* * *
Тут все было так же, как при последнем посещении, только в этот раз он знал, куда идти. — Бэа́та солиту́до, — шепнул Гарри, стоя у двери в подвале, но никакой реакции не последовало. Немного подумав, он достал волшебную палочку, и повторил заклинание-пароль, взмахнув ею. На несколько мгновений вспыхнул свет, после чего дверь со скрипом и шорохом открылась, приглашая в таинственную тьму. Затаив дыхание, Гарри шепнул: "Люмос". Взору предстала вытянутая комната, без единого источника света. Обведя ее палочкой, Гарри увидел голые стены, а в центре, ровно посередине, два закрытых саркофага. Не к месту вспомнилась магловская сказка о спящей красавице. — Надеюсь, мне не надо будет целовать в губы бабулю с дедулей! — нервно шепнул он. От волнения ладони вспотели, а голова немного закружилась, что не помешало ему достаточно бодро пройти в центр. На всякий случай Гарри проверил саркофаги на наложенные чары, но ничего не обнаружил. Это было странно. Он не знал о тонкостях заклинания Лили, но хоть что-то должно же было быть! Какая-нибудь защита, возможно, чары стазиса, система жизнеобеспечения! Но нет. Абсолютно ничего. Осмотрев импровизированные хранилища вблизи, в надежде увидеть скрытые детали, и не заметив ничего подозрительного, он открыл первую крышку. На белой простыне лежали засохшая лилия и записка. Ничего не понимая, Гарри рванул ко второму саркофагу и, уже не осторожничая, с силой откинул тяжелую крышку. Ничего. Его встретила лишь аккуратно застеленная, будто в насмешку, белоснежная простынь. — Черт! — он со злостью пнул ни в чем не повинный саркофаг, едва не отбив себе пальцы. Эта чистая простынь взбесила его так, как ничто в этой жизни! Кажется, сам Волдеморт не бесил его так, как эта тряпка! — Черт, черт, черт! — продолжал он избивать гробницу, выметая на нее всю свою злость. — Как ты вообще мог поверить в то, что сможешь стать кому-то нужным? Гарри не заметил, как за считанные минуты отбил пальцы на ногах и костяшки пальцев на руках, он просто бил и бил, заливая все вокруг своей кровью. Перед глазами вопреки его желанию стали всплывать самые тяжелые моменты из жизни. Моменты потерь. Крик матери и зеленая вспышка. Смех Беллатрисы и навеки застывшая улыбка Сириуса. Полный обожания взгляд в стеклянных глазах Добби. Спокойные лица уже холодных Люпина и Тонкс… Мертвые образы кружились в хороводе перед глазами Гарри, нанося куда более яркую боль, нежели разбитые кулаки. Он зажмурил глаза до рези, до белых мушек, но воспоминания потерь не исчезли. К ним добавилось еще одно — лицо пятилетнего Северуса, растерянное, бледное, которое сменилось доверительным и широко улыбающимся. А потом расплылось, превращаясь в хищную мину взрослого профессора Снейпа. Гарри взвыл, когда взрослый Северус раскрыл рот, а его голову заполнили слова, которые он давно боялся себе озвучить. — Херова судьба всегда даёт тебе надежду, а потом тыкает рожей в дерьмо, пора бы было уже выучить! Сириуса было мало? Отличный ж вроде урок был, не видать тебе, Поттер, семьи, долбаный ты придурок! Родственников ты захотел! Да от тебя даже я, не знавший любви родителей, сбежал, решив, что лучше быть затворником, чем с тобой жить! Гарри не знал, сколько прошло времени, но постепенно бившие по сердцу резкие слова начали затихать. Но вместе с ними его начали покидать и силы. Последний раз, скорее от бессилия, чем злости, он врезал по гробнице. Больше размазав по ней кровь, чем ударив, он отвернулся от бездушной каменной глыбы и тихонько сполз на пол. Сил больше не было. Как и желания жить.* * *
Спустя тысячу ударов сердца Гарри немного успокоился, придя в себя. Раненые руки болели, как и отбитый палец, зато на душе наступила тишина и покой. Глухая тоска сменилась на физическую боль, и это было хорошо — ее пережить проще. Поднявшись, он шагнул к первому саркофагу, чтобы достать оттуда бумажку. Это было не письмо, а так, наскоро нацарапанная записка. "Прости". Одно слово, выведенное мелким почерком с завитушками. До ужаса знакомым почерком. Записка была написана Дамблдором.* * *
У Северуса возникло несколько трудностей. Он планировал снять со счетов все свои сбережения и переждать какое-то время у маглов, но на запрос в банк пришло сухое уведомление о том, что без опекуна он не может снять свои деньги до совершеннолетия. Гоблинам было абсолютно наплевать, что родился он тридцать восемь лет назад, ведь по законам магической Англии ему было шестнадцать. Радовало одно — всего через год он без помощи магии, зелий и странных ритуалов сможет стать взрослым и полностью самостоятельным. Год — это, конечно, не так мало, но явно лучше, чем было до ритуала. Двенадцать лет изображать ребенка он бы не смог. Северус так и не понял, почему он принял именно этот возраст. Описание ритуала было неточным, а о его последствиях вообще известно мало, но в одном автор книги был уверен — маг должен был вернуться в тот возраст, на который ощущала себя его душа. Невозможно было даже предположить, что профессор Снейп в душе худющий подросток! Ей-Мерлин, смешно же! Северус был готов к тому что ему придется сильно постареть, возможно, даже умереть от старости, но никак не к тому, что его вернут в подростковый кризис. Северус ненавидел последние годы обучения в Хогвартс. Ему не нравилось его тощее нескладное тело, он презирал тогда своих одногодок, так ещё и раздражала патологическая тупость окружающих. Он в полной мере испытал на себе пресловутый "переходный возраст", вляпавшись во все дерьмо, в которое только можно было, и совсем не хотел возвращаться в этот ад опять. Его мучили десятки вопросов без ответов, и это не давало ему думать о своей дальнейшей судьбе. Почему он не вырос сразу, на той поляне? И при чем тут та отвратительная сцена, которую Северус имел возможность лицезреть в аквапарке? Почему магия сработала тогда, когда в нем вдруг проснулась ревность? Или это просто совпадение, и на активацию ритуалу необходимо было время? Возможно, ответ можно было найти в книгах, но и тут возникали проблемы. Шляться по Лютному в поисках нужной литературы было опасно, он все еще не был оправдан за убийство Дамблдора, а если его поймают в столь неподходящем месте, отмыться будет намного тяжелее. В то, что этот ритуал может оказаться в обычном доступе, Северус даже не надеялся, не того поля ягода эти чары. Еще был вариант обратиться за помощью к Драко, но, во-первых, в библиотеке мэнора ничего не было, уж ее-то он успел прошерстить основательно, а во-вторых, Северус не хотел видеть крестника. Нет, тот не обязан перед ним отчитываться за свои отношения, но то, что он умолчал о их начинаниях с Поттером, было мерзко. Про Гарри Северус старался не думать. Просто выкинуть мальчишку из головы. Не забыть, нет! Ни в коем случае! Не думать. Это разное. Похоронить любой намек на возможность дружбы. С особой нежностью он слил их совместные воспоминания в думосброс. Относиться к Гарри по-прежнему Северус не мог, слишком много теплого, хорошего тот подарил ему за последние месяцы. Как бы страшно это ни звучало, но Гарри подарил ему счастливое детство, и Северус ему был безмерно благодарен за это. В его настоящем детстве не было ничего столь хорошего, и теперь, когда Северус повзрослел, его воспоминания как-то странно смешались, даря иллюзию настоящего детства. Возможно, на сознательном уровне он не совсем это понимал, но у него появилось чувство, которое доступно только тем детям, которые были любимы. Ушли некоторые комплексы и переживания, будто он действительно переродился. Теперь он должен ответить Гарри тем же! За добро надо платить добром. Он сам избавит Гарри от надуманного долга! Если он не уйдет сам, если хоть малейшим действием Северус даст понять Гарри, что нуждается в нем, глупый благородный гриффиндорец опять положит на алтарь спасения других свою жизнь. Неважного, кого и как спасать — все человечество с помощью своей смерти или занудного старого профессора, вступая в слишком раннее отцовство, лишая себя молодости. Гарри всегда отдавал все ради других. Эта глупая черта Гарри жертвовать собой ради других когда-нибудь его погубит. Но не в этот раз. Северус сделает выбор за него. Он вполне способен спасти себя сам.* * *
Гарри отправился домой, поборов в себе желание срочно мчаться в Хогвартс, чтобы вломиться в кабинет Макгонагалл и растерзать портрет Дамблдора. Он всегда уважал директора, даже любил. Но последнее время всплывало слишком много нехороших фактов: одно то, как Альбус подставил Северуса, чего стоило! Мало того, что заставил того шпионить, так еще и обрушил на него грех убийства, которому Северус противился всей душой. А уж то, в какое положение он поставил соратника после войны, даже обсуждать не стоило! Отвратительно! Если бы Северус не передал Гарри свои воспоминания, он бы мог провести остаток жизни в Азкабане! Старик не мог этого не понимать! И это Гарри еще старался не думать, с какой легкостью Дамблдор готовил его самого к смерти. А теперь выяснилось, что он имел какое-то отношение еще и к семье Лили! Во что же ещё он успел сунуть свой любопытный нос? Уже перед сном к Гарри пришла интересная мысль — а что, если мистер Уизли что-то знал о Дамблдоре? Гарри так и не поговорил с ним после того слушания, сильно обидевшись. Но почему-то же тот, сговорившись с Макгонагалл, решил выступить против? Что, если все это как-то связано с Дамблдором? Похоже, настало время поговорить с отцом семейства Уизли.* * *
Наутро Гарри, не позавтракав, помчался в Нору. Была суббота, и Артур должен быть дома, но не факт, что семейство никуда не уедет в течение дня. Встретила его, как обычно, занятая Молли — она активно колдовала на кухне, готовя завтрак. — О, Гарри! — воскликнула она, заметив гостя. — Какая приятная неожиданность! Садись за стол, сейчас все спустятся! По словам Рона, миссис Уизли ничего не знала об их ссоре с мужем. Сам Артур молчал, а дети решили не расстраивать и так убитую горем мать. Гарри сел за стол, задумчиво разглядывая обстановку. Несмотря на все горести, свалившиеся на эту семью тут все, было по-прежнему, все та же уютная атмосфера, те же вкусные запахи... Только хозяйка дома изменилась. Нет больше того блеска в глазах и огня в сердце. Наконец послышались шаги, и на кухню зашёл Артур. Он всегда спускался к завтраку первый, чтобы в тишине, которой так не хватало Норе на каникулах, почитать утреннюю газету. — Гарри? — удивился он, заметив сидящего за столом парня. По выражению лица было тяжело определить эмоции — Артур выглядел шокированным, настороженным и счастливым одновременно. — Здравствуйте, мистер Уизли. Я пришел поговорить с вами. — Эм... Со мной? Это... Это хорошо... Выйдем? — было видно, что Артур с трудом подбирает слова. — А как же завтрак? — Молли водрузила на стол кастрюльку с кашей. — Остынет же. Артур махнул рукой. — Ничего дорогая, подогреем. Гарри важнее.* * *
Артур вывел Гарри во двор, ожидая вопросов. — Мистер Уизли, — аккуратно начал Гарри, стараясь не хамить и не ругаться, хоть это и было достаточно сложно. — Я бы хотел спросить у вас про слушание. Артур как-то резко весь потемнел, расстроившись. Нервно проведя рукой по волосам, он кивнул. — Спрашивай. — Ваше поведение... Скажите, это имеет какое-то отношение к Дамблдору? — решил не ходить вокруг да около Гарри. Он никогда не умел вести витиеватые беседы. — Э-э-э... — Артура вопрос поставил в тупик. Когда тебя спрашивают вот так в лоб, юлить сложно. Немного помолчав, он решился. — Да, Гарри. Это имеет непосредственное отношение к Альбусу.