The Bodyguard/Телохранитель

 — Твою..! — Гарри встряхнул ногой и, сдвинув брови, осмотрел ледяную лужу, только что предпринявшую отважную попытку украсть его ботинок. После чего взглянул на Гермиону. — Простите, министр.  — Не стоит извинений, — Гермиона подождала, пока он пройдется по ноге серией разогревающих и очищающих чар, прежде чем снова заговорила: — Сделать вас невидимым?  — Не утруждайтесь, мэм, — Гарри сунул руку в карман пиджака и вытащил кусок ткани, немедленно ею узнанный. — Это тоже подойдет.  — А что насчет дождя? Даже магглы заметят, если капли собираются и свисают в воздухе.  — Нотис-ми-нот* поможет, — Гарри сунул плащ под мышку и повернулся, чтобы посмотреть на дорогу. — Продолжим?  — Да. Гермиона двинулась по улице, поправляя коробку с печеньем под мышкой. Погода немного улучшилась, потеплело до дождя, а не снега или мокрого снега, но все еще было серо, ветрено и зябко. Она отслеживала случайные замерзшие лужи и с опозданием поняла, что из них получилась отличная пара: прогуливающиеся мужчина и женщина в темной, почти строгой одежде. Ага, осматривающие окружающие здания в поисках непосредственной угрозы, с коробкой печенья на буксире. И, разумеется, не за горами полдюжина невидимых сотрудников правоохранительных органов.  — Вам следует надеть плащ сейчас, — предупредила она Гарри, приблизившись к группе домов в конце улицы. — Прежде, чем кто-либо увидит.  — Согласен, министр, — Гарри расправил ткань и держал ее наготове. — Вы помните сигнал, не так ли?  — Боюсь, мне нужно бежать, кажется, я оставила включенной духовку? После кивка Гарри Гермиона отступила в сторону.  — Продолжим. Убедившись, что вокруг нет магглов, могущих его заметить, Гарри накинул мантию на плечи и поднял капюшон, полностью исчезнув из поля зрения. Гермиона развернулась и продолжила идти.  — Не отставайте. Гермиона постучала, и дверь номер восемьдесят четыре — ярко-синяя в море серого и белого, открылась, являя миру солнечное лицо в обрамлении светлых волос.  — Джин! — Сандра улыбнулась ей. — Ты как раз вовремя! А это что?  — Считай, ничего — ответила Гермиона, покачивая коробку с печеньем.  — Ах ты, нахалка! Заходи, заходи, мы как раз устраиваемся. Гермиона последовала за Сандрой внутрь, почувствовав легкий ветерок сзади по ногам, прежде чем дверь закрылась. Отлично, Гарри удалось проскользнуть внутрь. Дом Сандры был полным воздуха, но согревающим после холодной тесноты улицы. Мебель — простая и аккуратная, гостеприимная, но не удушающая. Еще на первом собрании Гермиона отметила, насколько всё сияло чистотой, а Сандра, засмеявшись, объяснила это тем, что у нее нет детей. Гермиона была удивлена, но взбодрена ее откровенной честностью, и по-прежнему рада, что Сандра стала ее другом. Всегда было очень полезно поговорить с кем-то за пределами волшебного мира, не имеющим представления о стрессах и конфликтах, с которыми Гермиона сталкивалась изо дня в день. Им не нужно было общаться о нашествии фонарников из Шотландии, или о текущем торговом эмбарго с Бельгией, или о возможности дефицита сырья золота. Вместо этого они могли предаваться лирическим рассуждениям о Ричарде Мэддене.** Она добавила свою коробку печенья к столу «закусок и перекусов», как его назвала Сандра, и начала болтать с другими женщинами. Все были в удивительно хорошем расположении духа, и постепенно Гермиона почувствовала, как напряжение в ее теле ослабло. Она налила себе бокал вина — в конце концов, было четыре часа субботнего дня, — и принялась за добрые, задушевные сплетни. Её пятница, к счастью, почти ничем не отличалась от обычной. Подписав необходимые документы, обеспечивающие планы Кингсли по усилению безопасности, Гермиона вернулась к своему обычному потоку встреч, судебных заседаний и брифингов, и все это без угрозы взрыва бомбы на пороге ее дома. У нее даже было время пообедать — салат из столовой, оказавшийся вкуснее, чем она ожидала, — и отправить Драко записку с ответом на его загадку. На этом воспоминании у Гермионы, по совершенно глупой причине, вспыхнули щеки. Она придумала ответ утром в пятницу, вскоре после того, как вышла на кухню…  — Огонь, — пробормотала она, заваривая чай. Последовала пауза, после которой Гарри сказал:  — Прошу прощения?  — Ответ на загадку Драко, — отмахнулась она. — Он приложил её к своему отчету о зелье. Повернулась с кружкой в руке и обнаружила, что Гарри наблюдает за ней. Его лицо ничего не выражало, разве что присутствовала некоторая стянутость кожи вокруг глаз. Гермиона откашлялась, пытаясь не покраснеть.  — М-м-м… Мы делали так годами. Обменивались загадками, когда бы мы ни писали друг другу. Гарри устроился поудобнее на своем барном стуле.  — Как… — он умолк, пытаясь подобрать правильное слово, — дружелюбно. Что еще больше увеличило угрозу покраснеть.  — Да, — едва не подавившись, подтвердила Гермиона, прежде чем заняла свое место. — Именно. И, все равно. Пятница была относительно тихой, настолько тихой, чтобы позволить ей размышлять, а в этом и заключалась опасность. Нельзя было не заметить, что они с Гарри попали в некую бытовую рутину, потому что, разумеется, так и было. В конце концов, они прожили вместе несколько месяцев в какой-то момент своей жизни, как бы Гермиона ни хотела об этом забыть. В течение дня Гарри постоянно и почти беззвучно находился в углу, за ее правым плечом или прямо перед ней — если ей нужно было перейти в другое помещение. Оставаясь почти таким же, каким был после ее выговора — стоическим, эффективным, профессиональным до энной степени — все страсти-мордасти после инцидента с детектором, казалось, отодвинуты в сторону. Она даже несколько раз задавалась вопросом, как он выдерживал. Казалось, черт возьми, невозможно стоять или сидеть на одном месте часами напролет. Редко когда попадались какие-либо развлечения, вроде газет или ярких персон, присутствующих на встречах с нею — Гермиона не смогла бы справиться без хорошей книги. Но, каким-то образом, Гарри который день делал именно это. Бдительность, постоянная бдительность, тщательная проверка каждой комнаты, каждого коридора, прежде чем она входила туда. Ей было интересно, о чем он думал. Может, он прокручивал в голове сценарии и разговоры; может, перешучивался с воображаемым Сириусом. Но, это было не ее дело. Понимание, что его эффективность возникла из-за служебного долга, из его пресловутого призвания, а не из-за какой-либо привязанности к ней, было логичным. Но было приятно, хотя и немного запретно и опасно, представить, что, может быть, просто может быть, он действительно заботится о ней. А не только о том, что охраняемая им особа — начальник его босса, и, что она, на самом деле, будет очень полезна — если ничего не случится. Они были лучшими друзьями на протяжении почти десяти лет, ради Мерлина, и самые близкие друг другу на протяжении почти года в бегах, глядя в глаза верной смерти и обмениваясь слишком многими отчаянными взглядами из-за жалкого костра или ничтожной еды. Что-то должно же было остаться между ними, что- то, что не могли стереть даже годы разлуки, споров и бессмысленных боданий. Должно? Ой, прекрати, — упрекнула себя Гермиона, отводя взгляд от угла гостиной, где, она была уверена, она только что заметила, как немного покачнулся крайний столик. Гарри явно не в игре. Нет смысла в таких мыслях. И, вообще, это только из-за той ночи она себя чувствовала такой — сентиментальной, смущенной, немного безрассудной. Ничего не происходило бы, не приснись ей дурацкий кошмар. -Итак, Джин, — начала Пенни, устраиваясь в углу дивана напротив нее. — Как твоя работа? Гермиона заученно улыбнулась: -Ой, знаешь, как всегда занята. Кажется, не получается отдохнуть, хотя до налогового сезона много месяцев! Пенни добродушно усмехнулась:  — Ах, боюсь, это так … Так и пошло. Еще один разговор как по сценарию, набор улыбок и шуток, слышанных раньше, но, кажется, так и не услышанных, а затем переход к собственно книге. Но не раньше, чем ей сообщили всё о новом «Мерседесе» семьдесят шестого номера и о решении Элеоноры обратиться в суд по семейным вопросам. Гермиона выдохнула и откинулась на подушки дивана — все больше и больше напряжения уходило из ее тела. Хотя, это могло быть и вино.  — Мне история Бонни понравилась от начала до конца, — говорила Фелисити, в ее карих глазах столько же искренности, сколько натуральности в свежеокрашенных светлых волосах. — Я бы никогда не смогла так поступить, как бы он ни заслуживал этого. Пусть это останется на моей совести.  — Я согласна, я тоже, — вмешалась Дженнифер. — Мы могли бы подробно поговорить о грехе как о грехе, но это кажется немного…  — Так в этом и дело, не так ли? — уронила Сандра. Гермиона почувствовала сильнейший прилив привязанности к ней в тот момент — такая хладнокровная, куда резче, чем выглядела, мысли ее были ясны, как звон колокольчика. — Мы все знаем, куда нас ведет око за око.  — Пожалуй, слепота — наименьшая из проблем, — пробормотала Гермиона в свой стакан. К счастью, ее никто не слышал. Встреча закончилась примерно через полчаса, после принятого решения, что следующей книгой будет « Дикая » Шерил Стрейд. Гермиона не была уверена в выборе, но это была неделя, когда определяющей выступала Пенни, поэтому она согласилась. И, бросив еще один взгляд в угол у крайнего стола, покинула комнату. Легкий ветерок ударил ее по шее, уведомив, что Гарри ближе, чем думалось. Подавляя дрожь, Гермиона попрощалась с Сандрой, пообещав позвонить. Мгновение спустя входная дверь закрылась за ней, и она снова вышла на улицу в неумолимый — хотя, к счастью, сухой — холод, туго натягивая пальто против ветра. Большую часть пути по улице миновала в молчании. Как только она оказалась на приличном расстоянии, и никто не смог бы что-либо разглядеть, появился Гарри, сметая мантию-невидимку в свой карман.  — Теперь по магазинам, министр? — обратился он — снова непревзойденный профессионал — поправляя пиджак. Сегодня темно-синий, с серой рубашкой. Никакого галстука, а вместо него — в тон пиджаку тонкой вязки шарф, который Гермионе все время хотелось ухватить пальцами. Зацепиться, потянуть.  — Да, — согласилась она, хотя небо вокруг них быстро темнело. — Мне хочется купить эту книгу. Я быстро — знаю, что вы все предпочли бы, чтобы я не бегала по делам в темноте. Уголок рта Гарри дернулся. Он подошел ближе, подставляя руку.  — Всё, что вам подходит, министр. У Гермионы перехватило дыхание — от вина, возможно. Она сунула руку ему под локоть, пытаясь напомнить, что чувствовать себя неуравновешенно, нестабильно — абсурд; что в этом человеке текла кровь Гарри Поттера, даже если он был одет в строгий костюм. Его рука была теплой и твердой под ее прикосновением, и она почти могла сосчитать нити в его шарфе. Вот почему она ненавидела аппарацию, помимо воздействия силы Гарри. Они не были так близки — так физически близки — годами, и это представлялось довольно опасным для рассудка Гермионы. Потому что, стоя так близко к нему, хотелось забыть все случаи, когда они ссорились, спорили, обменивались колкостями перед своими коллегами. Она хотела не помнить, что она несимпатична Гарри, что он больше не был ее другом или хотя бы приятелем. И, может быть, совсем чуть-чуть, на миг, ей представилось, что он здесь, потому что он хотел быть здесь, а не потому, что ему приказали. Гермиона судорожно вздохнула и попыталась загнать все эти мысли далеко-далеко в глубину своего разума, в пустоту, где их нельзя было коснуться. Но потом она подняла глаза — и снова забыла, как дышать. Гарри смотрел на нее, и хотя выражение его лица было равнодушным, его взгляд был безжалостно пронзительным. Он смотрел на нее, и она боролась с желанием растаять. Гарри коротко выдохнул и отвернулся.  — Должны ли мы, мэм?  — Да, — ответила Гермиона, и вместе они превратились в ничто. ________________________________________________ *фанонное заклинание отвлечения внимания **актер, исполнитель роли Робба Старка в сериале «Игра престолов».