***
Проститутка из публичного дома, которую оставили без работы и избавили от гнета начальства – звали Ло Лань-Лин Цин, но в кругах своих подружек и постоянных клиентов, было принято называть ее сестренкой А-Цин. А-Цин имела невысокий рост, была хороша собой, умна не по годам, а еще имела удивительный и необычный цвет глаз. Именно из-за него ее в свое время и приняли на работу. Сперва хозяева решили, что она просто очередная слепая-попрошайка, но как выяснилось, девушка видела, а еще была не прочь поработать. Разве что устраивалась она на работу обычной служанкой, которая должна была убирать и чистить комнаты после того, как остальные девушки проведут в них время с клиентами. Работа эта была грязная и черная, но А-Цин настаивала на ней, а не на чем-то другом. Девушка была красива, поэтому очевидно, что хозяева пытались переманить ее на другой досуг. Но та не соглашалась ни в какую. Очень многие проститутки, что жили при Публичном доме ее не понимали. Они часто сплетничали за ее спиной и у всех на виду. Говорили, что А-Цин только зря марает руки, и что не пристало такой хорошенькой девушке подобным заниматься. Только свою красоту на ветер пускает. А так могла бы и подзаработать хорошенько. А-Цин на их слова было все равно. Она твердо стояла на своем и никого не слушала. А под шумок, когда клиенты и проститутки сильно напивались, она пробиралась в занятые комнаты и шарила по карманам мужчин. Если они пришли сюда потратить денег, это же не будет большим преступлением, если А-Цин возьмет и немного себе в качестве подарка? Все-таки она тут все за всеми уберет. Это тоже большая работа. А так получается, что этим девушкам мужчины за глазки доплачивают, а она получает деньги только от хозяев. Немного нечестная ситуация, поэтому помыслы А-Цин были сугубо за то, чтобы восстановить справедливость в этом мире. Вот только все бы хорошо, кабы не случилась одна напасть. Во время очередной уборки, когда девушка захотела прочистить полные от золотых ляней карманы очередного пьянчуги, тот всхрапнул, чем безумно напугал девчонку. А-Цин дернулась всем телом и запнулась о другую разбросанную повсюду одежду. Она не смогла устоять и рухнула на пол, а заодно зацепила старинный графин, который являлся украшением комнаты и стоял на специальном подиуме, в стеклянной подставке. Графин был очень дорогой и расписной, поэтому то, что А-Цин его разбила, влетело ей в очень хорошую сумму денег. Сказать, что это не ее рук дело, девушка не смогла, потому что шум от битого кремния разбудил другую девушку и того самого мужчину, о чьи вещи она и запнулась. Они видели ее на месте преступления, и отнекиваться было невозможно. А-Цин пришлось выгрести все свои карманы, она отдала все сбережения, и в итоге все равно до нужной суммы ей не хватило еще половины. Разумеется это было на руку хозяевам, поскольку теперь А-Цин была у них в должниках. А с такими людьми разговор короткий. Поэтому пришлось Ло Лань-Лин Цин выступить на новую должность и получить непрошеное повышение, которому она была не рада. А-Цин приходилось изо дня в день терпеть один только вид этих ужасных мужчин, что пришли сюда ради минутной забавы, и вот теперь она вынуждена их еще и ублажать своим телом. Этого девушка делать категорически не хотела, поэтому постоянно убегала от работы. То у нее голова заболит, то живот ноет, то она ногу порезала о банку на кухне. Отмазки А-Цин находила всегда, но протянуть ей удалось на них лишь две недели. И вот вчера хозяйка буквально выкинула ее за шкирку к мужчине, который потребовал необычную девушку. А уж когда А-Цин упала на пол и взглянула на него снизу вверх, этот преподобный буквально поплыл от красоты ее глазок. А-Цин была в ужасе и совсем не знала, что ей теперь делать. Она не желала ложиться под этого мужчину, она не желала его трогать и целовать, она вообще не желала иметь с ним ничего общего. Так и случилось, что девушка начала валить его всеми оскорблениями, которые она только знала, а когда тот заявил, что ему нравятся буйные, А-Цин принялась за решительные действия и едва не откусила ему язык. Тут уж он не выдержал и выволок ее за волосы на улицу. И даже такая участь позора на глазах у всех для нее была слаще любого меда. Все, что угодно, лишь бы не возвращаться в ту комнату. И угораздило же потом по счастливой удаче найти парня, который за нее заступился. А-Цин помнит его прекрасное лицо. Как будто сами Небеса послали ей настоящего Ангела. Этот парень был великолепен. Она никогда в жизни еще не видела столь красивого лица. Как только их взгляды пересеклись, А-Цин показалось, что она бы отдала жизнь за него и исполнила любое желание, чтобы тот не попросил ее сделать. Хоть в бездну прыгнуть – она бы прыгнула. Конечно теперь, когда она проснулась, ей показалось это все нереальным и сном, но стены этой комнаты точно отличались от стен Публичного дома. Она ночевала там в маленькой комнатушке вместе с метелками и прочими чистящими средствами в груде тряпок. Хозяева, даже если б вернули ее обратно, никогда бы не положили в столь чудесную и просторную комнату. И уж точно не принесли бы ей чистую одежду, которую постирали бы сами. Поэтому А-Цин была уверена, что она спасена, она только не совсем понимала кем. Неужели Ангел решил почтить ее своим присутствием взаправду? И чем она это заслужила? У нее было миллион вопросов в голове и ни одного ответа. Она пролежала так несколько часов, бездумно перебирая догадки одну за другой, пока за дверью не послышались шаги, а после в нее не постучали. Сун Лань решил открыть прямо так, а Сюэ Ян недовольно протянул, едва ли не с шипением: – Входить в комнату к девушке без разрешения? И где твои манеры, придурок? – Цзычэнь, извини его. – Точно, – Сун Лань потупил взгляд и откашлялся в кулак. – Я совсем запямятовал об этом. Сюэ Ян, молодец, что напомнил. Сяо Синчэнь удивленно поднял брови. – Прошу прощения за беспокойство, если ты встала ответь, пожалуйста, можем ли мы войти? Мужчина не ожидал услышать ответа, так как его убедили в том, что девушка будет спать, однако за дверью послышался ее мелодичный голос: – Входите. А-Цин быстро надела на себя поверх спальной одежды ту, которую принесли, и успела встать рядом с кроватью. Как только троица переступила порог, Сун Лань моментально спохватился и принялся укладывать ее обратно в постель. – Лежи, лежи, лежи… Господи, ты зачем встала? Тебе положено отдыхать. Ты должна спать и набираться сил, лекарь сказал, чтобы ты- – Вы вызвали мне лекаря? – А-Цин пораженно похлопала ресничками. – Конечно, ты же была без сознания, мы не знали, что случилось. А вдруг с тобой было что-то серьезное? – Ого, – присвистнула она, когда ее все-таки уложили и накрыли одеялом. – Мои хозяева никогда не вызывали мне врачей. Сун Лань был поражен. – А как же ты тогда лечилась, если заболела? – Пила какой-то чай, который тетушка заваривала мне на кухне. – Лечиться чаем? – возмутился мужчина. – Что за правила в Публичных домах? Они содержат там девушек, но даже не могут обеспечить их лекарствами, как подобает. – Ну, на самом деле, я там была до недавнего времени обычной служанкой. Рабочих девушек они холят и лелеят. – Служанкой? – переспросил Сяо Синчэнь. – Ты не проститутка? – До недавнего времени была простой служанкой, хотя меня и пытались уговорить на другую работу. Но я не соглашалась. – Понятно почему, значит ты терпела такое отношение? – Всяко лучше, чем мужиков ублажать, – фыркнула А-Цин. – Ублажать? – высунулся Сюэ Ян из-за Сяо Синчэня. – Что значит ублажать? В Публичных домах девушки спят с мужчинами за деньги? А-Цин застыла, моментально начиная разглядывать лиса во все глаза, а Сун Лань сдержанно улыбнулся и пробормотал: – Поистине невинный и благонравный человек. А потом чуть громче добавил: – Ты в самом деле не знаешь, что делают в Публичных домах? – Они спят с ними за деньги?! – повторил Сюэ Ян, обращаясь к Сяо Синчэню и не обращая на Сун Ланя ни малейшего внимания. – Это шутка? – Не кричи, это… Это просто такая работа. – Какая к черту работа?! Кто на такое согласится?! – Ну… девушки идут туда не от хорошей жизни. Большинство из них выросли сиротами, поэтому им некуда идти. Конечно, те, кто сумел найти мужа становятся женами и ведут домашнее хозяйство, но те, кому этого сделать не удалось, идут работать туда. Им хорошо платят, есть крыша над головой, вода и еда, и- – И они спят со всеми подряд! – Я же велел тебе не кричать. – Сюэ Ян, девушки там знают, на что идут, – сказал Сун Лань. Сюэ Ян посмотрел на него с такой злостью, что даже такой заклинатель как Сун Лань вздрогнул. – Ты туда ходил? – Я? Вот еще. – А ты там был? – уже куда мягче поинтересовался лис у Сяо Синчэня. Даочжан не успел ответить, как Сун Цзычэнь рядом засмеялся. – Сюэ Ян, – со смехом протянул он. – Мы не ходим в такие места. Многие заклинатели вообще придерживаются пути самосовершенствования в уединении с самими собой. Большинство не имеют ни жены, ни детей и умирают в одиночестве. О нас тебе стоит беспокоиться в самую последнюю очередь. Плечи у Сюэ Яна в самом деле расслабились, но потом он вновь поднял их и метнулся к А-Цин на кровати. Парень схватил ее за плечи и легонько сжал, чтобы держать, но не доставлять дискомфорта. Та все еще загипнотизировано пялилась на него без единого слова. – Кто с тобой и что успел сделать!? Скажи, и я убью их всех! – Тихо, тихо, не надо так яростно реаги- – Ты вообще заткнись! – зарычал на него лис. Сун Лань поднял обе руки вверх, признавая поражение. Он посмотрел на Сяо Синчэня, который выглядел немного сконфуженно. Уж Сун Лань знал, как ему неприятна эта тема. Мужчина вообще думал, что его друг принял обет воздержания на всю жизнь, поскольку за все то время, что Сун Лань его знал, Сяо Синчэнь ни разу не интересовался девушками. Какими бы красивыми они ни были, какими бы искусствами не обладали, какой бы не был их характер, Сяо Синчэнь всегда относился ко всем женщинам одинаково и лишь вежливо склонял голову, не позволяя лишнего. А тут зашла тема про Публичный дом. Удивительно, что он вообще Сюэ Яну что-то смог ответить. Сун Лань подумывал, что тот скорее умрет от смущения, чем заговорит об этом вслух. Ошибочка вышла. Сюэ Ян же тем временем, все еще пытался добиться от А-Цин хоть какого-то ответа. Его настолько сильно привела в бешенство эта тема, что он совсем позабыл, что девушка ему ничего не сможет сказать. Облик, в котором Сюэ Ян находился в свое привычное время и который он спокойно показывал Сяо Синчэню – был его истинный облик. У него так же был облик в шкуре лисицы. Небольшой по размеру маленький огненно-рыжий зверек с ушками торчком и двумя хвостиками за спиной. Третий же облик, который вызывался без иллюзии и был его телесной оболочкой сейчас – делился на два. Сюэ Ян мог принимать обличье женщины и мужчины. Что в той, что в другой оболочке он при этом не мог общаться, то с одними, то с другими. В облике женщины – все мужчины были от него без ума и сворачивали шеи, если он проходил мимо них. В облике же мужчины – похожее повторялось с прекрасной половиной. Девушки буквально впадали в состояние транса и едва могли адекватно мыслить. Сюэ Ян до этого момента лишь наедине с самим с собой принимал эту шкуру. Никому более он таким не показывался. Не в его интересах, чтобы девушки теряли рассудок при виде его персоны. А вот девушкой Сюэ Ян оборачивался много раз и таким образом уводил за собой неугодных ему представителей мужского пола. Сяо Синчэнь повел плечами и решил успокоить его. Он обошел Сун Ланя стороной, и пристроился рядом с Сюэ Яном. – Хей… С ней никто ничего такого не делал. Ты можешь отпустить ее. – Что? – парень дернулся и обернулся к нему. – Откуда ты знаешь? – Я подумал, что лекарь бы сказал о ее плачевном состоянии, если бы над ней тяжело надругались и… позволили себе лишнего. Но нам просто передали, что она очень устала и потеряла сознание из-за стресса. Скорее всего, с ней не успели ничего сделать, а из-за своего нежелания работать, ее и выволокли на улицу. – Тогда… Тогда нам надо спасти остальных девушек. – Сюэ Ян, там их дом… Поверь мне, насильно их там никто не держит. Каждый выбирает сам, где ему находиться, и если они так решили, то так тому и быть. – Если они решили? Да у них же просто не было выбора! – Я преподнес тебе все так, что ты так подумал, но… В конце концов, они могли бы поступить как она и подметать там полы и спальни. Поверь мне, если бы там кто-то страдал, то его бы закрыли. – Почему? – Потому что это девушки, – улыбнулся Сяо Синчэнь. – Кому как не тебе знать, настолько стойкими и настойчивыми они могут быть? Если бы с ними плохо обращались, тут был бы бунт. Сюэ Ян застыл, смотря на того во все глаза. А-Цин делала примерно то же самое, смотря на него самого. Сун Лань наблюдал за ситуацией из угла и внимательно наклонил голову, прищуривая глаза. Если Сюэ Ян сейчас успокоится, не будет ли это значит, что… – М-мм… – лис качнул головой, приходя в себя. – Верно. Значит, они этого хотят? Сяо Синчэнь невесело хмыкнул. – Ну-у… Кому-то такая работа приносит настоящее удовольствие, – сказал он, а потом чуть тише добавил: – Я так думаю… Сюэ Ян поумерил свой пыл и вместо того, чтобы продолжать сжимать плечи А-Цин, теперь просто обхватил ее ладони в свои, мягко поглаживая по костяшкам. – С тобой все хорошо? Может, тебе что-то принести? – … – Эм-м… Ау? – … – Почему ты нее-е-е… Ой, черт! Сюэ Ян мигом вскочил с кровати и спрятался за спину даочжана. Как только его мордашка исчезла из поля зрения, А-Цин пришла в себя и проморгалась. Она посмотрела на Сун Ланя и Сяо Синчэня, которых увидела перед собой. – А как вас зовут, кстати? Я забыла спросить.***
– Вот оно что… – протянул мужчина. – Совсем-совсем теряют разум, да? Даже говорить перестают? – Говорить начнут и будут нести всякий бред, – подтвердил Сюэ Ян. Они вышли из комнаты Ло Лань-Лин Цин с получасом назад и теперь находились на небольших выстроенных трибунах спортивной площадки. Тут как раз проходила тренировка адептов. Сяо Синчэнь за ней наблюдать не мог, но вот Сюэ Ян изредка поглядывал на собравшихся подростков с мечами на поясе. Сейчас они слушали какие-то указания от Сун Ланя, который вел у них утреннюю тренировку. А Сюэ Ян с Сяо Синчэнем были предоставлены сами себе, поэтому второй стал расспрашивать лиса поподробнее о его способностях. – Значит, если ты обернешься женщиной, то все собравшиеся тут мужчины, которые могут видеть, перестанут себя контролировать и влюбятся в тебя? – Это так работает, ага. – Даже те, кто младше пятнадцати лет? – Полагаю, что от возраста это не зависит. – Ты испускаешь при преображении какой-то специфический феромон или магию? Сюэ Ян призадумался, отвлекаясь от разглядывания адептов. – Я в таком ключе никогда не рассуждал. – Но не могут же люди настолько быть зачарованы внешностью. – Стоило мне пропасть из виду А-Цин, как она сразу же пришла в норму. – И то верно. Сюэ Ян пожал плечами, как само собой разумеющийся факт, что он прав. – А если ты превратишься в девушку при мне? – Не думаю, что это сработает. Ты же меня не увидишь. – Поэтому мне и интересно, только ли внешность играет роль. Сюэ Ян улыбнулся, глядя на его сосредоточенное лицо. – Ты правда хочешь это проверить? Учти, если меня увидят другие, пиши пропало. Всех с ума сведу. – Кто-то о себе очень высокого мнения. – Я говорю чистую правду. Это магия, и только лишь. – Так-то оно так… Просто… Неужели ты настолько красивый? – искренне поинтересовался мужчина. Сюэ Ян посмеялся. – Выходит, что да. Но… Все хули-цзин безумно хороши собой. Даже Хуан-Хуан в образе человека писанная красавица. У нее большие темно-синие глаза, белые волосы и просто восхитительная мраморная кожа. – Мраморная кожа? – Я слышал, что люди так говорят, когда хотят сказать, что у кого-то красивое лицо. – Хм-м… Вот оно что. И если ее увидит мужчина, он тоже сразу же влюбиться в нее, верно? Не важно в каком виде она будет с ушами или без? – Я думаю без ушей и хвостов эффект куда больший, чем с ними. Но в целом, полагаю, что так и есть. – Значит, твой отец влюбился в твою маму под действием этих чар? Сюэ Ян пожал плечами. – Понятия не имею о том, как они сошлись. – Могу я еще немного тебя поспрашивать? – Можешь. – Если твой отец влюбился в твою маму, когда она была в облике человека с ушами или без, то как же так вышло, что он мог вас оставить? Он бы был под действием магии и любил бы и ее, и тебя до безумия. – Все еще не имею ни малейшего понятия, – честно ответил Сюэ Ян. – Может, он прозрел. Может он был под действием магии, а мама просто решила это прекратить, чтобы проверить, любит ли он ее по-настоящему или нет. – Это как? – Ну, она могла сделать себя немного уродливой, наложив на саму себя иллюзию менее красивой девушки. То есть… Она осталась бы той же, но чуть-чуть некрасивее. Морщинки, веснушки… Такие, незначительные дефекты. – Ты не любишь веснушки? – Мне без разницы. – Тогда почему ты назвал их дефектом? – Я в качестве примера. – О-оо, ладно, – кивнул Сяо Синчэнь. – Значит, если немного подправить свою внешность, то люди смогут нормально вас воспринимать? – Вполне. – Ты можешь сделать то же самое для А-Цин. – Нет, я не могу. – Почему? – Я не умею. – Не умеешь? – удивился мужчина. – Но ты упомянул, что это происходит путем наложения иллюзии. Белок ты делаешь знатно налево и направо, а чуть-чуть изменить лицо тебе не по силам? – Тебе нравятся мои белки? – Я о другом спросил. – Ответь. – Я люблю белок. Сюэ Ян улыбнулся. – В том виде, в котором я нахожусь сейчас, а это мой не совсем настоящий образ, я без ушей и хвостов. Для поддержания такой оболочки я трачу свою магию, энергия на нее накапливается постепенно. У меня куда меньше способностей, чем у настоящих хули-цзин. Поэтому, одновременно использовать и эту оболочку, и еще и наложить на самого себя иллюзию, и продолжать это контролировать – я не могу. Превратить какой-то посторонний предмет можно. Но не самого себя. – Удивительное ограничение. – Оно самое. – Превратись в девушку. – Хах, что прямо сейчас? – Нет, позже. Хочу проверить, как это на мне отразиться. – Не думаю, что ты сильно изменишься. Ты же и в жизни на них особо не реагируешь. Сяо Синчэнь поднял брови от удивления. – Извини? – Сун Лань на А-Цин смотрел так, как будто не против был с ней еще остаться и поговорить подольше. А тебе похоже на нее было все равно. – И ты сделал вывод только из этого наблюдения? – Я живу с тобой уже почти целый год. – Ну, не целый. – Половину точно. – Половина – это не целый. – Ладно, убедил, не целый, – протянул Сюэ Ян. – Все равно ты к девушкам равнодушен. Даже более того, как только тебе кто-то начинает говорить на тему женитьбы – ты бежишь, как от огня. – Это не самая важная тема для разговора. – А у меня тоже к тебе вопрос. На твоем пути совершенствования есть какое-то правило, которое не дает тебе заводить семью? – Я не вижу в этом необходимости. – Сам? – Ты издеваешься? – Да я не про зрение. Сяо Синчэнь вздохнул. – Я всю жизнь воспитывался в условиях, где не было мест для любовного интереса к девушкам и прочего. – А где ты воспитывался? – Мой учитель, Баошань Саньжэнь, жила на Небесной горе, и я поднялся туда, чтобы постигать мудрость и искусство владения мечом. Позже я смог развить золотое ядро, стал заклинателем и ушел от нее. По хорошему, она взяла меня в ученики, когда я дал ей слово, что никогда не уйду оттуда. Но я нарушил обещание. – Если б не нарушил, мы бы не встретились. – Да. – И жил бы я себе тихо-мирно, и убивал бы всех мужчин дальше. Вот сказка бы была. Ну и зачем ты спустился, спрашивается? Сяо Синчэнь слышал по тону его голоса, что Сюэ Ян говорит это все с сарказмом, поэтому сам усмехнулся от нелепости вышесказанного. – Специально, чтобы тебе жизнь медом не казалась. Кто-то же должен был тебя утихомирить. – У тебя еще в этом плане много работы. – Я переживу. – Думаешь? – Уверен. Сюэ Ян почувствовал, как у него поднимается настроение от этих слов, и вместо того, чтобы продолжать наблюдать за ходом тренировки, избрал для себя новую цель любования.