Рассветное солнышко постепенно выплывало из глади моря, освещая его воды золотисто-красными цветами. «Как будто наши перепутанные во сне волосы, » — с улыбкой подумал Манджиро, впервые за несколько часов испытывающий нежные, теплые чувства там, где еще недавно царил холод и мрак, полный сомнений и разочарования.
Впрочем, холодно было и так. Убегая из дома он даже не подумал взять теплую куртку, схватил что-то легкое, летнее — и был таков. Лишь бы убежать от писем, как бы намекающих о том, что Шин-ни не доверял ему, секретничал без нужды, скрывал важную правду. Убежать от осознания того, что ненависть человека, которого он даже не знал, который его не знал, может превратиться во что-то ужасное и ранить его близких. Его ли это вина? Или вина Шиничиро, который слишком много о нем рассказывал Изане?
Манджиро редко испытывал страх, но сейчас боялся. Не за себя, скорее за Баджи, Кенчика, Эму и Лею, которых и так чуть не потерял. К тому же Эма так сильно связана с Изаной уже. А Манджиро не питал иллюзий, что с сестрой Изана плохо не поступит. Сам знал, насколько кровожадна и беспощадная ненависть, питающая кровь ядом.
А природа тем временем просыпалась и расцветала. Ветер доносил соленый и свежий запах моря. Чайки, крича, летали над волнами, а воздух будто стал немного теплее. Но все равно было холодно, ужасно холодно. Он смотрел на океан, такой величественный, спокойный и подрагивал от холода.
Занятый своими думами Манджиро не заметил звуки легкой поступи и, когда что-то горячее прислонилось к его щеке, чуть не вскочил на ноги. Если бы не они, волосы цвета зари и улыбка. Манджи и не осознавал, как по ней соскучился. По ее улыбке.
— Горячий кофе с молоком и сахаром, ооочень сладкий, — весело сказала Лея и присела рядом, убирая банку с напитком от щеки парня и кладя в подставленную ладонь.
Лея любила его руки: большие, сильные, с немного узловатыми пальцами, самые нежные руки во Вселенной. Отдавая банку она не выдержала и поцеловала парня в ладонь, полуприкрыв глаза. Пахнет солью и галькой… и на вкус тоже.
— Подожди, не садись, — только он собрался скинуть с себя куртку, как Лея улыбнулась и сняла рюкзак, доставая его теплую куртку и свою джинсовую.
— Держи, я подумала, ты замерз, — девушка открыла вторую банку с напитком, — И еще, вот тебе онигири и дораяки.
— А ты? — по-кошачьи улыбнулся парень, по-собственнически придвигая к себе с одной стороны еду, а с другой девушку.
— А у меня такояки, — продемонстрировала она свою любимую вкусность.
— Ммммм… поделишься? — поцеловал он ее в макушку.
— Конечно, — выдержала девчонка паузу, — НЕТ!
— Вот вреднючка!
— А ты пердючка! — Манджиро чуть не подавился дораяки и уставился на девчонку, — У меня кстати еще четыре напитка горячих. Я их в шарф завернула, так что надолго тепла хватит.
— Нет, ну это когда это я пердел?
— Ты серьезно этот вопрос задаешь, утенок туалетный?
— А ты что, подслушиваешь?
— Ну знаешь, пару раз интересно было, что за неведомое существо ты ТАМ рожаешь, — ехидно заржала Лея. Естественно, что такими вещами она никогда не занималась, но ради стеба над великим и ужасным Майки… почему бы и да? Манджиро хлопнул себя по лицу и громко рассмеялся.
— И. Это. Моя. Невеста! — Притворно возмутился Манджиро, улыбаясь. Лея покраснела и скромненько кивнула головой.
— Сам такую выбрал.
— Иногда у меня такое чувство, что я и не выбирал. И ты не выбирала, — тихо и слишком серьезно проговорил он. Стало немного жутко.
— Начал верить в судьбу?
— Не знаю, — махнул Манджиро рукой, — да какая собственно разница! Спасибо, что приехала, все это привезла. А главное себя привезла.
— Как ты?
Вместо ответа Манджиро быстро доел дораяки и положил голову девушке на коленки. Лея почесала парня за ушком и начала медленно гладить того по голове, чувствуя биение его сердца.
— Теперь хорошо, — расслабленно улыбнулся он, — даже очень хорошо, — он перехватил левую ручку девушки, поцеловал в ладошку и переплел пальцы, крепко соединяя руки в замок, — Просто… не знаю. Все слишком неожиданно.
— Я… видела Изану у Хайтани. Только я и понятия не имела, что он собрался на нас нападать. Он точно не знал, что мы с тобой вместе, если что.
— Мир полон совпадений, да? И… какой он?
— Уязвленный ребенок, этим похож на Хайтани. Я не могу сказать, что он прямо жесткий негатив у меня вызвал… просто с берегами у него явные проблемы, еще и эмоции эти, как к чему-то скользкому прикасаешься. Но могу сказать точно: мне он показался несчастным.
— Еще бы, когда тебя родители бросают, — выдохнул Манджиро, — да и вообще.
— Что ты… хочешь делать? — голос девушки дрогнул.
— Сделаю все, чтобы вернуть его к нам. В конце концов он брат Эме, а значит и мой. К тому же я думаю, что Шин-ни этого хотел, — поморщился Манджиро.
— Обижаешься? На Шиничиро?
— Да… поэтому в ближайшее время давай его навестим. А заодно и твою маму.
— Это необязательно… — скривилась девушка, — Там ее нет, — Манджи тяжело вздохнул.
— Конечно там никого, на самом деле, и нет. Разве что прах, да вороны. На кладбище. Но там памятное место. Малыш, хватит бегать, у меня такое ощущение, что ты находишь поводы, чтобы не сталкиваться с тем фактом, что Ольги больше нет.
— Это твое мнение или мнение Фасяня? — головная боль словно молния охватила правую часть лица девушки. Дергала, свербела и ныла, раскалывая мир на осколки мозаики.
— Снова болит? — привстал Манджиро и обнял девушку, прислонив ее голову в груди, — Болит, значит мы правы. Когда была мной увлечена — все было хорошо, так ведь?
— Значит, мы…
— Справимся, со всем справимся, — лучезарно улыбнулся парень, — ты на мотоцикле?
— Нет, у меня голова болела, поэтому я Такемучи попросила меня подбросить. Он уже уехал.
— Так даже лучше, — с видимым облегчением проговорил парень, встал и поставил Лею рядом с собой. Крепко обнял, — тогда поедем на Бабу. Малыш, ты мне очень дорога. Поэтому будь осторожна. А сейчас… мы поедем домой, завернемся в одеялко и будем сладко-сладко спать.
— А как же школа? — улыбнулась Лея.
— Похуй на школу.
— А что, только спать? — хохотнула девушка и хлопнула лапкой парню по заднице.
— Мммм… и на что тут моя маленькая заразка намекает? — легонько поцеловал он ее в губы.
— Да ни на что. У меня же голова болит.
— Я знаю прекрасный способ тебя от нее отвлечь, — мурлыкнул он, — От боли. И от головы.
— И что же это за способ? — прошептала она ему в губы, проводя ладонью по боку. Манджиро громко выдохнул. Она знала, как одним незатейливым движением и взглядом выбить у него почву из-под ног.
— Все, — взял он себя в руки, — идем к Бабу, иначе я осуществлю этот способ прямо здесь и сейчас. Тем более сейчас слишком рано и никого нет.
— Заманчивое предложение, — мигнула Лея.
— Так, ну все, — засмеялся Манджиро, вскинул себе девушку на плечо и направился к мотоциклу под веселый смех Леи.
***
Пока Манджиро проводил собрание, Лея решилась поехать к Хайтани. Трубку гады не брали, но хотелось выяснить все лично и, если что, плюнуть в бесстыжие глаза братьев. Но все пошло как всегда в жопу, когда девушка проснулась с очередной порцией головной боли и без Майки в качестве болеутоляющего рядом.
Тихо чертыхнулась, поняла, что хрен куда поедет и потянулась к телефону. Рыкнула, и начала с маниакальным упорством названивать то Рану, то Риндо. Риндо выключил телефон минут через пять, но еще через пять трубку поднял Ран.
— Че те надо, сука? — сонным голосом произнесло явно недовольное жизнью создание.
— Ооо, значит, мы теперь в Поднебесье — и можешь меня сукой называть, косичка в кляре?
— А почему в кляре?
— А я тебя в него заверну, когда найду… — из трубки послышался тяжелый вздох.
— Я хотел тебе рассказать… блять, серьезно хотел. Но не получилось. Короч… Поднебесье жестить с вами не будет. Только с Майки. Поэтому просто сдайтесь и все.
— Вот значит как… каково с Кисаки работается, зайчик?
— Хуево, я ему уже хочу все ноги переломать. По несколько раз. Мы не в восторге.
— А нахуя вы вообще на это согласились? — еще один тяжелый вздох.
— Мы на эту авантюру еще в тюрьме согласились, считай. Пока мы должны быть с Изаной. Но свалим при первой возможности.
— Он там что, вас шантажирует?
— Не совсем. Ну… мыыы… как бы… просрали ему, а потом выживали в тюрьме вместе. Тебе не понять. И это… без обид. Конкретно тебя мы в обиду не дадим. Серьезно.
— Как будто кто-то сможет реальный ущерб мне принести… А вот обида… Ран, я вас люблю, но предупреждаю. Если вы причините существенный вред моим друзьям — дружными рядами отправитесь в больницу. Я предупредила.
— Да лаааааадно? — неверяще протянул Ран.
— В хуе шоколадно, придурок. Вы и не видели, как я дерусь ни разу. Я конечно предпочитаю все решать словами, но уверена, что в случае чего — могу и размазать чьи-то кишки по стенке.
— Чьи-то — это кишки хомяка? — нагло заржал Хайтани.
— Чьи-то — это Изаны, например.
— Смелое заявление.
— Я предупредила. И да, вы придумайте пути отступления. И как именно будете вставать на нашу сторону. Ран, мы все сильнее вас.
— Понял-понял, дурная ты баба, — почти ласково произнес Ран, — передавай Майки привет. А я спать… и еще. Мы предатели?
— Конкретно для меня нет. Пока.
— Понял, — про себя улыбнулся Ран. Почти ласково, почти по-доброму.
***
Чуть шершавый камень памятника. Мамина фотография в самом низу. Дымятся палочки-вонючки, маме они всегда нравились, а вот мне от них хотелось чихать. Сотни свежих цветов — ни на одной могиле такого нет. А мамина — благоухает и пестрит разными оттенками и цветами. Красиво. Я приседаю на корточки, не очень понимая, что вообще здесь делаю. Не чувствую ничего, даже голова прошла. Но мамы здесь нет. Есть только вороны. Четыре пары черных глаз внимательно следят за мной и моими спутниками, мерцая умными глазами-бусинками.
А я не чувствовала НИ-ЧЕ-ГО. Душа моей мамы — в ее картинах и во мне, но никак не среди могильных плит, пусть и украшенных цветами. Майки был не прав, я принимала ее смерть… это все просто эмоции, эмоции от ее работ и миллиард воспоминаний, связанных с ними. Иногда эмоции тяжелее камней, и это нормально. Но то, что я не выплакала все слезы по маме — правда. Но нет же смысла себя торопить или заставлять, правильно?
— Столько цветов… — ошарашенно проговорила Эма.
— Это папа их заказывает. Да и поклонники иногда приезжают. Я думаю, мы можем пойти дальше.
— Ты уверена? — с непривычной серьезностью вопросил Манджиро.
— Мы еще можем остаться, — чересчур весело вскинул руки Такемучи.
— Да… здесь ничего нет. Кроме воронов, — глаза птиц смотрели не мигая. Слишком. У них слишком умные глаза. Как будто понимающие. И от этого жутко.
Манджиро подхватил меня за руку и помог подняться. Он с беспокойством поглядел на меня, тяжело вздохнул и нежно поцеловал в лоб.
— Как знаешь… голова не болит? — я отрицательно помотала головой, но мне, кажется, не поверили.
***
До могилы Шиничиро мы шли в полном молчании. Манджи хоть и улыбался, когда разговаривал с братом, казался подавленным и беспокойным. Мы с ребятами молча наблюдали, в воздухе витала какая-то странная нервозность и беспокойство. Ее чувствовали все.
Еще больше нервозности добавили прилетевшие «наши» вороны. И чем мы им нравились? Еще с похорон мамы один из них пристально следил за мной. Странно и непонятно. Я никогда особо не верила в мистику, но эти ребятки точно за нами следили.
— Забавно. Так это ты Ханагаки Такемичи? — послышался знакомый голос со стороны друга. Я медленно повернулась уже зная, кого увижу.
— Что ты… — начала было я.
— А вот и Лея-тян. Рад тебя видеть. А ты… неужели Эма? Выросла, на мать похожа, — елейно улыбнулся парень. Эма сглотнула, ей явно было неприятно это сравнение.
— Что происходит? — встал между нами Майки.
— Атата… так ты Майки… — чуть угрожающе прошипел Изана.
— Такемучи, уведи девочек отсюда.
— Но… — начала было я. Майки резко повернулся, улыбнулся и потрепал меня по голове.
— Пожалуйста, Лея. Мне это нужно, — с тяжелым сердцем я вздохнула. Мы с Эмой переглянулись и пошли вслед за Такемучи, оставляя Майки наедине с братом.
