Вслед за лисьими лапками

Утром Сюэ Ян проснулся от того, что солнце светило ему прямо в лицо. Он неохотно поморщился, прежде чем разлепить веки. Приоткрыв сперва один глаз, он посмотрел в сторону окна. Темная занавесь, которая закрывала его полностью, была неплотно запахнута в центре. Как раз оттуда с середины и пробивался крошечный лучик света. И именно он мешал лисенку спать. Парень сладко зевнул и вытянулся во весь рост. Он завел руки за голову, а ногами стал тянуться как можно дальше вниз. Таким образом, что у него захрустели косточки. Сяо Синчэнь рядом с ним продолжал лежать тихо. Сюэ Ян приподнялся на локтях, осматривая его тело. Спустя пару минут таких гляделок один хвостик оживленно дернулся. За ним следом повторил и другой. И вот уже Сюэ Ян соскочил с кровати, чтобы украсть обе ленточки, которые смирно лежали на небольшом столике, единственном в этой комнате. Быстро схватив лоскутки ткани, Сюэ Ян как следует запихал их себе под ханьфу, а уже когда повернулся, чтобы проверить спит ли еще даочжан, мужчина внезапно возник прямо у него за спиной. Сюэ Ян чуть не свалился, вовремя удержав равновесие и только отступив на два шага назад. – Разве… Разве можно так пугать? – Что ты делаешь? – Я? – Сюэ Ян попытался придать голосу непринужденности. – Да ничего. Встал, чтобы еще раз на ту статуэтку посмотреть. – Зачем она тебе? – Красивый мишка. – Это человек. – Что? Серьезно? Сюэ Ян в неверении обернулся и схватил предмет в руки. На ощупь статуэтка была гладкой и очень приятной. – В каком месте это похоже на человека? И как ты вообще понял, что это? – У меня есть руки. – Ну да, точно, – поддакнул Сюэ Ян. – С кучей крошечных глазок, я совсем забыл. – Хватит чепуху говорить, верни мне ленты. Сюэ Ян цокнул. – Да ты же не спал ничерта. – Кто тебе сказал? Я спал. – Да ну? Тогда как ты узнал, куда я пошел, и что взял? Ты у нас давно в Пророки подался? – Сюэ Ян, – улыбнулся Сяо Синчэнь. – Не нужно быть Пророком, чтобы понять, что ты хочешь сделать, и когда ты это сделаешь. Ты бы еще вчера их забрал, просто набегался и спать захотел. А сегодня ты проснулся полный сил, к тому же не ты ли вчера говорил, что тебе нравятся мои глаза, и ты хочешь, чтобы я ходил без повязки? – Не помню такого. – Напряги извилины. Сюэ Ян обиделся. – У меня есть мозги. – Конечно есть, – согласился мужчина. – Просто ты ими хоть иногда пользуйся, хорошо? – Эй! Сяо Синчэнь быстро выставил руку вперед, туда, где предположительно была грудь Сюэ Яна. Он ловко занырнул пальцами под кофту и схватился за край ленточки. Жаль лишь, что до того, как вытащить руку обратно, лис его остановил и сцапал за запястье, не давая двигаться. – Что это ты делаешь? Обворовываешь меня? – фыркнул Сюэ Ян, сощуривая глаза. – Забираю то, что принадлежит мне. – Ну да, а ты докажи, что твое. Это мои ленточки, я их еще в городе нашел. И цвета они черного. Сяо Синчэнь вздохнул. – Хорошо, цвет я отличить не могу. – Чудно. – Но уж по запаху-то можно понять, что они не твои. – Да не воняю я не никаким зверьем! – возмутился парень. – Опять за старое, что ли? Сяо Синчэнь хихикнул. – Вообще-то я хотел сказать, что на них мой запах, но… Твой вариант звучит смешнее. Тут ты меня сделал. – Хватит. – Ладно, на них есть потертости и кое-где дырочки. – На моих тоже. – Ох, Сюэ Ян… Ну дай мне одну хотя бы волосы завязать. – А чем тебя так не устраивает? Сюэ Ян спросил это, не подумав, а вот Сяо Синчэнь от такой формулировки замер и дважды моргнул, пока они стояли в тишине. Благо отвечать ему не пришлось, а удивление и откровенная двусмысленность отошли на второй план, когда в дверь постучали. Сун Лань с той стороны стоял уже полностью одетый, умытый и готовый к новым свершениям. В его руках был чистый и аккуратно сложенный комплект спальной одежды, который он приготовил для одного из гостей. Он не знал точно, кто сегодня из них в чем спал, да и это ему было не особо важно. Просто хорошо, когда у каждого всего поровну, тогда нет ни обид, ни зависти. Сяо Синчэнь слабо кашлянул, а Сун Цзычэнь тем временем надавил на дверь, открывая комнату и ступая на порог. Как только его глазам открылась весьма странная на вид картина, мужчина замер и оторопело вытаращил глаза. – Эм-м… А что происходит? – Ничего, – выдохнул Сяо Синчэнь и дернул руку к себе настолько сильно, как будто обжегся. Сюэ Ян ослабил хватку еще тогда, когда дверь открылась, поэтому особого дискомфорта от такого рывка не почувствовал. Теперь его только волновало, когда этот Сун Дурулань снова исчезнет из его поля зрения. Меньше всего он хотел с ним разговаривать и находиться вблизи. Поэтому как только Сяо Синчэнь отошел от него, Сюэ Ян предусмотрительно встал настолько далеко, насколько это было возможно. До кучи ему не хватало носом в угол повернуться. Выглядело бы это весьма комично. Но Сун Цзычэнь не придал этому жесту неприязни особого внимания. Он передал одежду Сяо Синчэню в руки, после чего внезапно махнул лису рукой. – Сюэ Ян, пойдем со мной. – … – … Сяо Синчэнь тоже опешил. – Я имел в виду, ну… Ты похоже уже оделся и привел себя в порядок. Дадим сделать тоже самое Синчэню наедине, чтобы не смущать своим присутствием. Сяо Синчэнь ужаснулся от мысли, что Сун Лань сейчас в самом деле заберет Сюэ Яна с собой. С другой стороны ему стало невыносимо смешно. Поэтому он не знал плакать ему сейчас или смеяться. Оба варианты были плохи. Однако Сун Лань настаивал. – Пойдем, пойдем. Не бойся, я пока тебе храм покажу. Я видел, тебя вчера заинтересовали подношения у главной статуи. Хочешь тоже помолиться? – … – Не бойся меня, я не собираюсь тебя обижать. – … Сяо Синчэнь вздохнул и выступил вперед: – Понимаешь, мне нужн- – Я хочу, чтобы ты сгорел на костре. Сойдет за молитву? Сун Лань удивленно охнул, а Сяо Синчэнь стукнул себя рукой по лицу. Сюэ Ян был доволен. Его улыбка маниакально растянулась на пол-лица, в глазах заиграл недобрый запал, тогда как когти на руках становились все чернее и чернее, словно у настоящей лисицы. – Сун Лань, пожалуйста, не обращ- – Хочешь, чтобы я сгорел на костре? – Очень. – А почему? – Э? – Сяо Синчэнь ойкнул. Он не думал, что Цзычэнь решится поговорить об этом. Но кажется, Сюэ Яну было плевать абсолютно на любую реакцию, потому что ни его голос, ни манера, в которой он продолжал лицезреть этого мужчину, не изменились. – Что ты хорошего сделал? – За сегодня? Пока ничего. – Во- – Но этот день только начался, так что все впереди. Я конечно, помню, что ты одичавший, но вот так желать откровенной смерти человеку, которого ты не знаешь – довольно невежливо. Пойдем со мной, мы спокойно поговорим, и ты скажешь мне, что именно тебе не нравится. Сюэ Ян фыркнул и скрестил руки на груди. – Не пойду. – Почему? – А почему я должен тебе отвечать? – Но ты уже ответил. – Я вообще больше не собираюсь с тобой разговаривать, ты мне противен. – Ты сказал уже больше десяти слов, это можно считать разговором, – продолжал гнуть свое Цзычэнь. – Да ладно тебе, я хороший парень. – Сожри личин- – Больше глаза никогда не открою. Сюэ Ян замолчал. Тишина продлилась достаточное время, чтобы понять, что оскорбления не продолжат сыпаться из его рта. Посему Сяо Синчэнь спокойно подтолкнул его в спину в направлении выхода. Он шепнул парню, чтобы они просто подождали его за дверью, а когда Сюэ Ян слишком сильно стал уделять внимание Сун Ланю, мужчина ловко выхватил ленточки из-под просторной одежды, победно улыбаясь в конце.

***

Едва оказавшись за пределами комнаты, Сюэ Ян ускакал вперед на то расстояние, которое позволяло заклинание. Этого вполне хватило, чтобы дойти до большой лестницы, что поднималась вверх по этажам крупной спиралью. Сюэ Ян запрыгнул на ее перила и свесил ноги вниз. Сун Цзычэнь остановился недалеко от него и оперся на эти перила руками. – Ты ведь не его ученик, да? – … – Можешь не отвечать, я сам это понял. Сюэ Ян закатил глаза, продолжая болтать ногами. – Не разу ни поверю, что Синчэнь взял бы себе ученика. Он же слишком добрый и мягкосердечный, чтобы кого-то воспитывать. Его строгости хватает от силы на пары часов, а потом дети бы из него веревки вили. Что говорить о том, что Синчэнь никогда себя не видел в этой роли. Если ты с ним давно знаком, ты наверняка знаешь, что раньше мы были товарищами, и это я был тем, кто грезил основать свою школу, передавать знания из поколения в поколение и растить новых заклинателей. Я хорошо знаю, как управлять этим делом. К тому же техники, которыми владеет Синчэнь очень особенные. Он не смог бы передать их кому-то другому. Они подходят в бою только ему, ведь только у него есть Шуанхуа. Другого такого меча на свете не сыщешь. Кстати, удивительно, что он не при нем. Я хотел его сегодня об этом спросить. Ой, а ещ- – Ты его не знаешь. – А? Прости? – Он может быть строгим, – неохотно протянул Сюэ Ян. – Правда? Большего лис говорить не стал. Только как обычно посмотрел со злостью в глазах и отвернулся в другую сторону. – Кто ты? – Тебе-то что? – Он нашел тебя в горах и… ты ему как сын? Сюэ Ян прыснул со смеху от такой глупости. – Чего? – захохотал он. – Только что говорил о том, что он не может ученика взять, но до сына он дорос? Так тебя понимать? Что вы за существа такие тупые. Сун Лань пожал плечами. – Я подумал, что раз ты не его ученик, но ходишь рядом с ним, а еще весьма диковато себя ведешь и никого, кроме него не слушаешься, значит… Ты как его ребенок. Тебе сколько лет? – Триста. – Опять шутишь? – Ага, всего-то сотня с небольшим. Я определенно младше. – Ясно, я тебя понял, – усмехнулся мужчина. – Не хочешь – не говори. Но ты очень молодо выглядишь. Конечно, вы практически одногодки, но мало ли? Я подумал, что нельзя отрицать такого исхода, пока ты сам не скажешь, что это не правда. Правильно? Сюэ Ян не ответил, вместо этого он выплюнул: – Я его не слушаюсь. – Хм-м… А пару минут назад ты замолчал, когда он тебе что-то прошептал. – Минутная слабость. – А что он сказал? – А тебе какое дело? – Просто интересно, – признался Сун Лань. – Мне необычно видеть его таким. – Таким? – Сюэ Ян нахмурился, не понимая о чем речь. – Каким таким? Сун Цзычэнь развернулся на сто восемьдесят градусов. И если раньше он стоял лицом к перилам, опираясь на те обеими руками, то теперь он легко облокотился на них и прислонился поясницей. – Расслабленным, что ли? – Расслабленным? Что это значит? – Он никогда при мне столько не смеялся, а с тобой его вечно тянет на то, чтобы улыбнуться. Уже одно то, когда я сказал, что ты из окна выпрыгнул, вызвало у него хохот. Интересно, а как ты выжил? Ты приземлился в кусты? – О чем ты говоришь? Он всегда улыбается. – Кто? – поперхнулся Сун Лань. – Синчэнь? – Да. – Нет, я такого не припомню, – задумался мужчина. – Разумеется, он не лишен эмоций, но он всегда был человеком достаточно сдержанным и благонравным. Всегда не давал себе поблажек, и даже когда обычные люди веселились и смеялись от души, он лишь позволял себе скромную улыбку из вежливости. На ночной охоте совсем не до веселья, а в повседневной жизни у него на лице… Скорее можно прочитать умиротворение, спокойствие, но… не то, что я вижу теперь. Уж он точно никогда не дурачился со мной в два часа ночи, не позволял мне видеть его в таком растрепанном виде, и уж точно не снимал при мне повязку, как только с ним это случилось. Я видел его глаза лишь в момент нападения, а потом он не давал мне смотреть под нее. Я слышал от других, что когда он ушел путешествовать один, то он обходился без повязки в первое время, но потом все равно ее надел. А с тобой он даже не чувствовал дискомфорта, находясь в таком уязвленном состоянии. Тебе очень повезло. Как у тебя это получилось? Сун Лань посмотрел на Сюэ Яна, но тот ответил ему очередным презрением в глазах. – Бредятина. – Почему? – Никогда не улыбался? Не смеялся? Не давал себе побыть в неидеальном состоянии? Что это… Что за бред? Неужели он настолько вас ненавидит? – Это не ненависть. Это всего лишь вежливость. Неприятно вести себя настолько сносно, когда вокруг- – Ага, знаем, проходили. Сюэ Ян, сиди правильно, Сюэ Ян, смотри, как ты ешь, Сюэ Ян, нельзя так говорить, Сюэ Ян, надо соблюдать этикет. Неужели он жил по таким правилам сам, даже когда его никто не видел? – А разве так не правильно? – Если тебе хочется наесться от пуза – наешься. Если хочется поорать – поори. Если хочешь сказать то, что думаешь – говори. – Не всегда это сделать можно, есть определенные ситуации, когда по регламенту- – Зачем следовать указаниям тогда, когда тебя никто не видит? – …потому что, так воспитали? – Кто воспитал? Еще один чокнутый мужик, который возомнил себя королем и хочет, чтобы его словам все подчинялись? – Ну… определенно эти правила создал мужчина, но это не- – Если их создал мужчина, значит они уже обречены на провал. Мужчины отвратительные. Они хотят, чтобы им все подчинялись, чтобы все делали только то, что хотят они. Им плевать на мнение других, ну и к чему я должен хотеть это исполнять? Почему вообще это кто-то исполняет? Вам так нравится быть ведомыми? – Сюэ Ян… ты смотришь слишком широко. Я вообще не про это говорил. – Зато вы все мыслите так, как будто живете в бочонке. Мир гораздо дальше, чем кончик вашего носа. – А почему ты ненавидишь мужчин, если ты сам мужчина? – Я не че- – Вот вы где, – мягко произнес Сяо Синчэнь, ступая по ковру. Оба обернулись к нему, заканчивая перепалку. Хотя Сун Лань назвал бы это разговором. Пусть и немного грубым, но все-таки разговором. Сюэ Ян был своенравным, это очень бросалось в глаза. Еще он был упертым. Сун Цзычэнь бы сказал, что Сюэ Ян сам слишком сильно перегибает с тем, что у него есть свое мнение. Да, мнение-то у него есть, вот только так маниакально настаивать, что оно единственно правильное – не совсем верно. Сюэ Ян мыслил как мальчишка, в духе максимализма, как будто застрял на стадии взросления от подростка до полноценного взрослого. И он стремился ко второй точке. Сяо Синчэню сыном он точно не был, Сун Лань об этом заговорил для того, чтобы кое-что выяснить и теперь картинка стала в его сознании куда четче, чем была изначально. Мужчина оттолкнулся от перил и сделал несколько уверенных шагов вперед, чтобы в очередной раз поприветствовать своего старого друга. Разве что на этот раз вместо обычного поклона, он наконец от души обнял его. Что и говорить, но раньше они были очень хорошими друзьями, поэтому Сун Лань действительно скучал по нему. Сюэ Ян бросил на них скучающий взгляд, после чего снова отвернулся и посмотрел вниз, на свои болтающиеся ноги. Зубы во рту заскрипели сами по себе. Ему здесь совсем не нравилось и очень хотелось домой.