То, что они любят.

Вечер плавно перетекает в ночь. Давно за окном зажглись фонари, окна, ленты огоньков. Уже не так громко шумели машины на дорогах, но их до сих пор можно было услышать, если постараться. На широком экране на стене шёл старенький, но проверенный годами фильм, который парни не раз смотрели, и всегда с интересом. И всегда вместе. Напротив экрана на кровати лежит Олежа. К нему жмётся рыжий. Греется, обнимает, дышит тепло ему в шею куда-то. Волков чуть улыбается, тоже обнимает, гладит по руке, ласкает. Кажется, нет ничего приятнее объятий друг друга в этот момент. Фильм и не думает заканчиваться, наоборот. Начинается какая-то до очарования наивная романтическая сцена, которую никогда не смотришь без улыбки. Без представления себя на месте героев. Без желания, что бы у тебя так же было. И парни уже слишком хорошо понимают это. Много раз смотрели этот фильм. Серёжа жмётся ещё ближе, Олег гладит его по спине. Ресницы его чуть опускаются, из-за чего брюнет выглядит сонным. Разумовский любуется. А где такую красоту ещё найдешь? А нигде. Второй не бывает. Первая уже была и есть вот здесь, на кровати, рядом. Голубоглазый окутывается дурманом этой атмосферы, не может противостоять своим чувствам к Волкову. Он много раз подолгу изучал лицо старого друга и, кажется, знает все его детали чуть ли не наизусть. Все полоски и точки первых морщин, шрамики, еле заметную родинку где-то на подбородке. Он знает всё. Но знает ли он о том, что немного дальше этого лица? Ушки. Ушки он всегда обходил стороной, они ему были не так сильно интересны. Но сейчас... Сейчас они привлекли внимание своей неизведанностью. Серёжа присмотрелся. Плавные изгибы, придающие красивую и эстетичную форму. Мочка маленькая, такую называют "королевской". Очень подходит ему. Виднелись тоненькие белые полосы, очередные шрамы. Возможно уши ему даже ломали, разные вещи на долю наёмников выпадают. Осмотр окончен. Но этого мало. Хочется почувствовать. Даже и не потрогать, нет... Что-то необычное и другое хочется сделать. Рыжий приподнимает голову, смотрит из своего уголочка в глаза брюнета, пока тот на экран уставился с улыбкой. — Олеж? Тихо-тихо, чуть ли не шёпотом говорит голубоглазый. — М? - наёмник отводит взгляд от экрана к другу. В глаза ему смотрит. — Чего такое, Серый? Серый выдерживает паузу пару секунд, смотрит в изученные глаза. Облизнул сухие губы. — Олеж, можно я лизну твоё ушко? От такого вопроса мужчина не сдерживает удивлённый смешок. Чуть качнул головой. — Ушко? Ну, думаю можно. Тебе-то попробуй откажи, - и снова улыбается. У Серёжки глаза большими кажутся. Снова медлит немного, после того как разрешение дали. А затем неторопливо, спокойно и осторожно поднимается вверх Олежи. Не разрывает с ним контакт, всё так же жмётся к нему, тепло получает. Носом ведёт по щеке снизу вверх, подбирается. Наконец доходит туда, куда следовал. Смотрит вблизи на них. Всё медлит, заставляет Олежу сильнее заинтересоваться во всём происходящем. Наконец рыжий прикрывает глаза, язык вытягивает немного. Наклоняется поближе и горячо по мочке проводит. Обжигает ушко ещё и дыханием. Мурашки табуном бегут по телу. Такого наёмник и сам от себя не ожидал. А Серёжа всё не останавливается. Теперь самым кончиком от мочки по всей внешней дуге ведёт, форму запоминает, даже шрамы чувствует кажется. Брюнет глаза закрывает, поджимает губы. Фильм не слушает уже, не слышит. Голубоглазый ставки всё повышает. Самая большая кажется. Серый себя не сдерживает. Выдыхает, а потом медленно, с чувством языком проводит с самого низа, с мочки, до самого верхнего изгиба. Внутрь старается не лезть, но случайно и это происходит. Олежа слышит все эти звуки. Мурашки. Вздрагивает. Выдыхает судорожно, сдержаться не может. А Серёже это очень и очень нравится. Такая реакция от этого небольшого ушка. Серёжа доволен. Прижался ещё сильнее. Кончиком языка мочку обхаживает, сам дышит в ушко тепло, шумно, неспеша. А Олег тает. Как будто кот рядышком с головой лёг и мурчать начал. Только лучше. Вместо кота тут Серёжка. Родной. Любимый. Порыв нежности он сдержать не может, да и не пытается. Руки быстро обвивают талию голубоглазого, прижимают(куда ещё ближе-то? В себя?)(а может и в себя). Голову роняет на плечо другу, чуть елозит, шуршит. Рыжий улыбается, от ушка не отстраняется, всё так же дышит тепло. Довольный. Друга своего греет в ответ. А тот лишь жмурится от всей этой теплоты. Поглощает. — Серёж. Тихо-тихо, лишь бы всё это не спугнуть. Разумовский улыбается, глядя, как себя наёмник ведёт. — Что-то случилось, Олеж? - чуть ли не мурлычет ему в ответ. Волков опять судорожно выдыхает. — Люблю я тебя, Серёж. Люблю тебя очень. Чуть скребёт короткими ногтями его спину. Осторожно, не хочет больно сделать. Волнуется, кажется. За друга волнуется. А друг лишь улыбается. Нежно улыбается. Тепло. — И я тебя люблю, Олеж.