Поддаться любви или здравому смыслу?

В теории, Риндо прекрасно знал, что и как нужно делать. Откуда — вопрос уже совсем другой и не подлежит обсуждению. Каждое прикосновение старшего отдаётся особо сильным жаром, — Риндо кажется, что он сейчас просто сгорит — поцелуй становится более "взрослым", как могли бы сказать сами подростки. Уступать младший Хайтани не собирался. Ладони под футболкой старшего забираются выше, на секунду заставляя отстраниться, только чтобы снять мешающую часть одежды. А затем губы уже младшего опускаются на шею и дальше: ключицы, грудь, плечи. Всё, куда позволял дотянуться рост. Ещё мальчишечьи руки прижимают Рана ближе к стене, создавая контраст между горячей кожей Риндо и холодным бетоном. Как же ему мало. – Ебать... Какой же ты красивый. - шепчет очкастый, после позволяя себе оставить на тонкой шее братца засос, через секунду уже обведенный кончиком языка, как бы извиняясь. Вряд ли Риндо позволил бы себе такое трезвым, так что упускать возможность в планы не входило. Ран усмехнулся, зарываясь пальцами в не очень длинные волосы младшего. Как в фильмах на кулак не намотать, но сжать пальцами получается, ещё и довольно удобно. Аккуратно оттянул младшего за волосы, заставляя запрокинуть голову назад, открывая себе больше пространства для отметин на нежной коже. Кончиками пальцев свободной руки длинноволосый блуждает по чужому телу, а после несильно сжимает сосок. Действия старшего брата вызывают лёгкую щекотку, заставляя мелко мелко вздрагивать, но дело совсем не в привычном понимании "щекотно". Сейчас это было что-то, из-за чего в джинсах становилось отвратительно тесно, почти хотелось скулить. Разумеется, такого себе Риндо не позволит даже пьяным. Наверное. А от волос в кулаке и вовсе закатываются глаза, разливая по телу приятную негу. Положение дел кричало о том, что сейчас произойдёт. Вряд ли Ран, как сам Риндо, читал всякие статьи в интернете или же фанфики на подобную тему. Нужно было срочно что-то придумать, но голова отказывалась работать, — блондину слишком хорошо сейчас — удавалось лишь крепче сжимать талию длинноволосого, периодически опускаясь ладонями ниже, на бедра, или упираясь коленом меж чужих ног, совсем слегка надавливая бедром на пах брата. Даже сейчас дразнит его. Ран улыбается, испытывая и гордость, и возмущение одновременно. С одной стороны прекрасно, что его малыш вырос таким "самостоятельным" и с характером, а с другой - две доминантные фигуры в одной позиции не уживутся. Это не проблема, ведь Ран прекрасно знает, как просто заставить Риндо стать податливым и более опирающимся на него. Так было и будет всегда: Ран ведёт, Риндо - следует. Максимально близко, не отставая. Не отпуская волосы младшего, Ран перехватывает кисти его рук, заводя те за спину - не будет мешаться. Кончиком языка выводит невидимые узоры, опускаясь от уха к ключицам. На шее младшего уже остался ошейник из засосов, на который старший Хайтани бесстыже любуется. Как и ожидается, Риндо не в состоянии перечить брату. Он его и Бог, и Дьявол и целая вселенная. К лицу приливает кровь, а разум плавится и блондин ощущает это почти физически. Пытается держать себя в руках, пусть те сейчас и в ладони старшего, запоминая каждое действие Рана всем телом, вплоть до этих самых узоров языком на шее и того, как именно лежат его волосы. Дыхание сбивается следом за сердцебиением, превращаясь в какую-то адскую смесь. В какой-то момент длинноволосый отпускает и руки, и волосы младшего, резко меняясь с ним местами - теперь к стене прижат Риндо-, перед этим уложив ладонь на затылок брата, чтоб не ударился. Снова начиная дразнить шею, Ран понимает, что разница в росте не очень удобна для доставления большего удовольствия младшему. Хитро взглянул в глаза напротив, неспешно опустившись на колени, целуя впалый живот и вылизывая вставшие соски. На затылке младшего очень заботливо ощущается ладонь брата. Он тянется поцеловать длинноволосого, но вместо этого встречает хитрый напротив, а затем наблюдает, как светлая макушка скрывается где-то внизу и после ощущаются только поцелуи и ласки языком. Теперь игнорировать дразнилки Рана не получается. Хайтани младший цепляется за его плечи, прикусывая губу и стараясь хотя бы устоять на ногах, которые сейчас словно ватные и совсем бесполезные. Ран получает не меньше удовольствия. Возможно, не физически, но с эстетической стороны, будь возможность, кончил бы уже раз пять. Глаза не закрыты, старший рассматривает каждый миллиметр тела брата, иногда поднимая взгляд на лицо, выражение которого заводило ещё больше. – Лучше меня поцелуй... Пожалуйста... - просит Рин почти шёпотом, сбивась и путаясь в словах, но в нынешней тишине каждое слово, кажется, эхом бьётся о стены, возвращаясь обратно и исчезая после. – Блять... - все таки выругался, когда особенно крупно вздрогнул на очередной ласке сосков, впиваясь короткими ногтями в светлую кожу на плечах Рана. Рана просить дважды не надо - он поднимается, скользя языком чётко посередине: между рёбер, груди и кадыку. Дразняще кусает нижнюю губу младшего, следом затягивая в поцелуй. Языки сплетаются, руки оглаживают чужое тело, а в мыслях попытки собраться и не торопить события. Риндо ещё не дорос для такого и Рана это тревожит, ведь слишком рано, да и один дьявол знает, как это может отразиться. Нет, заканчивать всё это Ран точно не будет, потому и пытается "разложить всё по полочкам" и не отвлекаться от любимого человека. Руки Риндо мелко дрожат, когда он снова крепко сжимает чужие плечи и старается прижаться ближе. Одна ладонь мягко ведёт от ключиц к низу живота, пару секунд рисуя какие-то незамысловатые узоры, прежде чем слегка оттянуть резинку домашних штанов и запустить руку сразу под белье. Обхватить чужое возбуждение кольцом из пальцев, неспеша вести вверх-вниз, не рызрывая при этом поцелуя, наоборот, углубляя его ещё больше. Отрываться на долю секунды, чтобы прошептать брату слова о любви, и снова вернуться к любимым губам. Риндо даже не думает о своём возрасте, да и вообще ни о чем, кроме одного единственного человека перед собой сейчас. Ран тяжело дышит в поцелуй от приятных ощущений, благодаря действиям младшего. На слова о любви не отвечает, решив, что успеет ещё - них впереди целая жизнь. Старший сильными не по возрасту руками подхватывает брата под бёдра, заставляя обе руки уложить на свои плечи. – Приятно должно быть не только мне.-шепчет парень, разрывая поцелуй. Он мог бы так стоять ещё долго, ведь Риндо оказался пушинкой, но положение не из самых удобных. На барной стойке различные снеки и выпивка, без заморочек не получится. Придерживая младшего одной рукой, Ран быстро разобрался с "проблемой" и уложил чужую спину на холодную поверхность, замечая милые мурашки на теле. Риндо даже пискнуть не успевает, как его уже подняли и, спустя ещё немного времени, уложили на барную стойку. А ведь он почти добился стонов Рана...Зараза. И когда только старший оказался настолько крепче, чем Рин? – Ты меня с ума сводишь просто существуя... Я хочу сделать тебе приятно. - притягивая брата к себе, шепчет блондин, прежде чем снова накрыть чужие губы поцелуем. Мало, мало, мало. Ужасно, просто ужасно мало. – Разрешишь? - тихо-тихо, прямо в поцелуй, младший не смотрит на длинноволосого, все ещё закрывая глаза. – Старшим надо уступать, малыш.-с ласковой усмешкой говорит парень, одной рукой лаская грудь младшего, второй же стягивает штаны и боксеры, оставляя на уровне колен. Ран довольно высокий, особенно для своего возраста, но барная стойка установлена подобающе, так что это не как за обычным столом. Ладонь опускается на эрегированный орган, совершая неуверенные движения сверху вниз. "А смотреть не так приятно, как чувствовать", думает Ран, вспоминая всё гейское порно, которое успел посмотреть. – Нечестно... - судорожно выдыхает младший, однако позволяет Рану и одежду стянуть с себя, и начать новые ласки, которые выбивали землю из под ног ещё больше, чем до этого. Приходится прикусить губу, чтобы сдержать тихий стон, ведь Риндо почему-то кажется, что это совсем не по-мужски и стонать должны только девчонки. Блондин думает, что он сходит с ума, то ли от переполняющих ощущений, то ли от касаний брата, но на лице виднеется вся гамма эмоций сразу: смущение, желание, неловкость, безумная влюблённость, наслаждение, капля страха в силу неопытности. Рану нравится каждая реакция младшего, даже попытки сдерживать стоны. Появляется азарт. Желание сделать так, чтобы ни единая попытка вести себя тихо не сработала. Старший опустил руку к основанию, совсем слабо сжимая пальцы на органе сильнее. После внезапно опустился лицом, взяв головку в рот, стараясь делать это максимально аккуратно, пряча зубы губами. Непривычно и по началу странно, но на удивление приятно. Более активно переходя с руки на язык, стал понемногу брать глубже. Неосознанно начал спешить, потому чуть хныкнул, резко взяв до конца, но так же резко вытащив его, облизывая по бокам. Так как тот уже стоял, держать не приходилось, а лишь усерднее работать языком и рукой. Вновь беря в рот и активно двигая головой, вобрал полностью, тихо мыча от удовольствия, тем самым пуская по телу младшего слабую вибрацию. Ран продолжал эти ласки до момента, пока брат не кончил, а после проглотил всё, что оказалось во рту, убедившись, что Риндо смотрит. Хайтани младший готов поклясться, что здесь какая-то огромная наебка. Брат ведь не гей и едва ли когда-то занимался чем-то подобным с парнем, так почему сейчас настолько... Приятно? Губы искусаны, благо хоть крови нет, а стоны сдерживать больше совсем не получается. Пусть те и тихие, но среди тишины кухни, прерываемой совсем не детскими, хлюпающими звуками, кажутся слишком громкими. Тепло рта, ласки языком, ладонью, почти физическое ощущение пристального взгляда. Риндо даже в собственных фантазиях никогда не мог представить чтобы он, его старший брат, отсасывал ему. Глаза закатываются от удовольствия, младшего мелко трясёт от совсем незнакомых чувств такого наслаждения. И, наконец дойдя до пика, появляется ощущение что он все таки сгорел. Лишь выйдя из какого-то неясного астрала у него получается сфокусировать взгляд на брате. И лучше бы он этого не делал, честное слово, ведь картина Рана, проглатывающего его сперму, сводит с ума к хренам собачьим, заставляя откинуть голову, намеренно ударяясь затылком о столешницу и тихо то ли простонать, то ли проскулить. Порно индустрия потеряла охуенного актёра и слава дьяволу. Ещё больше завёлся, наблюдая за смущением младшего. Ран протянул ладонь к чужому рту, заставляя приоткрыть его, проскальзывая пальцами в рот, дабы смочить пальцы. Старший Хайтани внешне оценивает состояние родного, надеясь, что всё делает правильно и по явному согласию. Всё равно страшно. Нет никакого желания к чему-то принуждать, делать против воли и применять любого рода насилие. По Риндо не скажешь, что он против, но они же подростки... Точно ли стоит? Нет, стоит сейчас только у Рана. Хватит этих глупостей и гнетущих мыслей. Им хорошо вдвоём, а процесс приятен, значит, всё как никогда правильно. Подростковое тело куда выносливее, а реакции острее. Рину достаточно одного только взгляда на такого Рана, чтобы внизу живота снова все стянуло в приятном возбуждении. Пусть и не очень уверенно, — он все ещё потерян в пространстве и эмоциях — но младший осторожно обхватывает пальцы брата губами. Пара секунд, чтобы собрать мысли в кучу, прежде чем уже более смело приняться играть языком с чужими пальцами. Обводя самым кончиком подушечки, прижать целиком к нёбу, обильно смазывать все слюной. Он прекрасно понимает, к чему все идёт, и если это Ран — он совсем не против. Наоборот, с головой "За". На секунду Риндо отстраняется, только чтобы сесть на стойке и обнять старшего за талию, утягивая в новый поцелуй. Их, кажется, ему всегда теперь будет мало. Ран же выпрямился и охотно ответил на поцелуй, кусая, а следом зализывая чужие губы. После очередного поцелуя, длинноволосый помог младшему спуститься с барной стойки, резко разворачивая того спиной к себе, заставив лечь грудью на прежнее место. Смоченные пальцы медленно потянулись ниже, в то время, как второй рукой Ран поглаживал блондина по голове, как бы говоря, что всё будет хорошо. Сам он не уверен в собственных словах, но искренне попытается сделать младшему хорошо. Член уже болезненно ноет, желая внимания, однако сейчас старший Хайтани сосредоточен на немного другом. Рука мелко дрожит, показывая переживания, но тянется к колечку мышц, просто смачивая у входа. Ран бы, возможно, ещё долго ломался, но собственное возбуждение уже буквально пульсировало и давало в голову, своеобразно крича о том, чтобы длинноволосый не тянул так долго. Это всё равно уже происходит, нет смысла впустую оттягивать процесс. Мысленно дав себе пощёчину, Ран всё же входит двумя фалангами среднего пальца. Поцелуй расслабляет и одновременно с этим позволяет растеряться, когда младшего внезапно поворачивают лицом к стойке, да ещё и ставят в такую, мягко говоря, откровенную позу. Было ужасно неловко, смущающе. По многим причинам. Во-первых, в его фантазиях ведущим был он сам, а не Ран. А дальше уже и не важно, потому что только из-за этого мальчишка терялся, не зная куда себя деть, чем хотя бы руки занять. Ещё было самую каплю обидно, что старший как будто не позволял доставить и ему удовольствие. Неужели боится неопытности Риндо? Все мысли исчезли окончательно, когда младший чувствует пальцы. Он прячет лицо в сгибе локтя, тяжело дыша и стараясь расслабиться. Сам прекрасно знает, что это для них обоих будет лучше, хоть расслабиться удавалось с большим трудом. Старший сопереживающе нахмурился, опустившись губами на спину младшего, целуя каждый миллиметр, до которого был в состоянии дотянуться. Между лопаток провёл линию кончиком языка, ближе к шее надавливая сильнее. Попутно с этим вставил палец глубже, начиная медленно двигать рукой. Каждый вздрог младшего не оставался без внимания. Простых поцелуев, как казалось Рану, было мало, поэтому он опустил свободную ладонь на вновь вставший орган младшего, неспешно начиная водить по нему, не туго окольцовывая пальцами. Второй палец добавить было сложнее, а вот третий спустя пару минут вошёл уже без особых проблем. Внезапно длинноволосый вспомнил одну очень важную вещь, про которую не раз читал - простата. Сомневаясь, Ран всё же немного согнул пальцы, слабо надавливая внутри, пока что просто проверяя реакцию. Процесс был, мягко говоря, очень дискомфортный, даже несмотря на попытки отвлечь поцелуями и ласками ладонью. Мальчишка уже даже готовился к тому, что это будет совсем не так приятно, как пишут в фанфиках, хоть отступать и не был намерен. Но стоило задеть простату, как по позвоночнику словно током прошлись. Спина непроизвольно выгнулась, а с губ сорвался довольно громкий стон. Скорее, больше от неожиданности на фоне не самых приятных ощущений. Дальше Риндо сам не узнавал свой голос. Сдерживать стоны уже не получалось совсем, даже если пытался накрыть собственные губы ладонью, — все тело словно ватным стало в одно мгновение — блондин заметно расслабился, пусть и по-прежнему пряча лицо где-то в локте, в какой-то момент и вовсе неуверенно начиная двигать бёдрами в такт толчкам. Стоны Риндо в данный момент служили длинноволосому настоящим успокоительным. Теперь не так напряжно, не так тревожно. На душе, но вот ситуацию с возбуждением старшего стоны наоборот подрывают окончательно. Пальцы покинули чужое тело, заменяясь плотью старшего. С хриплым полустоном он вошёл лишь на половину, заботливо давая привыкнуть. Выдержка оставляла желать лучшего, а Ран действительно прилагал немыслимые ему ранее усилия, чтобы не сорваться. Кто бы мог подумать, что это настолько приятно? Казалось, что реальность резко превратилась в сон. Такой, как ощущалось, невозможный и до одури приятный. Было лишь желание не останавливаться. На самом деле старший безумно смущался, а внешне старался этого не показывать, хоть и понимал, что брат стоит к нему спиной, но в любом случае розоватые кончики ушей его бы выдавали. Когда пальцы исчезли, Риндо почти разочарованно промычал, чудом вовремя прикусив язык. Вместе с членом вернулся и дискомфорт неопытности. Младший бесконечно благодарен терпению брата и возможности привыкнуть, перевести дыхание. В первый раз это всегда ужасно долгий процесс перед самым "взрослым", как это сам называл Хайтани младший. Оставаться и сейчас в стороне он не собирался, постепенно привыкая, блондин самостоятельно двигал бёдрами, насаживаясь глубже, и вновь давая себе передышку, когда орган старшего полностью был внутри. Фанфики и дрочка даже близко не стояли с происходящим сейчас, думали братья. Старший Хайтани готов был кончить только лишь войдя на всю длину. Но нет. Ещё рано. "Долбиться дятлом в дупло", как он называл секс между актёрами некоторых особенно стрёмных фильмов, желания не было. Хочется чувствовать каждый толчок, все пульсации, звуки, эмоции. Всё до последнего. И он чувствует. Ран старается приносить младшему не меньшее количество удовольствия, каждым движением задевая простату, надрачивая активнее, оставляя на спине укусы и яркие следы. Темп увеличился, дыхание полностью сбилось, фокусироваться не получалось. В мыслях только имя младшего. Имя и представление того, как же, наверное, ахуенно сейчас выглядит его лицо. Стоны младшего уже где-то на грани срыва, перед глазами пелена чистого удовольствия, мозги, кажется, совсем расплавились. Рин каким-то чудом нашаривает свободную ладонь Рана, цепляясь, сплетая пальцы. На фоне стонов тяжёлое дыхание Рана казалось намного тише, чем оно было на деле. Невинного тела надолго не хватает, тем более, от стимулятии с обеих сторон. Кончает Рин первым, с приоткрытыми в немом стоне губами, с мелкой, приятной судорогой и непроизвольно сжимая старшего в себе. Кажется, даже поцарапал столешницу. Ногти давно было пора состричь. На руку старшего брызнуло что-то горячее, но не обжигающее, а стоны стихли, оставляя только попытки перевести дыхание. Ран тоже был близок к завершению, и не противился, кончив спустя ещё пару толчков. Вышел из тела младшего, обессиленно опускаясь грудью на спину. Тело особенно разнеженно после оргазма, последующие толчки старшего ощущаются ещё ярче, но сил на стоны уже почти нет. Блондин ещё какое-то время просто лежит под старшим, стараясь отдышаться, перевести дыхание, не пытаясь двигаться, только вот за руку покрепче взял, снова притягивая ту к своему лицу и оставляя лёгкие поцелуи. – Я люблю тебя, Ран. - шёпотом, но уже намного увереннее, чем до этого. Старший утыкается носом в чужую шею, окончательно расслабившись и отдышавшись. – А я тебя люблю сильнее.-с нежной улыбкой всё же ответил длинноволосый, не желая отстраняться от любимого тела. У них есть ещё целая вечность. Вечность, которую они проведут вдвоём, не впуская в жизнь никого, кроме друг друга.