Deprimo

Каждый может стать убийцей, если на то будет причина

Мишель ворвалась в комнату с Аркой Смерти, когда там уже вовсю разворачивалась битва. Всюду мелькали вспышки заклинаний, раздавались крики. — Коллошу! — крикнула она, и Пожиратель, летящий на всех парах к Тонкс, приклеился ботинками. — Спасибо! — поблагодарила ее девушка. — Где ты была? — изумился Гарри, когда Мишель подбежала к нему. Они пригнулись, прячась от заклинаний за огромным камнем. Парень был покрыт пылью, бровь — кровила, но он был жив, пусть и похож на того, кто только что вернулся с поля боя. — Нотт-старший мертв, — сказала она. — Конфундус! Его добила Беллатриса, я пыталась помочь. — Ясно. Остолбеней! — Чем вы думали? — рявкнул около них Сириус. — Ополоумели совсем? — Я видел, как тебя тут пытали! — крикнул ему Гарри. — Локомотор Мортис! — Невилл, — приветливо кивнул подбежавшему мальчику Блэк. — Ты как? — Нормально, кажется. — В него попал… Остолбеней… Круциатус. — Соболезную, — сказала Мишель и умчалась. Невилла действительно было жаль, но он мог ходить, а значит, нужно помочь остальным. На полу перед ней раздался взрыв, и каменная крошка фонтаном окатила ее — появилась выбоина. Мишель оббежала яму по кругу, выдавая один за другим все известные ей заклинания. Поле превратилось в настоящее поле битвы. Мимо пролетел Грозный Глаз, за ним, прикрывая тыл, Кингсли. — Обезъяз! — Остолбеней! — Круцио! — Оппуньо! — Орбис! — Редукто! — Флиппендо! — Круцио! — Экспеллиармус! Мишель даже не видела, кто и что кричал. Все смешалось. Ее схватил за шкирку Люциус Малфой, и девушка саданула ему локтем по лицу. Мужчина закричал, и Махони, обернувшись на него, просто бросила: — Петрификус Тоталус! И побежала дальше. Сириус дрался с Пожирателем неподалеку от Гарри, который тоже бился с одним из черных масок. Тонкс, остановившись внизу каменной ямы, посылала заклинания вверх, в Беллатрису. Долохов уронил на пол Грюма, но Гарри направил на него палочку и выкрикнул защитные чары. — Шел, ты как? — Поттер схватил ее за руку, и они одновременно в разные стороны бросили: — Протего! — Нормально. — Бегите отсюда, — Сириус приблизился к ним, отбиваясь от заклинаний. Мишель оторвалась от мужчин и скользнула в бок, присматриваясь к Беллатрисе. Та палила по говорящим Сириусу и Гарри, но ей усиленно мешала схватка Руквуда и Кингсли. Блэк все еще уговаривал Гарри уйти вместе с друзьями, и Мишель отвлеклась на них, когда кто-то наставил на нее палочку, но мужская рука схватила ее за плечо, и спаситель кинул: — Остолбеней! Мужские руки обхватили ее за талию и затащили под выбоину в камне. Отец внимательно осмотрел Мишель на предмет повреждений, потом выглянул, а после облегченно вздохнул, когда понял, что его ребенок в безопасности. Относительно, конечно, потому что они все еще сражались с Пожирателями в чертовом Министерстве. — Ты чего здесь делаешь? — зашипела на отца Махони. — Тебя забираю домой, — рыкнул он. — Зачем полезла? — Потому что Гарри полез спасать Сириуса, — Регулус нахмурился, не понимая. — И меня никуда забирать не надо! — Дамблдор! — воскликнул Невилл. Из двери, ведущей в комнату, где плавали мозги, выходил Альбус Дамблдор. Его лицо было белым от гнева, а палочка поднята. Мишель даже не стала дальше смотреть, она только видела, как Беллатриса Лестрейндж, оглушив Люпина, вскинула палочку и направила ее на Сириуса. Мужчина этого не видел. Он сражался с Люциусом Малфоем, под глазом которого красовался синяк, и Сириус не смог бы отбить никакого заклинания. Беллатриса пронзила кузена ехидным и довольным взглядом. — Нет! — крикнул Гарри, а потом рухнул, сбитый с ног Руквудом. — Авад… Мишель не думала ни секунды. Когда-то, только выучив это заклинание, она знала — пригодится. Еще Махони точно знала, что для того, чтобы убить, нужно хотеть причинить боль. И девушка успела на долю секунды представить, как Сириус умирает. Как он исчезает по ту сторону Арки, около которой стоял, и от одного из важнейших людей в ее жизни остаются лишь воспоминания. Как гибнет тот, кто заменил ей отца. Ярость взыграла в ее крови, и девушка, вскинув палочку в сторону Пожирательницы, завопила: — Сектумсепра! На несколько мгновений все замерли, а тяжело дышащая Махони видела, как раненная женщина отлетела к стене, упав на пол. Из-под ее тела начала разрастаться лужа темной, словно сам мрак, крови. Руки девушки дрожали, потому что она знала — Пожирательница смерти была мертва. И убила ее сама Мишель, испачкала в этой темной крови руки и погрузилась туда, куда не стоило. — Пригнись! — кинул ей Регулус. — Протего! Откуда ты знаешь это заклинание? — Твой дневник, — кратко ответила Махони, переживая, кажется, сердечный приступ. Дамблдор вбежал в комнату, и бой снова начался. Мишель не видела, чтобы кто-то приближался к Лестрейндж, а сама она и близко не собиралась подходить к женщине. Альбус уложил троих Пожирателей, а после оттолкнул Гарри, показывая ему двигаться в сторону прохода. — Давай за ним, — кивнул Регулус. — Сириус…я… — Мишель охнула, и из ее рта вырвался всхлип. — Я убила ее, так ведь? Регулус поджал губы, но положил руку ей на заднюю часть шеи и чуть приблизил ее лицо. — Да, убила. Но ты сделала то, что должна была, поэтому не смей винить себя. И сейчас не время расслабляться, слышишь? — он чуть встряхнул ее. — Ты нужна нам собранной и готовой защищать и защищаться, поняла? — Да, — судорожно кивнула она, шмыгая носом. Регулус пробежался взглядом по ее лицу, а потом кивнул. — Уходи отсюда. Давай. Она подбежала к Гарри, обхватила Невилла с другой стороны, и они поспешили подальше в Атриум, куда до этого убежал Люциус Малфой. Полы его мантии скрылись на ступенях, и троица ломанулась вперед. Там, около бассейна, сидели Джинни, Рон и Полумна. Они придерживали на руках и Гермиону. — Остолбеней! — кинула в спину Малфоя Мишель, но он отразил и обернулся, останавливаясь. Его лицо исказилось в ярости. Невилл отполз к друзьям, принимая оборонительное положение. — Ты… — прошипел Малфой, смотря на Мишель. — Ты ее убила! — Она это заслужила, — рявкнула Махони. — Авада… — Бомбарда! — выкрикнул Поттер. БУХ. Мрамор, покрывающий пол Атриума, разлетелся на части, и теперь пространство перед ними было покрыто рытвинами. Рядом застонала Мишель, и Гарри бросил на нее быстрый взгляд. Девушка пыталась сдвинуть с себя кусок плиты, пока Джинни пробиралась к ней, чтобы помочь. Волшебная палочка Махони откатилась. — Отдай мне пророчество! — проревел голос Малфоя. — Оно разбилось! — расхохотался Поттер. — И его больше нет! — Не смей врать мне! — мужчина показался впереди, наставив на Гарри палочку. — Нет! — заорал Невилл. — Акцио, пророчество! Но ничего не произошло. Гарри зашипел. Боль в шраме стала ужасной, ему показалось, что череп вот-вот разлетится на куски. Он помахал рукой. — Видишь, пусто! Ты ничего не получишь! — Нет! — заорал Малфой. — Протего хорриблис! Гарри охнул. Черт! На другом конце комнаты показались члены Ордена Феникса. Вместе с ними на той стороне щитовой границы были и ребята, но вот Мишель — лежащая рядом с куском плиты — она была на этой стороне. — Гарри! — крикнул ему Сириус, держась за плечо брата. Они все были подбиты, но они все были живы. — Передай своему хозяину, что ты не справился! — завопила Мишель, стараясь дотянуться до палочки. — Я не виноват, мой Лорд! — почти прошептал Малфой. Его лицо скрючилось. — Зря стараешься… — Гарри! — Он тебя не услышит! — Неужели, Поттер? — сказал высокий холодный голос, и Поттер замер. Высокий, худой, в черном капюшоне и со змеиным лицом… Лорд Волан-де-Морт стоял посреди зала, направив палочку вперед. — Итак, — он посмотрел на замершую темноволосую колдунью, — ты убила ее. Убила мадам Лестрейндж, мою лучшую Пожирательницу. Гарри дернулся было вперед, но Люциус Малфой выскочил перед Лордом, закрывая Поттера. Они наставили друг на друга палочки. — А ты разбил мое пророчество? — вкрадчиво продолжил Лорд. — Что ж, — Волан-де-Морт подошел прямо к Мишель, а после наступил на гранит, лежащий на девушке. Она завопила, пытаясь выбраться, но… — Круцио! Крик превратился в визг, Гарри видел, как Сириус бьется о щит, который никак не могли снять Кингсли и Тонкс, а Регулус бледнеет, смотря на извивающуюся дочь. — Круцио! Еще один крик, а потом она безвольно ослабла. Руки Мишель задрожали, и она не могла даже шевельнуть ими от боли, усталости и пережитого убийства. — Пока хватит, — покачал головой Лорд, а после посмотрел на Гарри. — Целые месяцы подготовки, столько усилий… — он сощурился и наставил палочку на Люциуса, — и вы, Пожиратели смерти, позволили Гарри Поттеру расстроить мои планы. Круцио! — в этот раз кричал Малфой. — Но, хозяин…здесь…он внизу… — Мне больше нечего тебе сказать, Поттер, — спокойно сказал Лорд, переступая через мужчину. — Ты мне слишком часто мешал. Авада Кедавра! У Гарри не было сил даже для того, чтобы защититься. Его голова была пуста, а палочка повисла. Перед глазами стояла картина беззащитного Сириуса, бессознательной Гермионы и ослабшей от пыток Мишель. Но вдруг фонтанная статуя ожила — она спрыгнула с постамента и с грохотом приземлилась между Гарри и Волан-де-Мортом. Заклятие отскочило от ее груди, и статуя распростерла руки перед Поттером. — Остолбеней! — Ордену Феникса удалось прорваться через щит, но Лорда волновало не это. — Дамблдор! — он начал озираться по сторонам. Гарри оглянулся. Перед воротами стоял директор. Волан-де-Морт снова поднял палочку, но старик повернулся и исчез в вихре своей мантии. Статуя тем временем избивала Люциуса Малфоя. Поттер бросился к плите, пытаясь вытащить оттуда Мишель, и к нему на помощь подоспели Сириус и Регулус. Мишель плакала. У нее были окровавлены руки, из разбитой Ноттом губы вытекала кровь, а на ноге красовался новый порез. Кожу девушки покрывала гранитная труха от взрыва, и еще она только что убила человека. Но Гарри еще никогда не видел во взгляде человека столько боли, сколько было в глазах Регулуса, когда освободившаяся Мишель упала в руки Сириуса вместо его рук и исступленно забормотала: — Я думала, она тебя убьет…у меня не было… — Тихо, — Блэк положил руку ей на макушку и поцеловал в лоб, — все нормально. Ты правильно поступила. Все хорошо, — Сириус притянул к себе еще и Гарри, обнимая за плечи двоих детей. Яркий всполох осветил атриум. Перед Дамблдором, в которого летел зеленый луч, опустился Фоукс, заглотив проклятие, а потом птица упала на пол — маленькая, сморщенная и обездвиженная. Вода из фонтана потянула Лорда вниз, заключив его в кокон, а потом бросилась обратно в бассейн. — Гарри, стой! — крикнул ему директор. И тут шрам парня взорвался дикой болью, и он понял, что почти умер — мука была ужасной, это была агония. Он больше не стоял в зале, он был обвит кольцами существа с красными глазами. А потом это существо заговорило устами Гарри: — Убей меня, Дамблдор! — воскликнул он, мучаясь от боли. — Если смерть — ничто, убей мальчика, Дамблдор! Только бы больше не было так больно, подумал Гарри. Но он увидит родителей, и в ту же секунду, когда теплота пробежалась по его телу, кольца существа распустились, боль ушла. Он лежал на полу, лицом вниз. Над ним навис Дамблдор, помогающий ему надеть очки — Как ты себя чувствуешь, Гарри? — Нормально. Ну, не очень, но нормально. Поттер вдруг оглянулся — в Атриуме было полно народу. Когда это случилось? Он растерянно посмотрел на людей. Он что, отключился? На полу отражались языки зеленого пламени, вспыхнувшего вдоль каминной стены, откуда потоком шли колдуны и волшебницы. Министр Фадж, идущий впереди, был ошеломлен. — Он был здесь! — крикнул человек в алой мантии. — Я видел его, мистер Фадж! Клянусь, это был Вы-Знаете-Кто! Он трансгрессировал. На полу все еще извивался Малфой, которого тут же подняли мракоборцы. — Знаю, Уильямсон, знаю. Я сам его видел, — промямли Фадж. — Клянусь бородой Мерлина, — Гарри заметил под его мантией пижаму, — прямо…здесь! В Министерстве! — Если вы спуститесь в комнату Арки Смерти, Корнелиус, — заговорил Дамблдор, — то найдете там несколько плененных Пожирателей смерти, которые ожидают вашего решения. — Дамблдор! Вы…здесь… — Я готов сразиться с вашими людьми, Корнелиус, — прогремел Альбус, — и я готов вновь их победить. Но несколько минут назад вы собственными глазами видели доказательство того, что весь последний год я говорил вам правду. Лорд Волан-де-Морт возродился, пора вам уже внять голосу рассудка! Министр немного помялся, но все же приказал людям вернуться за Пожирателями. Гарри отошел к остальным и присел на пол Атриума около Мишель. Гермиона все еще была без сознания. — Вам нужно в Мунго, — сказал им Кингсли. — Я распоряжусь. Поттер несколько минут смотрел на Сириуса молча. На Сириуса, за которого Мишель сегодня убила человека. Девушка все еще была вся в крови, она прислонилась к плечу Невилла и что-то тихо говорила Полумне, которая увлеченно кивала. — Ну что ж, — пробормотал Поттер, чувствуя, что готов потерять сознание, — неплохо для первого задания Отряда Дамблдора. Они засмеялись. — Это не смешно, — крякнул Ремус, заживляя порез на своей руке, — вы могли погибнуть. — И вы тоже! — возразила Мишель, смотря на Сириуса. Ее глаза снова наполнились слезами, и она села, закрыв лицо. — Мерлин. — Шел, ты правильно поступила, — сказала Джинни. — Кто знает, что еще она бы сделала. — И она пытала моих родителей, так что, спасибо, — кивнул Невилл. — Я знаю, — прорыдала Махони, а потом отняла руки — алые, от засохшей крови — от лица. — Я знаю. Гарри коротко улыбнулся Сириусу, а потом покачнулся и упал в темноту. Сон. Он может поспать спокойно.

***

Мишель покинула Больничное крыло в ту же самую минуту, как узнала, что Тео уже доложили о смерти отца. Гарри как раз пересказывал им все, что сказал ему Дамблдор — и пророчество, и про тетю, и даже про старосту. Семья Уизли была снаружи вместе с Сириусом и Регулусом. Но Махони даже не взглянула на них — она была в больничной пижаме, а раны были обработаны и практически полностью залечены. Некоторые режущие заклинания все еще не были убраны с тела, но девушку волновала лишь одинокая фигура у озера. Сириус пытался окликнуть ее, когда Мишель вылетела из Больничного крыла, но она только махнула рукой и ускорила шаг, проигнорировав обиженный и недовольный взгляд Фреда. Теодор Нотт стоял на самом краю озера, смотря в темную, мутную воду. Его мантия была распахнута, галстук где-то потерялся, а кудри разметались под порывами июньского ветра. — Тео, — тихо позвала его Мишель. У нее было дело, она должна была передать слова его отца. Не могла лишить Теодора подобного знания. — Думал, ты не появишься, — пробормотал он, оборачиваясь на Махони. Парень вздрогнул. — Знаю, — пожала она плечами, — не красавица. — Мой отец… — Тео откашлялся, борясь с слезами, — он…ты видела… — Я была последней, с кем говорил твой отец, — сказала Мишель, поджимая губы. Тео вскинул на нее глаза. — Как это случилось? — Он был ранен — не сильно, но обездвижен. Беллатриса решила его добить. Я пришла, но было уже поздно, — фразы вырывались из нее сухими обрывками, но Мишель не могла заставить себя говорить иначе, ведь тогда она разрыдается. — Я убью ее, — в глазах младшего Нотта полыхнула ярость. — Я уже, — тускло пробормотала Мишель. — Что? — В Министерстве я убила Беллатрису Лестрейндж, — четко сказала она, а потом шмыгнула носом. — Жаль, что ты не смог. Тео кивнул. — Последними словами твоего отца…были слова о тебе, — вырвалось у нее, и Нотт зажмурился. — Он просил передать, что он гордится тобой и что он любит тебя. Он помотал головой, и Мишель приблизилась к нему. — Твой отец, может, и не был хорошим парнем, но перед смертью он сменил сторону — он помог мне, и он любил тебя, и он… Кудрявый рухнул перед ней на колени, сотрясаясь в тихих рыданиях, и Мишель обхватила его за плечи, позволяя уткнуться ей в живот. Парня штормило, он дрожал, всхлипывал и плакал, надрывно, как будто потерял что-то очень важное. Также сильно он рыдал, сидя у ее кровати в Больничном крыле. Махони зарылась пальцами в темные кудри и слегка взъерошила их, ласково поглаживая его по голове. — Он очень тебя любил. — Знаю, — прохрипел Нотт. — Он страдал? — спросил Тео как-то судорожно. — Он страдал?! — Недолго. Он стремительно поднялся на ноги, стирая слезы. Парень собирался было уже уйти, как вдруг его остановило нерешительное: — Ты хочешь забрать кулон? — спросила Мишель, теребя цепочку. Тео повернулся. Его глаза были красными от слез, но она видела в них странное понимание. — Что? — Твой отец…он сказал, что это принадлежало твоей матери. — Наверное, ты ему понравилась, раз он тебе это рассказал, — фыркнул Тео. Его глаза сощурились, и он приблизился к Мишель, хватаясь за цепочку, как его родитель часами ранее. — Я не просто так его подарил, и я не собираюсь требовать его обратно. — Мне так жаль, — выдохнула она. Махони приподнялась на носочки и обхватила его за плечи, обнимая. — Мне очень-очень жаль, что он… — Тс-с. Не надо. Не говори вслух. Нотт отстранился, а потом поцеловал ее в лоб, задержав губы на сухой от ветра коже. — Спасибо, что рассказала, — пробормотал он, прижавшись носом к ее брови. — Спасибо. — Я должна была. — Придешь на похороны? — спросил Тео нерешительно, и Мишель округлила глаза. — Не знаю? Но… — она замялась, — если ты хочешь меня там видеть, я… — Хочу, — кивнул Тео. — Очень хочу. Я напишу тебе, ладно? — Тео, — попыталась остановить его. — Не надо, — покачал головой кудрявый. — Я хочу побыть один, просто… мне нужно… — Я понимаю. — Пока. — Береги себя. И он ушел. Тео обошел озеро, а после направился на опушку леса, к Хогсмиду, чтобы забыться там, и Мишель решила вернуться в замок. В Больничном крыле теперь столпились и все Уизли, и Блэки, и даже некоторые преподаватели. Гермиона, очнувшаяся и довольная, сидела на кровати около Рона и читала газету вслух, чтобы и остальные были в курсе. Невилл, нос которого принял нормальную форму и вернулся в свой размер, занял стул между двумя кроватями, а Полумна полулежала на соседней и читала «Придиру». — Что нового в школе? — спросил Гарри, пытаясь отвлечься. Он кивнул вернувшейся Мишель, которая теперь стояла за ширмой, переодеваясь в обычную одежду. Ей не хотелось и дальше щеголять больничной пижамой, хотя Махони признавала ее удобство. — Флитвик избавился от болота Фреда и Джорджа, — сказала Джинни, подмигивая братьям, которые перебрасывали маленький фейерверк Сириусу. — Правда, один крошечный кусок под окном он уничтожать не стал. Обнес канатом. — Зачем? — удивилась миссис Уизли, все еще не простившая сыновьям эту выходку. — Он сказал, что это образцовое колдовство. — Да он просто решил им памятник поставить, — прикрикнула из-за ширмы Мишель. — Эй, это же отличная идея! — хохотнул Джордж, а потом состроил виноватое лицо, когда его фейерверк угодил прямо в лицо Регулуса. Тот недовольно фыркнул и надменно сложил руки на груди, пытаясь всем видом показать, что подобное его совсем не интересует. — Значит, завтра вместе идем на пир? — спросила Мишель, выходя из-за ширмы. Она закуталась в толстовку Фреда и присела около рыжего, но он ее даже не обнял. — А мы сегодня уезжаем, — миссис Уизли огорченно. — Тогда, мы встретимся на вокзале, — кивнул Гарри. Он покоился на хмурого Фреда, но не сказал ли слова, просто счастливо вздохнул. Хорошо. Уизли поспешили покинуть Больничное крыло, оставляя ребят вместе. Мишель пересела к Гарри и склонила голову к его плечу, а потом тихо и нежно прошептала: — Кстати, надо поговорить о том, что мне передал старший Нотт перед тем, как умер. Черт.