Deprimo

Тот, кто обладает силой рано или поздно будет вовлечен в сражение. Первыми гибнут в этом сражении наивные простаки

18 января 1997 Гарри ходил как в воду опущенный. Дамблдор дал ему задание, и Мишель хотела бы помочь, но ее голова была занята совсем другими вопросами. Во-первых, она упросила профессора Снейпа переправить ее в Гринготтс, чтобы выяснить точную дату своего рождения (Регулус ей в этом вопрос помочь не смог). Отец смущенно и виновато мялся в письме, но сказал, что понятия не имеет, когда ее мать родила. Однако он попросил обязательно сообщить ему дату ее рождения, чтобы мужчина мог наверстать «все пропущенные им праздники». Подобная формулировка лично Мишель пугала, зная желание родителя восполнить пробелы их общения, но она лишь надеялась, что ему хватит ума просто прислать ей открытку. Они с Фредом все еще хотели официально пожениться в день ее совершеннолетия, но точной даты Махони не знала, а вот гоблины ее знать должны были. Во-вторых, сегодня вечером директор Дамблдор ждал ее у себя в кабинете для очень важного и конфиденциального разговора. И вот, в назначенное время, Мишель вошла к старику, кивая. — Здравствуйте. — Здравствуй, проходи, садись, — девушка устроилась на стуле и приготовилась слушать. — Ты, вероятно, уже знаешь о задании, которое я дал Гарри? Директор посмотрел на нее из-за своих очков-половинок, и она кивнула. — Не знаю, правда, как он это сделает. Но Гарри находчивый. Придумает. — Верно. Дамблдор важно кивнул и немного помолчал. Он сложил руки на животе и вздохнул. — А я знаю о задании, которое получил Драко, — Мишель окаменела. Она посмотрела на директора, сжав губы. — Не знаю, о чем вы. — И о клятве, что ты принесла его матери. — И что теперь? Сдадите меня в Азкабан? — Нет, — улыбнулся директор. — Мишель, видишь мою руку? — Да, сэр. — Что думаешь? — Что вам не очень долго осталось, — честно сказала девушка, откидываясь на спинку кресла. — Вы коснулись крестража? — Да. Кольца Мраксов, которое я уничтожил. — И зачем вы мне это говорите? — Скажи, Нарцисса Малфой просила тебя закончить дело, если Драко не справится? — полюбопытствовал Дамблдор. — Да, — огорченно кивнула Мишель. — Но это не было изначально оговорено, а потом я уже не смогла отказаться. — Что ж, тогда я рад, что ты исполнишь это. — Простите, что? — воскликнула девушка, подпрыгивая на кресле. — Вы хотите, чтобы я вас убила? Я вот сейчас правильно услышала? — Да, мисс Махони, вы все верно услышали, — кивнул директор, явно довольный ее реакцией. Он закинул в рот лимонную дольку и улыбнулся. — Я умираю. А Драко вряд ли сможет взять это на себя. Его душу еще можно спасти. — А что по поводу моей души? — вскочила с места Мишель. — Почему моя душа вас не интересует? — Потому что твоя магия начала тебя подводить, — сказал Дамблдор. — Ты так сильно погрузилась в тьму, что энергия твоего тела перестраивается сейчас, поэтому ты не можешь даже свет зажечь, Мишель, и мне очень жаль. Я понимаю, что ты делаешь это лишь из любви к своей семье. Махони опустила взгляд, сжав кулаки. Про проблемы ее магии никто не знал. Простейшие чары ее не слушались, она даже вазу не могла починить. Магия билась в ее жилах, скрипела и обвивалась вокруг костей, менялась, и по ее венам больше не струилось тепло — теперь ее всегда сопровождал адский холод, куда бы она не шла. Грин-де-Вальд сказал, что это нормально. Что это скоро закончится. — Это скоро закончится, — повторил ее мысли Альбус Дамблдор. — И тогда ты будешь наделена силой, о которой даже я не могу помыслить. — Я не совсем понимаю, — призналась Мишель. — Видишь ли, — директор чуть наклонился вперед, — мы рождаемся со стихийной магией, циркулирующей по нашему телу. Всплески происходят чаще всего в детстве именно поэтому. В теле не обученного волшебника эта магия не поддается контролю. — Да. — Во время обучения же, мы учим светлую и простейшую магию, поэтому наша сила выстраивается спокойной рекой. Например, мисс Грейнджер, — Мишель нахмурилась. — Чудесная волшебница, умная, талантливая. Но, если она сейчас начнет изучать темную магию, то не сможет овладеть ей даже за три года, или за десяток лет. Ты же начала свой путь давно, Мишель, поэтому твои силы меняются. Становятся более опасными. Но, — директор вскинул вверх палец, — твоя натура — добрая. Ты делаешь это из-за любви к Гарри, Сириусу, Регулусу, мистеру Уизли, мисс Грейнджер и остальным. Твоя душа полна света. Поэтому сила, пусть и становится темной, все же остается доброй. — Значит, — Мишель принялась лихорадочно соображать, — волшебники имеют либо светлый набор, либо темный. Но такие как я получают и то, и другое? — Да, — кивнул Дамблдор. — Профессор Снейп тоже терял магию на некоторое время. И Регулус, я уверен, испытывал трудности. Но это нормально. — Ясно, — вздохнула Мишель. — И я должна буду вас убить? — Да. — Ясно, — повторила она. — А можно мне лимонную дольку? — Бери, — директор добродушно улыбнулся и подтолкнул к ней вазочку, девушка закинула в рот конфету. — И это все, что вы хотели мне сказать? — Еще я хотел поздравить тебя с помолвкой, — Махони схватилась за руку и ахнула. — Не переживай, я сохраню это в тайне. Мистеру Уизли с тобой очень повезло. — Спасибо, сэр, — и тут девушка посмотрела на него с надеждой. — А вы не знаете, когда я родилась? — Зачем тебе это? — Мы хотим пожениться, как только мне исполнится семнадцать, — чуть смущенно призналась темноволосая, и взгляд Альбуса зацепился за ее седую прядь. — А я и не знаю, когда этот день. — Ты родилась тридцатого апреля, немного раньше срока, — кивнул Дамблдор. — В Вальпургиеву ночь. Мишель улыбнулась. — Красивая дата. — Верно, — Дамблдор взял еще одну конфету, — когда я умру, присмотри за ними и за собой. — Обещаю. И впервые обещание, данное Мишель кому-либо, не давило камнем на ее сердце. — И еще кое-что, — сказал директор. — Да? — Я недооценивал тебя и твою вовлеченность, и это моя ошибка, — Мишель нахмурилась. — Все то время, что ты провела на собраниях Ордена, я видел в тебе ребенка, но недавно я прозрел, когда понял, что именно ты успела сделать. Ты напоминаешь мне старого друга, — чуть горько сказал Дамблдор, говоря, очевидно, о Геллерте. — И я также понимаю, что, пусть ты еще совсем дитя, ты одна из сильнейших наших сторонников. Поэтому на твоих плечах обязанностей больше, чем на плечах других. И я хочу добавить тебе работы, потому что ты должна об этом знать. — О чем вы, сэр? — не поняла девушка. Дамблдор взмахом палочки заглушил портреты, а потом серьезно посмотрел на нее. — Нам нужно поговорить о том, почему Гарри стал змееустом. 1 марта 1997 Мишель осторожно поставила на тумбочку около постели Рональда цветы и опустилась на стоящую рядом койку, на которой сидел Гарри. — От Амортенции такого эффекта не бывает, — заметил Поттер, смотря на друга. — Как и от зелья близнецов, — кивнула Гермиона, стирая слезы. — Эй, — Гарри потрепал подругу по плечу, — с ним все будет хорошо. — Но Слизнорту-то зачем его травить? — всхлипнула Грейнджер, привалившись к Поттеру. — День рождения у Рона получился не из лучших, — попытался разрядить он обстановку. Был вечер, в Больничном крыле кроме них почти никого не было. Гарри, Мишель и Гермиона умостились на постели, соседней с кроватью Рона. Около самого пострадавшего на стуле сидела Джинни, а Фред и Джордж, нахмурившись, стояли в ногах. — Да, совсем не так мы надеялись вручить ему наш подарок, — сказал Джордж, передавая Джинни большой сверток — она положила предмет на тумбочку. — Ему понравится, когда он проснется. — Если он проснется. — Когда, — отрезала Гермиона. — Она права, — кивнул Гарри, — мадам Помфри сказала, что Рону придется полежать здесь примерно неделю, настой руты попить. — Мерлин, какое счастье, что ты вспомнил о безоаре, — пробормотал Фред, смотря на младшего брата. — Счастье, что он там оказался. — Мама с папой знают? — спросил Джордж у Джинни. — Они сейчас у Дамблдора, уже тут были. Но скоро опять вернутся. — Яд в вине, — тихо сказала Мишель. — Зачем Слизнорту отравленное вино? — А он не мог подсыпать яд в бокал, пока ты не видел, Гарри? — спросила Джинни. — Да зачем ему травить Рона? — Понятия не имею, — пожал плечами Фред. — Может, он хотел тебя отравить и просто бокалы перепутал? — А Гарри ему зачем травить? — спросила Джинни. — Слизнорт сказал, что он давно купил это вино, — поведал им Гарри. — И что он хотел подарить его Дамблдору. — Значит, кто-то об этом знал, — подвела итог Гермиона. — И захотел отравить Дамблдора. Мишель переглянулась с Поттером, и он слегка вскинул брови. Темноволосая отбросила со лба седую прядь и поджала губы. Гарри вздохнул — он ничего не мог доказать или сделать, не подвергнув саму Мишель опасности. — Вы опять это делаете, — нахмурился Фред, скрестив руки на груди. — Делаем, что? — не понял Гарри. — Вы опять переглядываетесь. Рассказывайте давайте, что уже стряслось. — Не надо, — Гермиона толкнула Поттера в бок, — ты не можешь всерьез верить ему, Шел! — хрипло сказала девушка. — Мы не можем отрицать такого варианта, — осторожно сказала Махони, снова переглянувшись с Гарри. — Да о чем вы? — Гарри думает, что Драко Малфой — Пожиратель, — закатила глаза Гермиона. — Не важно, — насупился Поттер. — Забудем об этом. — И почему Мишель тебе верит? — спросила Джинни. — У меня есть причины доверять Гарри, — спокойно ответила на это темноволосая. И тут вдруг Рон неожиданно прохрипел: — Ерм-ин-а-а-а, — а потом он захрапел, что-то неразборчиво пробормотав. Дверь распахнулась, заставив всех их подпрыгнуть. К ним приближался Хагрид, оставляя за собой цепочку грязных шагов. — Целый день в лесу проторчал. Арагогу хуже стало, я ему книжку читал. А тут мне про Рона сказала профессор Стебль, как он? — Неплохо, — ответила Джинни. — Говорят, все обойдется. — Не больше семи посетителей одновременно! — воскликнула мадам Помфри, выглядывая из кабинета. — Хагрид седьмой. Мадам Помфри недовольно сощурилась, потом очистила следы на полу и, фыркнув, вернулась в свою комнатку. — Кто ж это ему зла-то пожелал? — Мы вот и думаем. Но ничего не знаем. — Может, кто против гриффиндорской команды зуб отрастил? — предположил Хагрид, обеспокоенно чеша бороду. — Кэти, Рон. — Не думаю, что кто-то захочет уничтожить команду, — сказал Фред. — Насчет квиддича я не уверена, — кивнула Гермиона, — но связь между покушениями есть. — Это какая? — Во-первых, оба предполагали смертельный исход, но не случилось — просто по случайности. Во-вторых, ни ожерелье, ни яд не попали к тому, кому они предназначались. И это ужасно, — Гермиона посмотрела на лежащего на постели Рона, и ее глаза наполнились слезами. — Им безразлично, сколько людей они прикончат, пока не доберутся до своей настоящей жертвы. Грейнджер закрыла лицо руками, и Гарри обнял ее за плечи. Джинни нахмурилась. Прежде, чем кто-то успел ответить, двери опять распахнулись, и в крыло вошли мистер и миссис Уизли. Молли подошла к Гарри и обняла его так, что парень перестал дышать. — Дамблдор рассказал нам про безоар, что ты спас Рона. Ах, Гарри! Ты спас Джинни, Артура, теперь и Рона. Если подумать, половина нашей семьи тебе жизнью обязана, — миссис Уизли отстранилась и обняла его лицо руками. — Вот, что я тебе скажу: день, когда Рон решил занять в Хогвартс-экспрессе купе с тобой, был счастливым для нас днем, Гарри. Они недолго сидели возле постели сына, потом мадам Помфри собиралась выгонять всех лишних — ведь только семерым можно было находиться внутри. Но Гарри, Гермиона и Мишель поспешили на выход, успев быстро попрощаться с Уизли. Мишель легко поцеловала Фреда в губы и пообещала, что зайдет завтра. 9 марта 1997 — Я поверить не могу, что ты позволил Маклагену играть, — возмущенно бормотала Мишель, сидя с ними за столом Гриффиндора. — Спасибо за поддержку, — кисло отозвался Гарри. — Ну а что ты хотел? — кинула она. — Он тупой и хвастливый. — О, я рад, что ты поняла все про Уизли, — рядом возник Маклаген, сверкая улыбкой. — Я говорила про тебя, — мило ответила ему Мишель, а потом сразу же повернулась обратно к Гарри. Она приблизилась к Избранному и прошептала прямо на ухо. — Я знаю, где находится еще один крестраж. Поттер громко подавился тыквенным соком, а после выплюнул его обратно в кубок. — Чего? — прохрипел он, потянувшись за салфеткой. — Ага. — И где? — Все тебе расскажи, — ухмыльнулась Махони. А потом лицо ее стало серьезным. — С ним будут проблемы. — Ты снова про меня? — спросил Маклаген. — Конечно, — важно кивнула девушка. — Мне же говорить больше не о чем, только о тебе. Гарри прыснул. — Я серьезно, Поттер, — темноволосая поднялась со скамейки и закинула сумку на плечо. Потом потрепала Рона по волосам, — убери этого идиота из команды. И ушла. Она поспешила войти в пустой туалет Плаксы Миртл, а после, коснувшись портала, перенеслась в Нурменгард. И тут же рухнула на колени, прячась в высокой траве. Крепость была в огне. Ее окружили люди в черных масках, и все они кричали, зажигая огонь все больше и больше. В ближайшем к Мишель огне показалась призрачная фигура, и Махони не могла понять сначала, почему Пожиратели не заходят в дом. Они не могли. Защита не пропустит их. Пока что не пропустила. Но защита Нурменгарда строилась на целостности замка, а первичный барьер они уже сняли, напоив его кровью. Если башня падет… Мишель не хотела об этом думать. Впереди своих соратников стоял Волан-де-Морт, довольно смотрящий на мечущегося призрака. Мишель сжала губы. Если они сожгут Нурменгард, то Грин-де-Вальд застрянет в небытие навсегда, потому что место, в котором он заточен, будет уничтожено. Зачем? Зачем они пришли сюда? Что было у Грин-де-Вальда, что нужно было Лорду Волан-де-Морту. Мишель вздрогнула. Крыша начала обваливаться. Геллерт метался внутри, пытаясь выбраться наружу, а стоящий впереди всех темноволосый Пожиратель смеялся и жег сад. Девушка сосредоточилась. У нее не получалась трансгрессия слишком хорошо, но она могла переместись на несколько метров. И Нурменгард убрал аппарационный барьер, так что она сможет попасть внутрь. Она сосредоточилась. Первые мгновения ничего не происходило, а потом в животе появилось странное чувство. Махони представила в голове главный зал, дальний угол, крыша над которым все еще держалась, а потом живот дернуло, во рту появился привкус крови, и она рухнула на паркетный пол, тут же откатившись, когда обломок крыши откололся и полетел на нее. — Что ты здесь делаешь? — закричал Геллерт, оказываясь рядом с ней. Мишель подскочила на ноги и поспешила оглядеться вокруг. Пол странно вибрировал, казалось, он готов был обвалиться. — Тебя тут быть не должно, — сварливо произнес колдун. — Что они здесь делают? — Мишель полетела к полкам, пытаясь найти то, что ей было нужно. — Я услышал лишь фамилию «Малфой», — сказал Грин-де-Вальд. — Полагаю, мальчишка проследил за тобой. — Его мать достала мне портал, — фыркнула девушка, ища сосуд. — Стой, возьми ее, — мужчина указал на книгу, которую Махони собиралась бросить. — Это — самая полезная книга из всего моего арсенала. Я сам ее написал. Бери. — Я не могу. — Бери сейчас же и уходи! — рявкнул он. — Без тебя не уйду! — упрямо заявила Мишель и засунула книгу в сумку. — Да! — она достала с полки стеклянный шар, который Грин-де-Вальд показывал ей, говоря об обскурах. — Ложись! — Протего! — крикнула она, а потом откатилась по полу, чтобы на нее не рухнуло горящее полено. — Там еще кто-то! — раздался ор, и Пожиратели заметили ее в окне. — МАХОНИ! — проорал Волан-де-Морт. — Ты хочешь меня с собой взять? — изумился мужчина. — Да. — Но я… Пол под ними обвалился. Мишель с диким криком рухнула на другой этаж, попадая прямо под огонь, и снова закричала, чувствуя, как пламя вспыхнуло на ее школьной мантии. — Агуаменти! — простонала она. Спина не чувствовалась, по крайней мере, левая лопатка. Было больно, и что-то там пульсировало. — Убирайся отсюда! — рядом приземлился волшебник, и Мишель впервые увидела на его лице нечто вроде беспокойства. — Забирайся, — хрипло сказала она, показывая на шар. Грин-де-Вальд сосредоточился, а потом начал светиться голубым сиянием, превратился в безликую тень. Та скользнула в стеклянный шар, и Мишель, наложив на него чары неразбиваемости, кинула шар в сумку. Девушка снова рванула вперед. — Протего! Она кинулась в дальний угол комнаты, засунула руку в карман мантии, а потом поняла, что мантия осталась там, где она рухнула. Там же остался и портал. Вот только она не могла притянуть его магией, Манящие чары не подчинялись ей некоторое время, и Махони выругалась, не думая, что они так скоро ей пригодятся. Снаружи послышались крики, а потом раздался оглушительный грохот. Крыша Нурменгарда была окончательно разрушена. Мишель закрыла лицо руками. — Вспыхни! — крикнула она, выбрасывая палочку в сторону Пожирателей, и кто-то закричал. Она неудачно дернула рукой, и лопатку снова пронзила боль. Девушка огляделась. Последним ее убежищем оставались лишь стены, которые все еще держались. Впереди были обломки того, что некогда было красивым замком Геллерта Грин-де-Вальда, превращенным потом в тюрьму. Мишель пыталась придумать, как пробраться вперед. Туда, где лежала ее мантия и путь отсюда. Впереди была огромная прогалина в стене, и прямо перед ней стояли двое Пожирателей, палившие невербальными чарами в ее сторону. Девушка поморщилась. Вот кто придумал эти невербальные чары? А как она даст знать другим о том, что ей нужна помощь? Может быть… Махони вдруг посмотрела на палочку и расстроенно вздохнула. Даже если она уберет руну, скрывающую ее от надзора, то это место полно магии — никто не будет искать ее в Альпах. И тут вдруг она ахнула, залезая в сумку. Фальшивый галлеон! Галлеон, который сделала Гермиона, чтобы члены Отряда Дамблдора могли связываться друг с другом. Мишель специально носила его с собой на всякий случай, и сейчас ей этот галлеон очень пригодится. — Бомбарда! — крикнула она, указывая палочкой на Пожирателей. — Диффиндо! — Мишель вскрикнула и пригнулась. По щеке потекла кровь. Режущее заклинание задело ей лицо, но она четко видела, из чего сделала вывод, что задело ее не сильно, и рана всего лишь на виске. Возможно, она от этого и не умрет. — Гербивикус! Перед Нурменгардом выросла высокая стена зарослей. Плотные стебли переплелись между собой, давая ей пару мгновений форы. Она быстро передала послание через галлеон, а после — бросилась за мантией. Коснулась портала, но ничего не произошло. Махони охнула и выглянула через прогалину в шатающейся стене. В паре метров от замка потрескивал, переливаясь, барьер. Портал бесполезен. Она застряла здесь.