами и вздохами, а когда Тэхён, улыбнувшись, поворачивается и говорит ему, что он мог обойти её и зайти со стороны сцены, на него смотрят таким потерянным и до ужасного смешным взглядом, что Тэхён никак не может сдержать смех. Чимин, несмотря на то, что смеются над ним, подхватывает. Ну, а почему бы не посмеяться со своей глупости, если действительно смешно? В этом они с Тэхёном очень похожи. Сцена, тем временем, потихоньку оживляется. Выносят стойки с микрофонами и две гитары: одна — бас — полностью чёрная, слегка блестящая в свете фонарей, вторая — электро — чёрная с ярким пламенем, растянувшимся по всему периметру инструмента. Позади них уже стоят барабаны, заранее перемещённые сюда. — Чимин, — зовёт его Тэхён, отсутствующим взглядом наблюдая за подготовкой. В ответ тихо мычат. — А ты выступал, когда впервые приехал сюда? — Да, — глаза Чимина, тем временем, бегают по сторонам, словно он пытается найти среди всех этих людей кого-то конкретного. — Но лучше бы не. Это было ужасно. Тэхён слегка хмурится, загипнотизированный длинной болтающейся серёжкой соседа. Он одет иначе, чем днём, пока они гуляли, но, как кажется Тэхёну, выглядит ещё лучше. Он даже не побоится слова сексуальный в его сторону: по крайней мере, именно так его заставляет описать лёгкая голубая рубашка, расстегнутая почти до самой груди, чёрные кожаные штаны в обтягон и — вишенка на торте — чокер на шее. Тэхён почти уверен, что в городе на него смотрели бы с презрением и недовольством. Только здесь, что очень необычно, всем действительно всё равно на то, как он одет. Слова директора звучат гораздо громче в его голове: люди здесь чудесные. И дети, и подростки, и взрослые. Тэхён убеждается в этом уже третий раз всего за несколько часов. — Прям так ужасно? Чимин горько усмехается, так, кажется, и не найдя того, кого так рьяно искал. — Даже не спрашивай... Просто поверь на слово. Когда на сцену спустя секунды выходит парень примерно их возраста, аккуратно снимая микрофон со стойки и с прищуром оглядывая собравшуюся перед сценой толпу, Чимин вдруг оживляется и ярко улыбается, сжимая тэхёново плечо. — Это Хосок, — кивок в сторону сцены. Тэхён, проследив за его взглядом, натыкается на названного и первым же делом подмечает, что Хосок выглядит потрясающе ярко, несмотря даже на сгущающуюся темноту вокруг. От него, улыбающегося кому-то у себя за спиной, исходит такой мягкий свет, какой просто не способны излучать люди — будто бы он действительно способен светиться! Прямо как лампочка. Или дневное солнышко. Наверняка, всё дело в его харизме и немного в том, что он одет во всё светлое, но Тэхёну почему-то хочется верить в то, что он видит настоящий свет. Такие люди, по его мнению, не могут быть плохими. Всё именно так, как и рассказывал о нём Чимин... — Он ведущий? Чимин угукает, и внезапно Тэхён чувствует, как его руку тянут вверх, а затем, сжав запястье, машут. Еще одна рука рядом — Чимина. Тэхён смущенно кусает губу, когда сосед подмигивает ему. Он помахал Хосоку их руками. Их! И ведь не поленился же... Тэхён прямо пищит внутри себя от того, насколько приятным был этот жест со стороны Чимина. Тем временем в ответ им машут незамедлительно, вызывая у них обоих улыбку. А из колонок, стоящих по бокам от сцены, внезапно раздается громкая мелодия. Тэхён, не ожидавший того, слегка дёргается и поднимает взгляд к сцене, которую теперь хаотично освещают два ярких прожектора. Ну ничего себе... Прямо самый настоящий концерт намечается! Всё в духе крутых концертных стадионов. Этот, правда, из дерева и шириной дай бог метров в пять, но это так, глупости — Тэхён всё равно безумно восхищён! Главное ведь не сцена и не то, где она стоит. Главное — люди. Душа... А у этого лагеря она есть и, между прочим, способна посоперничать со многим великими стадионами! Тэхён уже очень сильно влюблён в это место... Здесь ему очень хорошо и уютно. Заторможенно осознав, что все вокруг начали хлопать, вынырнувший из своих мыслей Тэхён поднимает руки и хлопает вместе со всеми, наблюдая как Хосок, пританцовывая под крики и свистки, крутит в руке микрофон и, увлёкшись жонглированием, едва ли не роняет его... но, к счастью, быстро реагирует и ловит. Чимин рядом усмехается и прикрывает глаза руками, выглядя так, словно «я не с ним, я его не знаю». Это, думает Тэхён, наверное, главная фишка всех лучших друзей: даже если тебе на самом деле нравится, и ты тащишься — стебаться и делать вид, что это не так. Он знает, потому что часто наблюдал это у других. Когда мелодия подходит к концу, Хосок подносит микрофон ближе и громко восклицает: — Что, совсем не скучали? Я не слышу вас, ребятки! Все стоящие позади кричат ещё громче, чем прежде. Хосок довольно мотает головой, направляя микрофон на толпу и вслушиваясь в ласкающие уши крики. Те очень громкие, активные. Соскучились! — Ладно-ладно, теперь слышу, — его смех очень милый и заразительный. — Слышу вас очень хорошо, — а толпа тем временем продолжает кричать, не утихая даже тогда, когда он с намёком уводит микрофон и шикает в него: — Всё, shut up, детки. Тихо! Толпа мгновенно разражается смехом. — Я тоже очень скучал по вам, засранцы, — Хосок тепло улыбается, оглядывая собравшихся ребят и девчонок, что в унисон умиляются его словам. А у Тэхёна вдруг возникает такая приятная мысль: если этот парень прямо сейчас выпрыгнет со сцены в толпу — его ведь непременно поймают. Настолько они все здесь дружные! — Ну что... — выкрикивает Хосок, вновь направляя микрофон к ним. — Готовы к лучшему лету в своей жизни? Тэхён улыбается и чувствует, как по всему телу бегут мурашки, когда вместе со всеми, надрывая горло, кричит: «Да!». Еще вчера ночью, буквально меньше суток назад, Тэхён искренне ненавидел это лето, потому что, куда бы он ни пошёл, его везде поджидало одиночество. Но не сейчас, не сегодня и не в ближайшие три месяца. Теперь, когда с одного бока к нему жмётся потрясающий Чимин, с другого — очень милая незнакомая девушка, а сзади — целая толпа людей, которым безразличен его внешний вид, которые, смотря ему в глаза, улыбаются, Тэхён может по-настоящему искренне сказать: Он чертовски любит это лето. И он, несомненно, готов к своему лучшему лету. Лету, которое, Тэхён почему-то вдруг чётко осознает, изменит всю его жизнь. — Тогда начинаем! Толпа вновь взрывается счастливыми криками.***
Первые три выступления прошли совершенно незаметно для Чимина и Тэхёна, которые пропрыгали их с первой до последней секунды вместе с самыми активными ребятами из первых рядов. Тэхён, пытаясь перекричать музыку, смеялся, говоря, что ему чертовски всё нравится, а Чимин, не устававший прикладываться ухом к его губам, кивал и показывал пальцы вверх, смешно дёргая задницей под биты. Новенькие ребята действительно молодцы! Тэхён не просто танцевал — он слушал и слышал. И их собственноручно написанные тексты, и музыку, над которой они работали самостоятельно днями и ночами... Он бы никогда не смог создать что-то такое невероятное. Правда. Его восхищению нет предела! А последней каплей счастья становится... его собственная сестра! Хосок объявляет её следующей после парня, игравшего на электрогитаре, подмечая, что она — самая младшая из выступающих, и подначивая толпу аплодировать как можно громче, а Тэхён... Тэхён готов прямо здесь фейерверком рвануть от гордости, которую он испытывает, глядя на то, как смело Жен проходит и присаживается на стул, который поставили специально для неё — у нее выступление с гитарой и собственной песней, о которой брат и знать не знает. Ишь какая! Ну ничего, ещё успеет предъявить ей за это... А пока он слишком счастлив видеть её на сцене, исполняющей свою мечту. И, Тэхён уверен, придёт день, когда он будет стоять вот так, в первом ряду, на одном из тех хвалёных стадионов и скандировать её имя на её собственном концерте. Тэхён верит в сестру так, как не верит даже в себя самого! У неё обязательно всё получится. А иначе и быть не может. Жен, улыбнувшись толпе и оглядев её затяжным взглядом, смахивает волосы на одну сторону и опускает микрофон чуть ниже к гитаре. — Я хочу посвятить эту песню одному человеку... — внезапно выдыхает Жен, без стеснения бегая взглядом по толпе перед собой. Она у него всегда была очень смелой девочкой, даже если внутри всю трясло от нервов и смущения. Тэхён замирает и забывает как дышать, когда, в конечном итоге, ловит её тёплый взгляд на себе. — Своему старшему брату, которого я очень люблю и ценю, — добавляет она под одобрительные возгласы толпы, опуская глаза к гитаре, чтобы настроиться на первые звуки. — Я всегда буду рядом, ты же знаешь? — тихо завершает Жен, напоследок улыбнувшись. А Тэхён даже и не пытается скрыть слёзы, мгновенно хлынувшие по щекам. Пальцы сестры скользят по струнам, создавая первые звуки, и следом — звучит родной голос, пропевающий первые слова песни. Песни, посвящённой ему... Она поёт о нём, как о цветке. Поёт о неординарности, завуалированно подразумевая его ориентацию и стиль, и о ежедневной борьбе, которая «один против всего мира», а Тэхён льёт слёзы и никак не может остановиться. А когда в песне один за другим звучат слова, на сто процентов описывающие его ежедневные чувства, Тэхён и вовсе взвывает в голос, пряча лицо в ключицах Чимина: когда Жен пришла к нему однажды, ни с того ни с сего заведя разговор по душам, Тэхён сказал ей слово в слово так, как в песне. А она и не записывала. Взяла и запомнила. Слово в слово, чертовка! Ещё и в песню вставила... Чимин какое-то время успокаивающе поглаживает спину Тэхёна, а затем заставляет его выпрямиться и утирает слёзы с щёк, улыбаясь так, что глаза превращаются в щёлочки. И поворачивает его голову, намекая: вот, смотри, это для тебя. Ты не можешь пропустить. Поплакать всегда успеешь. А Тэхён вообще всё успевает всегда. И посмотреть, и послушать, и поплакать... У него способность такая — делать много дел одновременно. Так он и делает: смотрит, слушает, плачет. А когда на особо активном моменте в песне на сцену под удивленные крики толпы выбегают два парня постарше (один — за барабаны, второй — за электрогитару) и с улыбками начинают подстраиваться под гитару Жен, преображая всю песню до неузнаваемости, — утирает слёзы и хлопает громче всех, всеми силами оказывая удивленной, но не растерявшейся сестре поддержку. Она, пританцовывая на стуле, допевает свою песню под активные крики толпы и, в окончание хлопнув по струнам ладонью, поднимает взгляд на стоящего прямо в середине первого ряда брата. Тэхён, не переставая смеяться, плакать и хлопать одновременно, замечает, как её руки, лежащие поверх струн, неумолимо дрожат. Жен оказывается в его объятиях уже через чертовски долгую минуту. Оставляет чехол с гитарой рядом со сценой и налетает на брата со всей дури, чуть не сбивая с ног их обоих и Чимина впридачу. Хосок на сцене что-то говорит, периодически обращаясь к толпе, но Тэхён даже не слышит его, пока крепко обнимает сестру, всхлипывая ей в ухо. — Тебе понравилось? — интересуется Жен, когда с блестящими глазами отстраняется от брата и встаёт рядом, вежливо прося девушку уступить ей место. — Шутишь?! — искренне возмущается Тэхён. — Это было самое лучшее из всего, что для меня когда-либо делали! Я так счастлив! Жен посмеивается и смахивает с его щёк покатившиеся вновь слёзы. — Ты должен улыбаться, а не реветь, дуралей. — Я улыбался! Но меня так тронули строчки... Спасибо, Жен-и, ты самая талантливая в мире, — Тэхён не сдерживает эмоций и вновь тянется к сестре, стискивая её в объятиях и быстро целуя в висок. — Моя будущая рок звезда. Жен смущённо сопит, мягко поглаживая его по спине, и, наконец, замечает Чимина, который всё это время наблюдал за ними с тёплой улыбкой. — Это твой новый друг? — спрашивает сестра, кидая быстрый взгляд на Тэхёна, который... да, снова тушуется и молча поглядывает на Чимина. Друг? А друг ли? Может ли он назвать его так? Тэхён, вообще-то, всё еще не уверен в этом и... Чимин, не замечая его сомнений, протягивает руку: — Он самый, — пытаясь перекричать громкого Хосока со сцены. Тэхён резко смотрит на него большими... нет, огромными глазами! Он самый? Значит... всё-таки друг? У него теперь есть друг? Чёрт, этот день просто не сможет быть ещё лучше, чем сейчас! — Я Пак Чимин. А ты Женевьева, да? — Просто Жен, плиз, — пожимая его руку, улыбается сестра. — Мои родители очень неудачно прикольнулись. Чимин неожиданно прыскает, и Жен, находя его смех еще более смешным, чем её слова, подхватывает его, становясь обратно на своё место — справа от брата. Тэхён, всё еще пребывая в эйфории от того, что его назвали другом, тоже посмеивается, хотя и не согласен. Ему вот очень нравится это имя, несмотря на извечную ненависть сестры к нему! Тэхён... очень счастлив прямо сейчас. Хосок вновь выбегает на сцену после ещё одного выступающего, шутит о том, что от таких захватывающих выступлений даже проголодался и интересуется у толпы, готовы ли они к завершающему выступлению этого вечера. Толпа очень отзывчиво подпрыгивает. Хосок улыбается им и громко объявляет следующих выступающих: — Пандемониум! Под бешеные, в основном девчачьи крики на сцену выходят три парня примерно его возраста, сразу же контрастирующие между собой: у первого, с электрогитарой в руках, на голове белая бандана поверх тёмно-русых волос, а сам он в молочной рубашке, открытой почти как у Чимина, и тоже в кожаных штанах. Второй, держащий бас гитару, стоя у второго микрофона, немного ниже первого — его волосы белые, почти как снег, а одежда — полностью чёрная. Третий, с барабанными палочками в руках, в отличие от двух первых одет немного ярче: на нём бордовая рубашка в клетку и чёрная футболка под ней, снизу рваные серые джинсы, а на ногах массивные чёрные берцы, которыми он отстукивает по полу какой-то ритм из своей головы. Тэхён, отрывая взгляд от парней, переводит его на внезапно громко вздохнувшую сестру и вопросительно дергает бровями: — Этот барабанщик... — тянет она тихо, так, чтобы только Тэхён услышал. — Чонгук, — уточняет. — Он такой краш... Тэхён усмехается, переводя на него, освещаемого прожекторами, взгляд. Голова почти сразу начинает кружиться от того, как быстро тот крутит палочки в своих руках, немного хмурым взглядом разглядывая толпу. — Ты уже и втрескаться успела? — А ты попробуй не втрескаться! — Жен фирменно дует губы. — Он такой красавчик... И голос у него просто отпадный... — Так и...? — тянет Тэхён, намекая на то, что она в любой момент может подкатить к нему, если хочет. По крайней мере, всегда можно попытаться. — Ты прикалываешься? — она шуточно бьёт его в плечо. — Знаешь, сколько ему лет? Тэхён отрицательно мотает головой, ещё раз взглянув на парня, ловко отбивающего ритм по громко звенящим дискам. Он выглядит чертовски уверенным перед этой пугающей махиной. Словно рыба в воде. — Двадцать! Двадцать, блин! А мне всего четырнадцать! Ну, пятнадцать почти, но всё равно. Уродился же таким красавчиком, старпёр... — возмущенно бубнит Жен. Тэхён смеется и утешительно приобнимает её. — Как думаешь, подождёт меня четыре года? — О, непременно... — хихикает Тэхён. — К батарее себя привяжет и будет считать секунды. — Жен щипает его за бок и, не сдержившись, улыбается. — А мог бы поддержать! — Так я не шутил. Вдруг? — Ой, всё, замолчи. — отпирается Жен, выпутываясь из тэхёновых объятий, как вредная кошка, чем вызывает ещё больший смех. — А куда Чимин делся? — неожиданно произносит сестра. Тэхён резко поворачивает голову влево и... Чимина и правда нет. Улыбка медленно сползает с его лица, сменяясь беспокойством. Куда он мог уйти так неожиданно, ещё и ничего не сказав, не предупредив? А вдруг что-то случилось? Что, если нужна помощь? Они же, вроде как, друзья. Он же... сам так сказал. Тэхён взволнованно жуёт губу, оглядываясь в надежде найти его где-то подальше — мало ли отошёл поздороваться с кем-то — но, как и ожидалось, провально. Чимина нигде нет. Уверенный Тэхён уже было собрался предупредить Жен о том, что уходит искать Чимина, как вдруг в следующую секунду по отвыкшим ушам очень резко ударяет нарастающая мелодия вперемешку с дикими криками толпы, заставив его поежиться и замереть. Сестра переплетает их пальцы, поднимая сцепленные руки ввысь, и радостно визжит, подпрыгивая и утягивая за собой Тэхёна вместе с его мыслями о пропавшем друге. Он, по инерции прыгая вместе с Жен, переводит взгляд на сцену ровно в тот момент, когда барабанщик, безупречно отыграв свою партию, кидает взгляд в толпу. Проходит всего доля секунды, когда их глаза пересекаются, прежде чем он отводит взгляд дальше, вглубь толпы, продолжая отбивать по своим барабанам так расслабленно, словно это — самое простое занятие в мире, а Тэхён... А Тэхён почему-то вдруг думает о том, что эти глаза — горящие и пугающе бездонные — сожгли многих.