The Bodyguard/Телохранитель

Гермиона никогда раньше не имела такого контроля над Гарри. Совершенно крышесносное ощущение, и от этого она чувствовала себя опьяненной до состояния зависимости. И когда у него перехватило дыхание, и он, подавив стон, замер - от того, что вошел в нее, перед ней встал вопрос: как они смогут вернуться к привычному образу жизни? Как она могла жить без этого каждый божий день? После они лежали рядом друг с другом, глядя в потолок, восстанавливая дыхание. Они занимались сексом в ее постели во второй раз, и Гермиону терзали сомнения. По непонятной причине это казалось гораздо более личным, чем в любой другой части ее дома. Лежа здесь, она чувствовала себя обнаженной, как никогда раньше. Что не имело ничего общего с тем фактом, что она оставалась голой. Не в первый раз с самого начала не зная, что сказать. Помогало то, что они никогда не разговаривали во время. Незадолго до. Немного погодя. Да и то не больше, чем бросить пару слов тут или там, может быть, от случая к случаю законченное предложение, настоящего разговора никогда не случалось. К счастью, Каспер выбрал этот, совершенно неподходящий, момент, чтобы запрыгнуть на кровать. Он замер, глядя на них, и Гермиона ожидала, что он убежит, но нет. Он подошел к Гарри и удобно устроился, положив лапы ему на грудь.  — Привет, — протест Гарри прозвучал сонно, хрипло. — Что он… ой! Гермиона соскользнула с кровати. Каспер продолжил массировать грудь Гарри, царапая кожу когтями.  — Его способ показать привязанность. — Сумасшедший, — извиваясь, прошипел Гарри. Каспер ничуть не смутился, лишь впился когтями сильнее. Гермиона ушла в ванную. Она воспользовалась туалетом, а затем отвлеклась на свое отражение. Глядя на лиловые засосы по груди и шее (и даже на ягодицах) — одни уже блекли, другие — совсем свежие, она слегка удивилась. Она вовек бы не догадалась, что Гарри — как любовник, имеет такие территориальные притязания, но жаловаться не собиралась. Либо по совпадению, либо по тщательному наблюдению, он понял — Гермиона ненавидела, когда в спальне с ней обращались в лайковых перчатках. Прохладный воздух ванной вызвал у нее дрожь и, приложив руку к шее, она использовала исцеляющие чары, чтобы побыстрее стереть несколько отметин, возможно видимых над одеждой. Остальные она не тронула и надела халат. «Это лень, — сказала она себе, брызгая водой на лицо, — Да, элементарная лень, а не сантименты».  — Ой-ой! — голос Гарри, затем послышались звуки потасовки. — Да ладно, посмотри, как тебе нравится… Удивившись, Гермиона быстро вытерла лицо и поспешила в спальню, где обнаружила посреди кровати Гарри, все так же обнаженного, увлеченно прижимающего Каспера животом к матрасу. Хвост Каспера метался из стороны в сторону, но Гермиона не сомневалась, что кот в восторге — он урчал так громко, что его можно было легко услышать из другого конца комнаты. Гарри тоже издавал неописуемые звуки, продолжая тереться лицом по голове Каспера, и что-то во всей этой сцене было таким смешным и таким милым, что… Гермиона прочистила горло.  — Обед?  — Да, — Гарри даже не поднял глаз, — я уже заказал пиццу. Она будет здесь через двадцать минут. Она подавилась своим ответом, ее лицо залило жаром — настолько его слова прозвучали самонадеянно, высокомерно и попали в точку, черт побери!  — Я… хорошо. Гарри сверкнул улыбкой и, играя, затолкал Каспера под одеяло, заползая вслед за ним как в туннель. Чувствуя снова угрозу покраснения, Гермиона сглотнула и вошла в гардеробную. После сегодняшней ночи ее комната определенно окажется вне зоны доступа.

***

Три часа ночи, а Гермиона все не могла уснуть. Прошло несколько часов с тех пор, как они закончили свою позднюю пиццу, привели в порядок дом (постепенно становившийся перевалочным пунктом для половины ДМП) и легли спать. Но что-то — может быть, секс, может быть, еда, может быть, даже проклятый ретроградный Меркурий — отказывались даровать ей покой. Сон омывал ступни и икры ног, но чуть погодя снова и снова отступал, словно насмехаясь над ней, пока Гермиона не решила, что с нее хватит. Она села, включила свет и встала с постели. Десять минут спустя, с чашкой чая в руке, она устроилась за обеденным столом и потянула к себе документы, оставленные Кингсли. В целом, у них накопилось множество данных о внутренних механизмах «Спасения», но существовала возможность, что то, что им нужно, заключалось в обыденных мелочах, деталях, так тщательно собираемых и систематизируемых аврорами — стоило все изучить, стоило погрузиться в информацию с головой и закопаться там до тех пор, пока у нее не получится думать в правильном направлении. Возможно, надеялась она, это успокоит ее, заставит ее перестать чувствовать себя так, будто она второй раз в жизни находится в бегах. Если удастся почерпнуть знание о своем врага, что-то в таком роде. Клише стали клише потому, что чаще всего правда именно такова. Так что она открыла папку, сделала глоток чая и начала читать. Отчеты действительно оказались подробными. Аврор 151С — личность, разумеется, скрыта из соображений безопасности — вышел на «Спасение» после нескольких посещений некоего паба на полпути к самому стремному ответвлению Лютного переулка. Гермиона не сомневалась, что знает название, так как видела его, по меньшей мере, в дюжине докладных записок и отчетов, составленных ДМП — и почувствовала укол раздражения. Какая предсказуемость! «Лютный»? Действительно? Глупые подражатели Пожирателей Смерти. Но, следовало признать, весьма отборные. Этому аврору понадобилось несколько попыток, чтобы Лэнс хотя бы заговорил с ним, не говоря уже о том, чтобы начал так называемый «процесс инициации». Гермиона уставилась на эти слова, на миг почувствовав смирение перед серьезностью ситуации. Винни выбрал этот момент, чтобы запрыгнуть к ней на колени. Погладив его, пока он, мурча, выбирал позу, она продолжила читать. Через несколько минут в гостиной включился свет, и в дверях столовой появился Гарри. В пижаме, часть волос стоит торчком, на щеке — складка от подушки, но глаза — полностью открыты, ярки и настороженны, и — она поняла, что он обеспокоен. И, к собственному ужасу, почувствовала укол вины. «Господи, — подумала она, — неужели я действительно беспокоюсь о том, что вызвала у Гарри Поттера чрезмерный стресс?». Они молча смотрели друг на друга в темном и пустом доме. Гермиона начала представлять их разговор. « — Почему вы встали с постели, министр? Половина четвертого утра.  — Я не могла заснуть и не понимаю, почему вы беспокоитесь.  — Я беспокоюсь, потому что я тот, кто должен защищать вас.  — Не будьте смешным, я всего лишь читаю, что за…  — Вы не можете сидеть здесь в одиночестве, вы знаете, что …» Но Гарри сделал самое удивительное — он ничего не сказал. Он просто подошел к столу и сел напротив нее, положил перед собой вторую стопку отчетов и принялся читать. Гермиона наклонила голову, пытаясь сосредоточиться на словах перед ней. От него она ожидала многого, но не такого, определенно.

***

Дверь черного хода открылась, и Гермиона склонила голову на звук, прислушиваясь к приближающимся шагам. За ночь каменный дворик у ее кухни покрылся льдом, и каждое движение создавало легкий хруст, эхом разносившийся по крохотному заброшенному саду. Она медленно выдохнула, наблюдая за образующимся облачком.  — Министр. Разумеется, это оказался Гарри.  — Да? Он не ответил, но подошел ближе, шурша по обледенелым камням. Легкий толчок в локоть — взглянув, она увидела пар над чашкой кофе с молоком. Гермиона замерла, придя в замешательство. Он… что, помнил, какой кофе ей нравится? Да нет, слишком давно это было. Должно быть, спросил у Джилл или кого-то еще. Она взяла чашку, стараясь не задеть его пальцы. Очень горячо. Должно быть, он уточнил и этот нюанс.  — Так нормально, министр? Значит, он не ушел.  — Да, благодарю, — она сделала глоток. Кофе, в дополнение к температуре и молоку, оказался невероятно сладким. Еще одна галочка в столбце. Да, без сомнения, подсказывала Джилл. Тишина. Затем:  — Могу я спросить, почему вы…  — Мне нужно глотнуть свежего воздуха, — Гермиона сделала еще глоток, затем рискнула бросить на него взгляд. Гарри стоял всего в нескольких дюймах справа от нее, в точности копируя ее позу — спиной к дому, глядя вперед. За исключением того, что на нем надето пальто, с поднятым от холодного ветра воротником. Такой глупо привлекательный. — Чтобы не заснуть, требуется шок.  — Ага, — уголок его рта дернулся, — почувствовали, министр? Она вздохнула в свою кружку.  — Есть такое… Я давно не проводила ночь без сна.  — Я тоже, — сказал Гарри. — Преимущество повышения в звании. Я могу поручить другим ночные засады.  — Большой начальник, — Гермиона попыталась скрыть улыбку в ответ на тихую усмешку Гарри, после чего вновь наступило молчание. Гермиона выпила кофе, наслаждаясь им. Совершенно восхитительная смесь, а сахар придавал ей вкус десерта. Она на мгновение подумала обо всех людях, все еще находящихся в ее доме, ожидающих ее, Гарри или Кингсли, и боролась с желанием закатить глаза. -Третье июня, — внезапно сказал Гарри. Гермиона повернулась и хмуро посмотрела на него.  — Прошу извинить…?  — Я помню, как ты не спала всю ночь напролет, — Гарри говорил, не глядя на нее. — Наш седьмой год, последний обзорный день накануне ЖАБА по трансфигурации. Я думал, ты в конце концов сломалась — за завтраком ты пыталась поливать яичницу чаем. «Ох!..» — Ее зазнобило и она невербально обновила свое согревающее заклинание. Из всего, что он может помнить, не говоря уже о том, чтобы поднять в разговоре…  — Там что-нибудь происходит? Он оставил без комментариев ее попытку сменить тему.  — Скорее, нет, чем да. Я думаю, что Фистлвит передает Кингсли отчеты о утренней проверке по базам специального учета в Министерстве.  — Что ж, — вслух прикинула Гермиона, — я выбрала подходящее время, чтобы выйти.  — Точно. Вы скоро будете готовы? Она кивнула. Уже около трех часов дня, и у нее назначена встреча с французским министром магии в ее кабинете в министерстве.  — Д’Аржан всегда опаздывает, но, может быть, ситуация заставит его быть пунктуальным?  — Возможно, — казалось, он колебался, но все же спросил:  — А как насчет встречи в четыре? — Встречи с Крейном? — Гермиона покачала головой. — Понимаю, я сама озадачена.  — Но вы чувствуете себя в безопасности? Гермиона повернулась, чтобы пристально взглянуть на него, позволив растерянности отразиться на ее лице.  — Что вы имеете в виду? Гарри ответил спокойно и размеренно:  — На вас напали в вашу с ним последнюю встречу. Естественно… — Не смешно, — она отвернулась, раздражение в мгновение ока пересилило замешательство. — Я уверена, что он просто хочет пожаловаться на то, что попал в засаду средь бела дня. — Ну… — начал Гарри, но его прервала рация, ожившая в его кармане. Он возился с ней, пытаясь достать, но она уловила голос Роджерса раньше:  — Ответьте, Боггарт, ответьте, вызываю. На дороге остановился грузовик, и он загораживает мне вид на сад. Подтвердите, что вы все еще на улице с Выдрой. Повторя…  — Боггарт Мандрагоре, я рядом с Выдрой, и мы возвращаемся, — Гарри выключил рацию, старательно избегая ее взгляда. Гермиона взглянула на него, ее желудок совершал что-то очень жалкое и бесполезное.  — В-в-выдра? — повторила она, слово застряло у нее на языке.  — Ваше кодовое имя, — ответил Гарри. Он не смотрел на нее и уже открывал дверь черного хода. Во внутренний дворик хлынул теплый влажный воздух. — Не пройти ли нам?..  — Мое кодовое имя — Орел, — сказала она, цепляясь за чашку, как за спасательный круг. — Орел.  — Мы меняем его каждые десять дней или около того, — его взгляд был прикован к тыльному забору, а выражение его лица сделалось пустым. — Согласно инструкции. Впервые за долгое время Гермиона действительно потеряла дар речи. Она смотрела на Гарри, ничего не понимая. Что, черт возьми, можно на это ответить? Как чувствовать себя? Из всего, что они могли придумать, как назвать ее, как Гарри мог назвать ее…  — Министр! — в дверном проеме появилась взволнованная Джилл. — Только что прислали новый информационный пакет для вашей встречи с министром д’Аржаном, внесены некоторые изменения в политику…  — Я иду, — отозвалась Гермиона и направилась к дому. Собравшись с духом, она прошла мимо Гарри, ни разу не взглянув на него. «Хватит, — приказала она себе, сделав еще глоток кофе, — пора возвращаться к работе».