***
Дракен с долей осуждения и жалости смотрел на два несчастных тельца, осоловело уставившихся на него красными, воспаленными глазами-щелочками. Тельца были одеты в Манджировские одинаковые черные кофты и похожего кроя шорты, что делало их отдаленно похожими на близнецов. Майки посадил девушку к себе между ног, укутал обоих одеялом — получился свежевзбитый крем с навершиями из парочки буйных и больных во всех смыслах голов. Крем периодически изволил чихать, кхекать и громогласно кашлять, разбрызгивая микробы на много метров вокруг. С краю кровати притулился котик с ужасом взирающий на подобное безобразие. Он жалобно смотрел на Кенчика, сетуя на безумие окружающего его, маленького беззащитного котика, мира. Дракен был определенно согласен с Армагеддоном. То ли плакать, а то ли смеяться от созерцания всей этой картины Дракен не знал. Тем более, что с утра его уже оповестили о массовых потерях среди банды. Атака больным***
— Привет, как всегда, дверь чуть ли не нараспашку, — вошел Мицуя на кухню, недовольно бурча, — Ну как наши двое «Я никогда не болею»? — Лея такого не говорила… — буркнул Дракен, накладывая рис и яйца в рисоварку. — Ах, да. Тогда как наш «Я никогда не болею» и наша «Я тебе ближайший хуй в жопу засуну, если не наденешь намордник»? — А ты все ржешь. Вот, глянь, — протягивает Мицуи градусники. — А у кого из них совсем пиздец? Дал жаропонижающее? — У Леи, дал где-то час назад. — Давай тогда им суп доделаем и проверим еще раз. Если лучше не стало — придется в больничку. — Ты сначала попробуй заставь ее. Одно слово про больницу — вскакивает с кровати и стремится заехать в морду. Я серьезно. Если бы не хорошая реакция Майки — лежал бы со сломанной челюстью, как минимум. — С Манджиро втроем как-нибудь управимся и скрутим нашу страдалицу. Надеюсь. Вот что бывает, если болеющего Баджи приструняешь. Года три назад жертвой стал я, — покачал парень головой, — Хотя, я скажу, это было круто. Я все стоял и не решался подобное провернуть. А со стороны Леи пиздюли получить вроде и не стыдно даже. А эффектно так как! Прицельно его пнуть прямо мордой в маленький клочок грязи. И ведь наверняка специально! — Я тоже так подумал, поэтому не остановил. Лея, при желании, умеет народ строить да так, что люди у нее потом по струночке ходят. Причем делает это очень быстро. Только не любит это дело и ей влом. — Жалко, что она не хочет свой отряд собрать, а Майки не желает с ней понастойчивее как-то быть. К Лее бы многие пошли, тем более и тренировать она умеет, почти профи. На моей тренировке просто чудеса творила, кому-то удар хороший ставила, кому-то стойки. И все индивидуально, под каждого человека. Они отрабатывали это все около месяца — и гораздо лучше стали, хотя, казалось бы, абсолютно базовые знания и умения. — Ну что ж ты хочешь, она с трех лет тренировалась. Тренировалась у лучших. Манджиро говорил, что Лея, дай боже, пятую часть от своих сил и умений нам демонстрирует. Но при этом очень за нее беспокоится, Лея добрая девочка, и этим могут воспользоваться. А почему он не настаивает на собственном отряде? Блять, у нее загрузка и без того просто адовая: тренировки и эта ее элитная школа… она там набрала кучу курсов, на большинство не ходит, но исправно сдает тесты и работы. Для будущего универа, если поступать решит. Я как-то посмотрел ее практические по программированию — чуть косичку не потерял. Да и вкалывает она по-полной. Не филонит, если сама так твердо не решила. Еще и соревнования скоро, а потом выставка, которую необходимо устраивать именно ей. Там тот еще геморрой, да и нервов будет пиздец наверняка вложено. Манджиро то еще времечко ждет. Хотя он и не против, на самом-то деле. А сам понимаешь, что капитанство само по себе очень много сил и времени отнимает. — Мда уж. А что за выставка? — заинтересовался Мицуя. — Работ ее мамы. Она была художницей, причем весьма успешной. Лея шутит, что это будет что-то вроде прощания с ней. Работы, даже проданные, привезут со всех концов света, приедут коллекционеры, политики и знаменитости. Короче тот еще геморрой намечается. Для Леи. Я не представляю, как с таким давлением она справится, еще и картины ее мамы повсюду. Майки даже пытался убедить ее просто нанять профессионалов — пусть они этим занимаются. Но я так понял, что Ольга с дочкой всегда сами, со своей сложившейся командой естественно, организовывали выставки и превращали их в шоу. Типа только Лея может понять, чего бы хотела ее мама… как-то так. — Ольга? Неужели Ольга Лазарева? — широко распахнул глаза Мицуя. — Ты ее знаешь? — Мы все ее в какой-то мере знаем, — улыбнулся парень, — Она начинала как иллюстратор для детских книжек. В детском саду и начальной школе мы все их читали. Мои девочки ярые ее фанатки, даже сейчас часто перерисовывают ее рисунки. Я знал, что она погибла, и выставка ее последняя в Токио будет. Но билеты на все семь дней были раскуплены. Я уж не говорю про начало и окончание выставки, я слышал, обычно они очень необычные. — Ну что ж, у тебя появилась уникальная возможность, — усмехнулся Кенчик, — которая прямо сейчас лежит и подыхает в кроватке в обнимку с Майки. — Блять, пиздец. А ты вообще знаешь, как Ольга погибла? — Лея говорила, что в аварии, без подробностей. — Да, это так. Я знаю то, что передавали из новостей. В конце декабря это долго и упорно размусоливалось по всем каналам. Их занесло на горной дороге прямо в обрыв. Ольгу через лобовое стекло пронзила насквозь ветка дерева. Ее дочка была без сознания. Предположительно, она смогла вышвырнуть Лею из машины, а сама… был взрыв. Ольга сгорела заживо. Лею нашли только через сутки, она обнимала руку матери… которая… просто оторвалась от маминого тела. Бросалась на спасателей и вела себя агрессивно и неадекватно. В общем, вполне ожидаемое поведение наверное. Лицо Леи тогда заблюрили, а саму историю замяли. Из-за ее семьи наверное, — воцарилось долгое молчание. — Не надо больше поднимать эту тему. Тем более эти журналисты способны из любой мухи соорудить слона. По факту мы не знаем, что правда, а что нет, — отрезал Дракен, в ужасе представляя произошедшее. — Блять, да об этом все равно скоро будут трубить из всех окон. — Сомневаюсь, что кому-либо дадут это делать… Все, возьми один из подносов и идем к нашим болезным. Веди себя как обычно. Не надо Лее обо всем этом вспоминать. Особенно сейчас, — Мицуя понимающе кивнул.***
Голубки тревожно спали в объятиях друг друга, укрывшись четырьмя теплыми одеялами. Из-под них виднелись только кончики блондинистых и рыжих волос, причудливо переплетающихся в узорчатые паутинки. Парни поставили подносы на тумбы и встали даже не зная, будить ли парочку, или же дать отдохнуть. Мицуя тяжело вздохнул, припоминая весь свой опыт борьбы с болячками различного вида у девочек, и решительно скомандовал: — Подъем, — Дракен немилосердно начал трясти комочки людей под одеялами, пока оттуда не высунули красные носы оба участника трагикомедии. Они злобно уставились на своих мучителей-будителей. Лея успела придумать сто двадцать два способа убийства тварей, не дающих спать. Манджиро же просто представлял, как методично херачит каждого по жопке раскаленной кочергой, — Так оба мерять температуру и кушать! На слове «кушать» и Манджиро и Лея заметно оживились, протягивая лапки к подносам. «Ну раз так, значит жить будут, таблетки помогают, » — улыбнулся Мицуя и убрал поднос от излишне ретивых ручонок Майки подальше. Оба пОциента возмущенно и синхронно проголосили: — ДАААЙ! — И потянули ручки во второй раз, с немалым вожделением поглядывая на еду. Дракен оба подноса поднял вверх, Манджиро и Лея обиженно переглянулись и противно прогундосили хором: — ТАК НЕЧЕСТНО! ДААААЙ! — Не давай, сначала градусники и таблетки, потом еда. — А давай Дракену ноги отрубим, он ниже станет, — внесла конструктивное предложение Лея. — Тут топора нет, — буркнул Манджиро. — А мы ножичком канцелярским. Так конечно дольше, зато он успеет осознать всю свою вину перед нами. Кушать нам не дает, — буркнула девушка, — ИЗВЕРГ, МУЧИТЕЛЬ, ГНОМ ХВОСТАТЫЙ! ЗЛЫДЕНЬ! ХУЯТЕНИ ТОКИЙСКИЕ! ГОПНИКИ НЕМИРУЧИЕ! — Или мы все-таки можем сожрать их обоих, — мечтательно произнес Майки, облизываясь на ляжку Дракена. Лея прекратила обзываться и устремила плотоядный взор на Мицую. — А мы с мамой хер кенгуру жрали… зажаренный. Вкусно, — задумчиво прошелестела девушка, выразительно уставившаяся на бедного Дракена. — Вот представляешь, как с ними тяжко? Опять сожрать хотят, проглоты, — устало выдохнул Кенчик. — Да ничего не тяжко. Мои сестренки примерно также себя ведут, когда болеют, — и достал из сумки заранее припасенную упаковку дораяки и любимые креветочные чипсы Леи. Болезные с придыханием уставились на вкусняшки, — Так, а это вы получите ТОЛЬКО после того, как сожрете все таблетки, померяете температуру и съешьте суп и рис. — Или после того, как я тебя уложу на лопатки и выпотрошу кишки, — мило улыбнулась девушка. Мицуя закатил глаза, — Леечка, ты же разумная девушка, сама все понимаешь. Не хочешь в больницу — делай, как я говорю. Иначе тебе там поставят укол воооот такущим шприцом, впендюрят клизму на десять литров и будут пичкать, пичкать капельницами. Рука от этого у тебя посинеет, а ты будешь похожа на героинщика со стажем. А ты познаешь все сомнительный прелести японской медицины. — Пиздишь. Мицуя, я уже познала все прелести российской медицины, включающую внезапное пробуждение во время операции и тараканье кладбище, устроенное в гречке из больничной столовки прямо в моей тарелке. Могу еще ужасов порассказать, только боюсь, изнеженный японский мальчик после этого не заснет, — с выдохом произнесла девушка, — больница только на крайний случай. — Ну как знаешь, — фыркнул парень, лукаво смотря на Лею, к которой тихонечко подбирался Манджиро с градусником наперевес, — Надеюсь, это не реальные истории? — с наигранным равнодушие проговорил парень. — Нет, амиго, реальные. Пройденные лично мной. Благо мы до этого в Мексике тусили, и я уже жареных тараканов кушала. Вкусно кстати, почти как семки. Поэтому не особо впечатлилась, а вот мои соседки по палате… визга было… — Лея, аааааа, — весело сказал Манджиро и вставил термометр прямо в ее открытый рот. Он шептал девушке всякие нежности и целовал в висок, после чего процесс лечения пошел гораздо быстрее. — Лея-чан так любит внимание, когда болеет, — заявил Майки, крепко обнимая девушку, — И становится такой… ммм… привередливой. — Уж чья бы корова мычала — а твоя бы молчала вечно. Ты и похлеще устраиваешь, даже не болея ни разу, — со скепсисом промолвил Дракен под хохот ребят. — Ой! — буркнула девушка, выплевывая остатки градусника. Мицуя схватился за голову. — Как? — Я так смеялась, что забыла про градусник, — все губы Леи были в крови, ей сразу подставили собственную тарелку с супом, куда она выплевывала осколки градусника. Благо не ртутного. — Малыш, ну как так-то? — целовал девушку в висок Манджиро, — Такое вот только с тобой могло произойти, — внезапно засмеялся он. Послышался характерный хруст… Мицуя и Дракен с непередаваемыми эмоциями посмотрели друг на друга, укоризненно покачали головами и поняли, что в ближайшее время их ожидает то еще веселье. Майки и Лея, истерично хихикая и постанывая от боли, старательно выплевывали осколки.***
На следующее утро приехала Эма с дедушкой, и от почетных обязанностей сиделки Мицуя был торжественно освобожден. Он, словно райская птичка, чудом вырвавшаяся из клетки с двумя скорпионами и мамкой дятлом-Дракеном, выпорхнул из дома, сияя улыбкой Джанго Освобожденного. Возвращаться в это прибежище избалованных воплощений зла он решительно не хотел. И на пару дней случайно отрубил мобильник. Так, на всякий случай. Его заменила Эмочка, наученная капризами обожаемого братика сверх всякой меры. С ней не забалуешь, может и по головке погладить и тут же всыпать моральных пиздюлей. Мне перепадало от нее редко, я ее слушалась потому, что люблю и доверяю. Она без повода, в отличие от некоторых злобных самцов вида Дракен и Мицуя Гопникоподобные, в больничку меня не сдаст. А вот Манджиро перепадало по первое число. Соскучился по сестренке, сразу видно, вот и требовал ее внимания любыми доступными и недоступными способами. Надо бы провести эксперимент: недельки на две отлучить его от Дракена и посмотреть, что будет. Есть подозрение, что потом я резко перестану быть его девушкой, а мальчики сменят ориентацию. Причем с Дракеном это произойдет в добровольно-принудительном порядке. А Эма Майки придушит ночью подушкой. При этом наедине со мной Манджиро вел себя как очень заботливый и любящий мужчина. Болезнь вообще показала, что мы очень друг о друге заботимся. Настолько нежно, что сердечко трогательно щемит. Дракен восхищенно смотрел на Эму, когда она в очередной раз устраивала Майки разнос, и, кажется, что даже записывал наиболее эффективные пассажи и приемы. Надо бы ей подкинуть идею состряпать для Кенчика самоучитель для чайников «Манджиро aka Майки: Пособие по обращению, или как отпиздить неотпиздуемое и при этом не пасть жертвой его злодеяний во имя развлечения его любимого». Было сложно, тяжело, но мы справлялись. С Манджиро, по понятным причинам, мы не отлипали друг от друга, игнорируя неприятные проявления болезни, и даже высмеивали их. Постоянно заботились друг о друге, даже когда было совсем хуево. Мы практически непрерывно обнимались и много-много разговаривали. Делали друг другу массаж и утопали в нежности и заботе. И было ощущение, что мы стали гораздо ближе. Засыпая, я всегда ощущала его поддержку и спокойствие. Да, он устраивал детские тарарамы на публику, но наедине становился спокойным и уверенным мужчиной, хоть периодически и жаловался, утыкаясь в самопровозглашенную ЕГО любимую грудь***
Дракен устало откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза. Воспоминания о двух пОциентах вызывали нервный тик и столь же нервный смех. Набегался, заебался слушать о том, как у Манджиро колет в левой пяточке, и где его тайяки, которые боль в пяточке всенепременно снимут — и будет в этом мире покой и счастье.***
Огромное звездное небо раскинулось до самого горизонта, укрывая землю мистическим пологом из черно-индиговых красок. Море тихо шуршало галькой на берегу, перекидывая камешки, словно ребенок, увлеченный незамысловатой игрой. Гребешки волн плескались о берег, выплескивая из себя зеленые нити водорослей и осколки раковин моллюсков. Полная луна отражалась неровной дорожкой по воде, ведущей искателей приключений в неизвестность. Кажется, поплывешь по ней — и там, где-то в конце, тебя ждет волшебная страна, чудесный Неверленд или сам чеширский кот, скалящий зубки и вальяжно прохаживающийся по веткам волшебного дуба. Сегодня мир словно дышал сказкой и счастливым спокойствием, отражающимся в их глазах. Они шли по пляжу, кутаясь в теплые свитера, долго смотрели в морскую даль и почти не размыкали рук. — Интересно, как у Эмы и Дракена дела? — в который раз протянула девушка. — Думаю… что они тупят, — засмеялся Манджиро, — Точнее Дракен тупит, а Эма прет как танк вперед. Если не засмущалась совсем. — Кто бы знал, что такой уравновешенный, всегда спокойный и знающий что делать Дракен окажется в таких делах робкой овечкой, — по-доброму улыбнулась Лея. — Ох и кто бы говорил-то, — шутливо тыкнул в ее щеку пальцем Манджиро. — Зато ты у нас больно резвый, — проворчала девушка, надув губки. — А с тобой по-другому и нельзя. Только принцип «Увидел, влюбился по уши, словил, захватил и присвоил себе», — ласково, нисколько не стесняясь заявил он, обняв девушку за талию. Лея даже не разозлилась, только посмеялась немного. Ибо это «захватил», кажется, произошло с обоими. Были бы влюбленными змеями — сплелись бы в узел — и тут разве что рубить, убивая. Они стояли и смотрели друг другу в глаза… такой разный цвет, но счастье будто пропечатано, высечено во взглядах. У него черный, насыщенный обсидиановый, он как будто говорил о самых захватывающих и запретных тайнах Вселенной. Его глаза манили ее, затягивали в себя без шанса на спасение. Да она и не хотела его и с упоением тонула в черных глубинах омутов. Кому нужно спасение? Точно не ей. Ее глаза — словно искрящаяся на солнышке зелень трав и древесных листочков весной. На самой радужке притаились золотые искринки и шаловливые чертики, лукаво ждущие своего часа, чтобы одарить Манджиро своим сиянием и укутать мягким и нежным светом. Хотя почему только ждет? Ее сияние как будто всегда теперь укутывает его. Куда бы парень не пошел — он чувствует это всем сердцем, ее нежный и теплый свет. И Манджиро счастлив. Лея перебирает его мягкие волосы, внезапно тихие слезы полились из глаз. — П-п-прости, просто я… — Малыш, ты чего? Тебе больно? — гладит он ее по щеке. Она нервно мотает головой. — Нет, Манджиро, просто я… так счастлива и… так сильно тебя люблю, что сложно сдержаться, злобное ты Пикачу! — и повернула залитое румянцем лицо к морю. Майки почему-то остолбенел от ее признания, от ее слез и от румянца, заливающего ее щечки. Его переполнила нежность, хотелось закружить свою маленькую Пикачуху в объятиях. Подбрасывать как маленького ребенка вверх и ловить. И чтобы она улыбалась и заливисто смеялась, расставив ручки, словно птичьи крылышки в полете. Обнимать так крепко, пока она не скажет свое любимое коронное «Ой, кишочки вываливаются!» А лучше ее взять и увезти куда подальше, и себя заодно с ней. И не возвращаться. Сраститься как херовы сиамские близнецы, лишь бы иметь возможность каждый день разговаривать с глазу на глаз, обниматься, целоваться, да банально спать в обнимку. Но… ее скоро заберут… — Лея, останься с нами. Я говорил с дедом, он только за, — обнял Манджиро ее, прижав губы ко лбу. — Манджиро, мы ж уже говорили об этом… Я просто не могу, и ты знаешь, почему… — Знаю, обязательства перед семьей и прочее… я понимаю. Просто не хочу тебя терять или отпускать куда-либо, — у Леи болезненно сжалось сердце. Она тоже этого не хотела. И как же этот зловредный Пикачу умудрился настолько качественно просочиться ей в под кожу? Проползти червем в мозг, построить себе домик в сердце и так прочно обосноваться в нем? — Я… я тоже. Но мы же друг друга не теряем, просто будем жить порознь, — чуть не плакала девушка. Она уже даже и не представляла, каково это не просыпаться и не засыпать в объятиях Манджиро, не слушать его бурчание перед сном, не делать вместе уроки и не играть с Арми. — И действительно, сам не понимаю, почему так раскисаю. Только Лея, всегда помни, что ты моя. И если ты куда-то изволишь попытаться свалить — я тебя из-под земли достану, — отстранился он от девушки и серьезно посмотрел ей в глаза, — Поняла? — Конечно. Но тоже и тебя касается… я тоже боюсь тебя потерять! — Понял, — расплылся он в улыбке и нежно ее поцеловал. Он ощущал что-то не то, какое-то настолько херовое предчувствие, что Манджиро становилось физически плохо. Он… боялся, но не понимал чего. Он был хоть и расстроен, но одновременно и счастлив быть с ней, но что-то напрягало, что-то совершенно непонятное и несформированное. Манджиро боялся… за нее. И потому так отчаянно впивался в ее губы и потому держал настолько крепко что, казалось, еще одно усилие — и он сломает Лее ребра, — Люблю тебя, — прошептал он ей в ухо, стараясь отбросить неизвестно откуда взявшееся предчувствие. Она нежно посмотрела на Манджиро, они продолжили свой путь, слушая шелест волн и вглядываясь в небо, как услышали громкий хруст: — Что это? — удивилась девушка. — Наступил на что-то, — присел парень на корточки и отодвинул водоросли, — Ого смотри! Моллюски! Наверное вчерашним штормом вынесло! — засмеялся он. — А почему они такие странные? Разве тут вообще кораллы водятся? — раковины моллюсков словно были соединены парой сантиметров коралловой породы, будто намертво прилеплены друг к другу. Манджиро безуспешно пытался их отсоединить — и развел руками. — Вроде не водятся. Да и самих моллюсков быть не должно. Но это океан, даже из Австралии что-то могло принести. Открываем? — с нотками лукавства посмотрел он на склонившуюся девушку. Лея кивнула, и он достал ножик. — Да ладно, мы же не могли наткнуться на жемчужные раковины? — скептически развела руками девушка. — Кто знает… кто знает. С нашим-то везением, — нежно улыбнулся парень, с внутренним трепетом предчувствуя последующую реакцию Леи. Аккуратно поддел створки первой и второй раковины и открыл, — И что же тут у нас есть, милая? Ты только посмотри! — Манджиро открыл рот, изображая удивление и сунул девушке под нос раковины. Ее глаза засветились восторгом и радостью. Сердечко пропустило удар, потом еще один… на белой, нежной ткани внутри моллюсков располагалось по серебряной, вытянутой полутрубочкой сережке. Одна с черной жемчужинкой, а вторая — с золотой, — Лея застыла, представив, какой коварный план продумал Манджиро, чтобы и заранее спрятать такой сюрприз и довести ее именно досюда. Это было… безумно мило и романтично. Она не могла сдержаться, взвизгнула от восторга и повисла на шее парня, свалив того на землю. Манджиро довольно улыбался, ее реакция превзошла даже самые смелые ожидания. — Сережка с черным камнем — моя, а твоя золотая. Наденешь мне? — К-к-конечно, спасибо, я не ожидала такого сюрприза, — чмокнула она его в щеку, — а почему черная тебе, а золотая мне? — Ммммм… потому что ты мое солнышко? А у солнышка золотые лучики, — девушка легонько ударила парня по плечу и показала язык, — А еще, у тебя в глазах иногда, прямо как сейчас, золотые искорки и чертики играют. И это безумно красиво, родная, — поцеловал он ее в макушку, надевая девушке сережку, — как будто обнимает мочку и край уха, правда? — Да, есть такое ощущение. Так почему черный у тебя? Из-за цвета глаз? — Эту сережку можно и на тренировках и в сходках носить, мало кто сможет вырвать. И из-за глаз в том числе, — задумался парень и мягко сказал, — Будем считать, что этот цвет отражает мою внутреннюю сущность. Прекрасно, у тебя серьга в правом ухе, у меня — в левом. Прямо как близнецы, милая. — Действительно, — поцеловала девушка парня в ключицу, — Только твоя внутренняя сущность отнюдь не черная, — Манджиро посадил девушку к себе на колени и ласково укачивал. — И какая же? — с удивлением спросил Манджиро и подумал «Знала бы ты, хорошая моя… Надеюсь, не доведется…» — Ммммм… серо-буро-малиновая в крапинку с яичко! — ухмыльнулась она, — Шучу, если расписывать внутреннюю сущность людей по цветам, то там не может быть одного цвета в принципе. Кроме того, в эволюции любая природная система всегда стремится к равновесию и разнообразию. Так что ты не прав, — легко улыбнулась она. «Если бы все было так просто, » — подумал Манджиро. Но Лее… всегда хотелось верить. И он с искренним удовольствием смотрел, как девушка радостно и восторженно смотрела на его сережку и трогала свою. Обнимала его и терлась щекой. «Век бы на это смотреть, » — думал он и раз за разом восхищался и умилялся. И его сердце пропускало удар за ударом словно по велению золотых чертиков, поселившихся в ее глазах. — Забыл сказать, — снял парень свою серьгу, — Посмотри в углубление, — любопытная мордочка девушки с нескрываемым любопытством устремила свой взгляд в серьгу. — Эйй. Там накарябано Л+М. Наши имена? — Из восхищенных глаз Леи радостно брызнули золотые капельки счастья. Разулыбалась, бросилась в объятия и расцеловывала лицо. «Блять, и откуда столько восторга от такой корявой работы-то? Но это пиздец как приятно. Вроде, в основном, ей сюрприз и подарок делал, а получается, что себе, » — удивленно подумал Манджиро, мысленно намечая, какой сюрприз устроить в следующий раз. — Да, я сам… — не успел он договорить, как Лея снова прилетела к нему с объятиями и уселась на колени, ухмыляясь, — Ну рассказывай, когда ты успел? — Мммм… серьги еще вчера забрал, там же сам надписи сделал, закладку сделал днем сегодня. Баджи с парнями поставил охранять, чтобы никто не подошел… — лучезарно улыбнулся парень. А Лея в красках представила, как парни никого не подпускали к этому месту. — Я люблю тебя, — тихо прошептала Лея, — Очень, очень, очень люблю, — прижалась девушка к нему, — Спасибо, что так заботишься обо мне, — провела она рукой по его щеке, — Я… очень счастлива, Пикачу ты мое злобное. — Я Пикачу не злобное, вполне миролюбивое кстати, — буркнул Манджиро смущенно. — Хехе… Пикачу! Пикачу! Пикачучучу! — Ну почему Пикачу-то, Лея? — А Пикачу — самый сильный и обаятельный покемон среди всех покемонов. Имеет задатки лидера, но иногда ведет себя по-детски. Видишь? Идеально подходишь! Да и цвет у вас… хм. похожий! — А он любит сладкое? — задал провокационный вопрос Манджиро. — Конечно, ты ведь Пикачу — значит Пикачу любит сладкое! — Хрен с ним, Пикачу — значит Пикачу, — уткнулся в шейку девушки Манджиро, — Хорошо хоть не Сейлормун, — Лея издала восторженное «Ахххх», Майки с нехорошим предчувствием отстранился от девушки и чуть не взвыл. Это ехидное выражение лица он знал очень хорошо. — Милый, да пребудет с тобой сила Луны и Вечной Пизды! — Манджиро сокрушенно покачал головой, взирая на это милое, но коварное личико, сочащаяся смесью ехидства и восторга. Он, в общем-то понимал, что не может ей ничего противопоставить, тем более прозвищами они друг друга награждали либо при домашних, либо наедине.***
Луна сегодня была красива и сейчас освещала Лею, образуя ореол света вокруг ее тела и струящихся по ветру волос. Она… была прекрасна. Казалась каким-то небесным, неземным созданием волей случая или по какой-то дурной ошибке, приземлившаяся на земле. «Где же твое хагоромо, малышка? Узнаю и найду — останешься со мной навсегда, » — хотел он спросить. Манджиро не мог оторвать от нее взгляд… да всегда это было трудно, если честно. Подошел со спины и крепко обнял, уткнувшись носом в ее волосы, прикрыл от наслаждения глаза. Его тепло разлилось по всему телу, подпитывая каждую клеточку. Волосы щекотали щеки, когда Манджиро ее целовал. Ему вторил теплый ветер, а звезды танцевали хороводы на небесном своде. Эта ночь, казалось, была наполнена счастьем и существовала лишь для них одних. И сердца замирали от нежности и восторга, стоило им посмотреть друг другу в глаза. И все было хорошо.***
А через неделю Лея с Такемичи и Акайо уже садились на поезд до Киото. Лея попросила их не провожать, чтобы не расплакаться. Но на выезде из префектуры была небольшая остановка, и они увидели десяток байкеров на дороге. Они громко разговаривали и кричали ее имя. Мягкие волосы цвета льна, черные глаза и грустная улыбка. Лея видела лишь его, их взгляды пересеклись, а Манджиро показал знак «Победы» и вскинул вверх кулак. И она не проиграет! А потом, когда поезд тронулся, а ребята исчезли вдали, Лея все-таки расплакалась.