Flash back
Такемичи как-то спросил Фасяня, зачем вообще Лею ставить против двух противников, которые вместе заведомо сильнее ее. Учитель посмотрел на него и ответил: — Внутренний потенциал. Она немного глупая в чем-то. Понимаешь, одна из особенностей Леи в том, что она дерется не для того, чтобы доказать свою силу, не для унижения слабых, она дерется ради веселья потому, что считает, что мир именно для этого и создан — чтобы быть счастливым. И для самообороны, конечно. На самом деле, она права, мир именно такой, но из-за этого ей необходимо больше жесткости и понимание, что не все можно решить добротой. По крайней мере, точно не в ее состоянии сейчас. Для этого ей надо расти. Тем не менее у Леи огромный потенциал, о котором она даже не догадывается. Подсознательно она его отвергает настолько, что даже я его разглядел только через год работы с ней. А обычно я такие вещи вижу в первые же минуты общения, или даже просто посмотрев на человека. Есть такой тип… таланта, он невероятно сильный, но вечно играет в прятки, словно проказливый ребенок или солнечный зайчик, которого практически невозможно поймать, — засмеялся хриплым голосом старик, — Такие, как Лея, потенциал раскрывают только в сложных, критических условиях. В боях, где ставкой является сама жизнь, а смерть маячит в глазах оппонента, и ее костлявая ладонь касается твоего плеча. Так и только так. И… тебе же уже объясняли другую причину. Мои мальчики должны будут показать, насколько сильны Патриарху семьи Нисикава и самым влиятельным кланам Японии. А мощь клана Субару — это мощь Леи и ее семьи, практически гарантия их неприкосновенности. И мы должны это показать. Хотя для меня, как для учителя, важнее раскрыть потенциал моей «золотой» девочки. — Но зачем? — Возможно, на турнире ты это и поймешь… хотя бы частично. Но скажу тебе одно, ты провел с ней много времени и должен был заметить ее особенность. То, чего она сама не замечает и не понимает… это ключ к ее потенциалу и возможно именно поэтому она после своего спасения тобой неосознанно выбрала встретиться с теми, кого ты так отчаянно хотел спасти. — Как вы это поняли? Я же пока не разговаривал с вами об этом? — удивился парень. Монах загадочно улыбнулся. — Все вы, тени, связаны… — О чем вы? — удивился парень. — Просто маленькая подсказка, не более. Скажи, а кто подарил Лее сережку, она ее даже на тренировках не снимает? — Ее парень, мой друг. У него черная жемчужинка, у нее золотая. — Вот как, — улыбнулся старый монах, — Интересно… полагаю, мы скоро встретимся с главной твоей причиной, — проговорил он, уходя и заканчивая разговор. — Подождите, — монах обернулся, — Но моя главная причина — это моя девушка… — Ой, ли? — покачал мужчина головой, — Твои главные причины для путешествия во времени — это ты сам, твой потенциал и искренняя, истинная дружба. Но никак не любовь. Разве что любовь к друзьям. Вспомни о чем точно думал перед тем, как путешествовать во времени в самый первый раз. За минуту до… и ты поймешь, о чем я. Наиболее вероятно, что у того, кто давал тебе энергию для перемещения, главной причиной была твоя девушка. Ты, твоя девушка… ты показывал мне ее фотографию, ваши чувства словно пластик на детских куклах. Имитируют кожу, но кожей не являются. Ни ты, ни она — вы не видите настоящих себя, ни друг друга, словно пластинки, застопорившиеся на пару моментов из прошлого, вы накладываете друг на друга выдуманную вами же самими проекцию… Такое не могло активировать твою тень, ты уж прости. Ты не настолько альтруист, как думаешь. Прежде всего, ты хотел сражаться за себя самого и быть хорошим в собственных глазах, — Такемичи полагалось бы разозлится, но почему-то не получалось. Слёзы текли из глаз, было больно, но в словах монаха он ощущал рациональное зерно, некую правильность, и это пугало до дрожи. Он ведь и раньше так думал в какой-то момент, что эти чувства какие-то ненастоящие. Бесило. Старик сочувствующе смотрел на мальчика понимая, что он может далеко пойти. Хороший ребенок, если бы не Лея, он бы без раздумий взял Такемичи в Китай с собой. В мальчике активирована редкая тень… но все же… у него есть миссия, да и за Лею Фасяню будет спокойнее, если Такемичи будет рядом. Как ни посмотри, теперь эти двое повязаны… Нет, их даже больше, чем трое. Спасая Лею, Такемичи неосознанно повязал ее с теми, кого так хотел спасти, так хотел помочь. Повязал не кого-нибудь, а, возможно, «золотую». Жаль, что Фасянь не сможет быть рядом и увидеть, как его Лея расцветет. Если не погибнет раньше, отдавая свое сердце и душу, растрачивая силы до последней крупицы и последнего вздоха. Знал ли Фасянь из будущего, что все будет именно так? Должен был знать… так почему? Кого он хотел спасти на самом деле? Пока для Фасяня это оставалось загадкой. Монах подошел к мальчику и положил руку тому на плечо. Горячее тепло мигом распространилось по телу Такемичи, успокаивая и развязывая сжатые узлы нервов. Дышать становилось все легче, — Не торопи события, дай своему телу и разуму осознать и принять. Тем более кто сказал, что ты не можешь превратить ваши чувства в что-то настоящее? Все в твоих руках. Другое дело — насколько это вам обоим реально надо? — убрал руку и ушел. Его тепло, которым он напитал тело, сердце и саму душу мальчика, осталось и поселилось где-то в сердце, давая покой измученному чувствами разуму. Такемичи разрывало от вопросов. Он хотел продолжить разговор, но к тому моменту знал: если по какой-то причине монах закончил беседу — то отвечать не будет, хоть режь. Фасянь был определенно странным, но он всегда знал что и зачем делает. Его ученики выполняли задания без вопросов, даже любительница развести долгую полемику Лея делала все молча, а если и поворчит — то так, скорее для проформы и совсем недолго. Как-то он спросил девушку, а почему? На что она загадочно улыбнулась и ответила «Учитель Фасянь видит людей насквозь, словно рентген или гребаный телепат он забирается в мозг, ощущает и знает все твои чувства. От этого человека невозможно скрыться, невозможно спрятаться… Он будто живет уже тысячу лет и не только видит тебя, но и знает, как тебе помочь и что точно нужно для твоего развития. Я не говорю только про физическое тело, я говорю про совершенство твоей души и состояния. Знаешь, я видела десятки детей, которых Фасянь практически вытащил с того света. Еще больше тех, психическое состояние которых было в полнейшей жопе… никакие бы психиатры им не помогли. А он… их обучает, они становятся мастерами боевых искусств или уходят в мирскую жизнь. И даже я… этот человек научил меня сочувствовать окружающим, быть терпимой и быть… самой собой, а это ой как непросто… В общем, если Фасянь как-то мне скажет прыгнуть со скалы, а внизу — острые камни, то я раскрою свои глаза пошире и прыгну, не задумываясь. Возможно, пришло время научиться мне летать.» И Такемичи немного начал понимать учеников Фасяня и их безграничное доверие к учителю, когда сам у него потренировался. Да и наблюдал за бесконечными тренировками Леи, Вэя и Соула… иногда ужасающими тренировками. Казалось, ребята дрались вне всяких человеческих возможностей… Как будто страшные демоны повылезали из Преисподней и устроили самую настоящую вакханалию.end Flash back
Телефонный звонок вывел Такемичи из легкого ступора. Со стороны коридора все еще доносились приглушенные крики. Судя по причитаниям Хару его то ли растягивали на дыбе, то ли собирались вешать, а перед этим с особыми извращениями и упоением пытают. Такемичи непроизвольно улыбнулся и покачал головой «чертов дурдом». Он взял трубку и автоматом ответил на звонок: — Да? — Хай, Такемучи! — ответил бодрый голос на конце провода, — Какой-то ты невеселый. — Все в порядке, только проснулся. До Леи дозвониться не можешь? Она либо дрыхнет, либо Хару со всеми линчует, — улыбнулся парень. — Хару? Линчует? За что? Он же такое милое существо, даже мне его мороженкой хотелось угостить, — изумился Майки. — Милое оно только на первый взгляд, поверь, — вздохнул Такемичи, — Ну так что, найти тебе Лею? — Не, не надо. Короче слушай сюда. Лее пока ничего не говори… Встречай нас с Кенчиком на вокзале минут через сорок, вот, — губы Такемичи расплылись в широкой улыбке. Он был уверен, что так и будет. — Нуу… ты ведь в курсе, что вечером тут верхушка Субару и семья Леи соберется… — Я давно хотел поговорить с ее отцом, поэтому… да, и на этот ваш показательный бой хочу попасть, — уже серьезнее проговорил Майки. — Эххх… а я с Кибой выйграли по сто баксов! — довольно проговорил Такемичи. — В смысле? — Мы с Акайо и Хару спорили, заявишься ли ты сюда. Ладно, я тогда побежал Кибу радовать. — Беги-беги, Такемучи, беги, — засмеялся Майки, — Лее только не говори. Хочу сюрприз устроить «И счастливый и печальный сюрприз однако… Как завтра на этот пиздец будет смотреть Майки мне неведомо. А вмешиваться в светопредставление не должен никто кроме Фасяня. Им с Кибой предстоит серьезный разговор на эту тему, и Лееным отцом, видимо. Только он, наверное, способен грамотно преподносить такие вещи. Главное, чтобы после этого Майки не похитил Лею и не увез куда подальше. Он может. И плевать на обстоятельства. И на мнение Леи тоже плевать.»***
Когда из машины открылся вид на особняк — Манджиро с Дракеном дружно пооткрывали рты: трехэтажное здание в европейском стиле с белыми колоннами поражало своей красотой и богатством. Тут и там сновали люди, они почтительно кланялись людям в машине, Акайо небрежно им кивал. — Можно уже выходить? — проныл измученный дорогой Такемучи, которого укачало скорее от запаха и тяжести грима на лице, чем от самой езды. Ребята дружно перевели на парня взгляд, стараясь не заржать: макияж от Соула и Хару еще сохранился, пуще того размазался, и теперь лицо приятеля напоминало зелено-буро-малиновую кляксу с яркими пятнами из голубых глаз, недовольно взирающих на этот стремный мир. На вокзале взрослые над парнем хохотали, а маленькие дети разбегались прочь и громогласно ревели, цепляясь за мамины юбки. Такемичи даже попробовал задержать полицай — но Акайо умел улаживать проблемы быстро и эффективно и даже без лишней крови. — Да, выходим все, — зевнул Акайо, которого тоже не обошла участь стать жертвой происков Хару: зеленые и серебряные блестки в волосах хоть и осыпались на окружающих но, казалось, не заканчивались. По его словам Киба словил тоже самое. Что сотворили с Леей — загадка, ребята слишком быстро отчалили встречать Майки и Дракена, а девушки среди толпы линчевателей не наблюдали. Но были подозрения, что ничего, ибо сонная Леечка в гневе страшна и безжалостна. Парни выбрались из машины и вдохнули полной грудью. — Люблю горный воздух. Хорошо тут у вас, — довольно улыбнулся Дракен. — А что это тут холодильник делает? — удивился Манджиро. Еще на вокзале он поклялся не удивляться ничему, но искомый предмет валялся прямо под крыльцом, был опутан толстенными цепями и заперт на четыре амбарных замка. — А… это… Киба взял в заложники все любимое мороженое Хару, пока тот не устранит ВСЕ последствия своих злодеяний, — заржал Акайо, — Кстати будьте осторожны, по всему дому расставлены ловушки, обливающие краской, подушки-пердушки и прочие милые прелести. — Весело живете, — покачал головой Дракен. — А то, только Фасянь отправился в храм — как материализовался Хару, захомутал себе помощника в виде бедного и наивного, как дитя, Соула — и начал вершить ЗЛО. Правда, Лея наверное единственная, к кому он стремается лезть. Они ей подушку-пердушку под задницу подсунули — а через пару часов уже под потолком висели в сетях. А она вальяжно прохаживалась внизу со светодиодными фаллоимитаторами, а потом размахивала длинной палкой, на которой подвесила один из них, целясь каждому в жопочку. Клянусь, Соул плакал от ужаса, а мы от смеха, — Манджиро заржал как ненормальный, согнувшись в четыре погибели. — А где она фаллоимитаторы взяла? — Эммм… мы с ней ездили в магазин и купили, — смущенно почесал нос Такемучи, — Майки, Лея коварна, я ее иногда боюсь! — и прошептал ему на ухо, — Она еще какие-то карточки купила и при этом с маниакальным блеском в глазах шептала твое имя. Клянусь, у нее рожки и демонический хвостик при этом выросли. — Мммм… как интригует, — прошептал парень в ответ, примерно представляя, что может быть в этих карточках. В глазах промелькнул похабный блеск. И уже громко, — То есть моя женщина затащила тебя в секс-шоп. Ну и как? Себе что-нибудь купил? — Нет, но Лея мне кое-что подарила, — взболтнул парень и пожалел, видя глумливые физиономии друзей. — И что жеееее? — протянул с маньячной улыбкой Манджиро. — Н-н-не ска… И тут приоткрылась дверь, выпуская из особняка зеленоволосое существо. Показалась голова. Голова громко втянула носом воздух, устремила жадный взор на холодильник, не замечая парней, которые с интересом уставились на все предвестники намечающегося представления. За головой показались огромные под метр строительные щипцы, как бы намекающие на отнюдь не мирные намерения парня, и Хару, крадучись и облизываясь, попытался устремиться к холодильнику. Первый шаг, второй, — и из проема двери показывается рука, хватает Хару за шкирятник и с силой тянет на себя. Хару вскрикнул, бросая полный страданий и боли взор на холодильник, в последний раз протянул туда ручки и, хрипя, исчез в проеме двери, влекомый страшной и безжалостной рукой правосудия. И все это происходило в волнующей тишине… тут же нарушенной взрывом неконтролируемого хохота. — Ну вот как-то так, — смеялся Акайо, — Я ваши комнаты покажу… или Майки, тебя сразу к Лее? Уверен, кто-кто, а она пропустила все веселье и спокойно дрыхнет. — Я занесу твои вещи, — кивает Дракен, а Манджиро просиял как ясно солнышко. — И по поводу завтрашнего. Вы сможете пойти на показательные, но сначала Киба или дядя с вами поговорит на эту тему, — внезапно посерьезнел парень, — Там все непросто.***
Дверка, скрипнув, тихонько приоткрылась, впуская Манджиро в спальню. На огромной кровати маленьким котенком свернулась уютным и теплым клубочком Лея. Окно было распахнуто настежь, а небольшой ветерок игрался с ее волосами. Бретельки сорочки приспущены, ресницы слегка подрагивают. Майки улыбнулся: девушка казалась такой милой и домашней. Взять бы ее — поместить в кармашек, унести с собой домой, и ее там оставить. А можно просто лечь рядом и заснуть. Но нельзя, скоро приезжает ее семья — все равно вставать надо. Он присел к ней на кровать и легонько провел пальчиками по руке, наслаждаясь бархатом ее кожи. — Любимая, — прошептал он ей на ушко, — Вставай, смотри кто тут приехал! Лея подняла мордашку, сонно повела ею слева направо и, решив, что сон продолжается, переползла Манджиро на коленки, свернулась в компактный клубочек уже там и снова задремала. Майки от умиления чуть слезу не пустил. «И что вот с этим сопящим милым существом делать?» — задумался он, улыбнувшись от уха до уха. Очень захотелось спать, слишком уж уютным выглядел любимый сопящий клубочек. — И кошечка, и любимая девушка, какое прекрасное сочетание, — умиленно прошептал парень, гладя любимую по волосам. Он готов был сидеть с ней так вечность, но у вечности на них, увы, были другие планы, — Малышка, пора вставать! Родная! — Я устала, отъебись, призрак Манджиро. Просто сиди тут и гладь меня! Нежно и с любовью! — только фыр тут не хватало для завершения образа избалованной кошатины. — Милая, я не призрак. Я к тебе приехал. Настоящий я, — и начал раскачивать девушку из стороны в сторону. — Докажи! Укуси меня, только больно! — Я не собираюсь намеренно делать тебе больно! — прищур зеленых глаз недовольно окинул лицо парня. — Ну хорошооооо… не сделаешь ты, сделаю я, — сонно проговорила она, и зубки девушки вонзились во вкуснющий Манджировский бок, предварительно освобожденный от одежды. Лея не сдерживалась, однако парень не проронил ни звука, все крепче прижимая девушку к себе. — Ты вкусный… а призраки бывают вкусными? — сквозь сон проговорила Лея. Ситуация забавляла Манджиро все больше и больше. Он наклонился и нежно обнял девушку. — Не знаю, насчет призраков, но… Лея, просыпайся уже! Ну давай, маленькая, — поцеловал он ее в лобик. — Не хочууу! Я вижу сон, а там ты… Не хочу просыпаться, я так соскучилась, — крепко обняла она парня в ответ и всхлипнула. — Ну малышка, — легонько потряс девушку Манджиро, близость с ней была сродни счастью, практически равнялась ему. И сейчас, снова ее обнимая, он чувствовал волну теплого солнечного света, укутывающего его золотым покровом. Лея с трудом разлепила веки, чтобы вновь увидеть такие любимые и родные глаза. Черный обсидиан словно светился изнутри, наполняя сердце девушки любовью. Она улыбнулась и положила ладонь на его щеку. Манджиро нежно улыбнулся и прикрыл глаза, наслаждаясь такой простой, но безумно желанной лаской. Лея была счастлива, но она была и несчастна. Девушка не хотела, чтобы он видел показательные. Не хотела, чтобы ему было больно. А Манджиро будет больно ощущать свое бессилие от невозможности ей помочь. Ему… не дадут этого сделать. И от этого… больно. Так не должно было быть. Но еще больше она бы удивилась, если б Манджиро не приехал. Поэтому… надо это просто принять. — Обними меня, — сказала Лея со слезами на глазах, — Я так скучала, Манджиро, — парень уложил девушку на кровать и лег сверху, крепко и нежно обнимая. Положил голову на ее грудь, упиваясь звуком биения ее сердца. — Давай немного так полежим, — прошептал он. Лея обхватила ногами его бедра и судорожно выдохнула. Манджиро привстал на локтях, лаская улыбающееся лицо девушки, — Сильно устала? Ты говорила, что тебе нормально, но вот Такемучи утверждает, что гоняли тебя не по-детски. — Есть такое, но в Китае все тренировки очень интенсивными были, это просто я подрасслабилась и разленилась в хлам, — Манджиро перевернулся на бок и привлек девушку к себе. Она умильно уткнулась носиком в его ключицу и поцеловала любимого в шейку. — Ну знаешь ли, если все так будут лениться как ты, то психушки переполнятся людьми с нервными срывами. У тебя же еще и школа, да и отдыхать надо, — проворчал Манджиро, — Я волнуюсь, что ты себя загонишь, — Майки поглаживал волосы и спинку девушки, распространяя по ее телу тягучее как мед тепло, — За кем ты так стараешься угнаться, любимая? — Ммммм… пожалуй за самой собой. И потому… что это весело. Знаешь, становиться все лучше и лучше. Но самой по себе цели у меня нет. Я люблю дорогу и просто шагаю по ней, собирая ништячки, встречая интересных людей… Манджиро, если бы у меня не было такой дороги, которая есть сейчас, то я бы никогда не встретила тебя. Ты бы меня никогда не полюбил… И знаешь, чтобы ни произошло, я счастлива идти своей дорогой. Я часто оступаюсь, лажаю, косячу… но даже это мне впоследствии нравится. Понимаешь? — Не очень, если честно. Вчера я забеспокоился о тебе. Не мог усидеть на месте, немного поспал — и в четыре утра поехал к Дракену… — Ты и четыре утра, — засмеялась девушка, — Какое-то немыслимое сочетание. — Я и четыре утра, — серьезно кивнул парень, — И потом мы поехали к Шиничиро, а позже уже сюда ломанулись. Ты здесь, я наконец чувствую себя на своем месте, но тревога не проходит. Мне не нравится, что тебе придется участвовать в показательных, и я не смогу тебе помочь. — Я иногда поражаюсь твоей интуиции. Ты прав, ты не должен вмешиваться в бой. Если что — тебе этого банально не дадут сделать как минимум потому, что куратором выступает сам Фасянь. Он укладывает лучших из лучших на лопатки за пару секунд. Извини, но с ним ни тебе, ни мне, ни всей Тосве не сравнится. Даже если нападем все разом — проиграем. Насчет тревоги. Либо тебе тревожно потому, что тревожно мне. Либо… ты чувствуешь, насколько серьезные у меня противники. По одиночке, возможно, я бы их одолела. Иногда на тренировках и побеждала кстати. Но когда они в паре… не уверена, что у меня получится. По условиям Фасяня, Субару и моего отца мы будем серьезны друг с другом, а значит, травм вряд ли удасться избежать. И у Соула, и у Вэя наработанные ауры, у меня, впрочем, тоже… но вдвоем они меня могут и снести… на психологическом уровне чисто. В общем, это будет очень непростой бой и остановить его может только Фасянь в случае чего, — Манджиро крепко задумался. Ему вся эта хуйня сильно не нравилась. Ему казалось, что Лея намеренно как-то принижает опасность этого матча для себя самой. Но… Манджиро решил не допытываться. Пока что. — Я люблю тебя, поэтому давай без травм. Я постараюсь не вмешиваться, но лучше проиграй, и с чистой совестью поедем домой. Лея, сегодня я спрошу разрешения у твоего отца перевестись в мою школу и жить вместе. — Я тебя тоже люблю. Про школу он наверняка будет не против, а вот постоянно вместе жить — это вряд ли. — Посмотрим, малыш. Я умею убеждать! — хохотнул парень. — Какое же ты самоуверенное и вредное Пикачу! — шутливо стукнула девушка кулачком в широкую грудь любимого, — Кстати у вас была схоооодкаааа… — прищурила она глаза. — И чтоооооо? — защекотал ее животик парень. — Надеюсь, МОИ любимые сиськи никто не видел? — Мне кажется, кто-то помешан на моей широкой, мужественной груди… — самодовольно улыбнулся Майки. — Мне кажется, кто-то уходит от ответа. Итак, обнажали ли вы, достопочтимый Пикачу, свои грудные мышцы на сходке? — с подозрением посмотрела на Манджиро Лея, пытаясь не заржать. — Ну милая, — криво улыбнулся парень, — ну так же нечестно! Голый, мужественный торс во время схватки — это моя визитная карточка. И это так… воинственно и круто! Ты можешь гордиться своим мужчиной! — А я и без импровизированных стриптизов горжусь своим мужчиной! Но на тебя же пялятся там ВСЯКИЕ! Как собаки на шмат колбасы! Еще и облизываются шмары! Странно, что еще транспаранты с твоим именем не развернули твои сучки-фанатки! — надула губы девушка. — Мммм… кто-то ревнует, а вообще я до сих пор зол на Шибу, что он их к нам в караоке притащил тогда, — довольно проворковал Манджиро, кусая девушку в подбородок. — У него не было выбора. Девки его окружили и пытали. Ты же знаешь, бедный парень банально испугался такого пристального внимания к своей скромной персоне. Оооо, неужели тебе не понравилось их повышенное внимание тогда? Одна так и пыталась, так и пыталась пальчиком по твоей груди провести. — Мне не понравилось твое пониженное внимание, их повышенное, впрочем, тоже. Я же их быстро куда-то сплавил Кенчику под бок. А он-то умеет с такими особами получше любого из нас общаться. — Как итог, Эма «случайно» вылила на всю компанию графин с водой. И Кенчик не умеет с ними общаться, более того, считает такое общение нормой, балда. Да даже если я пройдусь перед ним в прозрачном белье и скажу, что это моя новая форма, то он скажет «ОК», валим на сходку. Милый, а может на сходки в футболке ходить будешь, а? Ну позяяяязяяяя, — посмотрела девушка на парня умоляющими щенячьими глазками. Устоять невозможно. — Хммм… тогда может и ты будешь одеваться не таким образом, чтобы на тебя хотелось наброситься и заняться с тобой любовью прямо на байке, а? — А ты хотел заняться со мной любовью на байке? — И сейчас хочу, — парень приблизил лицо к девушке, провел языком по губам и нежно поцеловал, лаская спинку под майкой. Отстранился. — Предлагаю вариант с паранджой как самый лучший, — выдал он, смеясь. — Будешь такое предлагать — в следующий раз заявлюсь в костюме госпожи, буду орудовать плеткой как заведенная и кому-то вставлю анальную херь, пробку вроде, — улыбнулась девушка в перерыве между поцелуями. — Мммм… серьезно? Малыш, я ведь знаю, ты можешь. Я про то, что перед сходкой часть Тосвы гоняет от тебя наблюдателей, а после — выживших соперников. — Да ладно, когда это было? — удивилась Лея. — Вообще подобие этого цирка шапито почти каждый раз происходит. Ты одна не замечаешь, дурочка моя. И бля, как раз на предпоследней сходке и было. Ты там с Хайтани очень мило трепалась, остальные наблюдатели с какого-то ляду решили, что ребята к тебе подкатывают, значит и остальным тоже можно. — А почему я не заметила? — Ммммм… потому что первый пятый отряд с близнецами устраняли проблему, потом ржущие Хайтани и уже я. Они еще посоветовали перед каждой сходкой тебя прилюдно целовать, чтобы обозначить твою принадлежность специально для клинических идиотов. И я начинаю всерьез над этим задумываться. А вообще, это было очень быстро. А ты в это время трепалась с Баджи и Чифую, и все трое забрасывали соперников крысиным говном. Вам еще Дракен за это моральные пиздюли прописывал, для реальных — тебя бы не смог догнать. — Милый, неужели за «просто поговорить» вы хуйню учинили? — Лея, они не хотели с тобой просто поговорить. А я просто доходчиво объяснил, кто является твоим мужчиной, — ехидно проговорил Манджиро. — Ревнуешь? — Еще как, ты слишком наивная и доверчивая дуреха. Будет часто повторяться — я к тебе охрану приставлю. Я серьезно. — Милый, я убегала от охраны якудза. Поверь, от твоей тоже сбегу. Как минимум, из вредности. Даже на Ханму я чаще случайно натыкаюсь, чем на приставленную ко мне охрану. Нуу… когда она еще была, — устало проговорила Лея, разомлевшая от прикосновений любимого. — Как же с тобой сложно-то, — сонно проговорил Манджиро, уткнувшись носом в грудь девушки и крепко ее обняв, — Стоп, — отстранился парень, — А при чем тут Ханма? И почему ты на него натыкаешься? — Да понятия не имею. После случая с кейсом — стабильно раз в два-четыре дня. Он сам уже нервно ржет при встрече. — А это интересно… Знаешь, тебе надо чаще присутствовать на собраниях… — Зачем? Я не капитан, мне туда не надо. — Еще немного и я сделаю тебя капитаном только ради этого. Кроме шуток, это серьезно. Мы именно Ханму и его дружка подозреваем в подкидывании папочки. Ханма и номер свой сменил. — Да, он рассказывал. Мы прямо перед моим отъездом с ним опять случайно наткнулись друг на друга. Посидели в кафе, попили кофе и поржали. А телефон, короче, у него разбили во время очередной потасовки, и он, на всякий случай, новый номер завел. — А почему я только сейчас про кафе узнаю, милая? — угрожающе навис над девушкой Манджиро. — Ну эээ… мы просто приятели и все. Ты же даже к Хайтани нормально относишься, когда я у них пару раз зависала. А они опаснее Ханмы примерно раз в тысячу, — удивилась Лея. — Мы уже месяц ищем, как с этим придурком связаться. А оказывается… Лееееяяяяяя! — кусанул девушку в щеку, — С тебя его номер. И, как мне кажется, он за тобой пытался следить. Невозможно постоянно вот так натыкаться друг на друга. Дурочка! — обнял девушку парень и сонно фыркнул, крепко прижимая девушку к себе. Любовью, конечно, заняться очень хотелось, но вот такие спокойные и уютные моменты ласки, нежности и тепла были бесценны для обоих. И ребята прекрасно понимали состояние друг друга, когда больше всего на свете хочется просто ласкаться, обниматься и постепенно засыпать в теплых объятиях друг друга, говоря о всякой ерунде и полнейшей херней. И Манджиро, наконец, расслабился, забыв обо всем, ему не будут сниться кошмары.***
— Дракен, Ами, подойдите на секунду, — позвал ребят Киба. — Через полчаса наши приезжают, а «голубков» любвеобильных все нет. — Снова задрыхли, — обреченно выдыхает Дракен, — Разбужу, куда деться. — Спасибо, я так понял, ты в этом спец, — спокойно улыбнулся Киба, — а будет нехорошо, если старшие их так застанут. Хммм… Хотя может и стоит припугнуть. Что один, что второй борзые прям пиздец, — проворчал парень, — Хотя не мне тебе это говорить. — И ты хлебнул? — Пару раз, да. Вообще Лея обычно сама вставала. Но одно дело — святая тренировка, а с другой — какой-то, по ее мнению, не нужный ужин с каким-то мэром. Она тогда так и не встала, грозилась всех поубивать. — Моя головная боль примерно такая же, — под смех Акайо парни сочувствующе друг на друга посмотрели. — Ой, а мне что делать? — смутилась и покраснела Ами, отводя взгляд, — Все-таки… они… как бы… ну… это… — Просто проследи, чтобы наша принцессочка прилично оделась, а не как обычно: что первое попало под руку — в том и пошла. — Ну у нее стиль такой, — нежно протянула Ами, — Вы просто не понимаете, в Европе и США — это нормально. — А у нас чертова Япония, Ами, тут не стиле дело, а в ее гребаной лени. И как только твой друг, Дракен, на такую девицу клюнул? Не девчонка, а парень в юбке. Причем неряшливый парень в юбке. Нужно быть полным психом, — громко рассуждал Акайо, посмеиваясь и косясь на Кибу, — Хотя как друган она охуенна. — Ты мне тут поговори еще… — угрожающе прошептал Киба. Акайо закатил глаза. — Ну никто не говорил, что Манджиро пример нормальности, — улыбнулся Дракен. — Вот-вот, Акайо. Ладно, вы идите, мы проверим пока столы, грили и факела. Ужин будет на открытом воздухе, — Акайо проследил, как Ами и Дракен, о чем-то разговаривая, дошли до крыльца, и резко повернулся к брату. — Я тебя нихуя не понимаю. Что вообще с тобой не так? Манджиро, конечно, на поверку оказался хорошим парнем, но почему ты бездействуешь? Наоборот их и прикрываешь, и помогаешь? — вызверился Акайо. Киба тяжело вздохнул. — Потому что считаю его неплохой парой для Леи. Я не намерен разрушать чьи-либо отношения. Надо сказать, хорошие отношения. Манджиро объективно имеет достойные качества, и этого я не могу отрицать. Да он с Леи чуть не пылинки сдувает. И ты сам это прекрасно видишь и понимаешь. Даже Ран и наш отец считают его подходящим человеком. — Конечно, потому что они ценят твое мнение и прислушиваются к нему… А ты ему дифирамбы чуть ли не пел. Сопернику-то своему! — прошипел Акайо. — Поверь мне, они сегодня-завтра с ним пообщаются — и будут говорить примерно то же, что и я. Акайо, моя личная просьба, ты и так к нему хорошо относишься, делай то же самое и дальше. В этой ситуации я предпочту сохранить достоинство, чем размениваться на мелочи. Приударять за Леей я не намерен. И неуважительно это, прежде всего, по отношению к ней. Не забывай, что Лея часть нашей семьи. И, прежде всего, я намерен воспринимать ее как сестру и дальше. — Даже если Манджиро начнет косячить? — Если он будет ее обижать, то я ее у него отберу и сделаю все, чтобы они не встречались вплоть до пускания пули в лоб и закапывание тела в ближайшей канаве. Ты меня знаешь, — проговорил Киба, — Все, больше не желаю обо всем этом говорить. Акайо, оставайся в стороне, тоже сохраняй достоинство и не будь отвратительной свиньей. В конце концов Лея не приз и не трофей, чтобы ради него боролись и соперничали. Она человек, который, я надеюсь, будет счастлив. И я при этом хочу быть рядом. И лучше я буду рядом как ее кузен, а не как не пойми что, — потер глаза парень, уверенным шагом направляясь к столам. Акайо тяжело вздохнул и покачал головой, взглядом провожая брата: — Как же иногда бесит твое чертово благородство! Так и хочется по щам надавать… Но, черт возьми, как же оно восхищает. И Лею кстати тоже. Уже любит тебя как брата… Уважает и восхищается. Если бы она больше времени просто с тобой проводила, придурок… Бесит! И бесит, что и Манджиро я ненавидеть не могу. Как было бы проще будь он последним уебком. Тихо бы прикопали под ближайшим деревом с чистой совестью…***
— Нервничаешь? — спросила я Манджиро, наблюдая, как по его виску скатилась капелька пота. Когда мы подошли к оборудованной для гриля поляне, нас обдало аппетитным запахом готовящегося мяса и овощей, а все родственники прибыли и рассаживались. Целая орда официантов стояла чуть поодаль в полной боевой готовности, вокруг них ходил высокий человек в возрасте и давал инструкции. Зуб даю — все и каждый здесь вооружен до зубов. — Да нет, что ты! Просто вас так много, не ожидал. Покажи-ка, а где твой папа? — Вон там, слева от него Кьеко. По обе стороны от них — Йоджи с кудряшками и Шинджи в очочках. Далее высокий плотный мужчина в кимоно — глава токийском якудзы Изама, рядом с ним его жена — Масами. А девушка, которая только что затискивала Кибу — его старшая сестра Юкине. Рядом с ней ее муж — не помню имени, короче он наследник якудза из Осаки. Как-то вот так, — ослепительно улыбнулась я ему. — А вот тот старик в монашеской одежде, который пялится на нас троих Фасянь? — уточнил Дракен, — Как-то недобро он на нас смотрит. — У него просто тяжелый взгляд… бывает. На самом деле он очень хороший и добрый. И даже не кусается… почти. Пойдемте я вам всех представляю и поедим. У меня маковой росинки во рту с вечера не было. И правда, учитель хоть и был приветлив и учтив при знакомстве, но как-то странно поглядывал на Манджиро. А после лукаво улыбнулся и подозвал к себе Такемучи. Я наблюдала за ними, пока ребята знакомились с семьей. Фасянь что-то говорил Такемучи, тот как-то странно хохотнул и резко посерьезнел. Странно… и с каких это пор у этих двоих появились секреты? Хотя… пути Фасяня неисповедимы. Я на собственном опыте знала, что строить догадки бесполезно, а допытываться, если его китайская жопа сама ни о чем не рассказала, бесполезно… Но я могу попытать Такеееемууууучиииииии. — Лея, Манжиро, Кен, вы садитесь напротив нас, — пригласил нас отец. Дракен удивленно переглянулся со мной. У отца еще не до конца деактивировался режим айсберга, обдуваемыми всеми ветрами, и парню было банально стремно. Я легонько сжала его огромную руку, успокаивая. Парни сели по обе стороны от меня, и даже Манджиро выглядел несколько смущенным. Но он уже начал с неподдельным интересом разглядывать мою ненормальную семейку и десерт. Семейка отвечала ему тем же, но исподтишка. Особенно изощрялся Еджи, кидая на знаменитого Манджиро колкие и полные неприязни взгляды. Вот хоть убей не любит он новых людей. Если ты не баба, с которой он возжелал переспать. Десерт, кстати, взирал в плотоядные глаза Манджиро молча и преисполнившись достоинства от гордого имени «дорояки». Принесли мясо и овощи, и все с радостью на них набросились, гремя вилками. — Мы очень рады наконец с вами познакомится, Кен-сан, Манджиро-сан, — искренне улыбнулась Кьеко, — Спасибо, что заботитесь о нашей Лее. У нее трудный характер, но очень доброе сердце. — Я с радостью буду заботиться о ней и дальше, — чуть наклонил голову Манджиро и улыбнулся, — Но я не могу назвать ее характер трудным. Он скорее необычен. Знаете, такие вещи, которым учат нас повсеместно, легко найти практически в каждом человеке: послушание, смирение, напускная доброта, красота, например. А вот сила воли и духа, живой ум, яркость эмоций, смелость… я могу долго, на самом деле, перечислять — этого практически нигде не найдешь. Для меня ее характер — настоящая ценность, — я резко покраснела. Отец закашлялся, а у присутствующих вытянулись лица. Дракен же открыл рот и забыл его закрыть… и так на протяжении минуты. Один Манджиро подхватил на вилочку кусочек мяса и стал с удовольствием его жевать. Хотя нет, я видела, как Фасянь по-доброму усмехнулся и одобрительно покачал головой. Он эти качества тоже очень ценил. Правда не только в девушках, а в учениках вообще. Активно их взращивал и лелеял, наверняка воспринял сказанное как комплимент самому себе. В принципе, я не против, во многом это правда. В монастыре Фасянь стал мне и отцом, и дедом, и мамой… и вообще всеми разом. — Интересные у тебя вкусы, — лениво протянул Еджи, — В девушке важна покорность и спокойный нрав. А это что? — указал он на меня, — Не ранимая, кроткая женщина, а часовая бомба. Рванет — мало не покажется, а пиздец может наступить в любой момент! — Манджиро лучезарно улыбнулся и выдал: — Интересно же ты ищешь покорную, да спокойную девушку — по борделям и клубам. Или же тебе все-таки важны не эти качества, а? — Еджи чертыхнулся и со злобным прищуром посмотрел на парня. Родители и гости со спокойным интересом наблюдали за перепалкой. Девушки дружно прыснули в кулачки, прекрасно зная о «хобби» Еджи и чего он на самом деле ищет в женщинах. — Лея, что ты ему про меня наплела? — шикнул Еджи на меня. — Просто правду сказала, амиго. И между прочим, абсолютно ВСЕ об этом и так знали, даже для отца твои похождения не секрет, — пожала я плечами. — Да даже я о них в курсе, — вставила Юкине и хохотнула, — Сам же всем треплешь. Нечего МОЮ любимую Леечку пытаться задирать, а то я ведь могу показать, кто такие настоящие онее-сан, — сказано это было конечно в шутку, но вот Юкине стреляла получше многих, да и просто была горазда напиздюлять всем, кто ей не нравился. Помнится, на ее свадьбе именно я попала первая под раздачу за излишне боевой нрав, после чего сестренка резко пересмотрела свое мнение обо мне, и на следующем обеде мы уже болтали как настоящие подружки, а очередь на спарринг со мной с пяти человек выросла до двадцати с Кибой и Акайо во главе. Было весело. Даже очень. — Говоря о качествах, — прогромыхал дядя, — я гораздо выше покорности и прочей навязанной херни ценю в людях силу духа и волю. Покорным быть легко. Склонил тупую бошку — и вперед, а силу духа и волю взрастить в себе надо. И сложный это процесс. И Еджи, у каждого свои вкусы, так… на будущее. А будешь о чьей-то женщине так неуважительно говорить — могут и в морду впаять. Еще и твоя сестра! А-та-та, Ран, а ты куда смотришь? — А я смотрю, есть у кого-то яица, или так, для вида подвешены? — и подмигнул нам с Манджиро. — Полагаю, тест на яйца успешно пройден, — прошептала я любимому. — Вы еще пососитесь промо здесь, — нет, Еджи сегодня был невыносимее, чем обычно. Манджиро сжал кулаки. — Нет, уж, братик, так хочется понаблюдать за поцелуйчиками — включи себе порнушку и развлекайся сколько влезет. Тебе вообще с хуя всралось-то? — Лея! Помягче! Еджи, я тебе сейчас лично подзатыльников надаю! — громко рыкнул отец да так, что заткнулся даже Хару. Над столом воцарилась блаженная тишина, нарушаемая только звяканьем ножей о тарелки. Папа, когда нужно, умел людей строить и без стеснения пользовался данным навыком. И даже Субару все без исключения вздохнули и с уважением посмотрели на отца. Еджи смотрел уже менее злобно, один подзатыльник, правда, от тихони Шинджи, он все же получил. Чисто в воспитательных целях. Манджиро же что-то шепнул братику, после чего тот взбледнул и резко заткнулся. Видимо понял, что в случае чего, ему выпишут опиздюлин, и даже папа не поможет. Стало даже жаль бедолагу. Он не всегда себя так паршиво вел, да и вообще нервный какой-то сегодня. И какая вожжа под хвост попала? Хотя я знаю какая, и зовется вожжа «дедулянька», которого мы завтра лицезреем на показательных. Сдают у брателло нервишки-то. В прошлый раз Еджи здорово от деда все-таки досталось. Причем не сколько физических, сколько моральных пиздюлей и унижений. Прошло чуть более получаса, Манджиро и Кенчик полностью расслабились и спокойно общались с моими близкими. Отец с неподдельным интересом внимал рассказам Майки о Тосве и огорошил моих друзей признанием, что в нашем возрасте был стритрейсером вместе с моей маменькой и нашими друзьями. Немного позже я отошла от стола, чтобы пообщаться с Вэем и Соулом. Еще какое-то время спустя от жаждущих внимания гостей к нам сбежал и учитель. Мы молча смотрели на звездное небо, полной грудью вдыхали горный воздух. Мы с мальчиками держались за руки, переглядывались, и нам не надо было слов, чтобы друг друга понять. Мы… были вместе с самого раннего детства, поддерживали друг друга в тяжелейших тренировках. Мы не были друзьями. «Друзья» для нас троих слишком уж «мелкое» слово. Мы не были соперниками и, тем более, не были врагами. Мы никогда реально не испытывали ненависти друг к другу. Кроме мальчиков, но это происходило разве что в бою… влияние их тени может заставить ненавидеть. Но я… перестала в какой-то момент воспринимать это как ненависть. Поняла в секунду — и обомлела, потому что оказалась в океане боли и страха. И мне самой стало страшно. Не за себя, а за ребенка, который в этот самый момент пытался меня убить. Тогда я забыла про спарринг и просто его обняла так крепко, как могла. Я помню как дрожала от ужаса, сердце бешено стучало, я застыла… и в груди, словно цветок, расцвело сочувствие и любовь к Соулу. Странно объяснить это чувство, оно абсолютно платоническое, в этой любви кроется абсолютное принятие к ближнему, а гармония выстраивается ступеньками к его сердцу. «Я с тобой», «Ты не одинок», «Ты не виноват», «Просто живи и стань счастливым», «У тебя обязательно получится»..... и много чего еще я шептала, утопая в слезах. Тогда не понадобилось даже Фасяня, чтобы вывести Соула из тени… — Все будет хорошо, Лея, — тихо проговорил Фасянь, — Ты сможешь победить, постарайся поменьше думать. Ты слишком интенсивно это делаешь и перегружаешь мозг, твоя прекрасная интуиция перестает работать. А для тебя она как золотой ключик — открывает все двери. И двери, прежде всего, к самой себе. — Ну да, конечно, как может обычный человек победить против двух теней, — я не выдержала и закатила глаза. — Ты не права, Лея… — Соул был прерван Фасянем. — Ты сама пока не знаешь своего потенциала… — задумчиво протянул Фасянь, — Скажу тебе больше. Даже окружающие люди его чувствуют, а ты — нет. Но в твоем случае по-другому и не бывает. Ты вообще частенько слепа как крот, не видишь ничего кроме земли и червей. Скажи на милость, давно ты с тем милым мальчиком? — Несколько месяцев, а что? — мужчина укоризненно покачал головой, — Мне казалось, что он вам понравился. — Дело не в нравится/не нравится, — грубо прервал он. — А в чем тогда? — Пока не важно, солнышко, — успокоился старик, — просто судьба странная штука. В который раз убеждаюсь и ужасаюсь насколько… Больше старик ничего нам не сказал. Развернулся и утопал к общим столам. Мы с мальчиками недоуменно переглянулись, откинулись на спину и уставились в ночную высь, где так спокойно и прекрасно светили звезды.***
Под конец вечера Ран встал, поманил с собой Кибу, Манджиро и Дракена и отправился к специально приготовленному для них столику подальше от общих гуляний. Они расселись кругом и какое-то время наблюдали, как Лея вытягивает руку вверх и что-то со смехом объясняет возлегающим рядом Вэю и Соулу. Манджиро как-то сначала почувствовал себя неприятно, захотелось утащить любимую женщину к себе на колени подальше от этих двух совершенно незнакомых ему парней. Он еле сдерживался, как Ран с толикой нежности проговорил: — Эти трое знакомы с раннего детства. Много трудностей вместе прошли, прямо как братья и сестра. Наверное, им есть о чем вспомнить. Оставим их одних, тем более завтра… всем троим будет сложно, я думаю, — вздохнул он. — Давайте перейдем к делу, дядя, — протянул Киба, обеспокоенно смотря на Манджиро. — Эй, Майки, насмотришься еще на нее, — легонько толкнул Манджиро локтем Дракен. — Да, извините, засмотрелся. — Я так и понял, — шутливо проговорил Ран, — В общем, ситуация следующая. Турнир Лея выиграет абсолютно без проблем. Объективно у нее соперников в Японии нет. Но эти показательные совершенно иное дело и… — Я, пожалуй, к вам присоединюсь, — внезапно возник рядом с Раном Фасянь. — Конечно, присаживайтесь, — кивнул отец Леи и отодвинул стул. Фасянь сел и немигающим взглядом уставился на Манджиро, которому резко поплохело от столь пристального внимания. Голова закружилась, и, казалось, на какой-то момент он утратил связь с реальностью. Давно молчащий черный импульс поднял свою отвратительную, смазанную словно тушью морду и закричал так громко, что в ушах зазвенело, а голову, казалось, сейчас разорвет в клочки. Манджиро запустил руки в волосы и сдавленно зашипел. — Голова заболела? — удивился Ран и аккуратно сдвинул волосы со лба парня, подмечая, что того пробил холодный пот. Поднес руку к голове. Такое ласковое и нежное движение… как будто именно оно начало утихомиривать боль и отгонять черное чудовище прочь. — Такое уже было, — синхронно прозвучали обеспокоенные голоса Кибы и Дракена. — Может в больницу? — прошептал Киба, — Такое вообще часто у него? — Нет, в последний раз у тебя и было. — Да не надо, просто устал и не выспался, — улыбнулся Манджиро. — Точно? Может попросить воды принести? — Ран тыльной стороной ладони прикасался к щекам и лбу парня, — Хотя вроде уже холодного пота и жара нет. — Отстаньте от мальчика, — прокряхтел старик, — больницы тут не помогут. — В смысле? — с суеверным ужасом вопросил Киба. — В прямом. Это не физическая болезнь. Все мы боремся с внутренними демонами, с самими собой, с затягивающей, липкой тьмой внутри себя самого… да много с чем еще, — внимательно смотрел он на охуевшего Манджиро, — и у тебя, мальчик, есть все, чтобы победить. Пока что. И могу сказать, что тебе ой как повезло, — протянул старик. Манджиро был в шоке… старик видел его состояние. Возможно ли, что он сам спровоцировал импульс, чтобы он появился, а потом мгновенно его заглушил? Как такое вообще возможно? Кто он вообще такой? И стойте… это же учитель Леи и тех двоих. — О чем вы? — удивился Ран. — Да так, просто по-старчески брюзжу, раздаю бессмысленные советы и воспитываю несмышленую молодежь, — засмеялся старик, — Продолжай, Ран. — Манджиро, ты как? — Киба внимательно изучал парня глазами. — Я в порядке, — улыбнулся Манджиро, мысленно коря себя за слабость перед отцом Леи и не сводя взгляда с монаха. — Хорошо. В общем, во время показательных Лее предстоит очень серьезный и трудный бой. Атмосфера в зале будет, полагаю, несколько… угнетающей. А навыки ее противников могут ее подавить. Но я хочу удостовериться, что никто из вас не будет вмешиваться при любом раскладе. Чтобы ни случилось, вам придется стиснуть зубы и терпеть. — Вы ее что, убить там собираетесь? — недовольно буркнул Кенчик видя, как мгновенно посерело лицо Майки. — Никто из нас убивать ее не собирается, — спокойно проговорил Киба, — скорее наоборот. В нашем миру существует определенное противоборство группировок якудза. Все кланы, в данный момент, контролируются дедом Леи. Он кстати тоже там будет присутствовать со своими фаворитами — кланом из Киото. Цель — показать силу ветки семьи Нисикава в Токио и клана Субару. Для этого, считай, отобрали трех лучших бойцов. Да и поддержка самого Фасяня играет огромную роль. — Кроме того, — продолжил Ран, — если вы слышали про договор Леи с дедом, то знаете, что она должна выйти из семьи в двадцать лет, если не захочет иного. «Если не захочет иного» — в этой формулировке мы откровенно облажались. К тому же мы и она тоже все-таки хотим оставить ее с нами. А ее сепарация от семьи сделает это проблематичным. Поэтому нам надо создать все условия, чтобы Лея была с нами на полных правах, ее даже не пытались ущемлять или заставлять что-либо делать. Под последним… все-таки Нисикава, по сути, управляют кланами якудза, поэтому спектр этих «заставлять» может быть достаточно широк. А мой отец склонен… перебарщивать, — поморщился мужчина. — Причина, по которой вы ее в семье оставить хотите более чем понятна. Мне бы тоже не хотелось разлучать ее с родными… но вот «захотеть» можно по-разному, — ледяным голосом произнес Манджиро. — Именно. Правда, по тому же договору никто не имеет права трогать никого из ее окружения, поэтому «захотеть» совсем уж по-разному не получится. А вообще договор нужно было заключать быстро сразу после смерти Ольги, и мы с Кьеко на эмоциях допустили ошибку. Во время недоглядели и подписали, — болезненно поморщился Ран, — Когда отец приехал, он с радостью нам на это намекнул. — И как то, что ее изобьют до полусмерти, поможет? — Вы ее все недооцениваете, — с легкой улыбкой сказал монах, — Лея гораздо сильнее, чем кажется, и чем она сама считает. — Спасибо, Фасянь, — поклонился Киба, — Нам поможет не ее избиение, а как все трое ребят продемонстрируют свою силу. Сила, в данном случае, а также поддержка самого Фасяня должна сыграть стопором для Матсумото и других кланов, если они внезапно возжелают кусочка, который не смогут хапнуть. Но бой при этом должен быть проведен от начала и до конца. Это условие непосредственно от Фасяня и оно не подлежит корректировкам. То есть даже если вам покажется, что Лею убивают или ее действительно будут убивать — вмешиваться вы не должны. Только Фасянь имеет право остановить бой, — ровным голосом вещал Киба. И от этого спокойствия и Кенчику и Манджиро хотелось дать парню в морду. — А нельзя этого сделать БЕЗ того, чтобы подставлять Лею под удар? — прошипел Манджиро, — Да что вы за отец такой бесполезный? — глаз Рана дернулся. — Эй, баран, ты хоть понимаешь, кому хамишь, а? — внезапно вызверился Киба, — Ты практически нихуя не знаешь ни о Лее, ни о дяде, ни о правилах, по которым мы живем! Так что оставь свои вяканья при себе. Или не в состоянии понять, что все мы тоже пытаемся Лею защитить? А ее отец и подавно, дебил. От тебя просто требуется сидеть на жопе ровно и не мешать! — Прекрати, Киба. В какой-то мере он прав, я раньше был абсолютно бесполезным отцом для Леи, — мягко проговорил Ран, — но сейчас делаю все возможное, чтобы защитить ее. Но, к сожалению, для этого ей надо показать себя. Такой человек, как мой отец… он понимает лишь язык силы и власти. И только сама Лея способна продемонстрировать свой потенциал, а НАМ ВСЕМ придется сидеть на жопе ровно и не мешать, доверяя ей и ее учителю. И в следующий раз я попрошу тебя включать мозги. Понимаю, в твоем возрасте наверное тоже бы кому-то голову порывался оторвать… но все же. Одной горячностью и бессмысленным размахиванием кулаками проблемы не решаются. Лучше всего, если, когда мы закончим, ты ее обнимешь и не отпустишь от себя до самого турнира. В чем она точно нуждается — это в твоей поддержке, — Манджиро виновато опустил голову и прикусил губу. Было крайне сложно смириться с тем, что Лее он не сможет помочь. Не сможет увезти ее отсюда и хоть что-то сделать. Кенчик положил руку ему на плечо в знаке поддержки, хотя его самого потряхивало от злости. Но не на Рана, Кибу… а скорее просто на всю эту чертову ситуацию. Что это за человек такой ее дед, который так умело манипулирует окружающими людьми, близкими и родными людьми? Отвратительно. — Простите, — тихо бросил Манджиро. — Я тебя понимаю, — похлопал Ран парня по голове, — Самому хотелось бы… как это говорится… кое-кого уебать. — Вы слишком драматизируете, — протянул старый монах, с немалым интересом наблюдавший концерт по заявкам. Ему понравилась реакция Манджиро, пусть и сорвался под конец, но умудрился сохранить контроль достаточно легко. Если «якоря» его близкие — то мальчик умеет любить, сочувствовать и сопереживать. Да и сила воли на высоте, учитывая ситуацию, — у Леи неплохие шансы победить. У этого матча есть и мой шкурный интерес. Мои мальчики останутся с Субару, но если все пройдет по плану — то они улучшат свой контроль и силу. А Лея… как бы это правильно сказать… В ней есть сильный потенциал, она его в упор не замечает, но такая битва — это ровно то, что нужно, чтобы его пробудить и дать ей вспомнить кое о чем очень и очень важном. Бой может быть очень жестким, но целью убить или сильно покалечить кого-либо из них я не ставлю. — Сильно покалечить… — хмыкнул Дракен. — Именно, мальчик. Моя цель — развитие учеников… смерть и сильные увечия развитие приостанавливает… на какое-то время, — и усмехнулся.***
Вэй и Соул давно убежали баиньки, а я таки и осталась лежать на травушке и считать звезды. Тем более видела, как отец разговаривал с моими неподалеку. Звезды считались из рук вон плохо. Я постоянно сбивалась — приходилось начинать заново. В этот раз я побила свой рекорд и досчитала на трехсот тридцати шести, как прямо надо мной материализовалась непривычно серьезная и бледная мордочка Манджиро. Мордочка источала недовольство и какую-то обидную укоризну. — Ммммм… малыш, а почему на холодной земле лежишь? — улыбнулся он. — Она не холодная, — протянула я, — я звезды считаю. — Холодная. Будешь так лежать — детей не будет. — Это миф, просто придатки застужу, а там — не ой как не факт. Да и зачем мне дети, у меня есть ты. — Знаешь, какое-то это очень странное утверждение. Наличие у тебя меня, — ткнул он меня в носик, — логически приводит к появлению детей, — я подавилась слюной и заржала. — Бля, ты там пил что ли? Отец вино откупорил, и понесло? — мгновенно подскочила я на ноги. — Нет, моя хорошая, я не пил. Просто… так, к слову пришлось, — ехидно посмотрел он на меня. Мне этот взгляд не понравился, и я поспешила перевести тему. — О чем ты так долго с моим папаней, Дракеном и Кибой беседовал? — Они мне объясняли, почему я должен на показательных приклеить свою задницу к стулу и не дрыгаться, — зло выдохнул он. — Надеюсь, не поссорились? — Мы с Кибой немного погавкались… но без драк. В общем, все нормально только… Лея, — притянул он меня к себе и поцеловал, — во время драки… если что-то пойдет не так, просто позови меня, и мне абсолютно похер кто и что скажет. Поняла? — серьезно посмотрел он мне в глаза. И, скрепя сердцем, я кивнула. Хоть и понимала, что туда я его никогда не позову. Это… мой бой… и мой путь. — Я люблю тебя. Спасибо. И спасибо, что все понял. — У тебя клевый батя и очень странный учитель, — хмыкнул он. — Я рада, что вы сошлись. С Кибой помирились? — Да, уладили все уже. Я люблю тебя, родная. Будь со мной всегда, никогда не оставляй меня. Ты моя, слышишь? Только моя, — прошептал он, каcаясь моих губ. Этой ночью мы целовались будто в последний раз. Засыпали в объятиях друг друга с желанием никогда не проснуться. Остаться вместе навсегда и даже слышать о каких-то там семейных разборках, принимающих масштабы войн якудз. Хотелось, чтобы это было не про нас и не для нас. Но судьба решила по-другому. И все-таки, в какой-то степени, я была благодарная за все это судьбе. Ведь на своем пути я встретила его. Моего доброго, ласкового, очень сильного, немного избалованного, ребячливого и такого родного Манджиро.