Боль хочет, чтобы ее чувствовали
2 сентября 1994 За завтраком царило необыкновенное волнение. Кажется, сейчас должны были сказать, почему же этот год такой особенный. — Студенты! — Дамблдор вышел на свою небольшую сценку, и все тут же замолчали, уставившись на директора. — Мы должны были сделать это вчера, но наши гости немного задержались. Итак, прежде всего, должен с огорчением сообщить вам, что в этом году межфакультетского чемпионата по квиддичу не будет. Большой зал взорвался. В переносном смысле, конечно. Студенты вскочили со своих мест, недовольные тем, что квиддича не будет. Директор, предвидя такую реакцию, дал несколько минут на недовольства, после чего поднял вверх палочку, и все снова притихли. — Это связано с продолжительным мероприятием, которое начнется в октябре, — сказал он, — я хочу сообщить вам, что в этом году в Хогвартсе… БАХ. Дверь позади преподавательского стола распахнулась, с грохотом ударившись о стену. Там стоял неизвестный Мишель человек. Она кинула взгляд на Гарри, и тот покачал головой — он и сам был не в курсе. Мужчина откинул капюшон с головы, тряхнул темными волосами, которые слегка припорошились сединой, а потом проследовал на сцену, прямо к Альбусу Дамблдору. При его приближении студенты смогли разглядеть лицо. Оно было в рытвинах, рубцах и шрамах. Части носа у него не было. Один глаз был темным, как и самый обычный глаз, а другой — большой, круглый, как монета и голубой, кажется. Он вращался, а вместе с ним поднималась и опускалась пушистая бровь. — Это Грозный Глаз, — ошарашено пробормотал Пьюси, смотря на мужчину. — Кто? — недоуменно посмотрела на него Мишель. — Ты реально из деревни, — закатил глаза Нотт, сидящий по ужасной случайности рядом с ней. Тео наклонился ближе к Мишель, пока Грозный Глаз здоровался с Дамблдором. — Он раньше был мракоборцем, сражался против последователей Сама-Знаешь-Кого. Мишель нахмурилась и повернулась к Тео. — Разве, это не он сошел с ума? — прошептала девушка, чувствуя, как его кудряшки щекочут ей лоб. — Его ведь попросили из Министерства за это, нет? — Да, — кивнул Нотт, видимо, немного удивленный ее осведомленностью в этом вопросе. — Но он никогда не прекращал дружбы с Дамблдором. — Ясно. Мишель сощурилась, смотря на Грюма. Вот и ее новая жертва. — Познакомьтесь, профессор Аластор Грюм, будет новым преподавателям Защиты от Темных Искусств в этом году! — представил его директор. Большой зал зашелестел. Завтрак был забыт напрочь. — Но вернемся к нашему объявлению, — продолжил Дамблдор. — В этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трех Волшебников! — громко сказал он. — Что?! — воскликнула Панси. — Турнир будет? — Я вообще ничего не понимаю, — поморщилась Мишель. — Это соревнование между школами, — продолжил работу справочника Тео. — Я думаю, не все имеют представление о том, что же это такое, — Нотт замолчал. — Турнир Трех Волшебников был основан лет семьсот назад, как товарищеское соревнование между тремя европейскими школами — Хогвартсом, Шармбатоном и Дурмстрангом. Каждую школу представляет один чемпион, и они состязаются в трех магических заданиях. Турнир проводился каждые пять лет, но потом число жертв возросло, и Турнир пришлось отменить. — Жертв? — переспросила Мишель, в ярости смотря на директора. Он точно сошел с ума. — Было много погибших, — кивнул Драко, задержав на ней взгляд на пару секунд. — Было принято возродить Турнир, были уже попытки, но их нельзя назвать удачными. Сейчас пришло время попробовать еще раз. Мы трудились все лето, чтобы создать условия, при которых ни один из чемпионов не будет в смертельной опасности, — Мишель едва слышно фыркнула, вспоминая чемпионат по квиддичу. — Главы Шармбатона и Дурмстранга прибудут со списками в октябре, а выборы чемпионов будут проходить в День Всех Святых. Затем беспристрастный судья решит, кто из студентов наиболее достоин соревноваться за Кубок Трех Волшебников, честь своей школы и персональный приз в тысячу галлеонов. — Я хочу в этом участвовать, — послышался громкий шепот Фреда Уизли со стола Гриффиндора. Но он был не единственным, кто хотел побыть чемпионом. Мишель видела, как многие старшекурсники наклонились к своим друзьям, делясь фантазии относительно того, как сильно они хотят быть чемпионами. Директор снова поднял ладонь. — Я знаю, что вы все хотите, но главы школ вместе с Министерством Магии договорились о возрастном ограничении. Лишь студенты в возрасте — я подчеркиваю — семнадцати лет и старше получают разрешение выдвинуть свои кандидатуры, — Дамблдор слегка повысил голос, потому что многие были возмущены. — Это сделано ради вашей безопасности, потому что задания Турнира по-прежнему остаются сложными и опасными, маловероятно, что студенты младше шестого и седьмого курсов могут с ними справиться. Я лично прослежу, чтобы никто из студентов по моложе при помощи трюка не подсунул свою кандидатуру нашему судье, — он скользнул взглядом по Фреду и Джорджу. — А теперь, всем на уроки! И зал опустел за считанные минуты. Мишель, завязав на шее шарф отца потуже, размышляла о Турнире. Это слишком опасно, неужели Дамблдор не видит? — Эй, чего нос повесила? — Блейз закинул руку ей на плечи, разворачивая их вдвоем к остальным слизеринцам, идущим на Травологию. — Неужели, расстроилась, что не сможешь поучаствовать? Драко рассмеялся. — Думаю, она бы победила тебя, — заметил блондин, и Мишель задорно хихикнула. — Вообще-то, эта правда, — фыркнула темноволосая. — Блейз, я бы и правда выиграла. — Да ни за что, — усмехнулся мулат, ероша ей макушку, на которой сегодня Махони сделала небольшой хвостик, больше похожий на крысиный. — Хочешь устроить дуэль и проверить? — хмыкнула Мишель. — О, нет, — Блейз охнул на манер викторианской женщины, — я еще хочу жить. Слизеринцы рассмеялись. Забини отпустил от себя темноволосую, и она, к собственному удивлению, обнаружила на своих плечах руку Нотта. Парень взъерошил ей макушку, и девушка распустила хвостик, недовольно сморщив нос. — Не охота в земле копаться, — протянула Махони, запрокидывая голову на руку парня. Он вскинул брови. — Эй, все слышали? Наша отличница не хочет идти на пару! Панси присвистнула. — Серьезно? — Ну земля, грязь…бэ-э, — поспешила объясниться девушка. — И еще этот Турнир, разговоров сейчас только о нем и будет, — она сощурилась. — Вот это новости, — Забини аж покраснел. — Тогда почему мы еще направляемся на Травологию? — Потому что пропускать первую пару в новом году — неприлично, Блейз! — возмущенно воскликнула Мишель. — О, нет-нет-нет, дорогуша, — мулат покачал пальцем прямо перед ее носом, и Махони звонко хлопнула его по руке. — Ты уже высказалась. Больше права голоса у тебя нет. — Что? — Малфой? — Ты за прогул пары? Мишель попыталась что-то возмущенно сказать, но Тео зажал ей рот рукой, весело прижимая лицом к себе, чтобы его мантия заглушила ее возмущения. — О, — Драко вальяжно развязал шарф на шее, — такая погода…не располагающая к Травологии, вы так не думаете? — Это первая пар-мфг… — Мишель пыталась возразить. Она пыталась. — Я согласна, — хихикнула Панси, и Дафна важно кивнула. Пьюси поднял руку. — Мне так плохо, знаете ли, — грустно сказал он. — Боюсь, меня залечит только прогул. Они все уставились на Махони, и девушка закатила глаза. — Иногда я правда вас ненавижу, — обреченно произнесла она и повесила голову. — Отлично, — хлопнул в ладоши Блейз, подставляя руки Гринграсс и Паркинсон, чтобы девушки за него ухватились, как за кавалера. — Тогда, почему бы нам не проследовать в наше подземелье и не погреться у камина? Ведь Эдриану стоит быть в тепле. Махони захихикала, не в силах больше сдерживаться от этой клоунады, и, сама от себя не ожидая, ткнулась носом в ворот мантии Нотта, обхватывая его за пояс. — Ну и все, — парень потрепал ее по плечу, неуловимым движением прижимая ближе к себе, — мы валим, ребята. Мишель снова улыбнулась. У Гриффиндора были странные представления о ее факультете. Они считали, что слизеринцы везде ходят чинно, не прогуливают уроков, не пьют и уж точно не сплетничают, как Лаванда Браун. Но слизеринцы прогуливали пары еще чаще, чем все остальные, а старшие курсы не раз протаскивали в гостиную огневиски, предпочитая напиваться там и громко обсуждать других. Они точно также устраивали посиделки с девочками; точно также просыпали; точно также ругались на преподавателей и иногда устраивали чемпионат по плюй-камням в гостиной. Мишель посмотрела на шутливо дерущихся Блейза и Эдриана. Она ни на минуту не пожалела, что попала на Слизерин. И вряд ли будет жалеть.***
7 сентября 1994 Мишель казалось, что гомон убьет ее голову. По вискам до ушей горячей, обжигающей волной прокатилась боль, и девушка вздрогнула, прислоняясь горячим лбом к ледяным от холода рукам, надеясь, что голове станет хоть немного лучше. Четверокурсникам не терпелось попасть на урок Грюма, поэтому, впервые на памяти Махони, они все столпились около кабинета буквально через пару минут после звонка с предыдущего урока. Недоволен был только Малфой, превращенный два дня назад в хорька бывшим мракоборцем. — Ты чего лыбишься? — рявкнул он подруге, и Мишель тут же убрала ухмылку. — Прости, — девушка прикусила губу, — я представила тебя с белым мехом. Вокруг послышался хохот, и Драко покраснел, но только махнул на нее рукой. Когда дверь открылась, готовая впустить четвертый курс Гриффиндора и Слизерина, они быстро расселись. Мишель рухнула на стул рядом с Дафной, впереди устроились Драко и Блейз, а сзади — Нотт и Пьюси. Панси решила, что не хочет быть на первых партах, поэтому присела около Мили на последней, только помахав друзьям. Наконец, появился и Грюм. Его невозможно было не услышать — деревянная нога цокала по полу, немного нагнетая атмосферу. — Можете убрать книги, они вам не понадобятся, — кинул им Грюм, проковылял к столу и грузно на него опустился, заставив ножки заскрипеть от тяжести его веса. Мужчина быстро провел перекличку, а потом громко захлопнул классный журнал. Мишель потерла холодной рукой виски — голова раскалывалась. — Профессор Люпин написал мне о вашем классе. Вы изучили противодействие Темным созданиям, верно? Кого вы прошли? — Боггартов, Красных Колпаков, болотных фонариков, гриндилоу, ползучих водяных и оборотней, профессор, — тут же отрапортовала Грейнджер. — Отлично. Но вы отстали в отношении заклятий, поэтому я тут для того, чтобы до конца года научить вас разбираться с темными… — А вы не останетесь? — вырвалось у Рона, и Дафна хмыкнула. Но Грюм ему почему-то дружелюбно улыбнулся, хотя улыбка и походила на хищный оскал. — Ты Уизли? Твой отец пару дней назад неплохо мне помог. Но да, я буду тут всего один год, — Грозный Глаз откашлялся. — Заклятия. Они бывают разной силы и формы. Согласно рекомендациям Министерства, мне надо научить вас паре антизаклятий и на этом остановиться. Я не должен показывать вам Темные заклятия, пока вы не перейдете на шестой курс. Мол, вы слишком незрелые, но я так не считаю. Вы должны быть бдительны, готовы заранее и наблюдательны. И уберите это, мисс Браун, пока я говорю. Класс обернулся на Лаванду, и она, покраснев, убрала свой законченный гороскоп. — Итак? Кто-нибудь из вас знает, какие заклятия наиболее тяжело караются волшебным законодательством? — спросил Грюм, оглядывая студентов. В воздух поднялось несколько рук, в том числе и Блейз, и Панси, и Рон с Гермионой. Грюм кивнул Уизли. — Ну, отец говорил мне об одном… Империус, кажется? — О да, — с чувством протянул Грюм, откидываясь на стул и вытягивая вперед свою ногу. — Твой отец должен его знать. Заклинание Империус много доставило неприятностей Министерству в свое время. Профессор с усилием поднялся на ноги и вытащил из ящика стола стеклянную банку. Внутри бегали три огромных паука, и Мишель даже посмотрела на Рона, чтобы понять, как он отреагирует — Уизли смертельно боялся пауков. Грюм поймал одного себе на ладонь, а потом направил на него палочку: — Империо! Паук спрыгнул с ладони и завис на тонкой нити, качаясь взад и вперед. Грюм чуть прикусил губу, и паук начал выделывать сальто вперед и назад, а после и вовсе прыгнул на стол Гарри и Рона. Рыжий гриффиндорец взвизгнул, чем вызвал несколько смешков. Потом паук начал отбивать чечетку. Класс засмеялся — все, кроме Грюма. — Думаете, это смешно, да? — прорычал он. — А понравится ли вам, если я то же самое проделаю с вами? Смех стих мгновенно. — Полная управляемость, — тихо сказал Грюм. — Я могу заставить его утопиться, выброситься из окна или заползли кому-то из вас в горло. Бывали времена, когда колдуны и колдуньи оправдывали свои разбои тем, что были околдованы. Гарри вздрогнул, вспоминая о Волан-де-Морте. И Мишель вслед за ним. А Грюм, тем временем, подобрал паука и бросил его обратно в банку. — Еще? Еще заклинания? На удивление почти всех, даже слизеринцев, руку поднял Невилл, и его, конечно же, спросили. — Есть такое заклятие, — чуть дрожащим голосом сказал Лонгботтом, — Круциатус. Мишель вцепилась пальцами в край парты, и Дафна с удивлением на нее посмотрела. Грюм пристально посмотрел на Невилла двумя глазами. — Ты — Лонгботтом, да? Невилл кивнул. Грюм вынул из банки следующего паука и посадил его на стол, где тот оцепенел. Бедное животное. — Заклятие Круциатус, — заговорил Грюм. — Надо бы чуть побольше, чтобы вы уловили суть. Он нацелил палочку на паука и увеличил его, и в этот самый момент Тео положил руку на плечо Мишель и тихо шепнул ей: — Не смотри. Но Махони не смогла отвести глаз. Грозный Глаз снова поднял палочку, но на этот раз он шепнул то, что девушка не раз слышала в собственных кошмарах: — Круцио! Ноги паука прижались к туловищу, и он, перевернувшись на спину, начал дергаться и почти пищать. — Прекратите! — крикнула Гермиона, и Мишель поняла, что забыла, как дышать. Ее рука болезненно впивалась в край парты. Все посмотрели на Невилла — его руки побелели, а глаза были полны ужаса. Грюм вернул паука в банку, окинув Лонгботтома странным взглядом. — Боль, вот, для чего это заклятие. Оно пытает человека, выворачивает его кости и сухожилия до агонии, — мужчина посмотрел на студентов. — Среди вас есть тот, на ком это заклинание испытывали, как я слышал, три раза подряд, — он прошелся по рядам и навис прямо над Мишель. — Говорят, не бывает боли сильнее, чем та, которую испытали вы, мисс Махони. Она не нашлась с ответом и просто промолчала. Когда Грюм отошел, девушка прикусила губу, но на тихий вздох Дафны просто покачала головой. Глаза почему-то щипало, словно рядом резали лук. — Кто-нибудь знает еще? Руку подняла только Гермиона. — Авада Кедавра, — прошептала она, уже зная, что будет с третьим пауком. — Да, — почти довольно скривился Грюм. — Убивающее заклятие. Грозный Глаз поднял палочку, наставляя на третьего паука, и гаркнул: — Авада Кедавра! Полыхнула зеленая вспышка, и паук мгновенно опрокинулся на спину — мертвый. Рон отпрянул назад. — Ни порядочности, ни любезности, — спокойно сказал Грюм. — Никакого противодействия, невозможно отразить. За всю историю известен лишь один человек, сумевший пережить его, и он сидит среди вас. Оба его глаза уставились на Поттера, все остальные студенты также смотрели на него, в то время как сам Гарри смотрел на доску. — Итого, двое, — продолжил Грюм. — Двое из вас уже видели самое худшее. Искренне надеюсь, что так и останется в дальнейшем, но не могу загадывать наперед. Мишель догадывалась, о чем сейчас думал Гарри. О том, что также умерли и его родители — без ран, без повреждений — они просто умерли. Хотя, смерть — это никогда не просто. Остаток урока они записывали примечания к каждому из Преступных заклятий. До самого удара колокола никто ничего не говорил, но Мишель видела, как погружен в себя Гарри, а также чувствовала, что почти все слизеринцы пялятся ей в затылок. Когда они вышли из класса, всех прорвало, но Махони просто вылетела и убежала куда-то в туалет, где она сможет запереться в тесную кабинку, и не будет видеть алого марева перед глазами. Она все еще помнила эту боль, прожигающую каждый сантиметр ее тела, каждую ее часть. Мишель рухнула на колени перед раковиной, забившись под нее, и позволила себе разрыдаться. После чемпионата она накладывала на комнату оглушающее, которому научилась еще на втором курсе, чтобы не разбудить никого из обитателей дома ночью. Так она делала и сейчас, завешивая свою кровать пологом — она просыпалась с криком и в слезах, с болящим телом и костями, которые, казалось, сейчас переломятся напополам. Дверь в туалет открылась, и на пол перед ней присел Тео. Его кудри растрепались, а галстук сбился на один бок. — Это женский туалет, придурок, — просипела ему Мишель, прикрывая рукой лицо и стирая слезы. — Не думаю, что сейчас это кого-то волнует, — просто сказал он, протягивая руку. — Что ты тут делаешь? — спросила она. — Пытаюсь тебе помочь. — Мне не нужна помощь, — огрызнулась девушка. — Я хотел найти тебя тогда, — немного горько сказал Нотт, поджимая губы. — На чемпионате. Этого не случилось бы. — Хочешь, чтобы я тебя пожалела? — взвилась Мишель. — Нет, конечно, нет, — он дернул рукой, все еще протягивая ее девушке. — Давай. — Что? Тео закатил глаза. — Иди сюда, нельзя сидеть под раковиной и рыдать. — Я не хочу идти. — Я не предлагал тебе выходить, Махони, — кудрявый раздраженно схватил ее за запястье и дернул на себя, заставляя привалиться лицом к его плечу, почти полностью перенеся вес тела. Он обхватил ее руками за спину, прижимая к себе, и темноволосая уткнулась ему в ключицу, вдыхая немного травяной аромат. Она всхлипнула. — Согласись, плакать в жилетку лучше, чем под раковиной, да? — фыркнул ей в волосы Тео, почти укачивая в объятиях. И вот тогда Мишель разрыдалась. Она зарылась головой в парня, даже не пытаясь подавить всхлипы, словно снова переживала те разы, когда в нее попадало заклинание. — Все нормально, Шелли, — пробормотал Тео. — Теперь все нормально.