... самый страшный гнев, гнев бессилия
1 сентября 1994 У Мишель болела голова. Это не было странностью, но обычно для головной боли должна быть причина — учеба, экзамены или раздражающие ее люди рядом. Последняя причина — чаще всего являлась основополагающей для боли. Но не в этот раз. Мишель сидела рядом с Гарри, Роном и Гермионой в одном купе, силясь влиться в разговор, но получалось слишком уж плохо. Последние дни на Гриммо-12 были мрачными и немного тухлыми. Они собирали вещи, метались по дому, ходили в Косой Переулок, но на душе Махони осталась неприятный осадок после разговора с Сириусом. Они с Гарри поведали ему, как именно мужчина смог спастись от гибели и Азкабана, а Махони рассказала еще и о Педдигрю. И не забыла упомянуть Малфоя, который невероятным образом узнал об этом. Сириус, конечно, был зол. Он буквально рвал и метал и даже наорал на ребят за такие глупые поступки. Потом, конечно, поблагодарил, пообещал оторвать Хвосту голову, но провожал он их в школу слишком тяжелым взглядом. Видимо, то «интересное событие», о котором трещали все взрослые, будет очередным опасным квестом для Гарри Поттера, и не сказать, что он выглядел очень довольным этим фактом. Поезд тихо покачивался, а за окном проносились пейзажи Шотландии, или Англии, или где они были. Но не так важны для Мишель были красоты природы — она просто пыталась найти точку опоры для глаз, чтобы голова немного успокоилась. Виски буквально горели огнем, и она, не выдержав, вышла из купе, бросив что-то о том, что хочет в туалет. Ребята не стали ее останавливать — видели, что ей не очень хорошо. Мишель почти дошла до туалета, когда ее привлек разговор в одном из купе. — …сказал, что это было весело. — Это и было весело. — А твоего отца я там, кстати, не видел, Нотт. Нотт. — Он был, просто пришел позднее, его задержал разговор с болгарским министром. — Большая шишка. Парни захохотали. Мишель узнала голоса Тео и Драко. Девушка уже хотела уходить, чтобы забыть это навсегда, когда услышала тихое, исходящее от Нотта. — Тебе удалось? — Удалось что? — недовольно спросил Малфой. В конце коридора кто-то открыл дверцу, и Мишель, вспомнив Ремуса, набросила на себя дезиллюминационные чары, они половину лета практиковались с ним после разговора о том, что ей нужно уметь скрываться. — Прикрыть от отца свою грязнокровку? — заносчиво спросил Тео. — Не совсем. И не называй ее «моей»! Мишель никогда от Драко такого тона не слышала — парень был искренне огорчен тем, что ему не удалось помочь какой-то грязнокровке. Драко? Малфой? Помочь грязнокровке? Мишель задумалась. Может, в них еще осталось что-то хорошее. Ведь слизеринцы не виновны в том, как они видят мир — такими их воспитали родители, глупо было надеяться на то, что в один день Малфой и Грэхем выдут с транспарантами и начнут кричать о том, что магглорожденные — прекрасны. Но все же парень хотел кому-то помочь. Не всем сразу, но пусть даже одному человеку. Если уж такой ненавистник как Драко Малфой способен на осознание того, что дорогой ему человек может пострадать, значит, не все еще потеряно для них? — Поперлась за Поттером и Уизли. Ее шабаш на башке увидели бы все Пожиратели, не запусти тот чокнутый Метку. — Не выяснили, кто это был? — Отец сказал, что не их человек. Они не стали бы размахивать Меткой, как флагом Сам-Знаешь-Кого. Они не хотят. — Но кто-то это сделал. И вряд ли для того, чтобы спугнуть Пожирателей. — Кто это вообще предположил? — Министерство. — Ну да, зачем я вообще спросил. Парни немного помолчали. — Махони досталось, — сказал Драко еще тише. — Ты о чем? — А ты не знаешь? — Что? — Мишель впервые услышала в голосе Нотта тревогу. — Кто-то пальнул в нее Круциатусом, причем несколько раз. Министр на собрании рассказывал, что ее чуть ли не подбросило. — Круциатус, — задумчиво повторил Тео. — Я видел ее на перроне, выглядит нормальной. — Махони крепкая, но даже она в один момент сломается. — Я не хотел бы встретить этот день. Они снова помолчали. — Эх, жаль, меня там не было, — досадливо произнес Нотт. — И что бы ты сделал? Надел бы маску? — Драко усмехнулся. — Да тебя бы тут же запалили, ты же мелкий. Пьюси и то выше, а у него рост — ниже среднего. Хотя, он тоже рвался. — Манеры у тебя ниже среднего, — передразнил его Тео. — Эй, жаль, ты не успел предупр… Мишель не стала слушать дальше, а просто бросилась в туалет, запирая его на замок. Ей было все равно, кого хотел предупредить Нотт. Вот же черт. Итак. Девушка глубоко вздохнула и оперлась двумя ладонями на раковину, смотря на чернеющие медленно руки. Родители Малфоя и Нотта были там, но испугались Метки, а значит — ее запустил кто-то еще, кто-то более жестокий, чем они. Малфой пытался предупредить Гермиону, потому что, будем честными, «шабаш на башке» — это точно про нее. Значит, мальчики, да и Пьюси, тоже в курсе всей этой своры, а значит — все не просто так. После первых двух курсов, проведенных в одной школе с Гарри Поттером, Махони могла точно сказать — Волан-де-Морт вернется. Он не просто вернется, он сделает это уже скоро. Слишком стремительно разворачивались окружающие ее события, но сказать об этом сейчас Гарри, Рону и Гермионе — навлечь ненужное внимание к слизеринцам, то есть, и к самой себе. Ей в этом гнезде еще жить, и жить она собиралась долго. Конечно, была в голове Мишель шаловливая мысль — пойти к Дамблдору, но ей вдруг вспомнилось, как он скидывал всю грязную работу на Гарри, а также имел особую нелюбовь к слизеринцам. Дамблдор не представлял, что и сам был опасностью, а значит, говорить ему нельзя. Ей не поверят. В голове мелькнула мысль о ее домике в Америке, булочкой или кофейне и большой кошке, которую она хотела. Мишель не будет рисковать. Сначала нужно подготовиться и узнать побольше про этих Пожирателей смерти. А это значило, подумала она с тяжелым вздохом, что ей придется навести всевозможные справки о родителях. Ведь, если они были Пожирателями, то должны были оставить следы в школе, раз уже в то время основная часть вербовки молодого поколения происходила именно там. Оставался лишь один вопрос, ответа которому Мишель не находила — зачем Драко Малфою понадобилось спасать Гермиону?***
За столом Слизерина царило неожиданное оживление. Все переговаривались о событиях этого лета, но самой обсуждаемой темой, естественно, стало случившееся на чемпионате по квиддичу в конце августа. Теории были разными — от самых страшных до самых смешных. Ребята, чьи родители работали в Министерстве Магии, делились тем, что узнали от непосредственных источников. Слухи передавались от одного конца стола к другому, и в один момент Мишель запуталась, кто и что говорил. Она попыталась сосредоточиться на собственных мыслях — голова раскалывалась, и ей казалось, что сознание скоро просто помашет слизеринским шарфом и улетит в добрый дальний. Она смотрела перед собой почти гипнотическим взглядом, ожидая начала распределения. В один момент Нотт посмотрел прямо на нее и со своей ехидной улыбочкой спросил: — Ты же была там, как впечатления? — он явно гордился собой. На бледном лице слизеринца проступила гадкая усмешка. — Грязнокровки, я слышал, отлично позависали. Сидящий рядом Грэхем расхохотался. Девушка поджала губы. Это совсем не вязалось с тревогой и волнением в его голосе, когда парень узнал, что и сама темноволосая попала под раздачу. — Не знаю, Тео, — почти ласково сказала Мишель, но в ее словах была ядовитая угроза. — Ты мог бы спросить своего папашу, но, кажется, в этот момент он говорил с министром Болгарии? Нотт спал с лица за секунду, а Малфой, сидящий рядом с ним, подавился тыквенным соком, и парни уставились на Махони, как на пришельца с другой планеты. Повисла тишина. Слизеринцы, бывшие в непосредственной близости, уловили в ее словах не просто насмешку или ответ на издевку, а совсем непрозрачный намек на что-то, чего они не знали. Тео вздохнул. Они смотрели друг другу в глаза ровно минуту, пытаясь рассмотреть реакцию, а, может, придумывали ответ. — Люциус Малфой говорил, ты все ему рассказываешь, не так ли? — Мишель легко улыбнулась и перевела взгляд на Панси. — Так, как тебе Италия? — Паркинсон что-то промямлила, а потом попыталась начать разговор, но Нотт пригвоздил ее таким взглядом, что, казалось, девушка сейчас задымится от ярости в его глазах. Слизерин все еще молчал. По крайней мере, их часть стола. Нотт в буквальном смысле пытался прожечь в Мишель дыру своим взглядом, но у него не получилось. Он зашипел ей в лицо: — Наверное, ты в этот момент пряталась под кустом, как и остальные предатели крови? — Нет, пыталась помочь паре магглорожденных. Но, ой, Тео, — Мишель прикусила губу, — что-то мне подсказывает, что не я одна занимаюсь спасением грязнокровок на Слизерине. Малфой подавился уже воздухом, и Мишель всерьез заволновалась, что парень просто задохнется. Такого наглого и жирного намека Нотт не стерпел, а Мишель всегда была хороша в дуэлях. Они одновременно вскочили на ноги, наставив друг на друга палочки. Тео кипел от злости, а Мишель была слишком спокойна. Им было вообще все равно, что дело происходит в Большом зале, на глазах учителей, деканов и других факультетов. За гриффиндорским столом кто-то поднялся с места. — Вы что творите? — выругалась на них Джемма, староста факультета. — Немедленно опустите палочки! Ни один не пошевелился. Грудь Тео вздымалась, а Мишель с ледяной злостью смотрела на то, как Нотт теряет контроль. И ей нравилось то, что она видела. Она видела его страх, ужас от того, что кто-то слышал их разговор. Тео не мог этого допустить, но и убить ее на глазах сотни человек он тоже не мог. — Я сказала: опустите палочки! — рыкнула Джемма. — Он первый. — Ты первая, — чуть вздернул подбородок Нотт. — На счет три, — едко улыбнулась Мишель. — Раз, два… — Три! — сказал кудрявый, но в тот момент, когда Махони опустила палочку, он выстрелил в нее Ступефаем. Мишель едва пригнулась. Она опустилась на скамью, почти победно улыбаясь. — Мистер Нотт, — за спиной студента вырос Снейп, словно летучая мышь. — После ужина зайдите ко мне в кабинет, — он уже развернулся, чтобы уйти, но добавил, — Махони, ты тоже. Девушка кисло кивнула. Они спрятали палочки. — Так, Италия? — нерешительно спросила Панси. Мишель посмотрела на стол Гриффиндора, переглянулась с Гарри и кивнула ему, показывая, что у нее все под контролем. Она осмотрела остальных гриффиндорцев, словила обеспокоенный взгляд Фреда Уизли и слегка ему улыбнулась. Но уже после распределения, идя в кабинет профессора Снейпа, она поняла, что у нее вообще все не под контролем. Медленно на Мишель снизошло осознание того, что она сделала, вступив в спор с Ноттом — как бы она не кичилась, она почти ничего не знает. Девушка категорически не может выступать против слизеринцев, потому что не может подставить друзей, саму себя и даже их. Мишель чувствовала — все эти волнения не просто так, Лорд готовится к возрождению, а значит, ей нужно быть готовой к тому, что грядет. Но она сама же упала в кроличью нору, открыто заявив детям Пожирателей, что она знает о них больше, чем ей кажется. Махони задумалась. А что будет, если однажды утром она просто не проснется? Профессор Снейп устроился за своим столом и гневно посмотрел на студентов, которые все еще не отпустили спор. — Чем вы думали? — процедил декан яростно. — Наставить друг на друга палочки в Большом зале! Из-за чего случился спор? — Не совпали взгляды. — Она — дура. Снейп устало прикрыл глаза, а потом резко взял в руки палочку, и из нее выпрыгнули три красные искры. Мишель инстинктивно дернулась, схватившись за собственную. Руки закололо. — Вы думаете, я вас пытать буду? — прошипел профессор Снейп. — Нет, сэр, — сглотнула она. — Извините. — Я не могу снять с вас баллы, — задумчиво сказал он, — потому что вы еще не успели их заработать. Но кое-что я сделать могу. Вы оба будете разбирать архив библиотечных карточек две недели каждый день вместе. И если я хотя бы замечу, что вы не стали лучшими друзьями, я лично закопаю каждого в землю! — рявкнул он под конец. — Всем понятно? — Да, — кисло ответил Нотт. — Наказание начинает действовать с завтрашнего дня, а теперь пошли вон! Они поспешили покинуть кабинет декана, как вдруг Мишель остановилась. — Идем давай, — поторопил ее Нотт. — Профессор Снейп, могу я переговорить с вами кое о чем? — взволнованно спросила девушка. — Да, — кивнул мужчина. — А вы, мистер Нотт, подождете ее. Не пристало юной леди ходить одной поздно вечером. — Такая она леди, конечно, — но дальше спорить Тео не стал, просто вышел из кабинета. Мишель, теребя кулон с луной, остановилась перед профессорским столом. — Если я, чисто теоретически, хочу найти сведения о студентах, учившихся в Хогвартсе задолго до меня, или просто до меня не в долгосрочном варианте, — сказала она, — где я могу…откуда мне брать информацию? Мужчина задумчиво на нее посмотрел. — Архивы Хогвартса вам в помощь, но, — он потер ладони, — как человек, который знает, что это такое — быть меж двух огней, я вам посоветую воспользоваться Выручай-комнатой на пятом этаже. Она подскажет ответы на все ваши вопросы, — тихо сказал Северус, словно их могли подслушать, а потом понизил голос так, что Мишель пришлось наклониться, чтобы его услышать. — Следите за тем, что вы говорите вашим сокурсникам, мисс Махони. Не все они могут простить обидную шутку или жестокую правду. А некоторые могут и вовсе увидеть в вас угрозу. И мне не хочется отвечать за то, что на вас нападут свои же. Мишель вздохнула. — Спасибо, сэр. — И, Мишель, — девушка нахмурилась. Декан редко называл ее по имени. — Мне жаль по поводу Круциатуса. Я имел несчастье испытать его на себе, — почти мягко сказал профессор Снейп, — и я знаю, что бывают побочные эффекты, — он слегка помотал палочкой, намекая на ее испуг. Темноволосая поджала губы и кивнула. — Но, если тебя будут преследовать боли, обратись в Больничное крыло, чтобы тебе дали зелье. — Поняла вас. Спасибо еще раз, сэр. Мишель вышла из кабинета. Нотт действительно ждал ее. Он бросил странный взгляд на кулон, который она все еще перебирала между пальцев, а потом только мотнул головой, мол, пошли в гостиную. — Ты подслушала нас, — не вытерпел кудрявый, остановившись в двух пролетах от гостиной. Мишель прикрыла глаза. — Даже отрицать не будешь? — Ты идиот, Нотт, — сказала ему девушка, — но ты не тупой. — Спасибо. — Не совсем комплимент. Я не собираюсь шантажировать тебя или говорить об этом Гарри с Сириусом. Просто… — темноволосая собиралась что-то сказать, взгляд ее серых глаз шарил по лицу парня, но потом она просто покачала головой, — не важно, идем в гостиную, я замерзла. — Стой, что ты хотела сказать? — спросил он. — Сказала же, забудь. — Не собираюсь, — фыркнул Тео и перехватил ее за локоть. — Что? — пальцы сжимали ее не грубо, но достаточно крепко. Руки у него были теплые, и Махони даже слегка согрелась. Мишель долго собиралась с духом прежде, чем посмотреть ему прямо в глаза и тихо, но твердо сказать: — Они все живые люди, Тео. Они не эльфы и не тролли, они живые люди. Я тоже живая, — девушка мягко отстранилась от него, — и мне тоже больно, как может быть больно и тебе. Мы живые, — Мишель прикусила губу, — но ты вряд ли это поймешь. И она пошла вперед, не особо заботясь о том, следует ли Нотт за ней. Но он шел. Это Мишель поняла, когда ей на плечи упала его мантия, согревая замерзшую кожу. Тео не сразу убрал ладони с ее плеч. Несколько секунд он просто стоял рядом, держа руки поверх одежды. Потом вдруг опомнился и отошел на шаг. Тео внимательно посмотрел ей в глаза. — Сколько ты слышала? — Я ушла, когда Драко сказал, что ты хотел кого-то предупредить. Кудрявый кивнул. Он поджал губы. — Я могу понять, но у меня почти нет выбора в этих вопросах, — парень грустно усмехнулся. — А кого ты хотел предупредить? Почти того же, кого и Малфой? — Тео фыркнул. — Я не настолько понимающий. Тебя, — сказал он быстро, и Мишель захлопала ресницами, думая, что ослышалась. — Я хотел предупредить тебя. Найти не смог. До гостиной они шли молча.