Deprimo

Первый поцелуй — волнение, которое можно почувствовать лишь раз

8 января 1996 Мишель медленно передвигалась по комнате, палочкой укладывая содержимое своего чемодана. Сегодня они возвращаются в Хогвартс, где она впервые за долгое время увидит лица однокурсников, которые стояли и смотрели, как Волан-де-Морт размазывает ее по мраморному полу гостиной Малфой-мэнора. Последние дни на Гриммо прошли…ну, относительно весело. Полностью поправившийся мистер Уизли громко распевал гимны на всю гостиную, а миссис Уизли пару раз плакала над свитером Перси, который тот вернул, даже не спросив про самочувствие отца. Сириус поцапался с профессором Снейпом, которому Дамблдор поручил учить Гарри окклюменции. Тонкс уронила елку. Наверное, это больше всего запомнилось Мишель. Она улыбнулась своим мыслям. Миссис Уизли, которая никогда особенно не любила Махони, обнимала ее в течении долгих пяти минут и плакала в ее здоровое плечо, гладя по голове. Потом отстранилась и ушла. Кричер приноровился делать сладости и теперь задабривал ими Мишель, потому что по неизвестной ей причине считал себя в чем-то виноватым. Грозный Глаз пожал ей руку. Это было, пожалуй, самое неловкое, что Мишель испытывала в своей жизни. Он просто ворвался рано утром на Гриммо, перепугав всех за завтраком. Они подскочили, думая, что за ним гонится как минимум Темный Лорд. Мракоборец остановился перед Махони, пожал ей руку, кивнул, а после удалился восвояси. Фред и Джордж повесили ей в комнату фонарики в виде созвездий, чтобы не было страшно засыпать. А засыпать было не страшно. Страшно было в принципе спать. Мишель еще на четвертом курсе уяснила — ее подсознание полно кошмаров и непроходимых мрачных путей, а после того, что случилось в мэноре, девушка и вовсе потеряла контроль над собственными мыслями. Однажды, во время ужина, ей вдруг просто стало страшно, и девушка забилась в ванную, отказавшись вылезать оттуда, пока все не закончится. Приступов было мало, но они повторялись с особой периодичностью и начинались просто так. Ночью было еще хуже. Она просто не могла спать. Просыпалась от собственного крика и рыдала. Или, если забывала наложить Силенцио, то от того, что ее будил Сириус. Он долго обнимал ревущую во все горло девушку, гладил по голове, но ее взгляд приковывал только помятый на вид Регулус, испуганно стоящий в дверях. Он не решался подойти ближе, и Мишель не сразу поняла, что это его руки ее сознание считало враждебными. После пары таких ночей в ее комнате расположился Фред. Он как-то проходил мимо комнаты, когда Мишель не могла заснуть, да и остался у нее. А спать под теплым боком Уизли было приятнее, чем одной, поэтому Мишель не противилась. Только сильнее укутывала себя длинными руками и прижималась носом к яремной впадинке, покрытой почти незаметными веснушками. Так было спокойнее. Ремус в это время бился над загадкой шара. Махони как-то села с ним в библиотеке, но Люпин ее выгнал со словами, что с нее пока что хватит это дребедени. Не то, чтобы она сильно расстроилась. А вот Регулус, кстати, с ней не говорил. Пару раз, отдыхая у себя, Мишель слышала его шаги за дверью, но он так и не решился зайти. Он топтался в коридоре, а потом уходил. Но зашел сегодня — пока она собиралась. Постучался и, получив разрешение, вошел. — Ты мог бы и не стучать, — не оборачиваясь на него, сказала девушка. — Это твой дом. — Как и твой. — Я тут по приглашению, — поправила его Махони. — Ты бы мне рассказала? — спросил мужчина, вынуждая темноволосую повернуться. Его взгляд зацепился за ее седую прядь. Оставленная темной магией метка не хотела закрашиваться, и девушка смирилась, что всегда будет ходить, словно прокаженная. — Я не знаю, — пожала Мишель плечами. — Что значит, ты не знаешь? — Мерлин, не знаю, Регулус! — Отец. — Но ты мне не отец! — огрызнулась девушка, и он засопел. Мишель сложила руки на груди и посмотрела на него. — Я мог бы им быть. — Ты просто ушел! — воскликнула Махони, и Блэк оторопел. — Что? — Она была… Пожирателем смерти, — выпалила Мишель. — Ты бросил ее несмотря на то, что она тебе рассказала. И ты просто ушел! Почему ты даже не попытался меня найти? Почему ты поверил ей? — Потому что не то было время! Она сказала, что ребенок умер, и я отступил. — Но Волан-де-Морт исчез спустя несколько месяцев! — всплеснула она руками и тут же зашипела. Плечо все еще болело. Регулус дернулся было к ней, но тут же отшатнулся, испугавшись своих действий. — Почему ты не попытался найти меня? Или хотя бы удостовериться в ее словах? — Потому что тогда мне это было не важно, — честно сказал он. — Было удобно поверить в это и не переживать о младенце, которого она родила. Вернее, которого не рожала, насколько я знал. Мне было легко поверить в это. — Вот, кто я для тебя? — Мишель зло фыркнула. — Ты с этим заявлением опоздал на пятнадцать лет, Блэк. Я выросла. — Шелли… — Меня так называют близкие, — прервала его девушка. — Я твой отец. — У меня нет отца. — И все же, вот он я. Я знаю, что ты думаешь, но… — Регулус развел руками. — Мы планировали нашу жизнь. Не знаю, в курсе ли ты, но я подарил ей игрушку, окками. Мы тогда только выпустились из Хогвартса, и я взял ее на магическую ярмарку, и выиграл это плюшевое безобразие. Я даже имя придумал, потому что мы так хотели иметь семью! — горько сказал мужчина. — Но она не поняла того, что понял я, и это все разрушило. — Слушай, — Мишель сжала переносицу. Голова раскалывалась, — было бы гораздо удобнее, если бы ты не знал. — И чем же? — Не было бы… — она обвела руками все вокруг, — этого. — Разговора? — Да. Я знаю, что ты обо мне думаешь. Мое мнение тебе тоже известно. Может, так все и останется? — Я смогу быть хорошим тебе отцом, Мишель, — мягко сказал ей Регулус. — Я могу позаботиться о тебе. — Я сама о себе прекрасно забочусь. — Да, бросаешься с оскорблениями на Волан-де-Морта. Ты такими темпами до двадцати не доживешь. Я удивлен, что ты не пошутила про его нос. — Я хотела, но подумала, что меня бы тут же убили. — О, ты умеешь думать? — Хватит, — пробормотала Махони, — прекрати пытаться построить из себя заботливого родителя, ладно? Я не Блэк, я не буду Блэком. Я та, кто я есть, а тебе оно не надо. Неудобно. — Ты все время теперь мне будешь это припоминать? — А нам обязательно все время общаться? — Почему бы не попробовать? — развел руками Регулус. — Я могу быть отцом. — Возможно, — кивнула девушка. — Но мне отец уже не очень нужен, роди себе другого ребенка. — Ты — мой ребенок. — О котором ты успешно не вспоминал пятнадцать лет. Забудь, Регулус, — сказала Мишель, зло бросая свитер Сириуса поверх остальных вещей в чемодане. — У меня есть другие дела. — Мишель, — тоскливо позвал ее Блэк, и это заставило девушку повернуться к нему, — ты ненавидишь меня, ты имеешь на это право. — Я прекрасно знаю свои права! — Я отвратительно относился к тебе здесь, и я…я правда бросил тебя тогда, я знаю. Я совершил ошибку, позволь мне ее исправить. — О, — Мишель горько рассмеялась, — я знаю человека, который после того, как неудачно пытался меня отравить, говорил эти же слова. И я дала ему шанс. — И что он сделал с этим шансом? — Стоял и смотрел, как меня пытают в мэноре, — ответила Махони и захлопнула крышку. — Регулус, для тебя это просто возможность что-то исправить, я понимаю. Правда. Но для меня это нечто другое. Я — брошенный ребенок, помнишь? Коробка, гроза, все остальное. — Дай мне испытательный срок, — упрямо попросил Регулус, и Мишель махнула на него рукой. — Делай, что хочешь. А потом поспешила вниз к остальным, чтобы не опоздать на «Ночной рыцарь». 9 января 1996 Нотт не спал всю ночь перед первым днем после Рождественских каникул. Судя по лицам остальных — они тоже. Картина случившегося на Йоль все еще не выходила из его головы, а крики Махони стояли в ушах, заглушая даже гомон Большого зала. — Она не придет, — сказала Панси, смотря в точку над головой Дафны. — Она не придет. — С чего ты взяла? — Ты ее видел? — вскинула брови девушка. — Я бы сильно удивилась, если бы она пришла. — Придет, — кивнул Драко, сжимая кулаки. Когда он с довольным лицом слушал отца, он не представлял, чем закончится праздник. — Не придет, — кивнул Блейз. Нотт судорожно вздохнул. После собрания, когда они вернулись домой, отец крепко сжал его плечо: — Не оплошай, — сказал он, намекая на то, что с Махони была обычная демонстрация силы. Но Тео знал, что это не так. Мишель погрязла в этом куда сильнее, чем все они, но девушка была на другой стороне этой пропасти, а теперь и вовсе попала в черный список самого Темного Лорда. Змееподобная сущность внушала только страх, а после всего — еще и ужас. Весь Слизерин об этом знал, по крайней мере, старшие курсы. Некоторым рассказали те, кто присутствовал там; кому-то передали родители, а кому-то друзья семьи. Но весь курс знал, что произошло на вечере Йоля в Малфой-мэноре. Блейз толкнул его, и все обернулись на вход. Первым вошел Уизли, который таскался везде с Поттером. Он громогласно поздоровался с Дином Томасом, о чем-то ему рассказывая. Потом вошла Грейнджер, таща за собой шрамоголового. Они тихо шипели друг на друга, и Поттер все время оборачивался назад. — Сказал же, — напряженно пробормотал Малфой. — Она придет. Мишель шла в сопровождении близнецов Уизли, один из которых держал руку на ее талии. Нет, не держал. Поддерживал ее. Махони была бледной и корчилась от каждого неудачного движения, но все равно улыбалась и смеялась над шутками второго. Тео сжал кулаки. Пришла. Живая. Бедовая ведьма. Дура. Дура, которая плюнула в лицо Волан-де-Морта и ушла с высоко поднятой головой, потому что победила несмотря на то, что была в миллиметре от смерти. — Мерлин Великий, — пробормотал Блейз. На роскошной, черной шевелюре девушки сейчас отчетливо выделялась светлая прядь. Нет, понял вдруг Тео, не светлая. Седая. Она поседела после всего случившегося. Они уселись за столом Гриффиндора, и к ним направилась Амбридж. Надо же, Нотт успел забыть об этой жабе. Она наклонилась над столом и что-то сказала. Махони резко ей ответила, а потом указала на Уизли. Но дамочка помахала перед ее лицом волшебной палочкой, и Махони сжала челюсти. Ее взгляд переместился на слизеринский стол, и Нотт понял, что Амбридж заставляла ее пересесть к своему факультету. Девушка напряглась. Они еще немного поспорили, но в итоге Амбридж недовольно высказала что-то Грейнджер, и Мишель вскинула руки, сдаваясь. Профессор довольно кивнула и проследила за тем, как Махони направляется к столу Слизерина. Притихла и компания Поттера, и они. Но Мишель обычно не пасовала, поэтому она спокойно опустилась на лавку около Забини и приветственно кивнула. Поморщилась от боли. — Рада видеть знакомые физиономии. Дафна поджала губы. — Как ты? — спросила она тихо. — Я? Просто чудесно, это было лучшее Рождество в моей жизни, — ядовито ответила ей Мишель. — Я просто хотела узнать, не нужна ли тебе помощь. — Сейчас нет, — холодно отрезала Махони и кивнула гриффиндорцам, показывая, что у нее все под контролем. Конечно. Тео проследил за покачиваниями кулона на ее шее. У Мишель Махони всегда все под контролем. Но в этот раз парень сильно в этом сомневался. 11 апреля 1996 — Это отвратительно, — Мишель потянулась на кровати Фреда и подняла лохматую голову с подушки, уставившись на мальчишек. — Что отвратительно? — зевнув, спросила она. После пар, но до собрания ОД у них оставалось еще около получаса, и Махони решила воспользоваться этим временем, чтобы немного помочь ребятам с их задумками. Ее познания в рунах уже спасли один проект. — Ли продемонстрировал нашу хлопушку перед Амбридж, — огорченно сказал Джордж. — О, — протянула девушка. — Ли, ты лузер. — И без тебя знаю, Махони, — Джордан кинул в слизеринку подушку, которую она с комфортом подмяла под себя и зевнула. Эта пара недель выдалась сложной. ОД; Гарри, жалующийся то на боль в шраме, то на странные сны, то на Снейпа; Амбридж, которая все еще требовала от нее приходить в кабинет каждый вечер; Регулус, написывающий ей почти каждый день. Обычно его сообщения не были содержательными. Он просто что-то рассказывал о себе, задавал вопросы или делился новостями, но Мишель все же становилось приятно от его писем, и уже спустя несколько дней девушка начала на них отвечать — все еще сухо и с большей толикой сарказма, чем в остальных письмах — но отвечала. Кажется, Регулусу это придавало сил, потому что мужчина вчера утром прислал ей трактат на пять страниц, на который Мишель в тот же вечер выслала ответ, ограничившись двумя листами. О, и, конечно, самое главное событие — новый преподаватель Прорицаний, кентавр Флоренц. Мишель никогда не забудет это выражение на лице Амбридж, когда она увидела нового профессора. Но сегодня день был особенный. — Я собираюсь в душ, — объявил Джордан. — Не терпится на занятие ОД, согласны? — Да, — кивнул Фред. — Патронус…это будет интересно, — он оглянулся на Мишель, которая уже похватала свои вещи и собиралась уйти к девочкам. — Я пошел. Джордж, что-то профырчав себе под нос, удалился из комнаты вслед за другом. Мишель все еще слышала их переругивания, пока сидела на кровати Фреда, укладывая вещи в сумку. — Ну а ты, красавица, — Уизли сел на пол прямо перед ней и задорно улыбнулся, — ты знаешь уже, какой у тебя Патронус? — Понятия не имею, — жизнерадостно откликнулась Мишель. — Может, змея? — Вряд ли, — ухмыльнулся рыжий, положив руки на кровать по обе стороны от Махони. — Я побежала, — невнятно сказала она, покраснев. — Беги, кто ж тебя держит. — Фред! — Мишель! — повторил он. Махони улыбнулась. Фреду нравилось, что она улыбается. После Рождества девушка улыбалась редко, а если и делала это, то сразу же прекращала, когда замечала хоть в каком-то отражении свою седую прядь. Это темноволосой категорически не нравилось, и она стыдилась того, что с ней сделали темные чары. Но сейчас она снова улыбалась, и Уизли нравилось думать, что он — причина ее улыбки. — Тебе идет, может, всю голову покрасить? — спросил Фред, поднимая руку и накручивая прядку на палец. — Может, тебе? А нет, ты уже делал это на четвертом курсе, когда решил пробраться через защитную линию Дамблдора, — весело пробормотала она. — Это все Грейнджер, она тебе это сказала. — Совершенно нет! — возмутилась Мишель, неосознанно наклоняясь ближе. — Я сама видела. — Да что ты там видела, — закатил глаза парень. — Ты в этот момент пялилась на Нотта. — Он симпатичный, я согласна, — кивнула она. — Но он не единственный симпатичный парень в Хогвартсе. Его, как я сказала, я давно переросла. — Симпатичные парни? Ну-ка? — Этот Захария Смит, такой душка. — Еще кто-то? — Очень мне нравится Эрни Макмиллан, улыбка красивая. — М-м, другие варианты? — Рон? Люблю парней с рыжими волосами, — прошелестела Мишель. — Поэтому складируешь письма Нотта? — фыркнул Фред, кладя одну ладонь на заднюю часть ее шеи. — А ты разве не знал? — притворно удивилась слизеринка. — Удиви меня, — парень приподнялся на коленях, приближая свое лицо к ее. — Я сожгла все письма до последнего после Рождества, — и тогда Фред ее поцеловал. Мишель не целовалась раньше. Чмоки в щеку для Гарри — не в счет. Но Уизли обнимал ее лицо руками и целовал очень мягко. Губы у него были теплые, мягкие, дыхание пахло чем-то сладким, и Мишель притянула его к себе за шею, отвечая на поцелуй. Он осторожно скользнул языком ей в рот, и Махони ответила, слегка выгнув спину. Тело все еще болело от активных движений, но девушке было так все равно. Она даже не хотела переводить дыхание, просто шумно вздохнула и зарылась пальцами в мягкие рыжие волосы. Фред довольно улыбнулся и что-то промурлыкал, потеревшись своим носом о ее. — Ты на кота похож, — прошептала Мишель, снова прикасаясь к его губам своими. Он ухмыльнулся, прикусив ей губу в отместку. — Эй, вы ид… Фредерик Уизли! — Черт! — Махони рухнула с кровати, животом ударившись о колени парня, и уставилась на злую, словно фурия, Гермиону. — Вы чем тут занимались? — она покраснела. — Э-э, — Фред развел руками и поджал губы, — обсуждали Флоренца. Как он тебе? — Не посещаю Прорицания, — отчеканила гриффиндорка. Грейнджер собиралась что-то добавить, но посмотрела на хихикающую Мишель и просто покачала головой. — Давайте быстрее, скоро собрание, — она направилась к двери. — И запирайтесь, хотя бы, — а потом староста поспешила выйти. — Это она нас благословила сейчас? — расхохотался Фред, за ним и темноволосая. Она поднялась с пола, уселась спиной к кровати и лицом к рыжему. — Конечно, — важно кивнула девушка. — Но, боюсь, она права, — Уизли встал на ноги и, как джентльмен, протянул ладонь Мишель. Она подскочила за ним и порозовела. — Я пойду, мне еще к девочкам нужно заскочить. — Увидимся в Выручай-комнате? — спросил Фред, и Мишель кивнула. Парень улыбнулся ей и легко поцеловал, прижавшись своим лбом к ее. — О нет, я не хотел этого видеть! — Ли закрыл лицо руками, заходя обратно в комнату. — А ты не смотри, — весело хохотнула Мишель и, приподнявшись на носочки, быстро чмокнула Фреда. — Увидимся! И, хихикая, побежала в комнату девочек. Там ее уже ждала Гермиона, недовольно скрестившая руки на груди. — Ты чего это? — спросила у нее Джинни, затягивая галстук. — Мишель, — официально сказала староста, — комната мальчиков не предназначена для поцелуев с Фредом. — Погоди, что?! — младшая Уизли завизжала, а потом захохотала. — Он тебе признался? — Признался? Нет, мы просто поцеловались. — Так он тебе не нравится? — расстроилась та. — Джин, — скривилась Махони, — если бы твой брат мне не нравился, я бы не стала с ним целоваться. — Ну, по тебе видно, что он тебе нравится. Ты к нему прилипла. — Что?! — Ага, ты запала на него в прошлом году, — важно кивнула Уизли. — И он на тебя тогда же. Конкретно, причем. Все лето изъел мне мозг разговорами. Мишель раскрыла рот, а потом закрыла его, смущенно почесав щеку. — Что, так и сказал? — А ты не знала? — Да откуда?! — Вот же… — Нам пора, — напомнила им Гермиона, хотя по ее лицу было видно, что разговор еще не окончен. Возможно, сегодня они планируют девичник.