Deprimo

Нет такого понятия, как справедливость. Если уж мне суждено сгореть, то я хочу гореть ярко

14 сентября 1997 — Я бы на тебе женился, — пробормотал Тео, когда Мишель, завязав волосы в пучок, опустилась на кровать около него. Его немного потряхивало после сегодняшних занятий, но еще больше парня трясло, когда он понимал, что сейчас Мишель собирается для того, чтобы проникнуть в дом Малфоев. Драко, нехотя, рассказал ей, как обойти защиту, потому что заклинания доверия не было и в помине, а другие чары могли укусить в ответ за просто так. Она натянула джинсы, накинула толстовку, слишком большую для ее тела, а потом улыбнулась ему. — Почему не женился еще? — насмешливо спросила девушка, и Нотт приподнялся на локтях, а потом дернул Махони на себя, заставляя опуститься сверху. Бросил взгляд на часы. До ее ухода оставалось всего десять минут. — Потому что не нашел места. — Места? — ее брови почти коснулись границы волос надо лбом. — Тебе нужно особенное место? — А ты предлагаешь что-то другое? — Можем пожениться на кухне Хогвартса, — промурлыкала темноволосая, приближая свое лицо к его. Девушка толкнула нос Тео своим, а потом захихикала. — Ты только представь. Я, ты, камин… — Тео улыбнулся, — и толпа домовиков, которые захотят подержать над нами свечку. Нотт взвыл, а потом расхохотался. — Ты ужасна! — Но ты меня и такой любишь, да? — спросила Мишель, и Тео серьезно кивнул. — Я люблю тебя любой. Главное, чтобы ты была жива. — Об этом я хотела попросить тебя, — честно призналась она, поджав губы. — Я знаю, что ты…что ты любишь меня, и я уверена, что ты захочешь полезть в пекло, но, пожалуйста, не надо. — Что? — Не лезь в пекло. — Я тебя услышал, — раздраженно буркнул Нотт, зарываясь пальцами в собственные кудри. — С чего бы? Я уже говорил тебе: я не буду отсиживаться. — Тео, я буду… — Изображать камикадзе. — Я буду на первой линии, понимаешь? — отчаянно воскликнула Мишель. — Я буду там, рядом с Гарри, Гермионой и Роном. Потому что такую я себе выбрала работу, и теперь не смогу отделаться. Я должна быть там. — Кому ты должна? — с вызовом спросил Тео, и его пальцы сомкнулись на женском подбородке, заставляя посмотреть в глаза. — Ты никому не должна. — Пожалуйста. — Иди к черту, Мишель, — рыкнул он ей прямо в губы, — пока ты будешь впереди, я буду стоять рядом и прикрывать спину. А теперь захлопнись и больше мы на эту тему не говорим. — Тео. — Замолчи. Мишель раздраженно вздохнула и закатила глаза. Она посмотрела на часы, стоящие на тумбочке около его кровати, а потом поднялась на ноги и проверила завязанные шнурки. План у нее, по мнению Тео, был максимально тупой, но он уже успел понять, что в их компании других планов просто не бывает. Мишель выберется из Хогвартса под скрывающими ее чарами, а потом аппатирует к дому Малфоев, проникнет туда и заберет Сириуса. На словах это сделать слишком просто, но на деле же… Тео не знал, какой она вернется, если она вообще вернется, поэтому он сел на постели, а потом привлек девушку к себе. — Что? — спросила она, натягивая еще и куртку, в кармане которой припрятала Оборотное зелье, украденное из запасов Снейпа. — Я хочу кое-что сделать, — сказал Тео. — Дай руку. — Зачем? — упрямо нахмурилась Мишель. — Дай руку, — рыкнул Нотт, и девушка подчинилась. Слизеринец снял с руки перстень Ноттов, который носил со смерти отца, а потом надел его на указательный палец брюнетки. Перстень слегка уменьшился, чтобы не слететь с ее руки, и Тео поднял на Мишель глаза, видя в них полное непонимание того, что сейчас происходило. — Я люблю тебя, — на выдохе сказал он. — И я хочу, чтобы ты это помнила, чтобы все это знали — даже если мы не поженимся, ты теперь часть дома Ноттов. — Тео, ты говоришь так, как будто собрался умирать, — сощурилась Махони. — Ты собираешься сделать что-то очень тупое, пока меня не будет? — Нет, — усмехнулся Тео. — Тупое тут делаешь только ты. Но это кольцо приведет тебя домой, если нужно будет. — Мой дом на Гриммо, — мягко покачала она головой. — Теперь у тебя есть второй дом, — дернул уголком губ парень, и Мишель склонилась к нему, целуя. Ее дыхание пахло полынью и какой-то травой, которую Тео не мог распознать. Девушка целовалась нежно, но что-то в этом поцелуе ему не понравилось: будто на губах у Мишель хранился странный травяной привкус. Когда Тео понял, что произошло, было уже поздно. Его руки и ноги не слушались, а в голове появился странный туман. Мишель вытерла губы и с жалостью посмотрела на одурманенного парня. — Прости, — зашептала она, накрывая Тео одеялом, — я вернусь, ты даже не успеешь посмотреть два сна. Но мне нужна гарантия, что с тобой ничего не случится. Спи. — Шел, — еле ворочая во рту языком, начал Нотт. — Засыпай, любовь моя, — пробормотала Мишель, и он, на грани сознания, ощутил поцелуй в лоб, — спи сладко. И Тео уснул. Мишель подхватила небольшой рюкзак со всем, что носила с собой, а потом взяла палочку, набросила на себя чары дезиллюминации и поспешила выйти из гостиной Слизерина. К ее радости, Пьюси в этот момент тоже выходил, поэтому ни у кого не было вопросов, почему картина открывается сама собой. Девушка скользнула на первый этаж, к дверям, около которых дежурил один Пожиратель. Дежурные всегда носили маски, поэтому узнать их было невозможно, но Махони быстро вытянула палочку и шепнула: — Конфундус! Пока мужчина (или, это была женщина?) приходил в себя, Махони вышла из главных дверей и побежала к воротам так быстро, как только могла. В ее голове билась лишь одна мысль: Сириус. Сейчас она спасет Сириуса, и он вернется домой, где о нем будет заботиться Андромеда, Люпин и Тонкс. Они присмотрят за мужчиной, а потом война закончится и… Ничего себе. Мишель помнила Малфой-мэнор после той памятной вечеринки на Йоль, но сейчас он приобрел немного пугающий вид. Девушка втянула носом воздух, и ее пальцы закололо от концентрации темной магии в этом месте. Она чувствовала, как зудит и вибрирует воздух вокруг, словно ядро темной материи поселилось внутри, стало холодно и как-то страшно, но Мишель не собиралась отступать от намеченного. Малфой-мэнор во всем своем великолепии утопал в чернильной темноте холодной осенней ночи, в окнах горел свет, переливающийся узором от блеска громоздких люстр, но даже этот свет был тусклым и безжизненным. Заходя внутрь и направляясь к камерам, куда Драко объяснил ей дорогу, Мишель вспомнила, как читала книгу по зодчей магии. Все древние дома, созданные для чистокровных семей, были живыми. Конечно, она представляла, что это такое. Дом на Гриммо-12 был абсолютно точно живым, и дело не в портретах. Шторы, кресла, люстры и даже камин — все это дышало, наполняло магией каждый миллиметр. Малфой-мэнор же, наоборот, умирал. Магии тут было предостаточно, но вся она выпивала жизнь из этого места до последней капли, поэтому свет был тусклым, окна, несмотря на чистоту, слишком мутными, а пол, мраморный и жесткий, ощущался, словно сгнившие доски. — Корбан? — послышался позади голос, и Мишель выругалась, но расправила плечи и обернулась. Вздрогнула. Люциус Малфой выглядел отвратительно. Его некогда прилизанные и благородно-серебряные волосы сейчас были неряшливо зачесаны назад, будто мужчина всеми силами пытался поддержать свой привычный лоск. Он похудел, под глазами его залезли черные круги, и Мишель подумала, а не надел ли он очки в толстой оправе. И кожа… Малфои, как и все чистокровные семьи преимущественно, славились своей аристократичной бледностью кожи, под которой можно было даже просмотреть голубые вены, но он. Кожа Малфоя пожелтела, была покрыта жирными пятнами от пота, лоб покрыла испарина, а крылья носа странно покраснели. — Что ты делаешь здесь? — нахмурился Люциус, подходя ближе. — У меня особое распоряжение, — оскалился «Яксли». — Это как-то касается твоего посещения Хогвартса? Да, точно. Хогвартс и приехавший его проверить Яксли. Тео сказал, что Мишель очень повезло, что мадам Помфри хватило смелости не пустить тогда Пожирателя в Больничное крыло. Махони еще не оправилась после урока маггловедения, и все тело болело и скрипело от темных чар, пущенных прямо в нее на глазах других студентов. — Все-то тебе надо знать, Малфой, — фыркнул «Яксли», и Мишель понадеялась, что мужчина и тут говорит в той же манере, какую она помнила. Видимо, да, потому что Люциуса слегка вздрогнул, а потом кивнул. — Помочь? — Сам справлюсь, — «Яксли» сощурился, а потом направился прямо вниз, и был рад, что Малфой за ним не последовал. Как только светлая макушка хозяина (весьма условного) скрылась за поворотом, Мишель прислонила руку к голове и ахнула. Одна из прядей Корбана стала прядью Махони. Драко предупреждал о таком. Каким бы хорошим не было зелье, оно было создано для того, чтобы причинить вред жителям дома, поэтому магия зодчих работала как Гибель Воров — медленно смывала все, что могло бы скрыть преступника. — Черт, — прошипела Мишель, подходя к спуску в темницы. Внизу было…пусто. И мерзко. И до странного холодно, но также и влажно, и, как будто, что-то там внутри подогревало странную тревогу в ее животе. Тюремные камеры, сделанные в подземельях Малфой-мэнора, напоминали Мишель бывшую комнату Грин-де-Вальда. Они были большими, широкими, но на стенах висели оборки кандалов. Иллюзия свободы и выбора. Мишель миновала два коридора подземных катакомб практически в полной темноте, не решившись зажечь огонек на палочке. Становилось все холоднее и холоднее, а Оборотное зелье ослабело настолько, что Мишель почти полностью вернулась в собственное тело, пусть язык до сих пор ощущал горечь отвара. Наверное, она слишком много добавила. И тут вдруг она услышала. И почти рассмеялась. Сириус Блэк, измученный и голодный, грязный, словно бродячий пес, сидел прикованный к стене на полу собственный камеры и во всю глотку горланил Baby’s in Black, пытаясь, кажется, заставить кровь идти через уши. Мишель даже удивилась, что она раньше его не услышала. Как только мужчина увидел ее, песня оборвалась, и он поперхнулся концом припева, ошарашенно глядя на племянницу. — Ты что тут делаешь? — спросил он, шипя что-то подозрительно матерное себе под нос. — Как что? — наигранно ахнула Мишель. — Алохомора! Я тебя забираю домой, загостился. Уже обнаглел тут сидеть. Она почти влетела в камеру, тут же бросившись ему на шею. Руки Сириуса, воспалившиеся и почти посиневшие от холода и трения металлических крепежей, сошлись за ее спиной, и мужчина выдохнул ей в волосы молитву. Девушка сделала вид, что не чувствует горячих слез на собственной шее, но только ради того, чтобы сам Блэк ничего не сказал относительно ее рыданий. — Как их снять? — хрипло спросила Мишель, наставляя палочку на кандалы. От обычного отпирающего они не раскрылись. — Не знаю, — мотнул Сириус головой. — Я не уверен, что… — О, как мило! — воскликнул женский голос позади. Мишель никогда его раньше не слышала, и уже почти закатила глаза, готовясь к очередной пикировке, но, стоило ей увидеть посетителя, как ее сердце пропустило удар. Ее мать за все годы не потеряла типичного гриффиндорского очарования, так свойственного семье Джеймса Поттера. Ее каштановые кудри сейчас были заколоты на манер Беллатрисы, поэтому пряди спадали на лицо, но совершенно ей не мешали. Змеи рядом не наблюдалось, но Мишель и так будто парализовало ядом. Она жадно смотрела на женщину, так знакомую ей из-за собственного отражения в зеркале. У них одна форма носа, изгиб губ. Джулия стояла, скрестив руки на груди, и Мишель видела в этом жесте саму себя, а палочка на сумасшедший манер покачивалась около бока Поттер. Она чуть склонила голову. — Так-так-так, — пролепетала она, сощурив карие глаза. — Неужели та самая Мишель Махони? — Джулия визгливо расхохоталась. — Сколько же я ждала встречи с тобой! — А я надеялась, что это случится в другое время, — едва ворочая языком во рту, пробормотала темноволосая. — Дай хоть посмотреть на тебя, девчонка, — Джулия стояла в дверях, опираясь на тюремную стенку, — ты просто копия своего папаши. — Я часто это слышу. — Но это при условии, что он на самом деле твой отец, — фыркнула Поттер. — Пусть я и знаю, что ты всего лишь жалкая врунишка. — Ты назвала меня Араминта, — прошептала Мишель. Она не могла насмотреться на эти женские движения, так знакомые ей из собственного зеркала. Она смотрела и смотрела, а лицо Джулии преобразилось в яростную гримасу, и она вскинула палочку. — Редукто! — Протего! — Я даже не буду тревоги поднимать, — зашипела Джулия, и Мишель поднялась на ноги, закрывая собой сопротивляющегося ее самодеятельности Сириуса. — Я сама тебя прикончу. — Аква Эрукто! — кинула Мишель, и Поттер отлетела к стене, сбитая с ног огромным потоком воды. — Я бы не хотела, чтобы в первую встречу с матерью мне пришлось ее убивать. — Тебе и не придется, — рыкнула женщина, — ты умрешь раньше. Они перебрасывались заклинаниями, а Мишель действовала почти на автомате. Она чувствовала, как недоумевает Сириус, знающий, что девушка всегда пользуется темной магией. Блэк был уверен, что Махони хватило бы и пары заклятий, чтобы убрать Поттер с пути, но также он понимал, что девушка этого делать не будет. Какой бы страшной преступницей Джулия не была, она также являлась и матерью Мишель, а та все еще надеялась, что ей удастся вернуть мать на путь истины. Сириус хотел бы ее переубедить, но у него было сил на то, чтобы банально подняться с места, не говоря о том, чтобы использовать какие-либо заклинания. После нескольких месяцев пыток в заточении, он не понимал, как он вообще может помочь Мишель, поэтому Сириус пока что усиленно думал, как снять кандалы с рук. — Депульсо! Джулия молча наслала порчу, но Мишель ее узнала. Пурпурные искры. Проклятие Долохова. — Протего! — Авада… — Сектумсепра! Поттер отклонилась, а потом расхохоталась. — О, — простонала она, запрокинув голову, — да ты не так проста, крошка. Я слышала, что подруга великого Гарри Поттера любит темную магию, но не знала, что у тебя настолько специфические умения! Женщина снова захохотала, и Мишель только хотела вскинуть палочку, как вдруг Поттер пробормотала: — Инсендио! Подвал загорелся. Вспыхнули обрывки старых тряпок, лежащих внизу, в катакомбах Малфой-мэнора, и Мишель почувствовала странный запах горелого. Она указала палочкой на кандалы Сириуса, понимая, что он единственный не может сейчас двигаться, и заморозила их. Блэк задумку понял. — Как это мило! Ты пришла за дядюшкой! — громогласно насмехалась Джулия. — Протего! Редукто! Джулия отразила их, но зато у Сириуса появилось время. Он застучал замороженными кандалами по стене, и правая рука была свободна. Мишель усилила заморозку, видя, что это не сильно полезно для раненых рук. Но лучше у него будут сильнее изуродованы руки, чем Сириус умрет. Холодный расчет, но верный. — Коллошу! — крикнула Мишель, и Поттер замерла. Она дергала ногами, но никак не могла сдвинутся с места. — Перикулум! — алые искры раскололи замерзший металл, и Сириус, покачиваясь, вскочил на ноги, отшатываясь от пламени. Огонь распространялся повсюду, и Мишель уже не могла нормально видеть. Дым забился в нос и горло, и на языке поселился привкус гари. — Надо уходить, — кинул Блэк. Махони подставила плечи, чтобы мужчина не упал. — Надо забрать ее с собой! Агуаменти! — Она убьет нас. Просто убери приклеивание. Она за стеной огня! Мишель высвободила Джулию, когда они с Сириусом уже преодолели несколько метров, но взбешенная женщина все еще метала в них заклинания. — Протего! Где твоя палочка? — Ее сломали при мне, — отрезал Блэк, пригнувшись. — Агуаменти! Гады! — Авада… — Ложись! Они с Сириусом рухнули на пол, практически в пламя, и Мишель порадовалась, что заколола волосы. Было бы обидно сжечь шевелюру. Хотя брови ей все равно опалило. — Я тебе когда-ниб… Протего!..когда-нибудь говорила, что я больше всего боюсь сгореть заживо? Диффиндо! — Нет, — проорал Сириус. — Но спасибо за информацию! — Дрянь! — завизжала Джулия. — Круцио! Ноги Мишель подогнулись, и она оперлась на колени, не слыша слов Сириуса. Круциатус матери был сильнее, чем тот, которым ее однажды наградил Питер. — Кричер! — крикнула Мишель, со стоном прикладывая руки к боку. — Кру… — Протего! Эльф с хлопком появился перед ними. — Забери Сириуса! — рявкнула на него Махони, выставляя еще один щит. — Баубиллиус! — А ты? — спросил Блэк. Он шагнул вперед, но их разделила линия пламени. — Кричер, забери Сириуса в безопасное… Протего!..место, а потом возвращайся за мной. — Хозяйка! — взвизгнул домовик, но покорно схватился за руку бывшего пленника. — Инсендио! — Выполняй сейчас же! — заорала Мишель, и они испарились. Девушка повернулась к Джулии, и ее лицо озарилось безумным огнем. — Вот мы и остались вдвоем, — зашипела Поттер. — Инсендио! Огонь был везде. Мишель пыталась тушить его, но защищаться от матери и от стихии было слишком тяжело. — Авада Кед… — Секо! Джулия вздрогнула. На ее животе растекалось кровавое пятно, и она стремительно бледнела. Мишель вслед за ней. Она кинулась вперед, ловя женщину, и та вскинула палочку. — Кру…. — Протего! Нет, нет, нет! — Мишель с ужасом смотрела на мать. — Вулнера Санентур! Она судорожно пыталась вспомнить и другие лечебные заклинания, но Секо относилось к другому разделу магии, тут заживляющее от темно-магических травм не поможет. Секо было хозяйственным заклинанием, которое впервые начали использовать для того, чтобы разрезать большие куски ткани на фабриках. Только в конце восемнадцатого века какой-то идиот придумал сделать его орудием для убийства, но Мишель не знала контр заклятия. — Вулнера Санентур! — Пошла ты, — прохрипела Джулия. Кровь сгустками начала выходить из ее рта, вокруг полыхал огонь, и Мишель почти не слышала собственных мыслей. — Мам, — всхлипнула она, зажимая рукой рану. — Мне…надо…мне надо было… — Поттер закашлялась, и Мишель — честно! — даже не увидела, что та крепче сжала пальцы на древке волшебной палочки. — Мне надо было…убить тебя…когда…когда ты только родилась… Флиппендо Дуо! Мишель отбросило в стену, и она услышала гул в собственной голове, когда та с мерзким стуком соприкоснулась с камнем. Огонь все полыхал, ее палочка была зажата в руке, но Махони даже не могла поднять руку, чтобы залить водой пространство вокруг. Тут она ощутила прохладу. В голове окончательно помутилось, и рассудок стал легким, как и все ее тело. И мир померк. 27 сентября 1997 — Моя мама, — недовольно сказал Рон, выплевывая изо рта кость, — умеет доставать вкусную еду прямо из воздуха. Гарри посмотрел на друга так, словно хотел, чтобы волосы на его голове загорелись. Поттер не знал, как это объяснить, но сегодня он повсюду чувствовал запах пламени. Что-то происходило, он это чувствовал. Что-то странное и непонятное. Как будто сама природа нагнетала на всех тоску. — Доставать еду из воздуха не может никто, в том числе и твоя мама, — немного занудно пробормотала Гермиона. — Еда — это одно из пяти принципиальных исключений из закона элементарный трансфигураций Гэмпа… — Ой, а можно по-человечески? Гарри захотелось треснуть друга по голове. — Сделать еду из ничего невозможно! Ее можно приманить, если ты знаешь, где она находится, можно трансформировать, можно увеличить в объеме. Но только в том случае, если она у тебя уже есть! — Ну, вот это я увеличивать в объеме не хочу! — возмутился Рон, тыкая пальцем в рыбу. Гарри правда начинал его ненавидеть. — Гарри поймал эту рыбу! — возмутилась Гермиона. — Я постаралась приготовить ее, как могла! Почему-то с едой всегда приходится возиться мне — надо думать, по той причине, что я женщина! — Да ты же у нас главный маг! — съязвил Рональд. — Хватит, — утробным тоном попросил Гарри. — Прекратите оба! — Как ты… — Я слышу чьи-то голоса! — сказал Поттер, и они замерли. Сквозь плеск реки действительно слышались голоса, но вредноскоп не показывал ничего опасного. — Ты ведь прикрыла нас заклинанием, да? — спросил он у Гермионы, и та слегка зарделась, но кивнула. — И оглушением, и магглотталкивающими, и дезиллюминационными, всем. Нас не могут ни увидеть, ни услышать! И все же это не сильно успокоило Гарри. Он слышал шаги, причем странные, как будто кто-то волочил ноги по земле. Они втроем поднялись, а потом замерли, выставив палочки вокруг, готовые в любой момент атаковать. Потом Гарри понял, что шел не один человек. Это была компания. Они вышли на берег реки, и ребята услышали голоса. — Здесь должны быть лососи. Акцио, лосось! — сказал усталый мужской голос, и рыба с треском вылетела из реки. Рон насмешливо посмотрел на друзей, и Избранный приподнял палочку повыше, угрожая его заколдовать. — Ну вот, Крюкохват, Кровняк, держите! — Гоблины! — тихо ахнула Гермиона, и они приблизились к границе собственного щита, вслушиваясь в разговор. Гарри нахмурился. Он и не знал, что гоблины тоже сбежали. Потому что вряд ли они просто так отправились путешествовать. — Выходит, вы трое в бегах, — сказал приятный голос, и Гарри посмотрел на нахмуренную Гермиону. Голос показался им знакомым. — И давно? — Недель шесть или семь, — сказал тот, уставший. — В первую пару недель я встретил Крюкохвата, а потом и Кровняк нас нашел. А вы почему ушли, Тед? — Я знал, что за мной придут. Грейнджер покачнулась и схватила Гарри за руку. Тед Тонкс! Отец Нимфадоры! Это был он. — Пришлось уходить, когда Пожиратели начали регистрацию маггловских выродков. Ну а потом я встретил в этих местах Дина. Когда это было, пару дней назад? — Да, — ответил еще один голос, и Грейнджер закрыла рот рукой. В глазах у нее блеснули слезы, и Гарри крепче сжал ее ладонь. Дин Томас. Гриффиндорский однокурсник, который вынужден был бежать. Мишель говорила, что его видели около Йоркшира, но потом вести перестали приходить, и Поттер иногда гадал, как там старый товарищ. — Ты тоже родился от маггла? — изумился тот усталый голос. — Точно сказать не могу, — ответил Дин. — Отец ушел от матери, когда я мелкий был. У меня нет доказательств, что он был волшебником. Некоторое время они все молчали, а до ребят донеслись вкусные запахи лосося. Гарри видел в глазах Рона желание выйти к ним, но все понимали — нельзя так рисковать. — Должен вам сказать, Дирк, — сказал Тео, — я удивлен, что встретил вас здесь. Говорили, что вас схватили. — А меня почти схватили, — ответил Дирк. — Я был уже около Азкабана, но оглушил Долиша, забрал его метлу. Потом скрывался в Лондоне. А там мне подсобила Махони, знаете такую? — Да, — хмыкнул Дин. — Как она? — Она бежала из Комиссии. Сейчас уж и не знаю, где. — А так Пожиратели поговаривают, будто она погибла. — Что? — ахнул Дин, и Гарри вздрогнул. — Да, — грустно ответил Дирк. — Я недавно связался с Томом, из «Дырявого котла». Там все гудят. Она на кой-то черт устроила пожар в Малфой-мэноре, вот уж не знаю, как она там оказалась. А в школу не вернулась, уже почти две недели вестей нет. Все говорят, что она так и не выбралась из мэнора. Повисла тишина. Гарри закатал рукав и ткнул палочкой в татуировку. Мишель не выходила на связь, но необходимости не было. Единственной причиной, почему она могла пойти в мэнор, был Сириус, но разве им бы не сообщили, что Блэка спасли? Мишель, скажи, что ты в порядке Но была тишина. Татуировка чуть побледнела, что значило — сообщение было передано, но это отнюдь не подтверждало того, что Махони была жива. — А как оказались здесь вы двое? — спросил Тед. — У меня…я думал, что гоблины приняли сторону Сами-Знаете-Кого. — Неправильное впечатление, — грубо сказал гоблин с высоким голосом. — Мы ничьей стороны не принимаем, пусть волшебники воюют. — Так что ж вы скрываетесь? — Я из предосторожности, — прокаркал второй, он говорил басом. — Отказался выполнить просьбу, которая была слишком наглой. А жить хочется. — А о чем вас попросили? — поинтересовался Дирк. — Об исполнении обязанностей, лежащих ниже достоинства моего народа, — грубо каркнул он. — Я не домовой эльф! — А вы, Крюкохват? — Да то же самое, — ответил тот гоблин с высоким голосом. — Мой народ уже не контролирует «Гринготтс» целиком и полностью. А иметь в хозяевах волшебника я не желаю. Он добавил что-то на гоббледуке, и второй рассмеялся. Гермиона опустилась на землю, прижимая к себе палочку. Рон последовал ее примеру, а Гарри не мог сидеть. Он все смотрел на татуировку на своей руке, пытаясь понять, ответила ли им Мишель. Но девушка молчала. Черт возьми, Махони, ты не могла! Только не ты! — …Снейп тоже. Правда, он об этом не догадывается, — Гарри вскинул голову, услышав Крюкохвата. Снейп? Зачем Снейп приходил в Гринготтс? — Так вы не слышали об этой истории, Тед? — спросил Дирк. Поттер нахмурился. — О детях, которые в тот же день, когда Махони погибла, пытались стащить меч Гриффиндора из кабинета Снейпа в Хогвартсе? — Ни слова, — подтвердил Тед. Стащить меч. Гарри все гонял в голове эти слова, и ему показалось, что ноги не держат. Он рухнул около Грейнджер, и она сразу же взяла его за руку. Гарри переплел их пальцы, не чувствуя прожигающего взгляда Рона на затылке. Сейчас его волновало не это. Его волновал меч, ребята и уверенность в смерти Махони. — «Пророк» не писал об этом? — Да уж вряд ли, — ответил Дирк. — Мне все рассказал Крюкохват, а он узнал от Билла Уизли, который в банке работает. Среди тех ребят была младшая сестра Билла. Рон сдавленно охнул. Джинни! — Снейп их поймал, когда они уже тащили меч вниз по лестнице. — Они что же, собирались пронзить Сами-Знаете-Кого мечом? Или Снейпа? Нет. Гарри покачал головой и сильнее сжал ладонь Гермионы. Они собирались передать этот меч при помощи Мишель или Тео ему. Им. Они собирались им помочь, а потом нарвались на неприятности. Мерлин Великий, что же он наделал, когда втянул остальных в это дело? — Вот уж не знаю. Но Снейп отправил меч на хранение в Гринготтс. Гоблины расхохотались. — Что же тут смешного? — возмущенно спросил Тед. — Меч — подделка, — каркнул Крюкохват. — Это копия, хорошая копия, но сделана волшебником. Где сейчас настоящий меч не знаю, но только не в сейфе. — А Пожирателям вы об этом не сказали? — Не видел причин обременять их этой информацией, — чопорно сказал Крюкохват, а потом послышались звуки, будто они жевали. Рон закрыл глаза, и Гарри видел, как парень молился, чтобы кто-то из них сказал, что случилось с Джинни. И тут Поттер обрадовался, что Дин когда-либо встречался с младшей Уизли, потому что он подал голос. — А что сделали с Джинни ребятами? — О, их наказали, как я знаю. Очень жестоко. — Но они живы? — тут же спросил Тед. — Увечить их не стали, они живы. После этого Гарри почти не слушал. Он краем уха уловил, как все они говорили про «Придиру» и про отца Полумны, который призывает всех верить в Гарри и помогать ему при первой возможности. Его заполнила благодарность к отцу подруги. Он, если честно, считал «Придиру» странным журналом, а самого Ксенофилиуса — трусливым человеком. Но вот он, выпускает свои статьи, призывая во время режима правления Пожирателей смерти помогать их главному врагу — Гарри Поттеру. Мишель. Его мысли снова потянулись к сестре. Хотел бы он знать, что с ней случилось. Мишель. Пожалуйста, Мишель. Когда путники затушили костер и ушли, Гарри, Рон и Гермиона вернулись в палатку. Их молчание было напряженным, и Гарри смотрел на портативный камин, надеясь, что ему придет ответ. — Она не могла умереть, — сказала Гермиона, подходя к Гарри. Положила руку на его плечо и заставила на себя посмотреть. — Мишель не могла умереть. — Она человек, — сдавленно пробормотал брюнет, зажмуриваясь. — Она просто человек. — Если меч подделка, — перевела тему Гермиона, подходя к своей сумочке, — то есть тот, кто может знать о настоящем. Она сунула руку, а потом с кряхтением начала поднимать какую-то богатую раму портрета. Гарри поспешил на помощь, и, как только они вытащили наружу пустой портрет Финеаса Найджелуса, Гермиона наставила на него палочку, готовая произнести заклинание. — Профессор Блэк? — осторожно позвала Гермиона. — Прошу вас, поговорите с нами. Пожалуйста! — «Пожалуйста» всегда помогает, — язвительно отозвался портрет, а потом появился и сам Финеас. — Затмись! — воскликнула Грейнджер, и на глазах портрета появилась черная повязка, отчего он врезался лбом в раму и вскрикнул от боли. — Что? Как вы смеете! — Нам очень жаль, профессор Блэк, — пролепетала гриффиндорка, — но это необходимая предосторожность. — Немедленно уберите это безобразие! Уберите! Вы портите произведение искусства! Где я? Что происходит? — Где вы, не суть важно, — ответил на это Гарри, подходя ближе к портрету, и тот замер. — Уж не голос ли это неуловимого Поттера? — насмешливо протянул предок Сириуса Блэка, и парень скривился. — Может быть. У нас есть к вам пара вопросов о мече Гриффиндора, — сказал он. — А, ну да, — Финеас вертел головой, пытаясь увидеть Гарри хоть краем глаза. — Глупая девчонка повела себя чрезвычайно неразумно! — Не смейте так говорить о моей сестре! — рявкнул Рон, подходя ближе. Блэк приподнял брови в чисто семейной манере, и Гарри прикрыл глаза, пытаясь не видеть в этом движении Мишель и Сириуса, по которым так скучал. Она жива. — Кто это с вами? Мне не нравится этот тон! Повела себя крайне безрассудно! Попытаться обокрасть директора Хогвартса! — Это не было кражей! — возмутился Гарри. — Меч не принадлежит Снейпу. — Он принадлежит школе, которую возглавляет профессор Снейп. А Уизли получила заслуженное ей наказание, как и идиот Лонгботтом, и дура Лавгуд! — Невилл не идиот, а Полумна не дура! — воскликнула Гермиона, сжимая палочку. Казалось, что она безумно хотела сжечь этот портрет. — Да где же я? — Не важно! Как Снейп наказал Джинни, Невилла и Полумну? — Он их отправил на исправительные работы в Запретный лес. Гарри выдохнул. — Снейп счел это наказанием. Но Джинни, Невилл и Полумна от души смеются с Хагридом над ним. Они видели места и похуже. Гермиона едва улыбнулась на это, видимо, что-то вспомнила. — Есть еще кое-что, мистер Блэк. Извлекался ли меч из ящика прежде? — Меч вынимался профессором Дамблдором, когда тот вскрывал некий перстень. Гермиона стремительно повернулась к Гарри, и они кивнули друг другу. Директор уничтожил крестраж с помощью меча. Тогда-то и произошла подмена. — Профессор Блэк, — нерешительно сказал парень, и тот замер, видимо, насторожившись от такой смены настроения, — вы не знаете ничего о Мишель? — Ах, юная Мишель, — скорбно покачал головой Финеас. — Да, боюсь, я ничего о ней не знаю. Но я отказываюсь верить в то, что она погибла. Думаю, об это уже было бы известно. — Мы слышали, был пожар, — поддакнула Гермиона. — Да, но я предполагаю, что она залечивает раны, — кивнул Блэк. Финеас развернулся и на ощупь поспешил удалиться. И Гермиона тут же закричала. — Гарри! — Я понял! Если меч уничтожает крестражи, то… — Да, Дамблдор отдал мне его ради них, — кивнул Поттер, они это уже знали. — И Дамблдор понял, что если завещает мне меч, то его не отдадут! — И сделал копию! — вскрикнула Гермиона, восторженно смотря прямо в его глаза. — А настоящий спрятал. Но где? Они уставились друг на друга. Почему Дамблдор не сказал ему? — Думай, — шепнула Гермиона не то ему, не то самой себе. — Где он мог оставить меч? — Только не в Хогвартсе, — сказал Гарри, принявшись вышагивать по комнате. — В Хогсмиде? — предположила девушка, смотря за метаниями друга. — В Визжащей хижине? — нахмурился Поттер. — Туда теперь никто не заглядывает. — Да, но Снейп умеет заходить туда через Иву, — напомнила ему Гермиона, зарываясь пальцами в волосы. — Дамблдор не стал бы так рисковать. — Но Дамблдор доверял Снейпу. — Ага-ага, а о подмене меча почему-то не сообщил. Почему? — Ладно, принимается, — вздохнул Гарри, замирая на месте. — Допустим, меч вдали от Хогсмида. Но где? Ты что думаешь, Рон? Рон? Они оглянулись. На один миг он и вовсе забыл о друге, но тот лежал на нижней койке и недовольно смотрел на них. — О, и обо мне вспомнили, — едко сказал он. — Что? — Продолжайте, — махнул на них Уизли. — Не позволяйте мне портить ваш праздник. Гарри нахмурился, не совсем понимая, в чем дело. Он даже оглянулся на Гермиону, но она также стояла в полнейшей прострации, смотря на Рона так, словно он только что достал кролика из рукава и предложил его зажарить. — В чем проблема-то? — спросил Гарри. — Проблемы нет, — спокойно покачал головой Рон. — Ну, это если верить тебе. — Ладно, так, значит проблема имеется у тебя, — вывел брюнет. — Ну так давай, высказывайся! Рон вскочил с места, и его лицо полыхнуло злостью. — Хорошо. Выскажусь, — сказал он таким тоном, будто делал им одолжение, — но только ты не жди, что я буду скакать по палатке, радуясь еще какой-то обнаруженной вами дряни. Лучше добавь ее к списку вещей, о которых ты ничего не знаешь. — Не знаю? Я не знаю? — Мальчики, — Гермиона тихо позвала их, но ребята на нее даже не оглянулись. Поттер посмотрел на друга. Тот странно сжимал в руках палочку, и Гарри на всякий случай сделал шаг, как бы вперед, но заслоняя собой Гермиону. — Как-то не похоже, что я переживаю здесь лучшие дни моей жизни. Видишь, рука искалечена, жрать нечего, холодно. Я надеялся, что, пробегав столько недель, мы хоть чего-то достигнем. Брови Гарри взлетели к кромке волос. Значит, они ничего не достигли? У них был четкий план, и единственное, чего они не знали — это местоположение меча и как им попасть в сейф Джулии Поттер! О чем Рон вообще мог вести речь, если он прекрасно понимал, что они в не самом худшем положении! — Рон, — позвала его Гермиона. — Мне показалось, что ты знаешь, на что идешь, — сжал кулаки Гарри. — Да, мне тоже. — Так что именно тебе не нравится? Думал, мы будем жить в отелях и каждый день что-то находить? Надеялся, что на Рождество вернешься в свою Нору? — Мы думали, ты знаешь, что делаешь! — Я знаю, что я делаю, Рон! — крикнул Гарри. — Мы почти у цели. Министерство позади, осталось лишь забрать чашу и меч! — Мы думали, у тебя есть настоящий план! — Рон! — возмущенно окрикнула его Гермиона. — У нас есть план, неужели ты не видишь? — Да?! — взревел Уизли. — А почему мы тогда стоим на одном месте? Почему никуда не идем? — Потому что мы планируем! — крикнул Гарри. — Да ты просто в тупике! И нас за собой тянешь! — Ну прости, что подвел тебя, — ответил брюнет. Ему вдруг было так…все равно. — Мы и рядом не стояли с оставшимися крестражами! — Да как же ты не понимаешь! — Я не понимаю? — возмутился Рон. — Моя семья — там! Ты слышал, что они говорили о моей сестре? На это тебе все равно? Подумаешь, Запретный лес! Для такого героя как ты — все одно и тоже. — С ними Хагрид! — Я понял, что тебе плевать на все. Моя семья может быть уже мертва, а она, — Рон не очень красиво ткнул в Гермиону, — у тебя-то сон крепкий, а я слышу. Каждую чертову ночь она просыпается и зовет родителей, а потом плачет, чтобы ты не услышал! — Прекрати! — завизжала Гермиона. — Да не волнует его ни Джинни, ни остальные, ни мы. Лишь бы с Мишель все было нормально! Да? Так? — Перестань, Рон, — попросил Гарри. — Чего ты добиваешься? Я говорил, я все рассказывал, мы уже почти у финиша! — Тебе-то хорошо говорить, ты припрятал свою семью, а мои родители… — Мои родители мертвы! — А мои в шаге от этого! — Так уходи! — рыкнула вдруг Гермиона, и мальчики замолчали. Рон смотрел на нее так, будто девушка ударила его по лицу или натравила на него змею. — Мы все что-то потеряли, мы все чего-то лишились. Но, извини меня, Рон, мы на равных позициях. — Да где это? — едко выплюнул парень. — Мои родители может и спрятаны, вот только они магглы. Твои родители — чистокровные волшебники, и они умные. А Мишель одна — она неизвестно где, неизвестно, жива ли она вообще! Мы все тут что-то потеряли, но мы согласились на это! — Прекрасно, — всплеснул руками Уизли. Он неожиданно резво для человека с больной рукой подхватил свою рюкзак, а потом закинул его на плечо. — Я сваливаю из этого дурдома. — Рон, одумайся, — попросила Гермиона. Ее лицо заливали слезы. — А ты сама что будешь делать? — спросил он. Гарри посмотрел прямо в лицо подруги. Он ждал, что она будет страдать или колебаться, но, казалось, Гермиона даже перестала плакать, когда ровно и спокойно, будто прописную истину из учебника, сказала: — Я не брошу Гарри. — Конечно, — едко фыркнул Рон, выкидывая из кармана какую-то безделушку. — Всегда Гарри Поттер. Он развернулся и, тряся шмотками в рюкзаке, вышел из палатки. Просто еще несколько мгновений, и они вдвоем услышали хлопок аппарации. Рон ушел.