Отпусти свое сердце в свободный полет

      Манджиро стоял у входа в додзе, облокотившись о стену спиной. В руках у него были распечатки формата А4 в количестве десяти страниц. Он небрежно обмахивался ими и напряженно вслушивался в звуки ударов о маты, стены и пол. Лея явно сдерживалась, но скорость ее была отменной. Даже отсюда он слышал свист воздуха, когда Лея раскручивалась для удара. Майки мало в чем уступал девушке, но с нотками гордости отмечал, что вряд ли догонит ее в скорости, знаниях и опыте спаррингов и тренировок. Уровень, который им преподавали в Китае, поражал. Целый день — одна сплошная учеба и тренировка. Она обучалась намного более гармонично, тренировалась явно больше, чем он, и Майки было глупо это не признавать. Но Лея катастрофически уступала ему в силе и способности держать физический удар. Силу она приобретала только за счет уловок, специальных скручиваний и той же бешеной скорости. Лея невероятно быстра и ловка, но если ее поймает сильный соперник — песенка спета. Он сам в этом убедился, когда все-таки ухитрился поймать девчонку и продержать ее за ногу вниз головой, ехидно ухмыляясь. Правда, она потом отомстила сполна. Они друг друга били только номинально, очень разные, по сути, стили, у каждого свои плюсы и минусы, но никогда не было понятно кто, в итоге, победит. Лея куксилась при проигрыше на чертового гения, который в стойках нормально стоять не умеет и постоянно ленится, когда она, чтобы достичь своего уровня, впахивала как лошадь. Манджиро в ответ ухмылялся, девчонка заставляла его попотеть, но с ней тренироваться было весело, непредсказуемо и интересно. Да и она могла прийти хоть в какое-то равновесие, которого Лее сейчас очень не хватало.  — Так рано — и уже тренируется? — удивился Кенчик.  — С четырех утра. Видимо, как транквилизатор перестал действовать, — нахмурил брови Майки, — А ты-то что делаешь здесь?  — Эма на завтрак пригласила, — немного засмущался великан, — Сказала, блинчики с клубникой и шоколадом будут.  — Вот как, — искренне улыбнулся Манджиро, — Рад, что у вас все хорошо. За Леей опять Арми следит кстати, я иногда заглядываю и вижу. Так забавно!  — Он как заместитель твоего дедушки. Любит наблюдать.  — Скоро возьмет в лапки палку и будет стращать ею нерадивых учеников.  — Типа тебя?  — Как оказалось, да, — и протянул распечатки Дракену.  — Охуеть, это твои ошибки при выполнении формы, которую мы в среду снимали на видео?  — Угу, и почти все ошибки — основы основ.  — Помнится, кто-то возражал своему деду, что нафиг тебе эти основы нужны. И они только для дураков, что бессмысленно потеют в додзё. Фасянь с дедом сходятся во мнении. Лея, кстати, тоже говорила как-то, что у тебя база хромает, типа и травму легко получить, и полный потенциал не раскрывается.  — А еще она говорила, что это традиционная ошибка гениев. Они как фанера над Парижем проносятся над основами, а в итоге в ТОПе всегда такие трудяги как она. Ну если гении не одумаются и возьмутся за ум. Но они обычно остается самодовольными и высокомерными неучами. Мне кажется, она завидует.  — А я думаю, что не на ее мнение нужно обращать внимание, а на мнение Фасяня и твоего деда.  — Ну видишь, я на пути к покаянию и исправлению. Фасянь сказал на практике посмотреть, как это Лея делает. И потом рассказал, как оно нарабатывается и что дает. Это пиздец. Придется реально тренироваться, представляешь? — Майки обиженно надул щечки. А Дракен мысленно поставил Фасяню пять звезд, задумавшись, а как он мотивировал его ленивого друга.  — Прекрасно, сам Фасянь Лею с помощью бартанул, а так, чтобы кому-то помогать. Лея, топай сюды!.. Я вообще его логики не понимаю.  — О, кто-то прекратил на Лею обижаться?  — Я и не обижался. Я до сих пор злюсь, она не должна была меня вырубать, даже ничего не сказав.  — Ни у кого не было времени на споры. Из всех вас тогда она единственная могла мыслить относительно хладнокровно. Впрочем, я тоже не в восторге от того, что происходило потом, — поморщился Майки.  — Ей лучше?  — Тренировки отвлекают, поэтому Лея вся в них. Но, по факту, стоим на месте. Еще и вчерашний взрыв на Такемучи… хотя учитывая, что он сам рассказал после того, как Лея убежала… Черт! Понятия не имею, как на все это реагировать. Меня раздражает, что Фасянь запрещает говорить Лее правду про аварию. Она что-то, я так понимаю, помнит, но не может связать в единое реальное целое. Да и вообразить, что Такемучи действительно был на месте аварии не может. А если мозг и связывает, то непонятно с чем. То с мамой, то с людьми, которые в них стреляли. Вот ее и кроет. Она сама говорила, что у нее логика и ощущения в разнос друг с другом капитально пошли, и она носом в это дерьмо упирается — начинает крыть еще сильнее. Да и все остальное…  — Может наплевать на Фасяня и рассказать все?  — Я думал об этом. Фасянь никогда ничего не делает и не говорит просто так. И он очень опытный наставник, который обучал Лею с трех лет. Он… намного лучше знает, что делать. И он намного лучше знает ее. Но если будет совсем хуево, то я расскажу. Но боюсь еще хуже сделать, не просто же так Фасянь сказал молчать.  — Как знаешь… но Лее иногда прям совсем плохо.  — Если раз за разом перед тобой мать в жутких мучениях умирает… да и все эти говеные мысли, эмоции. Конечно, ей будет плохо. Но Фасянь уверен, что Лея справится, нельзя торопиться. Если это все ради развития ее тени — то лучше так, чем она будет терять контроль в дальнейшем.  — Завтра-послезавтра — с семьей проведешь?  — Завтра с Леей только. Отключим телефоны и поездим по местам всяким. По которым я один обычно езжу… Хочу хотя бы так познакомить ее с Шиничиро. Да и от всей этой информации отдохнуть хочется, просто не думать, внезапно все стало слишком сложно. Да и когда у Такемучи следующие «видения» будут непонятно. А послезавтра… хорошо, что спросил, вечером немного отпразднуем. Собери Па, Баджи, Такемучи и Мицую. Возможно, Сенджу с Санзу. Отпразднуем с семьей немного.  — Удивлен. Ты обычно не празднуешь… ну… со смерти Шиничиро.  — Я хочу двигаться дальше, Дракен. Уже давно пора, и я хочу отпустить брата на покой. Мы слишком разные, нету смысла нас все время сравнивать. Да и гоняться за призраком удовольствие мало приятное, у меня есть живые, о которых я хочу заботиться, — грустно, но спокойно улыбнулся Манджиро.  — Кстати насчет Такемучи. Он и Лея сейчас — очень плохое сочетание.  — У Леи отличный самоконтроль. Она срывается сейчас иногда, но это правда. Я, если что, всегда буду рядом. Такемучи ничего не грозит. Просто пусть подумает, о чем точно говорить не будет при ней.  — Отличный? Что-то непохоже. Ты ее переоцениваешь, — покачал головой Дракен.  — Ты просто не представляешь, во что могут превращаться эмоции, если они идут от импульса. К тому же про самоконтроль и Фасянь говорил. Пойду прерву, надо вот со всем этим разобраться, — потряс перед носом друга листками Майки.  — Я с тобой. Эма вроде и не встала еще.       Парни вошли в додзе. Лея выполняла статическую стойку на одной ноге, плотно прижимая колено к груди.  — Мяу! Мяу! — громко промяукал Арми и полез по штанине Манджиро для целовашек и ласкашек. Майки с удовольствием принялся выполнять пожелания котика, в ответ получая довольное мурчание. Девушка открыла глаза:  — Привет, Дракен, на блинчики пришел?  — Угу.  — Солнце, мне тут Фасянь прислал по поводу видео. Целых десять листов!  — Это он тебя еще пожалел. Более придирчивого человека, чем Фасянь, поискать надо, — улыбнулась Лея, перебирая листки, — Ну в целом все неплохо кстати. Ты корректно в стойках через раз стоишь, а значит уже в курсе, как правильно. А в остальном только впахивать и впахивать. Кроме этого вот реально ничего посоветовать не могу.  — Отлично! Значит можно забить и идти баиньки! — у Леи и Дракена дружно отвисли челюсти.  — Я сказала впахивать, а не спать… Или собираешься практиковаться во сне?  — Но половина же правильна! — Лея начинала злиться. За такие пререкания в монастыре отправляли драить котлы и сковородки. А потом стоять в статических позах по несколько часов в то время, когда над тобой нависает старший ученик с деревянной дощечкой, которая отлично сочетается с девчачьими бедрышками, а какой звук при соприкосновении! Красота! Иногда приснится — подскочишь чуть не к потолку. Манджиро вроде собирался в следующем году на пару-тройку месяцев вместе с ней в Китай. Лея предчувствовала прекрасное зрелище. С одной стороны ей Манджиро было жалко даже, но с другой — потирала лапки от злорадства.  — Гррр… сейчас продемонстрирую наглядно. Покажи какой-нибудь свой удар, но не коронный. Он у тебя почти всегда с правильной позиции. Правда, равновесие там к черту-барашку, но это уже другой вопрос. В остальном, ты мало того, что полный свой потенциал не используешь, так еще и имеешь реальный шанс повредить сухожилия. А я, помнится, с коленкой налажала — почти месяц в постели валялась. Казалось бы, всего лишь чуть-чуть неправильная стойка.  — А вот это было жестоко…  — Это было правдой. Тебе что дед твой постоянно про одно и тоже талдычит, что теперь еще и Фасянь, а нихуя непонятно. Сломаешь сам себе ногу с твоей-то силушкой — вот будет прикол, ленивая ты задница!  — А что, такое возможно? — удивился Дракен.  — Да запросто. Такое частенько происходит. Правильные стойки базируются на физиологии человека, грамотном распределении веса и нагрузки на связки, сухожилия, суставы и прочее. По факту даже смещение, например, колена вправо-влево на несколько сантиметров от нормы может привести к травме. Пока я более-менее не освоила базу, то сама частенько с травмами собственного производства ходила, да и у ребят с монастыря те же проблемы были. Да, и если стойку делаешь херово — то тебя легко свалить с ног. А это очень нехорошо. Я наверное позже покажу. У тебя кстати стоек немного, но видна хорошая проработка. Почти монолит, однако гибкости при этом нет. Должна быть определенная гармония. Поэтому это тоже не очень гуд. База она нарабатывается потом и кровью, но только из такой наработки получаются реально крутые бойцы. Нууу… как пример, не будешь же ты учить интегралы, не понимая, как происходит процесс складывания чисел?  — Логично, — заключил Дракен.  — Я готов, смотри! — Манджиро подпрыгнул в воздух и нанес удар по груше. Несчастная груша чуть не сорвалась с крюка.  — Ну смотри, ударная нога ок, а вот опорная смещена влево, и коленка ходит туда-сюда. Эта поза конечно вроде как удобна, но еще сантиметров пять вправо пяткой или пальцами — и будет травма. Даже сейчас ты можешь чувствовать небольшое натяжение в суставе, там где вот эта косточка, — показывает девушка место — К тому же такая позиция блокирует немного и твой удар. Ща покажу, буду бить с небольшой, но одинаковой силой, чтобы была видна разница. Вот твоя позиция, — девушка точно вошла в стойку Манджиро и ударила. Груша отклонилась чуть-чуть влево.  — Отстой. Отстойно бьешь, — фыркнул Майки. Лея проигнорировала выпад.  — А вот так, если стойка правильная, — девушка немного подвинула ногу вперед и сместила пальцы. Удар — и груша по дуге чуть не дошла до потолка, — вот это сила наработанной базы. И без всяких моих уловок. Смейся теперь еще больше над дедом, Фасянем и мной! — Манджиро сглотнул.  — Это у тебя сила небольшая, а Майки так с одного удара убьет, — хохотнул Дракен.  — Дракен, он и так способен убить человека с одного удара… А так хоть научится это правильно делать без травм самому себе. Если пожелает попотеть, а не лениться конечно. А вообще, даже маленький ребенок способен убить взрослого амбала с одного удара. Надо просто знать, куда целиться, и правильно стоять.  — Что-то ты особенно жесткая сегодня, Лея-тян… — обиженно протянул Манджиро.  — Знаешь, у меня как открылся канал стервозности после встречи с Такемучи, так и не закрывается, — Лея раздраженно махнула рукой. Майки и Дракен настороженно переглянулись.  — Ну ничего, малыш, — приобнял Манджиро девушку за плечи, хоть он до сих пор и не считал нужным совсем все стойки учить, кто бы что ему не сказал. Но демонстрация была действительно впечатляющей, и теперь ему хотелось как и выжать из знаний девушки по максимуму, так и привести ее саму в равновесие. В таком состоянии хотелось с ней запереться в комнате, постоянно обнимать и разговаривать. Пока ей не станет лучше. Но ее лекарство, хоть и временное, сейчас — это именно тренировки, — Мы сейчас покушаем, отдохнем немножко, а потом ты заставишь меня пройтись по всем стойкам и основам, которые указал Фасянь. А завтра вообще проведём весь день вместе без людей рядом. Вот увидишь — тебе точно станет легче. Да и еще раз с транквилизаторами поспишь. Может выспишься. Отдохнешь, переключишься — и твой стервозный канал закроется, — наклонился к уху и прошептал, — и я кстати знаю еще один вид терапии, — укусил за ушко, — слышал, он отлично помогает. Особенно в больших количествах.       Лея легонько улыбнулась. Либидо из-за проблем с психикой у нее пропало сейчас от слова совсем, и Майки об этом знает. Развернулась к парню и уткнулась носом в шею, вдыхая успокаивающий, родной запах. Всхлипнула:  — Спасибо, не знаю, чтобы я делала без тебя…  — Могу сказать то же, — гладил он девушку по волосам, — Кенчик кстати свалил.  — Ну он же не некоторые, — рассмеялась Лея.  — И кто же эти некоторые?  — Некоторые — это те, кто подглядывал за Кенчиком и Эмой, а потом подошел к ним вплотную, когда они целовались, и закричал «Фу! Там же слюни!». А потом эти «некоторые» угугукали и носились от Дракена по всему двору!  — Ааа, это я! — довольно мурлыкнул Манджиро, — Они оба за мной по всему двору гонялись, просто Эма быстро сдулась, и так и не смогли поймать! — гордо выпятил грудь парень.  — Молодец, молодец! Давай повышенный уровень сложности возьмешь?  — Какой? — заинтересовался Майки.  — Я найду тебе гепарда…  — Лея!

***

      Я опять рано проснулась. Манджиро еще спал и умильно похрюкивал во сне, словно большой ребенок. Но я знала, что через полчаса он проснется по будильнику. Сегодня точно проснется. Аккуратно вылезла из его объятий, удовлетворенно отметила столь милую сердцу характерную мышечную боль во всем теле. Я была рада сейчас любой телесной боли, лишь бы она хоть немного заглушала боль душевную. Загоняли мы вчера друг друга на тренировке по самое «не могу» к счастью дедули и почему-то Дракена. Наверное, ему было приятно, что Манджиро наконец-то тренируется, а не отмазывается коронной фразой «Не хочу потеть. Идите в жопу, смерды. Я тут Король и становлюсь крутым по мановению волшебной палочки».       Наскоро приготовила для нас простой завтрак, бенто в дорогу и бенто для Шиничиро. В день смерти брата Манджиро хочет представить ему меня. Я не верила в существование призраков, обитающих на могиле. Ну скажите, зачем призраку обитать именно там, когда есть и более приятные места для жизни? Мальдивы, например. Шучу, конечно. Скорее места, где живут любимые люди. Впрочем, я и в существование призраков-то особенно не верила. Я вот иногда, особенно в этот отвратительный период жизни, чувствую присутствие мамы и даже дедушки в любом месте. И мне кажется, это скорее мои чувства, когда я вспоминаю о них. Но вот на могиле — не чувствую ее совсем. Просто бетонная плита, просто цветы… три ворона рядом. Странных ворона. Что-то в последнее время везде одни вороны.       Живу как во сне. Спасают только тренировки, иначе я бы точно сошла с ума. Кажется, я перепробовала весь свой арсенал медитаций и техник, чтобы понять, что происходит. И что с этим вообще делать. НИХУЯ. Все упирается краеугольным камнем в аварию и какого-то хера Такемучи. Почему-то и авария и Такемучи прочно увязываются в одно целое: неделимое и монолитное. Но этого просто не может быть, тем более я не выдержала недавно и спросила. Ну как спросила, я наорала на Такемучи благим матом. Безосновательно. Бездоказательно. На непонятно откуда берущихся эмоциях чистейшей ненависти и злобы. Почему? Потому что внутри меня все орало от бессилия и ярости при виде Такемучи. Я несколько часов держалась, а потом прорвало как чертов селевой поток. Мне хотелось бы сказать, что мне стыдно перед ним. Но это неправда. Кроме ненависти и желания открутить парню голову он у меня никаких эмоций не вызывает. Поэтому я старательно о нем не думаю, разве что в те моменты, когда снова окунаюсь в свою проблему. «Не думать» получается все лучше и лучше с каждым разом. Авось таким макаром скоро смогу начать познавать великое искусство Дзен. Но мне было стыдно перед Майки и ребятами… поэтому убежала. И потому что разумом понимала, что Такемучи в это время был в Японии. Он никак не мог служить причиной аварии. Он не мог спасти маму. Он не мог в нас стрелять. Но мои чувства говорят иначе. Они меня путают, путают, путают в бесконечный узел из смертоносных кусающихся змей. Ощущения никак не уходят… будто Такемучи был там. Прекрасное вообще ощущение, особенно учитывая, что я была без сознания или ни хера не помню. Не должна помнить. А в душе зарождается все больше крышесносящей ярости, застилающей глаза.       Я всегда наивно думала, что понимала носителей тени. Хоть я сама являлась таковой, но еще недавно могла лишь сочувствовать глубине чувств, эмоций и проблемам, переживаемых ими. Но я ошибалась, когда сама оказываешься в шкуре носителя, тень которого еще не гармонизировалась нормально и мечется как уж на горящей сковородке, переживаешь самый настоящий ад. Он кажется бесконечным, страшным, а реальность меняется кардинально. Хотя нет, меняешься ты. Но… как бы странно это ни звучало, в какой-то степени я рада, что теперь смогу лучше понимать Манджиро. Значит, я смогу лучше его поддерживать и я надеюсь, что подобных моментов в его жизни будет как можно меньше. Но как подумаю, что похожее состояние у него примерно со дня гибели отца иногда возникало — становится по-настоящему плохо, обычно черная тень мало бережет своего носителя. Меня же моя почему-то оберегала столько лет, дала сформироваться личности. Но… они у нас разные, в конце концов. Манджиро… невероятно сильный человек. Чем больше я об этом думаю, тем больше я им восхищаюсь и горжусь.       А теперь главное вылезти из собственной ямы… Но я не представляю как. Я сначала думала, что у меня просто то, что в психиатрии называется «бредом», но нет. Если бы это был «бред», то я бы воспринимала свои мысли как истину в последней инстанции и при этом верила в них. А тут… Видимо, где-то мой мозг и на каком-то этапе ошибочно связал Такемучи и аварию, и я заработала адский приход, при котором я даже есть или спать нормально не могу. Фестиваль мог послужить только триггером… но что было раньше? Хз, все упорно возвращается к маме и аварии. Я… ничего не понимала… Я запуталась. А мой мозг выдавал тонну пиздеца за пиздецом. И поставки даже не желали прекращаться. Только вот покупателей на пиздец не находились. Забрали бы его с собой — и красота. Готова приплатить!  — Привет, солнышко, — вылезло растрепанное нечто из дверного проема. Нечто сопровождал Арми, вожделеющий до жрачки. Почему-то вспоминается Чучело-Мяучело, причем применительно к обоим.  — Садись, я вам обоим завтрак сейчас положу.       Манджиро отодвинул стул, буквально плюхнувшись в него, и опрокинул лицо на стол. Я же погладила котика и положила ему еды.  — А почему ему первому? — возмутился Майки.  — Потому что ему быстрее.  — Ты Арми любишь больше, чем меня! — обидчиво пробубнил Манджиро.  — Кот — это Бог, а ты — это всего лишь кожаное недоразумение! Вожделеешь стать богом? Или тоже хочешь кушать корм Арми?  — Он вкусный… я пробовал.  — Насыпать вместо мисо супа и всего остального? — ехидно вопросила я.  — Да ну тебя! — улыбнулся Манджиро, — Лучше иди сюда, будешь моим завтраком, — протянул он ко мне культяпки. И закончится это тем, что я сяду на его колени, и мы так дружно захрапим. Помню. Было. Проходили. И даже не один раз.  — Это типа… ты меня сожрешь, и я навечно стану частью тебя в виде жирочка?  — Хммм… а вариант! — задумался Майки, — Ты бенто сделала?  — Да, как ты и просил. Не знала, что Шиничиро любил такую простую еду. Это так мило что ли.  — Ага, еще колы и чипсов по дороге захватим. Он их круглыми сутками потреблял, — схватился парень за палочки, как только я расставила еду и внимательно на меня посмотрел.  — Приятного аппетита, Манджи.  — Очень сильно похудела. Если это продолжится, буду еду впихивать в тебя насильно. Я серьезно.  — Я ем… не очень хорошо, но ем. Нельзя заставлять сейчас.  — Ты меня слышала, — посмотрел на меня серьезным взглядом. А я не нашлась, что ответить, потому что некоторые вещи сейчас контролировать просто не в состоянии.

***

      Тишина — вот верное слово, характеризующее сегодняшний день. Не говоря друг другу ни слова они слезли с Бабу и почему-то в этот раз медленно пошли в направлении могилы. Гравий под ногами непривычно впивался в ступни девушки, выбравшей для прогулки легкие кроссовки. Она сегодня вообще была вся «не такая», «неправильная»: в простом светло-зеленом платье до колен и ободком на рыжих волосах. Приоделась.       Майки чувствовал легкую грусть, подходя к могиле. Непривычно, обычно злость и скорбь гранитной плитой словно накрывали его сердце, сковывая тело. Особенно в годовщину, когда ярости было настолько много, что под раздачу мог попасть любой. Он легонько улыбнулся, и потянул за руку Лею, выставляя ее впереди себя.  — Ты что делаешь? — запротестовала она.  — Знакомлю вас! — улыбнулся парень и ткнул в свою девушку пальцем, — Привет, Шиничиро! Вот, хочу тебя познакомить с девушкой, которую ты бы никогда не заполучил, как и любую другую! — и рассмеялся. Его смех будто волнами прошел по склону горы, на которой стояло кладбище.  — Как-то невежливо.  — Это ты о вежливости мне говоришь?  — Ладно, вот оба бенто, пообщайтесь, — улыбнулась Лея.  — А ты?  — А я недалеко постою, или вон, на той скамеечке посижу, — тыкнула пальцем Лея, — Ты же наедине с Шиничиро хочешь пообщаться? Правильно?  — Спасибо, что понимаешь. Но при этом оставайся недалеко. Ты… мне нужна, понимаешь? — крепко обнял парень девушку и чмокнул в щечку. Он обеспокоенно проводил ее взглядом, но она спокойно села по-турецки, помахала рукой и начала наблюдать за какой-то маленькой птичкой.       Маленькая птичка весело скакала по травке, поднимая озорной глазик на девушку. «Смешная какая, » — думала Лея и перевела взгляд на Манджиро. Он долго стоял с непроницаемым лицом, кивнул, и мир озарился его яркой, широкой улыбкой. Словно сам воздух наполнился теплыми волнами и завибрировал, распространяя радость. Присел на корточки, и начал что-то рассказывать брату. До девушки долетали лишь обрывки слов, которые невозможно было сложить в предложения. Но сам Манджиро выглядел расслабленно. Волосы легонько развевались, эмоциональная речь делала парня похожим на ребенка, рассказывающего что-то взрослому. Манджиро… во многом еще детеныш, нуждающийся во взрослом. Во многом именно поэтому он принял помощь Фасяня. Лея смотрела на Манджиро и как никогда понимала, что любит в нем буквально все: от непростого характера до всегда грязных пяточек, любит его голос, его смех, его ребяческую натуру, немыслимым образом сочетающуюся с образом непобедимого Майки. Кто бы мог подумать… что любить настолько сильно возможно. И даже сейчас, когда внутренняя истерика раздирала на части, он был единственным, с кем ей было относительно спокойно, а внутренние демоны временно убирали морды в свои убежища. Сможет ли она теперь быть для него такой же опорой? Что-то делать для него, как раньше? Сможет ли она выбраться из своего ада и остаться самой собой? И… она понимала, что никто кроме нее не способен вытащить ее из преисподней. Она же ее собственная, заботливо выращенная преисподняя. Все мы выращиваем свой ад собственноручно. И каждый решает, что ему с ним делать. Страшно. Лея впервые в жизни боялась будущего.       Майки стоял напротив надгробия, погруженный в мысли о Шиничиро. Прошли годы, а он до сих пор равняется на брата, до сих пор чутко вслушивается в памятник, желая уловить хоть слово, хоть намек на его присутствие. Но мертвые не воскресают, и все сказанное останется разве что в памяти, или померещится. Манджиро уже наизусть знал все шероховатости памятника, сколько раз проводил по нему руками — не сосчитать. Дощечка с надписью «Шиничиро Сано» блестела на солнце росой, словно волшебная. Капельки медленно стекали вниз, и даже отсюда Майки чувствовал, как пахнет чуть мокрое дерево. Именно с его таблички, она особенная. Скосил глаза на Лею и сел на корточки, переплетя пальцы. Улыбнулся… не такая улыбка, какая бывает здесь. Немного другая. Счастливая с легким налетом грусти что ли. Понял — и сам удивился.  — Привет, Шин-ни, я наконец улыбаюсь искренне перед тобой. Последний раз рядом с тобой я так улыбался в кафе, помнишь? Я не помню, что ты ел, но мне принесли детский обед с флажком Аргентины. Я до сих пор его храню. Потом я скушал десерт и заснул. А проснулся уже на твоей спине, в руке был зажат флажок. А твои волосы пахли яблоком, ты всегда мылся самым простым шампунем, помнишь? — улыбнулся парень.  — Моя девушка приготовила нам с тобой бенто, — вытащил коробочки, одну из которых положил у подножия памятника, — Правда, готовит она плоховато, но то, что ты любишь, у нее получается хорошо. Если не пересолит или не переперчит конечно, — скушал сосиску. И вставил в оба бенто флажки Аргентины, — Не, нормально. Но так как она готовит плохо, то наша совместная жизнь без Эмочки будет печальна. Но я решил, что я сам готовить научусь — и ее учить буду. Хотя ты и говорил, что умение готовить — это чуть ли не главное в женщине, но я с тобой не соглашусь. Жаль, Шин-ни, что ты ни разу по-настоящему не влюблялся, тогда бы ты так не рассуждал. Наверное, я бы больше всего тебе этого хотел при жизни пожелать. Прочувствовать тепло любимой женщины и прожить с ней жизнь. А потом еще одну и вообще вечность… Я бы действительно хотел этого тебе. Найти кого-то настолько родного и важного. Но знаешь, пожалуй, я сделаю это все за тебя, брат. А ты будешь на меня смотреть и радоваться. Со мной… все будет хорошо.  — Ты помнишь ведь Кенчика? Теперь он встречается с нашей Эмочкой, представляешь? Я его недавно рано утром в ванной обнаружил, довольный такой! А Эма наша расцвела. Раньше мне самому приходилось от нее кавалеров гонять, но с таким парнем как Кен, она не пропадет! А Дракену я заявил, что хочу целую банду племянников! Я еще года два назад все ждал, что они сойдутся… ан нет, тупили как идиоты. Эмочка придет — сама тебе наверное все расскажет. Но сестренка уже сейчас выглядит безумно счастливой. Одна из главных задач брата — сбыть сестру в правильные руки. Я сделаю это за тебя. И я прослежу, чтобы у Эмы все сложилось.  — Дедуля обзавелся двумя новыми группами учеников и верным напарником — котом по кличке Армагеддон. Но мы зовем его Арми. Туда куда дедушка — туда и кот. Даже занятия вместе проводят, представляешь? А деда рад, души в котике не чает. Он больше не одинок.  — Па все также тупит, и не перестанет этого делать. Отец начал обучать его управлению делом. И вроде даже успешно. Не такая он инфузория туфелька, каким себя считает. Особенно после отцовских подзатыльников.  — Мицуя начал присматриваться к карьере дизайнера-модельера. Я думаю, ему офигенно это дело подойдет. У него талант! Его миленькие сестры стали красавицами, все в Мицую, наверное. Он хорошо их воспитал, обе очень вежливые, спокойные. Настоящие японские девочки. Такие могут хоть чайной церемонией увлечься — и она у них пойдет на ура. Мицуя… уже нашел себя в жизни. В той жизни, которая будет после Тосвы. А я вот пока не уверен в том, чем хочу заниматься. А как ты себя нашел? Как понял, что магазин байков — это твое? Столько вопросов хочу тебе задать… не хватает тебя Шин-ни. Но я и один справлюсь.  — А насчет Баджи… все сложно. Я не знаю, что делать. Наверняка ты уже простил Казутору, но я не могу. А Баджи заботится о нем, обо мне… Так все сложно. Не знаю, как правильно поступить. У меня всегда были сбиты моральные ориентиры. И сейчас это становится очевидно как никогда. Что мне делать? Почему все настолько сложно? Почему Казутора убил тебя? Почему именно тебя? Я уже спокойнее к этому отношусь, но смириться не могу. Казу… не желает даже признавать своей вины, зато обвиняет меня в том, что я испортил тому жизнь. Объявил врагом. Нет, не хочу б этом всем говорить сегодня. Только не сегодня.  — Еще я встретил похожего на тебя парнишку. Представляешь, Такемучи умеет путешествовать во времени. И у него есть такая внутренняя сила, которая была и у тебя. Я… всегда ей завидовал. Он как и ты будто бы знает, как поступить правильно. Удивительно, не правда ли? Но… Лея говорит, что нет человека, который заранее знает правильную дорогу. Это просто невозможно как минимум потому, что у всех это «правильно» — что-то разное. Но так ли это? Я не знаю. Я не понимаю, что для меня правильно. Как это определить. Где грань? Я часто сбиваюсь с толку. Но кое-кто начал меня поддерживать. Это учитель Леи. Он удивительный и странный, но в его словах я чувствую мудрость, доступную даже мне. Но все равно, я бы хотел научиться ей именно от тебя, Шиничиро.  — Как всегда не отвечаешь, да? — грустно улыбнулся Манджиро, — Моя девочка, Лея, говорит, что иногда чувствует поддержку и любовь своей умершей мамы. И это придает ей сил, чувствовать мамино присутствие. Знаешь, я бы тоже хотел так… чтобы ты мне не только в кошмарах являлся… Но знаешь, почувствовать прикосновение к волосам, твой голос и услышать твой смех. Ты… можешь хоть иногда вот так вот появляться? Я… был бы счастлив, Шин-ни, — нежно улыбнулся Майки.       Парень на несколько минут закрыл глаза, с наслаждением чувствуя ветерок на щеках и волосах. А когда открыл — перед могилой брата восседал ворон и, нисколько не стесняясь, кушал из бенто брата. Манджиро издал нервный смешок.  — Ну ты даешь, брат, я тебя даже не заметил! Это еда Шин-ни, поэтому кышшш! — помахал парень рукой. Ворон вспорхнул на памятник, недоуменно посмотрел на странного человека, который сам оставил ему, ворону, еду, спикировал к нему вниз и подошел, медленно вертя головой и смотря Майки прямо в глаза. Ворон умел отстаивать свое. Ворон хотел жрать.  — Каааар!!! — поднял он крылья, взмахнул хвостом и снова подошел к коробочке, выуживая оттуда вареное мясо.  — Нихера ты наглое создание конечно!  — «Кааар!» — вторил ему ворон как бы говоря «На себя сначала посмотри!» и продолжил деловито кушать.  — Да, Шин-ни, кукушка едет не только у Леи. Жри, проглотина наглая, мог бы хоть дождаться, пока я уйду что ли, — засмеялся парень.  — Чего ты раскричался? — присела рядом на корточки Лея.  — А ты посмотри, кого тут ветром занесло… — кивнул на наглого ворона.  — Знаешь, есть легенда, что вороны являются вестниками умерших. Они передают сообщения мертвых к живым и наоборот. Ты очень много говорил, может ворон услышал тебя и решил помочь. А плату за помощь взять в виде еды, — улыбнулась она.  — Я об этом слышал… только ведь это всего лишь легенда…  — Но разве не прекрасно верить в то, что твои слова достигли его? Просто верить.  — А ты веришь?  — Не знаю… — задумчиво проговорила она, — Но часть меня, несмотря ни на что, хочет верить и верит в такие вещи вопреки логике и здравому смыслу… Наверное потому, что это дает надежду и силу двигаться дальше. Как-то так…       Манджиро задумался, смотря на ворона. Он ненадолго повернулся и блеснул умным глазом на Майки, как-будто хотя что-то сказать.  — Знаешь, это хорошая легенда. Пожалуй, я в нее тоже поверю, — поцеловал он девушку в висок, — А ты, птица, обязательно передай все Шин-ни! Боже, на этом моменте я почувствовал себя детсадовцем или сектантом.  — А разве это плохо? Когда ты в последний раз скакал по лужам, разбрызгивая грязь во все стороны? Бегал по парку в поисках интересной тайны и волшебного папоротника? Когда в последний раз удовлетворялась твоя наивная вера в волшебство, разлитое в каждом мгновении жизни?  — Ээээ… даже не знаю, что сказать… Ну вроде ребенком прыгал по лужам? Не представлял, что ты можешь быть такой… романтичной?  — Было же очень весело, правда? По лужам прыгать? — Майки улыбнулся.  — Мммм… я любил оставаться чистым. Из нашей компании только у Баджи на этом бзики были. Но пару раз прыгал вроде. Но сейчас-то я взрослый.  — Глупый взрослый, который из-за таких же глупых условностей не прыгает по лужам.  — Да ну тебя, — фыркнул Майки, — Мне кажется, или тебе стало лучше?  — Здесь нет людей, наверное поэтому… Хочу разбить палатку и тут жить!  — Дура! На кладбище она жить хочет, размечталась! Собирайся. Я… закончил с Шиничиро здесь, — мягко улыбнулся Манджиро, обволакивая своей улыбкой девушку.

***

      Они долго сидели на пирсе плечом к плечу. Просто глядели вдаль и слушали шелест волн. Утопали в солнечных лучах и крепко сжимали руки, гладя пальцы и плечи друг друга. Воспоминания о Шиничиро в этот день были легкими как облачко, от них Манджиро становилось удивительно тепло на сердце и спокойно. Иногда, вспоминая что-то, он смеялся заразительным смехом, часто до слез — и быстро успокаивался. Действительно, столько веселых моментов было, и почему он о них почти забыл? Шиничиро был неловким парнем с проблемами с координацией, но всегда улыбался, если падал. И это странным образом придавало сил.       Лея молчала и улыбалась, когда у Манджиро менялось настроение. И ничего не говорила. Просто быть рядом уже неплохо, так ведь?  — Держи, — прошептал он, доставая из куртки две рыбки-тайяки. Одну отдал девушке. И смотри, — Вот так рыбки качаются на волнах, а вот так ныряют, — рыбка Майки проделала характерные движения под смех Леи.  — Здорово выходит, а если так? — направила она свою рыбку прямо к рыбке Манджиро.  — Так они целуются, — прошептал он и наклонился к ее губам. Соленый поцелуй, с привкусом ветра и водорослей. Прямо как в первый раз, только сейчас она чувствовала запах Солнца, а не ночных звезд и Луны. Хотелось плакать, сердце разрывалось от нежности и ноющей боли. Но она смогла сдержаться, лишь бы не испортить этот день, не испортить момент.       Манджиро отстранился, заправил выбившуюся рыжую прядку за ушко:  — Красивая такая, — поцеловал он девушку в носик, — а правда, что рыжих называют «Поцелованные солнцем»?  — Правда, видишь, сколько у меня везде веснушек? Это лучики солнышка меня бубонькали! Впрочем, лицо у меня почти без них.  — Безумно люблю твои веснушки, — притянул он девушку к себе, поместив между ног и заставляя облокотиться спиной о свою грудь. Он перебирал ее огненные пряди, и вечер, плавно перетекающий в ночь, казался удивительным и спокойным. Раньше годовщины давались ему тяжело, импульс неизменно пробуждался и будто убивал все живое в нем. Это из-за нее? Нет, не из-за Леи. Она просто часть изменений, произошедших в нем. Изменился он сам, и дышать стало значительно легче.  — Люблю ночь и море… особенно когда ты рядом, — он крепче сжал ее в объятиях.  — Знаешь, солнце… я хочу, чтобы ты первая это услышала. Я принял решение, я убью Казутору только в том случае, если у меня не останется выбора. Я не уверен, что смогу его простить, и даже не буду пытаться простить. Просто если хватит сердца, как ты говорила, то сделаю это. Еще до сегодняшнего дня я думал, что никогда не смогу смириться с потерей брата. Но знаешь, он был безумно добрым, до глупости добрым человеком. Он уже давно и всех простил. Я не смирился окончательно, не простил, но я принял и как будто начал видеть ситуацию с другой стороны. Важны же, прежде всего, живые…  — А для мертвых мы ничего уже не сможем сделать. Поэтому важны их желания при жизни… но скорее для живых, чтобы отдать дань памяти. Мне так кажется.  — Именно. Омрачать Тосву убийством, которого можно было бы избежать, я не хочу. Тосва… она родилась из дружбы, поддержки. Не хочу ее превращать в нечто отвратительное.  — Знаешь, ты такой сильный, прямо как я и думала, — промурчала Лея, — А что по этому поводу говорит наш маленький и вредный черный импульс? Ты почесал его за ушком? Спел песенку чернющей части самого себя?  — Он удивительно спокоен по этому поводу. Ему неоткуда брать нужные ему эмоции. По поводу этой ситуации я в какой-то момент перестал чувствовать сильную злость, скорее, знаешь, печаль и тоску. Когда начинаю вспоминать Шиничиро — вижу только самое хорошее, а раньше наблюдал только его похороны, искареженные ужасом лица Баджи и Казуторы… как-то так.  — Мммм… по поводу эмоций ты не прав. Главное, что питает черный импульс — это любовь, которая заполняет твое сердце. Ты начал видеть больше светлых чувств в окружающих и в себе, культивировать их — вот импульс и меняет полярность. Меняется вместе с тобой. Гармонизируется. По крайней мере, так обычно и бывает, — «Главное, чтобы в ближайшее время не было потерь… иначе весь прогресс может быть нарушен к ебеням собачьим», — подумала Лея, — Я очень рада за тебя, Манджиро. Не за решение по поводу Казуторы, хотя тут ты тоже молодец. Я счастлива, что тебе стало легче, — так счастлива, что на несколько минут счастье перекрыло ее состояние, — Но ты же понимаешь, что тебе еще работать и работать? — сурово посмотрела на него девушка. Майки прыснул со смеху, настолько забавной она выглядела в роли строгой маман. Иногда он начинал понимал, почему Хайтани и иногда Баджи дразнят девушку мамкой. Но это была настолько прекрасная мамка, что он готов … . Майки не стал продолжать свою мысли. Загадочно улыбнулся… Им двоим еще очень и очень многое предстояло. Но время ехать домой, кое-кто рыженький здесь нуждается хоть в каком-то режиме, да и кушать охота.

***

      Фасянь в задумчивости бродил по своему кабинету, немного нервно поглядывая на монитор компьютера. Днем Ран Исикава звонил, попал на старшего ученика и назначил видео звонок. Такая срочность монаху очень не нравилась. У Леи были очевидные проблемы, которые она никак не могла решить… может из-за этого? Но тогда Лея позвонила бы сама. Экран поменял цвет на голубой, и раздалась трель звонка. Быстрое нажатие кнопки, перемещение тела на кресло — и он готов.  — Здравствуйте, досточтимый Фасянь, — вид у Рана напряжен, лицо бледное как мел. Фасянь подмечал детали, и ему все больше не нравилось то, что он видел.  — Добрый день. Я удивлен, что ты настоял на срочном звонке. Что-то случилось?  — Да. Но сначала задам вопрос. Возможно ли, чтобы Лея за ближайшие пару дней смогла прийти в норму и использовать золотую тень? — Фасянь удивленно поднял бровь.  — Нет, конечно. Скажу более, она сейчас посреди мощного кризиса, и с ним пока не справляется. Я думал, что до сентября этот вопрос будет решен, но с тенями никогда не знаешь. А золотые вообще загадка.  — Понятно. Значит, все плохо.  — Ну почему же, Лея рано или поздно проблему решит. Я учил ее много лет, и знаю ее характер.  — Да не в этом дело, — махнул рукой Ран, — Мы снова оплошали с договором. Из него следует, что если она не придет в норму и не сможет управлять тенью до 20 августа, то переходит под опеку моего отца пока не сможет управлять тенью. Он будет заниматься ее обучением очно, а вы давать консультации через компьютер. Он как-то узнал о состоянии Леи и… решил воспользоваться ситуацией, — Фасянь со злости ударил по столу рукой.  — Откуда вообще эта дата? Она не мелькала даже в лучших моих прогнозах. Сентябрь был в идеальном случае! И зачем прописывать в договоре такие вещи, время гармонизации тени — штука вообще непредсказуемая! И теперь вместо нужной поддержки она получит садиста, для которого она оружие, которое надо подчинить себе!  — Мы ошиблись, что с вами не посоветовались. Я думал, что плюс-минус две недели погоды не сделают.  — Матсумото, хоть и дерьмо как человек, но является тенью с огромным опытом. Полагаю, он вас подловил. А Лея не сможет сбежать…  — Она не сбежит. Ее подчинение договору гарантирует неприкосновенность ее близких. По условиям договора она может разве что сбежать, когда научится пользоваться тенью. Тогда опека отменяется. Но, скорее всего, мы получим второго Аки к этому моменту…  — Не получите. Другая тень, совершенно другой тип личности. Да и Матсумото по некоторым причинам по-своему ее беречь будет, — «Что не отменит издевательств и попыток ее сломать. Только вот золотая тень так не воспитывается… Лея не сломается так просто, а вот физически запросто. Она намного слабее деда. Да и опыта у него значительно больше. Просто без шансов» — размышлял про себя Фасянь, — они уже у вас?  — Его люди только завтра прибудут за Леей.  — Отдавайте ее послезавтра. Завтра у мальчика День Рождения, пусть дети отдохнут, не думая ни о чем плохом. Да и мальчику подумай, что сказать. У него отличный прогресс, не хочу его терять из-за ваших ошибок и просчетов. Да и вообще. Хороший мальчик. Они очень счастливы вдвоем, даже когда все плохо, они счастливы. Не могу поверить, вы отдаете золотую человеку, который однажды уже убил другую золотую. Ты хоть знаешь, об этом? О том, кем была Настя?  — Я иногда слышал, как отец шептал ее имя…  — Настя и причиной, по который твой отец все-таки не убил Ольгу и ее семью состояла в том, что Настя была его единственной любовью. Девушка с огромным потенциалом и с тенью невероятной мощи. Настя словно воплощала в себе все сильные качества золотой тени. Она находилась на послушании вместе со своим братом-близнецом Алексеем в монастыре. Тогда я был старшим учеником. И… не смог остановить Матсумото. Его тень вышла из-под контроля, он перебил десять теней, еще детей совсем. Настенька пыталась его остановить и напоролась на им же выставленный меч, слишком доверяла Матсумото, не хотела ему вредить и была уверена, что он вовремя остановится… ее чудовищная ошибка. Девушка погибла прямо на руках Матсумото, истекая кровью. Матсумото плакал и просил прощения у нее, а Настя улыбалась и требовала от него пообещать «Идти дальше и стать счастливым». Сильная была, наша Настя. После этого твоего отца выгнали из монастыря. Насте было семнадцать, почти как и нашей золотой тени. Я отлично ее помню: маленькая, обманчиво хрупкая, длинные рыжие волосы, чуть раскосые зеленые глаза. Настина двоюродная внучка, Лея, точная ее копия… по характеру тоже похожи, как и все тени одного цвета.  — Подождите, почему вы ничего не сказали об этом раньше?  — Лея должна была узнать об этом первой. Прежде всего, наследние Насти — это ее наследие. Не ваше, — сурово сказал Фасянь, — а говорю сейчас потому, что извращенный ум и психика Матсумото не дадут относится к Лее нормально. Будь готов, что из-за вашей «погоды не сделает» получишь обратно искалеченного физически ребенка. Потому что золотые тени не сдаются, из них не сделаешь комнатную собачку или раба. Матсумото же будет пытаться раскрыть ее потенциал насилием. Его может «переклинить» из-за схожести Насти и Леи — тогда вообще неизвестно, что произойдет. Как мы знаем, свою тень он не всегда контролирует. Ран, если имеешь дело с чем-то неизвестным, то нужно спрашивать и советоваться с нужными людьми. Тем более, что в Киото я всегда был под рукой, — сурово смотрел Фасянь на Рана, почти не жалея того, — Мне надо было оставить девочку в Китае, не рисковать и не отдавать тебе. Боже, иногда я терпеть не могу обычных людей, остальные тени хотя бы подсознательно чувствуют золотую и подсознательно… Не важно. Но я тогда решил, что семья важнее, что может быть лучше, если девочка обретет семью? Ничто не может заменить ее. Но что вы сделали по факту? А по факту вы выступили в роли простых наблюдателей, вместе с Субару собирая выгоду с того, насколько ценной девчонка оказалась. Скажи, ты хотя бы предлагал с Леей встретится после Киото? Я уже знаю, что нет. Она предлагала и ни раз, но у тебя не было времени? Знаю, что да. Единственным твоим хорошим решением было отдать ее в дом Сано, — Фасянь, смотря на откровенно «убитый вид» Рана решил, что на сегодня сеанса порки достаточно. Ран просто не умел быть отцом, был крайне неловок в своих чувствах, словно пятилетнее дитё. Но отцом можно научиться быть, если захотеть.  — Простите, — хрипло проговорил мужчина, — Я не думал, что это так выглядело.  — Проси прощения у самого себя, Ран. Даже у Леи не проси и надейся, что она выберется из этой истории живой и здоровой. Я постараюсь ее поддержать, раз уж у меня есть такая возможность.  — Она справится, как вы думаете? — отвел глаза Ран.  — Мне страшно, через что Матсумото заставил пройти Аки, раз тот в таком состоянии… Я знаю о «Пирах крови», которые устраивают киотские мафиози… Я не могу ответить на твой вопрос. Особенно в связи со всеми обстоятельствами. Тот Матсумото, которого я знал много лет назад и сейчас — безусловно один и тот же человек. И я даже не знаю, дает ли это надежду, или сулит отчаяние.