The Bodyguard/Телохранитель

Ее сердце екнуло, и она сглотнула. — Что-то большое, что означает?.. — Мы не знаем, — разочарованно ответил Кингсли. — На данный момент сложно сказать. Если Драко говорит «что-то большое», он как бы имеет в виду это буквально — либо особый объект большого размера, либо множество небольших объектов, поставляемых в массовом порядке. — Оружие? — предположил Гарри. Его голос прозвучал резко, хотя лицо оставалось спокойным. — Возможно, — ответил Кингсли. — Мы действительно не узнаем, пока не проведем рейд на склад. Если нам повезет, мы найдем несколько полезных ответов, может быть, достаточно доказательств, чтобы сделать шаг вперед. — Рейд? — повторил Гарри. — Когда? — Сегодня ночью. Гарри и Гермиона уставились на Кингсли, успокаивающе поднявшего руки. — Как бы то ни было, это не моя идея. Решал Высший совет. — Тем не менее, это плохая идея, — сказала Гермиона. — Слишком быстро! Ты хоть занимался засадой, разведкой? — Да. Все происходит сейчас, пока мы разговариваем, — Кингсли хлопнул в ладоши, и слова растаяли в воздухе. — Здание кажется умеренно охраняемым, охранников — минимум. «Спасение» считает само собой разумеющимся, что пребывание в зоне магглов дает им укрытие. — Но разве вас не превзойдут просто потому, что вы вступаете в неизвестность? — сказал Гарри, нахмурившись. — И, Кингсли, это все больше и больше смахивает на ловушку. — Я вынуждена согласиться, — сказала Гермиона. — Если они там разрабатывают оружие, то охраны должно хватать, о чем бы ни говорило внешнее наблюдение. Вы уверены, что риск того стоит? — Да, — Кингсли был тверд, его взгляд горел. — Потому что мы почти потеряли вас дважды за пару недель, министр. Мы больше не можем позволить себе отсиживаться. Что-то в животе Гермионы скрутилось и запекло. У нее сжалось горло при попытке проглотить эмоции, захлестнувшие грудь, и она уставилась на Кингсли, гадая, как ей, черт возьми, отреагировать. — Ты прав, — сказал Гарри, — но это не повод для безрассудства. — Его и нет, — ответил Кингсли. — Риск, разумеется, остается риском, но в деле — лучшие из наших. Я полностью доверяю собранной команде, и я бы не пришел к вам, если бы не предпринял все меры. — Что Кингсли не говорит, — прервал Драко, — или, скорее, он не слишком любезен, чтобы сказать самому, так это то, что мы обязаны рискнуть, если хотим иметь хоть какую-то надежду выяснить всю эту трэшанину с Веритасерумом. Гермиона уставилась на него. — Драко, не... Он нетерпеливо махнул ей рукой. — Нет, это правда, и поэтому я здесь. Вы заслужили услышать прямо от меня. Я работал над проблемой днем и ночью, но у меня есть только несколько идей. Идей, заметьте, а не противодействие. У меня нет ничего надежного, и если не будет прорыва, эти два человека в камере скоро станут бесполезными. — Так будет любой другой, кого мы арестуем сегодня на месте происшествия, — возразил Гарри. — Мы можем предположить, что в качестве меры предосторожности они все получили противоядие. Драко нахмурился. — Действительно? Думаешь? Гарри кивнул. — Абсолютно. Если у «Спасения» есть что-то настолько ценное, не будет оно лежать просто так, без дела. В настоящий момент они воюют с Министерством, вероятно, ожидая в любой момент наступления. Что может быть надежнее, чтобы повод для беспокойства попросту не возник? Если они будут принимать дозы каждый день или так часто, насколько нужно, чтобы поддерживать свою терпимость, тогда исчезает причина переживать. — Терпимость, — повторил Драко, и в его глазах загорелся огонь. — А это идея. — Ты мог бы сделать базовый анализ крови, — сказала ему Гермиона, чуть ли не задыхаясь, голова шла кругом. — Тестируйте на любые отклонения, даже во всех обычных, но жизненно важных областях, и попытайтесь реконструировать обнаруженные вами уровни. Если они какое-то время принимали что-то, если это все еще влияет… — И если они выработали терпимость… — Драко внезапно встал, чуть не опрокинув свой стул. — Мне надо идти. Министр, Кингсли. — Малфой, — ответствовал Кингсли. Вспыхнуло зеленое пламя, и Драко исчез, оставив только тлеющий кусок пепла в воздухе. Кингсли взглянул на Гермиону. — Хорошая идея, министр. Гермиона пожала плечами, ее сердце все еще билось учащенно. — Когда-то я подумывала о том, чтобы стать целителем. И прочла много книг. Улыбка Кингсли была яркой и доброй. — Я понимаю. После этого разговор перешел к деталям рейда. Кингсли составил план здания и рассказал им о предполагаемой атаке, но Гермиона быстро потеряла интерес — рейд есть рейд, а к настоящему времени ею санкционировано почти двадцать. Зато она обнаружила, что ее внимание обращено на кучу стенограмм интервью, и начала просматривать их, изучая каждый абзац для получения более подробной информации. Гарри и Кингсли продолжали разговаривать, расставляя от руки крестики по плану. Похоже, Кингсли не ошибался — большинство из этих людей были стереотипными бизнесменами, не возражавшими против случайных сомнительных сделок или снижения цен на якобы высококачественные товары. Она заметила с искрой раздражения, что среди них не оказалось ни одной женщины. Конечно же, из-за Крейна — большинство женщин не хотели бы иметь с ним ничего общего. Она продолжала читать, пропуская части, казавшиеся бесполезными, и хмурилась, если выскакивал определенный раздел… Аврор Эндрюс: Вы можете вспомнить, когда вы получили первый заказ от этой компании? Мистер Биссет: Mon Dieu, нет, я могу проверить записи… Мистер Биссет, продолжение: Здесь, я полагаю — да, январь 2017 года, примерно два года назад, но сначала они были непостоянными, tu sais, несколько волос единорога zere, несколько эликсиров zere, но через шесть месяцев zen , пошло как по маслу, vraiment, каждые четыре недели, другой порядок, и всегда то же самое. Ну, то же самое, но с редкими вариациями, чуть-чуть того, чуть-чуть другого... Гермиона перестала читать, ее пульс бился в горле. Нет, этого не могло быть. Ей нужно перепроверить у остальных, убедиться, что... Она пролистала другие интервью в поисках того же вопроса. Потребовалось чуть-чуть времени, но потом: Аврор Гринспен: Вы можете вспомнить, когда вы получили первый заказ от этой компании? Г-н Черный: Согласно моим счетам, я получил небольшой заказ в январе 2017 года. К ноябрю того же года они стали постоянными клиентами. Мой менеджер по продажам мог бы рассказать вам больше. Аврор Рейнольдс: Вы можете вспомнить, когда вы получили первый заказ от этой компании? Г-н Баумгартен: Нет, на это должен ответить мой менеджер магазина. Но я думаю, что за последний год они стали постоянными клиентами. Гермиона уставилась на эти слова, внезапно с необычной ясностью осознав все вокруг. Тикание часов на каминной полке, потрескивание огня, пятна на линзах очков Гарри, сияние единственной серьги Кингсли. Она положила стопку пергамента на журнальный столик, медленно встала и вышла из комнаты. Она вернулась через несколько минут, но Гарри и Кингсли никак не отреагировали, все еще погруженные в собственное обсуждение, превратившееся в своего рода дружеский спор о точках входа на объект. Гермиона откашлялась, прижимая к груди огромную папку. Кингсли и Гарри, наконец, посмотрели на нее. — Согласно интервью, «Спасение» начало заказывать припасы около двух лет назад. Поначалу заказы поступали время от времени, но через шесть месяцев стали регулярными. Мы можем предположить, что за это время мастер зелий перешел от случайных экспериментов к целенаправленным, а руководство группы укрепило свою идеологию, а также свои долгосрочные цели. И я думаю, что знаю, почему, — она шагнула вперед и с громким треском бросила папку на журнальный столик. Гарри наклонился вперед. — «Магглорожденные в Британии и Северной Ирландии», — прочел он вслух. — Иначе известная как статья 1236 Волшебной Конституции, — Гермиона заставила себя перевести дух, — подана в Визенгамот в январе 2017 года и ратифицирована в сентябре того же года. Она встретилась взглядом с Кингсли. — Вот первопричина, я уверена. Ничто другое не укладывается в сроки. Даже если их анархистское движение зародилось раньше, это послужило призывом к действию. Выражение лица Кингсли стало проницательным и оценивающим. — Безусловно, в этом есть смысл. — Нет, откуда... — Гарри нахмурился, глядя на них обоих. — Зачем магглорожденным объединяться с чистокровными против поправки, дающей им больше юридических прав, чем когда-либо прежде? — Потому, — ответила Гермиона, — что им сказали, что, якобы защищая маглорожденных, Министерство фактически облегчает их выявление и, следовательно, потенциальную дискриминацию в отношении них в будущем. На короткое мгновение ей показалось, что она вошла в ТАРДИС и вернулась туда, где начался ее срок в качестве министра — она говорила об этой поправке до посинения, часами обсуждая ее в зале Визенгамота. — Или, что, гарантируя права маглорожденных черным по белому, правительство тем самым подразумевает, что этих прав не существовало до ратификации данной поправки. Короче говоря — Конституция британского волшебного мира по сути своей гарантирует определенный набор личных прав, а перечисление прав определенных групп является ненужным, противоречивым и еще одним инструментом в руках Министерства. Гарри смотрел на нее. — Это… это… — он снова взглянул на папку. — Ясно, что я многое упустил, пока работал под прикрытием. — Как следует из ваших умозаключений, — обратился Кингсли к Гермионе, — вы намекаете, что маглорожденные способны самостоятельно достичь имеющегося уровня сопротивления. Неужели лучше предположить такой ход событий — что никакой промывки мозгов не было? — Мы не должны и промывку сбрасывать со счетов, но я действительно считаю, что магглорожденных можно убедить самой по себе политической риторикой. Вы должны помнить, Кингсли, что магглорожденные выслушивают эту риторику на фоне того, что они выросли, объединенные общей памятью о Второй мировой войне, когда меньшинства истреблялись государственной машиной без малейшего колебания. Плюс рвение против магглов, охватывавшее британский волшебный мир на протяжении почти двадцати лет, — и вы получите благоприятную среду для недоверия к правительству. Гермиона, взглянув на папку, услышала отдаленное эхо голоса Амбридж, почувствовала ожог в левой руке, где шрам от заклятия Беллатрисы, хоть и слабый, оставался заметным по сей день. — Я понимаю, что хочу немного больше приватности. — Но не за счет правовой защиты, — сказал Гарри, и Гермиона встретилась с ним взглядом. — Не за счет же этого. — Ты пытаешься использовать логику в данной ситуации, — ответил Кингсли, — а она никогда не срабатывает, когда дело касается политики. Он откинулся в кресле с задумчивым видом. — Что ж, теперь у нас есть представление о том, что им нужно, помимо разжигания хаоса. Отмена данной поправки и введение законодательных гарантий, обеспечивающих почти невозможность принятия такого закона в будущем. — Совершенно верно, — ответила Гермиона. — И единственный способ так сделать — наложить вето. Повисла тревожная тишина. Гарри смотрел на нее с каким-то пустым и испуганным выражением лица одновременно, и он же заговорил первым. — Но вы же не можете, вы не можете наложить вето на то, что прошло… — Теоретически могу. Раньше такого не делалось, но я могла бы наложить вето, в случае, если достаточное количество голосов в Визенгамоте вернет поправку на обсуждение. Например, после атаки взятками или угрозами. — Гермиона сглотнула, ее горло словно закупорилось. — Министр, сменивший меня, в случае, если меня убьют, также может наложить вето при тех же условиях. — Не говорите так, — сорвался Гарри, его характер вскипел. — Не смейте! — Они будут продолжать попытки, — не уступала Гермиона. — И очень скоро попробуют снова. — Или, — задумчиво протянул Кингсли, — они попытаются заставить тебя силой. Гарри усмехнулся. — Они не смогут заимперить ее, она слишком хорошо охраняется. И в окружении достаточного количества людей, о которых мы узнаем сразу. Что-то в груди Гермионы зажглось от использования «мы». — Не обязательно использовать Империо, — ответил Кингсли. — Если мы не сможем их найти, если мы не сможем их остановить, они могут продолжать превращать ее жизнь и ее срок в настоящий ад, пока она не согласится наложить вето. Еще хуже, если они изменят свою стратегию и решат стать законной политической партией. Гермиона кивнула. Она уже пришла к такому же выводу. Гарри уставился на них обоих, от возмущения потеряв дар речи. — Ну, тогда, — наконец, сподобился он, — давайте удостоверимся, что этот рейд увенчается успехом. Они работали во время обеда, потратив следующие несколько часов на изучение каждой детали, обобщая всю информацию, поступившую от авроров, проводивших внешний осмотр здания. На отрицание их подозрений, что это ловушка, что все подстроено, Кингсли даже не тратил время, потому что соглашался с ними. Но, возразил он, решение не его, и все, что он может сделать, — это подготовить авроров ко всем неожиданностям, могущим скрываться внутри разрушенного склада. И тут Гермиона осознала, что Гарри ускользает. Она взглянула на него и заметила, как он наклонился вперед, уставившись на текущую схему рейда, его глаза впились в пергамент со слишком знакомым напряжением. Он хотел быть там. Он хотел помочь. Она откинулась на спинку стула, не обращая внимания на ощущение пустоты в груди. Она не имела никаких реальных претензий ни к нему, ни к его времени. Она не сомневалась, что все случится как бы само собой. По окончании встречи Гермиона принялась собирать пустые чашки и грязные тарелки и шла уже на кухню, когда ее схватили за локоть, вынуждая остановиться. Взгляд Гарри — яркий, искренний, и сам он стоял достаточно близко, чтобы она снова увидела дымку его щетины, уловила легкий оттенок его лосьона после бритья. Непроизвольная дрожь пробежала по ее спине, и она сжала зубы — часть ее испытывала ненависть к тому, что он все еще мог так на нее повлиять, одним лишь взглядом. — Министр, — обратился он, — я собираюсь на несколько часов уйти с Кингсли. Хочу наблюдать за финальной подготовкой к рейду, мы не можем допустить ни одной ошибки. — Повисла пауза, затем он сжал ее руку. — Вы не против? Роджерс заменит меня, пока меня не будет. Гермиона кивнула и попыталась улыбнуться. — Конечно, все в порядке. — Вы уверены? — Да. — Гермиона осторожно вытянула локоть из его захвата. — Идите. Как вы сказали, всего несколько часов. Гарри кивнул, его рука снова опустилась на бок. — Спасибо, министр, я действительно ценю это. — Конечно. Гарри бросил на нее последний взгляд, затем повернулся и подошел к Кингсли с рацией в руке. Уже на кухне она услышала голос Роджерса, пробившийся сквозь коммуникатор. Лицо ее пылало. Ее предало тело, это же очевидно, — единственное объяснение такого поведения, этого ее… нежелания расставаться с Гарри. То, что она хотела, чтобы он находился рядом, чтобы его руки и пальцы касались ее тела, его рот прижимался... Она швырнула посуду на стойку, сердце колотилось в горле. Выпить. Вот что ей нужно. Бутылка вина и немного тишины и покоя.