Deprimo

1 сентября 2009 — Лукас Теодор Нотт, немедленно прекрати носиться по дому своих благородных предков! — крикнул на внука Регулус, выставляя чемодан мальчика прямо около выхода. Его надежды не оправдались. Внешность у Люка была исключительно его отца. Те же темные кудри, те же глаза, даже черты лица. Иногда Мишель видела, как он с грустью смотрит на родовой гобелен, который вписал имя Мишель спустя долгие годы. Прошлым летом Блэк официально признал себя отцом Махони, и теперь ее физиономия красовалась прямо под его на стене. Лукас тоже там был, улыбался и оглядывался по сторонам. Брюнетка прислонилась к косяку кухни и с ласковой улыбкой наблюдала за тем, как Регулус ругается на мальчика за его излишнюю активность. Она вообще не думала, что перед первым сентября Люк окажется на Гриммо-12, но отец не позволил ей одной тащить его тяжелый чемодан на вокзал. На закатанные глаза Махони о том, что она вообще-то волшебница мирового класса, мужчина просто фыркнул и ушел. Мишель слегка поморщилась от тянущих ощущений в спине и накинула на плечи легкое светлое пальто. Вторая беременность проходила сложнее, чем первая, возможно, дело было в волчьих генах, Мишель этого не знала. Целители говорили, что с ребенком все хорошо, вот только, кем бы ни был этот ребенок, пол его так и не установили, мол, прячется от материнских глаз. Махони ехидно посмеялась, вспоминая, что, начиная с марта, она ни разу не видела Ремуса. Андромеда, которая часто навещала Регулуса и Сириуса, приводила с собой Тедди, и мальчики даже общались, но сам Люк ехать в гости к другу не хотел. Даже видеть Люпина ему было неприятно, потому что он знал, что его мама оказалась брошена первым за долгое время мужчиной, которому открылась. Но сегодня Мишель забыла об этом. Она огладила достаточно круглый, но не сильно тяжелый для ее спины живот и чмокнула сына в макушку, поправляя его буйные кудри, сочетающие в себе и ее гены, и отцовские. Ее сын идет в Хогвартс. Конечно, многие думали, что она отправит Лукаса в Дурмстранг, но — помилуй Мерлин — Мишель не была животным. Ее сын обязан был учиться в Хогвартсе, как училась она, как учился его отец, как учились ее родители. Все они были там. Сириус и Мэдисон встретили их уже на самом вокзале, и они замерли за спинами Мишель и Лукаса перед платформой 9¾. Девушка обняла сына за плечи. — Готов? — спросила она тихо, чмокая его в макушку. — А меня точно пропустят? — Люк заметно волновался, сжимая кулаки на ручке тележки. — Конечно, тебя пропустят, милый, — Мишель улыбнулась, чувствуя разочарование, что не видела Тео в его первый приезд на вокзал. Она не могла рассказать, каким был ее муж в тот день, но могла сказать, какой была она сама: — Знаешь, я так сильно боялась, что зажмурилась и чуть не пробежала мимо стены. Лукас рассмеялся и немного расслабился. — Готов? — Да, — кивнул он, сияя улыбкой. — Вперед. Они побежали в платформу и замедлились, увидев поезд. Мишель вздохнула. Алый поезд сиял, окутанный клубами пара. Вокруг сновали первокурсники и те, кто собирался в Хогвартс продолжать свое обучение. Слышались крики, наставления родителей, кто-то даже плакал, на что Лукас демонстративно скривился, показывая матери, что уж он-то не будет рыдать, как девчонка. Сириус помог им загрузить чемодан и клетку с пушистой бурой совой в багажное отделение, и они побрели дальше, чтобы найти Гермиону. Конечно, бывшая Грейнджер не могла пропустить первое сентября своего крестника, а Гарри встретит Лукаса уже в Хогвартсе. — Милый! — воскликнула Гермиона, ловя Люка в свои объятия. Она чмокнула его в макушку, а потом легко ущипнула за щеку. — Ну как ты? — Он носился по дому, как ненормальный, — проворчала Мишель, прижимая сына к себе. — Ты не видела Тедди? Хочу пожелать ему успешного года. — Мам, прекрати меня обнимать! — возмутился Люк. — Я уже взрослый. — Конечно, ты взрослый, — заворковала над ним миссис Нотт и, обхватив сына за щеки, принялась покрывать его лицо поцелуями. — Мой чудесный взрослый мальчик! — Фу-фу-фу! Мама! — заверещал он, вырываясь из материнских объятия. Губы Мишель тронула слабая улыбка. — Значит, наш новый гриффиндорец? — Сириус легко чмокнул Гермиону в щеку. — Да, Люки? — Во-первых, прекрати его так называть, — Мишель хлопнула Блэка по груди. — Он не собака. Во-вторых, с чего это ты взял, что он будет гриффиндорцем? — воскликнула она. — Он наследный слизеринец. — Мы с тобой прекрасно знаем, что наследных слизеринцев не бывает, — закатил глаза Сириус, привлекая к себе Мэдисон. — К тому же, я знаю, что Малфой настраивал Альбуса на Слизерин. — Серьезно? — Да, это… Мишель застонала, еще не дослушав шутку до конца. Она всегда казалась ей слишком убогой, но мужчина говорил, что это классика и отказывался переставать. — А если я попаду на Пуффендуй? — тихо спросил Лукас. — Значит, придется купить тебе желтое одеяло, — пожала плечами Мишель, абсолютно не переживая относительно факультета. Лукас наморщил лоб, не понимая, что именно мама имеет ввиду, и она опустилась на корточки, игнорируя пачкающееся пальто и тянущий от такой позы живот. — Слушай, ну вот я разве похожа на слизеринку? — Да. — Очень. — Настоящая слизеринка. — Никогда бы не подумала, что ты могла бы быть где-то еще. Мишель оскорбленно уставилась на своих родственников и друзей и закатила глаза. — Проехали. Слушай. Твой факультет не определяет тебя и не определяет того, насколько сильно мы все будем тебя любить, окей? — Мишель поднялась обратно на ноги и потрепала сына по макушке. — Ты едешь в Хогвартс, оторвись там по полной, но сделай так, чтобы тебя не поймали. — Веди себя достойно, — проворчал Регулус. — Ты же наследник благо… — Бла-бла-бла, — прервал брата Сириус. — Я согласен с Мишель. Оторвись там, школа — это в твое удовольствие. Развлекайся, но не забывай про уроки. — Кто бы говорил про уроки, — закатил глаза младший из братьев. — Ага, — Люка слегка потряхивало, но он улыбнулся и кивнул. — Я в любом случае горжусь тобой, — шепнула Мишель и оставила на лбу сына легкий поцелуй. — ЛЮК! — Тедди налетел на друга, и они практически свалились под поезд, если бы их не остановили рук Сириуса. — Мальчики, ведите себя прилично! — со смехом воскликнула Гермиона. Волосы Тедди сменились на голубой, а после на оранжевый и остановились на желтом. — Вот, кто точно пойдет на Пуффендуй, — кивнул Регулус. — Готов? — Как никогда! Мне папа столько рассказал про тайные ходы! — крикнул Тедди, а потом подбежал к Мишель и обнял ее за пояс, прижимая ухо к животу. — Ой! Меня что-то ударило! — он отскочил, волосы поменяли свой цвет на глубокий фиолетовый. — Это ребенок, дурак! — со смехом толкнул его Лукас. — Ребенок пинается! — Не обзывайтесь! — Где твой отец? — недовольно спросил Регулус. Мишель поджала губы. Появилось жуткое желание свалить куда подальше и не встречаться с Ремусом глазами. — Он чемодан мой кладет, скоро будет, — Люк насупился и отвернулся, хватаясь за руку матери. — Ладно, — Сириус с кряхтением (наигранным, к слову) опустился перед мальчиками на колени и достал из кармана пергамент. — Это же… — Люк не договорил, они с Тедди схватились друг за друга и почти по-девчачьи заверещали. — Да, — рассмеялся Сириус. — Это Карта Мародеров. Пользуйтесь ей с умом, не попадайтесь. — Ты же не серьезно! — ахнула Гермиона. — Мальчики, нет! — Когда вы станете старше, — продолжил Бродяга, — а Джеймс Сириус и Альбус поступят в Хогвартс, вам придется передать ее по наследству, как Гарри передаст Джиму мантию-невидимку. Но до тех пор — вы будете новым поколением Мародеров. — Так Мародеров было только четверо! — рассмеялся Лукас. Мишель ласково улыбнулась. — Да ты что, Люк? — Сириус подмигнул. — А вот твоя крестная, твоя мама и твой дядя Гарри — не согласны с этим. Поверь мне, они — самые настоящие Мародеры. — Мам, ты была Мародером? — возмутился Нотт. — И не рассказывала мне? — Я не была Мародером в том смысле, в котором ты думаешь, дорогой, — отмахнулась Мишель, запахивая пальто. — Просто я была очень умной и очень не любила правила поведения. — Это типа… описание Мародеров, ма, — напомнил ей Лукас и закатил глаза. — Я тебе доверял. — Не дорос еще до такого драматизма, молодой человек, — фыркнула Мишель и посмотрела на часы, подаренные Регулусом. Когда-то они принадлежали ему самому. — Всем привет, — Ремус появляется около них, ослепляя улыбкой. Та слегка подрагивает на его губах, когда мужчина отчаянно не смотрит на Мишель, и она лишь закатывает глаза, покосившись на Гермиону. Ладно, да бросьте. В первые месяцы она действительно могла потонуть в депрессии, если бы ее не вытаскивали из постели обязательства Академии, которой сейчас занимался Геллерт. Призрак вернулся в свою обитель два года назад в виде призрака и доставал студентов вечно недовольной миной и привычкой вспыхивать серебристым при любой возможности. А сейчас Мишель смирилась. У нее уже есть один ребенок, теперь будет два. Она любит их, и она счастлива, пусть и не думала, что это вообще в принципе возможно после всего, что случилось в прошлом. И ей абсолютно все равно на внутреннее напряжение Ремуса Люпина. Ей все равно. Абсолютно. — Ладно, мальчики, вам пора грузиться в поезд, — поторопила их Гермиона, нежно обнимая Лукаса. — Не слушай маму и дедушку, хорошо? Будь послушным мальчиком. — Гермиона на первом курсе влезла в передрягу с горным троллем, — учтиво напомнила Мишель, подмигивая ребенку. — Ой. — Закройся, — зашипела миссис Поттер, но брюнетка лишь расхохоталась и убрала с лица свою седую прядь, на которую сейчас косились многие родители и знакомые, проходившие на платформе. — Веди себя прилично, Лукас. — Помни, что ты наследник… — начал Регулус, но его прервал недовольный стон Мишель. — Я — твоя мать, слушай меня. Просто оторвись там по полной, договорились? — Лукас довольно кивнул. Она тут же стала серьезной. — Но не разрушай замок, не доводи Макгонагалл и не издевайся над другими. — Все понял, ма, — Лукас почти подпрыгнул, чтобы поцеловать ее в щеку, потом обнял дедушек, дал пять Мэдисон и обнял Гермиону. — Веселиться и ни о чем не думать. Люблю тебя! — И я тебя, дорогой, — ласково сказала Мишель. Она снова крепко прижала его к себе, обняла ладонями за щеки и прошептала так, чтобы никто, кроме сына, не слышал этого. — Тео бы так тобой гордился, милый. Он был бы так горд! Люк просиял, его глаза слегла помутились от подступающих слез, но мальчик тут же сморгнул их, не желая казаться слабым. — Но помни, — Регулус сощурился, — если ты женишься на пуффендуйке, я перестану тебя уважать. Люпин достойно проигнорировал этот укол, лишь слегка насупился. Лукас недовольно фыркнул и отмахнулся от дедушки. Он схватил попрощавшегося Тедди за локоть, и они забежали в поезд. Мишель улыбнулась, ее нос сморщился, к глазам подступили слезы, пока она смотрела на улыбку сына, отправившегося искать купе. — Не реви, — ткнула ее Гермиона и приобняла за плечи. — Он уже совсем взрослый, — вздохнула Махони. Она на секунду подняла глаза к небу, а потом опять посмотрела на поезд. Тео бы хотел быть здесь. Дружной толпой они направились к выходу с вокзала, и Мишель уже почти аппатировала на Гриммо, чтобы потом отправиться в Академию по каминной сети, когда ее за локоть остановил Ремус. — Привет, — неловко поздоровался он. — Ну привет, — легко улыбнулась Мишель. Это заставило мужчину расслабиться. Махони не хотела делать его своим врагом, а то, что у них будет общий ребенок, это всего лишь жизнь, которую они живут. — Я хотел… просто… я в общем, — он почесал затылок, поджав губы, потом откашлялся и спросил: — поужинаем? Мишель оторопела, слегка пошатнувшись. — Что? — Поужинаем? — Это я поняла, — хмыкнула она. — Я не совсем… — Я хотел извиниться, — Люпин качнулся на пятках, — и я хотел… попробовать все наладить. — Ремус, — брюнетка мягко улыбнулась ему, — тебе не нужно переступать через себя и делать это. Все нормально. — Нет, слушай, — мужчина шагнул ближе к ней, — я трус. Я испугался. И мне действительно жаль, — на его лице отразилось какое-то неведомое Мишель мучение, и Люпин чуть дрогнул. — Дай мне шанс все исправить. Брюнетка несколько мгновений вглядывалась в его лицо, оценивая искренность этих слов, этого поступка, а потом кивнула. — Завтра. — Завтра, — повторил он. — Ты будешь на Гриммо? — Пока что я живу там. — Я зайду за тобой. В семь? — Договорились.

***

Тедди возбужденно подпрыгивал рядом, и Лукас только закатил глаза. Чего он прыгает? Они ведь уже взрослые! Поездка в Хогвартс была наполнена их смехом, и они познакомились с парой своих будущих однокурсников, но их было очень мало. От силы человек пятнадцать. Лукас помнил, как мама обсуждала это с директором Макгонагалл. Из-за того, что они были рождены в первый год после войны, рождаемость была маленькой, поэтому это чудо, что они вообще набрали достаточно людей для целого потока. Но, чего Люк так и не простил маме того, что она никогда не показывала ему фотографий из Хогвартса, потому что он чувствовал себя глупо, разглядывая сказочный потолок замка. Он мерцал и переливался тысячей звезд, и Лукас распахнул рот, когда свечи задрожали от их шагов и приветственных криков. Впереди на помосте стояла одинокая табуретка, ножка которой отлетела уже наполовину. На ней — старая и страшная Распределяющая Шляпа, и только от этого вида у Лукаса запотели ладони. Он вцепился в локоть Тедди, и тот недоуменно нахмурился. — Расслабься! — Расслабиться? — зашипел Люк. — Тебе легко говорить. Дедушка Рег убьет меня, если я попаду не на Слизерин. — Бро, я тебя люблю, но иногда ты такой тупой, — закатил глаза Тедди. — Конечно, он не будет так думать! Помнишь, что говорил нам Драко? Время подобных споров закончено, — передразнил он драматичную манеру Малфоя упоминать об ошибках молодости. — Фу, — скривился Лукас, и они остановились небольшой группой первокурсников, раздвинувшись в шеренгу. Речь профессора, песня Шляпы о новом начинании — все это прошло мимо его ушей. Люк посмотрел на стол преподавателей, где сидел дядя Гарри — профессор Поттер — счастливый и довольный, ожидающий их распределения. Мужчина легко кивнул им с Тедди и отвлекся на какую-то фразу Слизнорта. — Люпин, Эдвард! — послышался крик Макгонагалл, и Тедди в припрыжку подбежал к табуретке, позволяя Шляпе закрыть его голубые, словно летнее небо, волосы. Шляпа не очень долго думала прежде, чем выкрикнуть: — Пуффендуй! Тед радостно вскинул кулак и бросился к столу с желтыми галстуками, запнувшись о собственные шнурки. Гарри присвистнул ему и подмигнул крестнику, уже зная, что именно он напишет в своем письме Гермионе и Ремусу. А вот Лукаса охватил странный жар. Мама и папа — слизеринцы. Дедушка — тоже. Другой дедушка — Сириус. И, казалось бы, выбор очевиден, но он помнил, как однажды Драко то ли в шутку, то ли серьезно сказал ему, что его отец на самом деле был чистым гриффиндорцем после того, как начал встречаться с его мамой. К сожалению, в Хогвартсе никогда не было портрета Теодора Нотта, а ведь Люку так хотелось бы получить совет от отца сейчас. У него были мужские фигуры в жизни, возможно, будет Ремус, если он удосужится заслужить прощение матери, но у него никогда не было отца. Лукас не считал, что на этом месте в его груди зияет дыра, поглощающая его, но одними рассказами сыт не будешь. Мама об отце говорила часто, сравнивала их, иногда просто упоминала о нем, иногда пыталась оценить ситуацию его глазами, но Люку этого было мало. Он хотел бы, чтобы папа обнимал его сегодня на вокзале. Но Лукас знал, что это невозможно. Почти все дети Хогвартса были процентным содержанием детей, чьи семьи принимали участие в войне. Семья Лукаса в войне была на передовой. Его мать до сих пор обвиняли и осуждали, а другие — считали чуть ли не богиней, которая при желании сможет переиграть диктатуру Волан-де-Морта и Грин-де-Вальда вместе взятых. Гарри Поттер был мужем его крестной, самой Гермионы Грейнджер. Лукас родился, казалось, зная о том, через что именно прошла его семья, и об этом напоминали и шрамы матери, и ее седые пряди, и могила отца, и невыплаканные слезы, которые он видел несколько раз в год. От него остался сам Люк да старая кошка Несси, которую Тео подарил Мишель. — Нотт, Лукас! — разразились громом его мысли. Лукас на не сгибающихся ногах побрел к табуретке, надеясь, что это закончится как можно скорее, но уже через пару мгновений он об этом пожалел, потому что Шляпа, опустившись на его голову, сказала: — Ха, — она взвизгнула от удовольствия, — взял все лучшее от своих родителей, мальчишка. Что ж… ГРИФФИНДОР! Лукас ошарашенно уставился вперед, где за столом Пуффендуя ему аплодировал Тедди, а потом побрел к алым галстукам, еще не до конца понимая, что именно произошло. Дядя Гарри поднялся со своего места, наплевав на должность, и свистел, откровенно поддерживая племянника, и Лукас… Ему вдруг показалось, что теплый ветер прошелся по помещению. Невидимая рука потрепала его по волосам, незаметные губы оставили на макушке поцелуй, и Люк вздохнул. Он был счастлив.