The Bodyguard/Телохранитель

Гермиона остановилась там, где вот-вот станет ее кушетка, выглянула в окно и испустила счастливый, усталый вздох. — Я понимаю, — сказал Гарри с расстояния в несколько футов, опуская на пол еще один из ее новых (для нее) обеденных стульев, и одарил ее своей легкой, наполовину скрытой улыбкой. — Отличное место. Тебе действительно повезло. Без сомнения. Она немного подпрыгнула на половицах, ухмыляясь и глядя на северный берег Темзы. Здесь она чувствовала себя свободнее, легче. Легкой как воздух. Не прошло и семи месяцев, как она смотрела в те же окна, слезы текли по ее опухшему лицу. Полночный горизонт снова сверкнул перед ней, и она поежилась, а затем вздрогнула от резкого звука — Рон стаскивал свое пальто с вешалки. — Я должен был знать, — бросил он, пытаясь просунуть руку через вывернутый наизнанку рукав. — Я должен был догадаться, что ты не чувствуешь того же, что и я, еще когда ты не захотела жить вместе. Гермиона повернулась, собираясь с силами. — Рон, пожалуйста, не... — Что, Гермиона, что?! — ему удалось надеть пальто, и он уставился на нее глазами, полными слез. — «Не расстраивайся», если я думал, что проведу с тобой всю жизнь, а ты нет? «Рон...» Она зажмурилась. — Я не имела в виду... — Да понятно, что имела, — Рон распахнул входную дверь и, не оглянувшись, захлопнул ее за собой. Только оглушительное эхо повисло в наступившей тишине. Гермиона вздрогнула, прижала руку ко рту и вытерла слезы. Не задумываясь, вытащила свой мобильник и начала дрожащими руками писать Гарри: «Иди к Рону, принеси огдена. СЕЙЧАС». Как только сообщение отправилось, она выключила аппарат и бросила его на диван. Через несколько минут она утонула в подушке — с мокрой тряпкой на глазах, с Косолапсусом, свернувшимся клубочком на ее животе, и стало невозможно избавиться от ощущения, что она стоит у края пропасти, склонившись над ослепительной бесконечностью далеко внизу.

* * *

— Я собираюсь напиться, Гермиона, c бешеной скоростью, так, чтобы стать полностью… — Пьяной, — закончила за нее Гермиона, закатывая глаза, но улыбаясь. — Я за тобой присмотрю. — Ты лучше любого мужчины, которого я когда-либо знала, — Верити подмигнула ей и поцеловала воздух рядом с ее щекой, затем рывком распахнула дверь «Золотого гиппогрифа». Паб оказался забит служащими Министерства всех отделов, и Гермиона быстро оглядела толпу, отгоняя клуб лилового дыма от чьей-то трубки, сбросила пальто и заметила Драко. — Он за столиком в углу, — крикнула она Верити на ухо сквозь шум, впихивая ей в руки пальто. — Ты занимаешь места, я принесу выпить. Люди зависали на барной стойке, словно завтра наступит конец света, и Гермионе, чтобы хотя бы добраться до бармена, пришлось протискиваться через кучку ведьм из машинописного пула транспорта. Она заказала два чистых огневиски, один «Гиглвотер Твист», и прислонилась к липкому краю стойки, ожидая. Через несколько секунд она почувствовала, что за ней наблюдают. Под ложечкой екнуло, она сглотнула и небрежно оглядела толпу. Ее взгляд упал на волшебника с другой стороны стойки — екнуло снова, но уже по совершенно иной причине. Тот был великолепен. Худощавый, высокий, с кожей цвета шоколада, полными губами и сонными глазами, смотревшими на нее с искоркой веселья. Гермиона быстро выдохнула, чувствуя, как жар покрывает ее обнаженную спину, грудь и живот. Тут бармен принес ее заказ, она занялась открытием счета и вернулась к Драко и Верити, приветствовавшим ее радостным возгласом. — Ты видела? — сказала Верити немного погодя, крутя в пальцах черешню. Ее блестящий взгляд метнулся к чему-то в другом конце помещения. — Он здесь. — Да, — ровным тоном ответила Гермиона, пока Драко пытался, не особо скрываясь, взглянуть через ее плечо. Если он подгадает, то увидит, как Рон сидит после тренировки с Гарри и кучкой других авроров, покрасневших и улыбающихся над своими пинтами. — Хорошо для него. — Сколько прошло, шесть месяцев? — в ответ на кивок Гермионы Верити добавила: — Как ты думаешь, ты сможешь? Вернуться к дружбе? Гермиона пожала плечами, и Верити сменила тему. Позже, когда паб опустел, а Драко и Верити, согнувшись над столом, неудержимо хихикали, Гермиона, покачав головой, отнесла бокалы обратно в бар. — Содовая и лайм, — сказала она бармену, снова опершись на край стойки. Паб был таким классным в конце ночи — немного потише, немного… — Привет. Гермиона повернулась и, обнаружив, что смотрит на того великолепного незнакомца, вспыхнула. Теперь он находился ближе, и она могла рассмотреть то, что раньше не могла увидеть — веснушку над левым углом его рта, темно-карие глаза, черные линии одинаковых татуировок, вьющиеся по бокам его шеи. Затем он протянул ей руку, и она увидела, что татуировки обрамляли и его запястья. — Тео. Она улыбнулась, протягивая ему свою. Его рукопожатие оказалось теплым и гладким. — Гермиона. — Гермиона, — словно заклинание, повторил он с бархатным средиземноморским акцентом. — Чем ты занимаешься, Тео? Не думаю, что видела тебя здесь раньше, а они тащат меня сюда достаточно часто, чтобы... Он улыбнулся. — Разрушитель проклятий, — сказал он. — Но я живу в Каире, а здесь временно, в командировке, — он склонил голову набок. — А ты? Через полчаса Гермиона, задыхаясь, откинулась на матрас, пока Тео быстро избавлял ее от джинсов. Его горячие и нежные пальцы притрагивались к ней, к ее бедрам, животу с благоговением, заставившим ее вздрогнуть. Он остановился между ее ног, скользнув рукой по линии ее грудной клетки. Татуировки на его руке пошли рябью, и она наблюдала за этим с восхищением. — Как тебе нравится? — пробормотал он, поцеловав внутреннюю поверхность ее бедра, направив ей навстречу свой смелый и темный взгляд. Гермиона моргнула, ее живот дрогнул. — Я… я… — никто никогда, даже во время свиданий на одну ночь, случавшихся после разрыва с Роном, не спрашивал ее о таком. Тео улыбнулся, затем нашел ее руку и потянул за собой. — Покажи мне. На следующее утро ее не держали ноги, а тело болело от удовлетворения. — Извини, что сбегаю вот так, — говорил Тео, застегивая рубашку, и казалось, что он имел в виду то, что говорил. — Портключ . Гермиона кивнула, не заботясь о том, было ли это оправданием или правдой — они ничего не должны друг другу. Она потянулась, ее пальцы сомкнулись на простынях, и Тео окинул ее взглядом, полным огня. — Ты, — прорычал он, скользнув по ней, чтобы оставить засос на ее бедре, — совершенно не помогаешь. Даже Верити заметила, что что-то изменилось. — Ты кажешься самодовольной из-за чего-то, — сказала она во время обеда в понедельник. И посмотрела на Гермиону понимающим взглядом. — Может, нам стоит почаще тебя трахать. Гермиона улыбнулась, делая глоток кофе. — Я уверена, что не понимаю, что ты имеешь в виду. Вот так и вышло, что именно свое постоянно хорошее настроение она винила потом — потому что, когда Гарри вошел в ее офис несколько дней спустя, оно было единственным, что могло объяснить… — Привет, — сказал он, одаривая ее легкой неуверенной улыбкой. Она вернула ее, отложив перо. — Привет. — Была занята? — Гарри оглядел ее кабинет размером со шкаф. — Ты знаешь, что и как у меня, и я знаю, что и как у тебя, — на мгновение она попыталась забыть, как мало они виделись с тех пор, как она закончила отношения с Роном, каким усталым сейчас выглядел Гарри с темными кругами под глазами. Должно быть, после тренировки. — Как дела? Он быстро вздохнул, засунув руки в карманы. Было все еще странно видеть его в брюках, рубашке и галстуке. — Я приглашаю тебя на вечер пятницы. Есть новый клуб, и мы собираемся целой группой. Луна, Ханна, Невилл... Гермиона склонила голову набок, складывая части вместе. — Гарри, ты уверен, что Рон хочет, чтобы я тоже пришла? — Да, — сказал он быстро, но не настолько быстро, чтобы не чувствовалась ложь. — Он хочет… — Гарри попытался снова. — Он хочет, чтобы все вернулось к норме. — К норме, — повторила она, и несколько дюжин ответов жаждали вылететь из её рта. «Он сам может мне сказать, — хотелось ей ответить. — Рон может говорить сам за себя.» — Пятница? — вместо этого уточнила она. Гарри кивнул, и настоящая улыбка грозилась прорваться сквозь его сдержанный вид. — Мы встречаемся в "Гиппогрифе" в девять часов. Сможешь? — Да, — ответила Гермиона. — Да, смогу. И она смогла, войдя в «Золотой гиппогриф» ровно в 9:03 и, собравшись с силами, направилась к большой группе лучших из лучших в Хогвартсе. Она обняла Невилла, поцеловала Луну и Ханну в щеки и с легким удивлением заметила, что с ними нет Джинни. — Тренировки, — чуть позже крикнул ей Гарри под безумно громкую музыку клуба. — Она на выходных в Уэльсе. «Он кажется счастливее, — подумала она, наблюдая со своего барного стула, как он смеется над чем-то, что говорил Симус. — Легче». И Рон вел себя с ней так нормально — поздоровался, держась на приличной дистанции — что весь вечер казался ей фокусом. — Пошли, — шепнула Ханна ей на ухо, потянув к танцполу, и Гермиона позволила ей, хотя никогда не... Клуб выглядел шикарно — с темными бархатистыми стенами, высокими потолками и яркими огнями, двигающимися вместе с ней, вокруг нее. Потребовалось время и много подбадривания со стороны Ханны, но, в конце концов, она завелась, танцуя и смеясь, и кружась до головокружения. А затем Ханна и Луна схватили ее с криками смеха, потому что мальчики спускались на танцпол, и Невилл красиво повернул Луну, Симус подошел к Ханне, а Гарри... — Ну, давай же, Грейнджер, — он находился совсем рядом с ее лицом, наполовину скрытый темнотой клуба, и ей казалось, что она может видеть его всего и никого сразу. Его руки чувствовались теплыми на ее руках, его тело располагалось настолько близко к ее собственному, что она позволила себе расслабиться. — Давай, посмотрим, на что ты способна.