Deprimo

Это прекрасно – иметь кого-то, кто бы о тебе заботился

23 октября 1993, Хогвартс На матч Гриффиндор — Пуффендуй пришли посмотреть абсолютно все. И каждый знал, что Драко полностью придуривался относительно своей руки, но никто и слова не посмел сказать, потому что обычно в такие моменты за спиной трясущегося Малфоя стоял, словно ворон у птенца, Снейп. Мишель посмотрела на поле и подняла палочку, шепча заклинание, сбивающее дождь, словно зонт. Однокурсники последовали ее примеру, расслабляясь без дождя. — Ставлю десятку, что Пуффендуй проиграет, — заявил Блейз, падая рядом. С его одежды капала вода, и Мишель недовольно просушила ее, за что получила благодарный кивок. — Я такого же мнения, — кивнула она, взволнованно рассматривая Гарри. Он висел над полем, о чем-то переговариваясь с Оливером Вудом. Махони покраснела. Оливер Вуд был очень симпатичным, и однажды он даже подарил ей цветок, когда девушка поддержала его команду в матче. — Ты о чем думаешь, куколка? — весело расхохотался Забини. — Или, о ком? Мишель пихнула его в плечо и покраснела еще сильнее. — Ни о ком я не думаю, успокойся, — им пришлось подвинуться, когда рядом осторожно присела Дафна, морщась из-за холода. Драко впереди тихо прошептал заклинание обогрева, и девушка потрепала его по волосам. Малфой легонько хлопнул ее по руке, а Панси разве что ядом не брызгала. Все знали, у нее на Драко отдельные виды, втюрилась в него на первом курсе и никак не отлипнет. — Гриффиндор продует, — авторитетно проговорил Пьюси, пытаясь разглядеть поле. — Они не смогут обыграть Диггори. — Ой, да ладно тебе, — не согласилась Панси, — Поттер ловец куда получше, чем этот барсук. — У-у, — завыла над ухом однокурсницы Мишель, — ты только что признала Гарри хорошим ловцом? Ай, Драко, я бы обиделась, — и для драматичности она еще поахала, словно девица на балах. Панси только рассмеялась и фыркнула. Такие шутки у них были постоянно. Однажды на первом курсе Паркинсон настолько засмотрелась на знаменитого Гарри Поттера, что просто влетела в стену. Мишель не могли откачать от хохота еще минут двадцать, если не больше. — Ему просто везет, — буркнул Драко. — Ты только что это подтвердил, — засмеялся Блейз, и Малфой шикнул на него. Пьюси ухмыльнулся и поднял вверх руку. — Нет-нет, Малфой, мы все это слышали! Слизеринская трибуна взорвалась хохотом, и соседние болельщики недоуменно уставились на веселящихся слизеринцев и алого, словно мак, Драко Малфоя. — Чего ржете как лошади? Махони, ты строила кому-то глазки, но неудачно? — Нотт упал на лавку около нее, поиграв бровями. Видимо, у него сегодня было неплохое настроение. Девушка пихнула кудрявого в плечо, и он отвязался, повернувшись к Грэхэму и завязав с ним беседу. На другой же части поля Гарри нервничал, как никогда. Оливер так сильно надоел ему с советами, что он слишком волновался. Парень вдохнул и выдохнул, а потом еще раз облетел поле, чуть вильнув, проверяя, слушается ли его метла так же, как и прежде. Шел дождь. Да не просто дождь, а ливень, какого давно не было. Они бежали под дождем, смеясь и улыбаясь, но смех был скорее немного истерическим. Раскаты грома не заглушили хохот на трибунах Слизерина, но заглушали все свистки. Гарри в сотый раз протер очки, и как вот при таком-то дожде ему разглядеть крохотный мячик, парящий с небывалой скоростью? Он досадливо ухнул и спустился к команде, чтобы получить последние наставления. Потом мадам Трюк дала отмашку, и они сели на метлы. Буквально спустя пару минут матча Гарри вымок. Он осушил одежду внизу, но быстро промок насквозь, сожалея, что не может осушиться снова. Палочками на игре пользоваться запрещалось, они их даже с собой редко брали. Его пару раз чуть не сбил бладжер, и тайм-аут показался Поттеру настоящим благословением. Он снова осмотрел трибуны. Они ровно поделились на желтые и красные секции, и только Слизерин остался при своем — зеленом. И все же с трудом, но Гарри разглядел алый цвет. В груди потеплело. Мишель натянула свитер самого Поттера, который однажды одолжила, и теперь сверкала огромной буквой «Г», которую не стремилась прикрывать своим изумрудным пальто. Иногда любовь к цвету факультета Слизерин казалась ему жалкой. Во время тайм-аута Вуд сказал новые факты, которые понял. Некоторые из их противников не могли маневрировать на метлах в дождь, и он попросил Фреда и Джорджа кидать бладжеры в их сторону, чтобы они теряли координацию, но не слетали с метел. Последняя фраза была очень строгой, но что-то подсказывало Гарри, что близнецам на это как-то все равно. Они были в отрыве на пятьдесят очков, но для победы нужно поймать снитч, а Гарри был слеп, словно крот. — Гарри! Гарри! — к ним бежала Гермиона. — Я придумала кое-что. — Грейнджер, не сейчас, — раздраженно попросил ее Вуд. — Сейчас, — отрезала она и нагло стянула с носа Поттера очки. — Импервиус! — очки на мгновение затуманились, а потом пришли в обычный вид. — Теперь будет воду отталкивать, — Вуд просиял. — Спасибо! — и Гермиона убежала. Умница. Громыхнула молния. — Давайте обратно, — кинул Вуд и на мгновение сжал плечо ловца. — Порви их. Видеть Поттер стал гораздо лучше, но снитча он все еще не видел. Гарри повернул метлу, и вдруг замер. В блеске молнии, в пустом верхнем ряду сидела лохматая черная собака! Совсем как та, которую он видел на Тисовой улице. Грим! Опять! — Гарри! — истошно завопил Вуд, а потом трибуны ахнули, даже слизеринцы подскочили со своих мест. Он увидел снитч на мгновение, а потом стало очень тихо и снова холодно, холоднее, чем было до этого. Внизу по полю что-то двигалось, но рука была так близка к заветному шарику! Он дрогнул, схватил снитч, а потом его накрыл ужас, какой накрыл его тогда в поезде. Поттер снова услышал крик, но на этот раз к нему прибавились слова. Дементоры летели прямо на него, прямо к нему, и он сжал снитч. Только не Гарри, пожалуйста, не надо! Отойди девчонка! Прочь! Убейте лучше меня, меня! А затем еще один крик. Гарри устремился высоко к облакам, чтобы убрать этих тварей с поля, а они все приближались к нему и приближались. Казалось, чем дальше Поттер пытался уйти, тем ближе они были. Стало холодно, изо рта вырвалось облачко пара. А потом он упал. — Повезло ему, что земля мягкая! — Я думал — все, конец. — Не говори так! — это был голос Гермионы. Он открыл глаза и решил пройтись по пунктам. Гарри был в больничном крыле. Вокруг него была команда, они были грязные и потные, и еще мокрые. Там же были и Гермиона, и Рон, и Мишель. В его руке был снитч, но они смотрели только на ловца. — Как ты, Гарри? — спросил Оливер, осторожно наклоняя голову. Капитан был бледен. — Что случилось? — в ответ спросил Гарри. — Ты упал, — коротко сказал Фред. — Метров с сорока, но тебя успели подхватить около земли, а потом ты соскользнул и снова рухнул. Ага, то есть, теперь он грохнулся в обморок на глазах у всей школы. Он перевел взгляд на Мишель, и та, словно поняв, о чем он думает, одними губами проговорила «туалет». — Мы думали, ты умер, — Алисия тряслась и плакала, и Поттеру стало ее жаль. — А матч? — Гермиона закатила глаза. — Мы выиграли, ты поймал снитч, — снисходительно сказал Вуд. — Малфой пытался это оспорить, но у него не было права голоса. — Не волнуйся и отдыхай, — сказал Фред, потрепав его по плечу. Когда команда ушла, Мишель присела на постель рядом с Гарри. — Мы очень испугались, когда ты начал падать. Тебя поймал Седрик. — Седрик? — изумился Поттер. — Да, — кивнул Рон, — он тоже заходил тебя проведать, но вот недавно ушел. Я думаю, он еще зайдет. — Видел бы ты, каким злым был Дамблдор, — покачала головой Гермиона, стирая слезы. — Он кричал, каким-то светом отогнал дементоров, а потом сам уложил тебя на носилки и сопровождал сюда. — Что? Директор Дамблдор? — Ты же Мальчик-который-Выжил, — ласково улыбнулась ему Мишель. — Ты не можешь умереть, упав с метлы. Они все рассмеялись. Потом Гарри вдруг посмотрел на друзей. — А моя метла? — спросил он вдруг. — Что с ней? Где она? Друзья переглянулись, и лица их стали скорбными и печальными. — Что? — Ее унесло ветром, Гарри, когда ты упал с нее, метлу унесло… — Мишель посмотрела на Рона, и тот кивнул. — Она попала прямо в Гремучую Иву. Поттер ужаснулся. Он все еще помнил, как в прошлом году Ива почти убила их с Роном за то, что ребята въехали на фордике в нее, и теперь вот его тонкая, чудесная метла. — Ее нельзя починить? — с надеждой спросил мальчик. — Ты же знаешь Иву, Гарри, — покачала головой Гермиона, — она всегда дает сдачи. Нимбус-2000, его первая метла, была уничтожена в самые щепки, и все, что осталось — это ветки и прутья. Гарри сжал губы и коротко кивнул. Этот год начинался просто отвратительно. 18 ноября 1993 Гарри пролетел мимо нее по лестнице, сбив с ног, и Мишель рухнула на ступени, громко вскрикнув. Он явно был расстроен не только из-за того, что ребята ушли в Хогсмид без него. Гарри был расстроен еще со времени мачта, хотя прошло достаточно времени. Он грустил из-за сломанной метлы. И еще его выматывали занятия с Ремусом Люпином. Мишель знала, что Гарри очень хочет научиться заклинания Патронуса. И внутри гордилась другом. Заклинание было сложным, но Поттер хватался ей по секрету, что уже призывает дымку. Еще не полного телесного Патронуса, но хоть что-то. Его сильно тревожил и тот факт, что при приближении дементоров он слышит последние крики собственной матери. Мишель тогда поежилась, не представляя, какого это. Они с Гарри устроились на Астрономической башне, и он рассказал подруге все, что его тревожит. — Но ты тоже не все нам рассказала, не так ли? — Поттер протянул ладонь и накрыл руку Мишель. — Про твоих родителей. Что ты узнала? Мишель тогда помолчала немного, не зная, как сказать. — О, Гарри, ты будешь так меня ненавидеть, — прошептала она. — Ты будешь ненавидеть меня, но я не знала! Клянусь тебе, я не знала! — Шелли, — нежно протянул Гарри. Он часто называл ее так, когда хотел поднять настроение. — Что такое? — Мои родители были Пожирателями смерти, Гарри. Поттер нахмурился. Он не знал, что это такое. — Пожирателями смерти называют сторонников Волан-де-Морта, — проговорила Мишель, видя, как на лице друга проступает ужасное осознание. — Мой отец разочаровался, а потому решил выступить против Лорда. Он бросил мою мать, а той ребенок был не нужен. И ему тоже. Так я и оказалась в приюте. Они были Пожирателями смерти. Они были теми, кто ответственен за столько смертей! — она тяжело вздохнула. — Мерлин, как мне смотреть в глаза Гермионе после этого? Гарри ничего лучше не придумал — он сгреб ее в охапку и начал укачивать, словно ребенка. — Это ничего, знаешь? — пробормотал он. — Ты же не твои родители. Так что, я не думаю, что ты плохая. И ты ни в чем не виновата, поняла? — Мишель часто-часто закивала, и больше эта тема не поднималась. Поттер даже не заметил ее. Девушка схватилась за голову и ощутила, что на брови есть что-то мокрое. Отняла руку — кровь. Гарри Джеймс Поттер! Она взвыла и попыталась встать, но снова осела. Черт. Теперь ей не покопаться в библиотеке. Нога подвернута. Придется тащиться в больничное крыло. — Ты чего разлеглась? Восприняла шутку про коврик серьезно? — естественно, это был Нотт. Он возвышался над ней язвительной статуей, но ухмылка пропала с его лица, как только парень увидел кровь. — Черт. — Знаю, — Мишель осторожно поднялась на ноги, держась за перила. — Слушай, я понимаю, что ты не можешь обойтись без оскорблений, но, пожалуйста, ради Салазара, прибереги их на вечер, ладно? — Успокойся, дура, — рыкнул Тео, подхватывая ее книги с пола. — Я не настолько жестокий, — он протянул ей книгу с историей чистокровных семей, которую хранили в запретной секции, и Мишель тяжело вздохнула. Голова начинала болеть, и уже скоро она будет раскалываться. — Спасибо. — Идти можешь? — недовольно спросил кудрявый. — Ага, — отмахнулась Мишель. — Иди, куда шел. Дальше я сама. Она сделала шаг вперед, и ее нога подвернулась, но упасть ей не дала рука, перехватившая плечо. — Бедовая ведьма, — проворчал Нотт, а потом подхватил ее на руки. Мишель со стоном уткнулась ему в плечо носом. — Только кровью меня не ляпай, грязнокровка. Чувствуя, что она скоро отключится от боли, теряя сознание, Махони, не осознавая собственных слов, прошептала: — Я не грязнокровка, придурок. Мои родители были Пожирателями. И она отключилась. Нотт стоял как громом пораженный, даже чуть не уронил ее. Пожиратели смерти? Ее родители? Нет, конечно, отец Тео и сам не очень святой человек, он тоже был Пожирателем, его сын был рожден во время первой войны, но он и представить не мог, что Мишель одна из них. Из таких же. Тогда почему она общается с Поттером? Тео перехватил ее поудобнее и направился к больничному крылу, думая, что надо поотрывать ноги всем, кто носится по чертовой лестнице. То, что Махони не грязнокровка, Тео знал давно. Большая редкость — такая сильная магия. Да, у той же Грейнджер тоже мощный фон, уж Нотт-то знал, как его определить, но она на Гриффиндоре. А двойное попадание — и фон, и Слизерин — невозможно. Очевидно, что Мишель была не грязнокровкой. К тому же, она из магического приюта, значит — ее родители воевали и, видимо, погибли. Тео не поддерживал идей Лорда. Он признавал, что грязнокровки — это не очень хорошо, но без прогресса общество загнется, а значит — они имеют свои права. Магию-то они не воруют, да и, не требуют особого положения. Так что, пусть себе живут, лишь бы его не трогали. Но Пожиратели смерти. Чья она, черт возьми, дочь? Тео перебрал всех знакомых отца, но не вспомнил никого, кто во время ее рождения отлучался или должен был родить. Значит, сторонники Лорда не знакомы с его родителем. Странно. Он добрел до больничного крыла, где, почему-то, была Макгонагалл. — Мистер Нотт, что случилось? — тут же воскликнула она, оперативно помогая уложить Мишель на кровать. Она чуть застонала, просыпаясь. — Мы встретились на лестнице, — сказал Тео, — ее кто-то сбил, не знаю, случайно или нет. Она сначала была в порядке, только ногу потянула, ну и бровь разбила, а потом потеряла сознание. Вот мы и пришли. — Молодец, что принес ее, молодой человек, — сказала ему Помфри, — сотрясение, о ступеньку ударилась. — Я пойду, — пробормотал Тео и поспешил скрыться, бросив последний взгляд на Мишель. Пока Нотт шел в подземелья, он думал. Не было никого из списка с фамилией «Махони», значит, такую фамилию ей дали в приюте. Но и вряд ли кто-то из чистокровных назвал бы свою дочь Мишель, это слишком простое имя. Даже Уизли, и то называли детей более благородными именами. Видимо, имя тоже из приюта. Но девушка точно знала и не врала, он бы почувствовал, отец научил его ощущать такие вещи — и Мишель не врала. Ее родители были Пожирателями смерти, но кто они? И почему сама шатенка вообще об этом никогда не говорила? Тео не был человеком чести или слова, но, если у нее — у чистокровной (а других в Пожиратели не брали) — есть причина сохранять личность родителей, он будет это уважать. Но обязательно спросит, кто именно ее родня.