The Bodyguard/Телохранитель

Гермиона едва не натолкнулась на еще одного человека. Встретив взгляд Джинни, она прижалась к перилам, ее сердце забилось быстрее. Они стояли возле комнаты Гарри, лицо Джинни горело, глаза блестели, измятая пижама. Как и от Гарри, от нее пахло чем-то сладким и дымным, она робко усмехнулась, а в голове Гермионы сошлись паззлы. «Огневиски, — подумала она, затем ее желудок перевернулся. — И шампунь Джинни».  — Извини, — сказала Джинни, закрывая за собой дверь в комнату Гарри. — Я влипла? Как староста, Гермиона могла зафиксировать нарушение и назначить наказание за то, что выловила Джинни вне ее общежития после комендантского часа, но она не была на дежурстве и отрицательно покачала головой.  — Не беспокойся об этом.  — Ура! — Джинни усмехнулась и быстро сжала ее плечо. — Доброй ночи! С этими словами она бросилась вниз по лестнице, обратно к своей башне. Гермиона на мгновение застыла, ее сердце колотилось, колени дрожали. Их зубы столкнулись, и они отпрянули друг от друга, тяжело дыша. Дыхание Гарри было горячим на ее щеке, когда он повернулся, чтобы посмотреть на вход в палатку.  — Возьми себя в руки, ну, — пробормотала Гермиона и продолжила подниматься по ступенькам в свою комнату, закрыла и заперла за собой дверь. Стало почти темно, когда она потушила лампы и огонь в камине. Она залезла в кровать и натянула одеяло на голову. Косолапс прижался к ее груди, но его присутствие никак не успокоило ее бешено бьющееся сердце и пылающее лицо.  — Что? — пробормотала она, вцепившись пальцами в его свитер, пытаясь снова притянуть его к себе. Все, о чем она могла думать — как сильно она хотела — хотела его, здесь и сейчас, и каждый день после этого. Но жуткое белое сияние заполнило палатку.  — Что это?.. Гарри потребовалось мгновение, чтобы ответить, и в голосе его прозвучало изумление.  — Это лань. Над крышей прокатился гром, и начался ливень. Гермиона зажмурилась, делая все возможное, чтобы не вспоминать.

***

Что-то ударилось о ее стол, и Гермиона раздраженно подняла глаза. Это было ее место в библиотеке — положение дел, установленное и поддерживаемое с третьего курса, и она не терпела нарушений. Драко Малфой смотрел на нее, его лицо выражало сложную смесь смущения, враждебности и искреннего страха. Его сумка с книгами висела через плечо, а еще две он держал в руках.  — Грейнджер, — сказал он вместо приветствия. — Все остальные столы заняты, и мне было интересно, могу ли я… ну, знаешь, можно ли мне… Гермиона сразу поняла, и какое-то мгновение она собиралась сказать «нет». Это был Драко Малфой, черт возьми, и то, что он пошел на сотрудничество с Министерством, не гарантировало ему никаких поблажек. В самом деле, он мог выбрать любой стол во всей Библиотеке, но нет, он пришел к ней… Она оглянулась и отметила, что все вокруг наблюдают за ним. Наблюдают за ними. Перешептываются, злобно пялятся. «Уродский Пожиратель Смерти» — услышала она чье-то бормотание, сдавившее, по странной причине, пространство между ее ребрами. Как бы то ни было, Драко уже получил свою долю публичного презрения между летом домашнего ареста без палочки и одновременными судебными процессами над немногими сторонниками Волан-де-Морта, взвалив на себя это с особой грацией. Он выступил свидетелем против Пожирателей смерти, против своего собственного отца, и все это даже без гарантии возможности закончить Хогвартс. Ему пришлось бороться изо всех сил, выдержать такую степень расследований и предположений, которые она не могла себе представить, и все это — только ради шанса закончить свое образование в школе, полной людей, его ненавидевших. При том, что Дурмстранг предложил Драко место без каких-либо условий, по крайней мере, ходили такие слухи. «Возможно, у Драко Малфоя есть немного смелости, — подумалось ей. — Или очень-много глупости. Или два в одном». Может быть, от жалости, может, из-за отсутствия нормального ночного сна (после столкновения с Джинни и начавшейся бури Гермиона проворочалась всю ночь) или послевоенного чувства товарищества, но она кивнула и выдвинула из-под стола стул напротив себя. На лице Драко мелькнуло облегчение, сменившееся некоторой настороженностью. Он положил книги и сел, вытаскивая несколько свитков пергамента, чернильницу и аккуратное черное перо. Кое-кто вокруг них продолжал откровенно глазеть. Другие отвернулись, возможно, разочарованные тем, что противостояние не дошло до драки. У Гермионы мелькнула мысль, не была ли она сама слегка разочарована последним обстоятельством? Несколько минут прошли почти в дружеском молчании, пока Гермиона не взглянула на одну из его огромных книг, которую, к своему огорчению, не узнала, хотя Драко учился в большинстве тех же классов, что и она. Любопытство взяло верх.  — Над чем ты работаешь?  — Древние руны, — ответил он, затем постучал по другой книге. — И зелья. Драко поднял глаза, его взгляд был холодным и пугающим.  — А ты?  — Арифмантика.  — Доказательства? — Он покачал головой. — Я не смог, пришлось сделать перерыв. Гермиона кивнула, глядя на свой расчетный лист с легким раздражением. У нее тоже не все получалось. В течение следующих нескольких часов они работали молча, а когда Пинс объявила, что библиотека закрывается на ночь, они оба встали и начали собирать вещи. Драко взвалил сумку на плечо и взглянул на нее.  — Спасибо, Грейнджер.  — О чем речь, — сказала она, после чего он повернулся и ушел. На следующий день ему не пришлось спрашивать. Она просто кивнула, и Драко сел на тот же стул с выраженным облегчением на лице.  — Можешь звать меня Гермионой, — предложила она, и он кивнул ей, а его скулы залились румянцем.  — Коэффициент шанса, — сказал он на третий день, когда она была готова разорвать пергамент пополам из-за явного разочарования. — Я знаю, Гермиона, — добавил он, когда она открыла рот, чтобы возразить, — но попробуй.  — У меня сегодня патруль с Джастином, — сообщила она в пятницу. — Так что я здесь только до восьми. Нос Драко был на дюйм выше страницы его учебника по чарам, его перо бегало по пергаменту в бойком ритме. - Ты беспокоишься, прославленная нянька. Гермиона чуть не подавилась, борясь с желанием рассмеяться. - Нет, - выдавила она. Даже если она согласится, что быть Старшей Девочкой - это все равно что быть.  Драко одарил ее ухмылкой, такой резкой, яркой и внезапной, что ей снова пришлось удерживаться от смеха. — Прекрати, — прошипела она, кидая по его руке смятым пергаментом. Четыре дня спустя он задержался и вышел с ней из библиотеки, в замке было тихо и холодно. Гермиона подавила дрожь и засунула руки в рукава мантии.  — Я знаю, — сказал Драко, скользнув взглядом по нескольким подпалинам на стенах. — Иногда я тоже чувствую призраков. Гермиона была слишком удивлена, чтобы говорить. Она посмотрела на его профиль, на постоянные лиловые круги под его глазами и поняла — конечно же, он тоже считает потери.  — Правда? — сказал ей Рон однажды ночью, встретив ее на обратном пути в Башню и увидев, как она пожелала Драко спокойной ночи. — Малфой? Гермиона пожала плечами, слишком усталая для выяснения отношений.  — Он стал лучше. — Не-а, — пренебрежительно бросил Рон, но выглядел не слишком уверенным. Она и Драко работали рядом и днем — во время пересекающихся периодов, свободных от занятий. В такое время в библиотеке было меньше людей, и им не приходилось бросать свирепые взгляды на каждого, кто слишком громко шептался. Однажды им удалось справиться со всеми заданиями еще до обеда, и в Большой зал они пошли молчаливые и немного ошалевшие от своего успеха.  — Я как раз хотел сказать, — начал Драко, спускаясь по главной лестнице и явно нервничая. — Я хочу извиниться перед тобой. За все. Если это вообще возможно. Гермиона остановилась, не сводя с него глаз. Воцарилась пауза, и он, взволнованный и слегка уязвимый на вид, не выдержав, взглянул на нее, и она ответила:  — Полагаю, это начало. Уголок его рта приподнялся.  — Да. Потому что мне очень жаль, что я обзывал тебя, пытался уколоть побольнее — все из самодовольства и предубежденности. Это было незрело, глупо и неправильно. Теперь я это знаю.  — Я рада слышать это, — и, к некоторому своему удивлению, поняла, что говорит правду. — Но, ты же понимаешь, что дело не только во мне. Гарри и Рон — их это тоже касается. Драко кивнул, его лицо стало серьезнее.  — Понимаю. Я работаю над этим.  — Тогда все в порядке, — она одарила его улыбкой. — Как бы то ни было, у тебя пока все идет хорошо.  — Спасибо, Гермиона, — они достигли нижней части лестницы, и он подтолкнул ее локтем. — Увидимся завтра?  — Увидимся, — согласилась она, и их пути разошлись. На Хэллоуин Гермиона заметила, как он хмурится, глядя на группу хихикающих второкурсников, и приподняла бровь.  — Проклятый Хэллоуин, — пояснил он и захлопнул книгу. Она улыбнулась своему эссе по защите.  — Не в твоем стиле?  — Это так прозаично. И да, — добавил Драко, прежде чем она успела открыть рот, — я знаю, что говорю как чокнутый придурок, но он заставляет всех в замке сходить с ума.  — Тебе вообще не нравится праздничный ужин? Драко задумался.  — С застольем все в порядке. Позднее тем же вечером Гермиона, скрутившись в своем любимом мягком кресле в гостиной Гриффиндора, вынуждена была согласиться с ним. Пир, безусловно, прошел хорошо.  — Хэллоуин удался, — заявил Рон, сидя на полу и опираясь о ее ноги. В нескольких футах от них весело потрескивал огонь.  — Да, — вздохнула Гермиона, объевшись выпечкой, счастливая и разгоряченная, чему весьма поспособствовал тот факт, что ей удалось отхлебнуть пару глотков Гигглвотера* из секретной заначки Парвати. ______________________________________________________________________________ * Гиглвотер — языком оригинала Gigglewater — веселящий напиток https://harrypotter.fandom.com/wiki/Gigglewater