The Bodyguard/Телохранитель

Время остановилось. Гермиона смотрела на Беллатрису — ужас, недоверие и парализующий страх сжимали ее грудь, и ее первой мыслью стало: «Нет, это невозможно… Как она может быть здесь? Ее кремировали, я сама подожгла ее, смотрела, как ее волосы скручиваются, а кожа превращается в пепел, это невозможно...» А потом, в кратчайший миг между секундами, она заметила, как очаг осветил широкий нос, не характерный для Беллатрисы, и ее сердце замерло. Эта женщина обладала той же фигурой, теми же глазами, такими же вьющимися, бесконечными черными волосами, но когда она закинула их через плечо, свет упал на линию волос с мысиком на лбу и лицо сердечком, с закругленной челюстью и податливым ртом... Это была не Беллатриса. Облегчение захлестнуло Гермиону, заглушив ее страх (хотя она все еще имела полное право бояться), потому что это была не Беллатриса. Если бы на нее не наложили Силенцио, Гермиона рассмеялась бы искренне, глубоко и обрадованно, потому что да, эта женщина могла притвориться, но Гермиона видела худшее, пережила худшее, и знала, что то, что прямо сейчас — даже рядом не стоит. А затем Не-Беллатриса заговорила. — Как мило — кажется, вы все весьма шокированы, — голос был единственным, что выдавало ее молодость. Она казалась наивной и неуверенной, но явно пыталась скрыть это надменным тоном и вздернутым подбородком. — Надеюсь, о вас хорошо позаботились? Тишина. Гермиона не осмелилась взглянуть на Гарри или Драко, уверенная, что в этом случае она бы улыбнулась. Улыбнулась Не-Беллатриса. — Хорошо, — она вышла из-за стола и медленно подошла к ним. Во всем черном («Типично», — подумала Гермиона), и плащ ее шуршал по каменному полу. — Уверена, что у вас есть ко мне множество вопросов, поэтому я подумала, что сама могу с успехом ответить на лучшие из них. «Типично», — снова подумала Гермиона, и почувствовала, что рядом с ней Гарри переносит свой вес на бедро. Ему, наверное, тоже все надоело. — Добро пожаловать в мою скромную обитель, — сказала Не-Беллатриса, широко разводя руками и ухмыляясь. — Она взята в аренду, поэтому, если у вас возникнут проблемы с мебелью, боюсь, я не смогу вам помочь. Признаться, мрачновато даже на мой вкус. Но я уверена, что дорогой Драко точно знает, где мы, не так ли, Драко? Тишина. — Вам, должно быть, интересно, кто я? — Ее улыбка переросла в ухмылку. — Увы, ответ убил бы все удовольствие. Эхом по огромному залу разнесся стук в дверь, и взгляд женщины остановился на ней. — Войдите, — распорядилась она. Вошли двое мужчин и женщина, все в строгих черных мантиях. Первого мужчину Гермиона вообще не узнала, но увидев мужчину позади него, она ощутила себя проглотившей сосульку. Лео Марчбэнкс. Тот самый мужчина, чье ехидное хмурое лицо на фотографии скользило по ее кофейному столику всего две недели назад. В реальной жизни его подбородок выглядел слабым, и это единственное, что удерживало ее от падения с того места, где она стояла. Потому что самим своим присутствием он предоставлял необходимое подтверждение — они попали в сердцевину Спасения, мастер зелий находился в этой самой комнате. Это вернуло ее внимание к женщине, ставшей выглядеть еще моложе, как только в комнате прибавилось людей старше двадцати лет. Та прислонилась к массивному обеденному столу — вальяжная, довольная и на грани. Все сразу. — Я вижу, что у наших гостей все хорошо, — сказал мужчина, первым вошедший в комнату. Он явно был их лидером и держался с таким надменным и самодовольным видом, что Гермионе захотелось закатить глаза. — Надеюсь, вы развлекаете их? — О, да, — Не-Беллатриса ухмыльнулась Гермионе. — Но где мои манеры? Представляю вам Септимуса Крейна, известного вам как… аврор Роджерс. Она хихикнула, и Гермиона почувствовала, как что-то противное скрутилось у нее в животе. Не успела она полностью осознать тот факт, что кто-то из семьи Октавиуса Крейна, очевидно, являлся одним из лидеров Спасения, как Драко рядом с ней повернулся, с искаженным от ярости лицом. Все это заметили, и ухмылка Не-Беллатрисы превратилась в оскал. — Ах, да, вы уже догадались, не так ли? — Она отошла от стола и подошла к пустому участку стены рядом с богато украшенным пустым буфетом. — С таким же успехом я могла бы... раз вы все скоро умрете… С этими словами она нажала на скрытый переключатель на буфете. Раздался скользящий приглушенный скрежет, а затем, к удивлению Гермионы, каменная стена раскололась и отодвинулась, открыв большую утопленную полку, заполненную разнокалиберными бутылками и флаконами с разноцветными жидкостями. Не-Беллатриса протянула руку и взяла с полки один из этих флаконов, затем подошла к Драко. Она усмехнулась, скользя концом флакона по его щеке; красновато-коричневая жидкость внутри медленно растекалась по стенкам. — Спорим, ты бы никогда не подумал, что увидишь Зелье Превращения где-нибудь, кроме своих кошмаров. Зелье Превращения? Что-то шевельнулось в памяти Гермионы. Разве она не слышала о нем раньше? — Но, чтобы сварить такое хитрое незаконное зелье, нужен человек исключительного мастерства, — Не-Беллатриса снова хихикнула, ее взгляд впился в Драко. — А ты всегда был трусом и марионеткой. Блестящая маленькая игрушка мамы и папы. Она постучала пузырьком по его носу, и он задрожал от гнева. Его лицо стало совсем красным. — Не то, что я. Там, где ты только играл в традицию, в наследство, я ее воплотила. Я посвятила свою душу, свою жизнь изучению Темных искусств, изучению магии и изготовлению зелий, к которым ты даже не мог надеяться прикоснуться. А что сделал ты? Стал предателем, пошел работать на тех самых людей, которых мы поклялись уничтожить. Ты отвратителен, Драко Малфой. Сплошное разочарование. Впрочем, разве это сюрприз? Ты явно пошел по стопам своего отца. «Ага, — подумала Гермиона. — Она мастер зелий». Взгляд Не-Беллатрисы переместился на Гарри, она приблизилась к нему и схватила за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. — А ты… Ты — грязный мелкий полукровка, думал, что можешь подорвать великие замыслы Темного Лорда. Удача, чистая удача — вот все, что у тебя было. Ты, хныкающая частичка... — Электра, — сказал Септимус, и в его голосе прозвучала нотка предупреждения. Не-Беллатрис — «Электра?..» — остановилась и выпрямилась, быстро вздохнула и сунула пузырек с зельем в карман мантии. — Безусловно, — сказала она, выравнивая дыхание, и оправившись достаточно, чтобы снова ухмыльнуться, — очевидно, что нельзя позволить тебе продолжать в том же духе. Боюсь, вы слишком близко подобрались к нам из-за украденных у меня заметок и счастливой случайности Драко. Мы не можем допустить, чтобы ты испортил нам всю нашу восхитительную работу, не так ли, Септимус? — Нет, — ответил тот, улыбнувшись, и Гермиона увидела отражение Октавиуса Крейна на его лице. — Нет, — повторила Электра, и ее внимание переключилось на Гермиону. — Здравствуй, министр Грязнокровка. Я прошу прощения за то, что не поприветствовала тебя раньше, но я просто... не обратила на тебя внимания. Она ухмыльнулась, наклонившись так, чтобы оказаться в нескольких дюймах от лица Гермионы, и Гермионе пришлось подавить желание задушить ее. — Большое спасибо за то, что присоединились к нам, мы очень надеемся узнать вас поближе и будем сотрудничать с вами в наших начинаниях. Гермиона почувствовала крохотную вспышку страха. Это, должно быть, отразилось на ее лице, потому что Электра заворковала, склонив голову набок и шире распахнув глаза. — О, — мурлыкала она. — У нее есть чувства. Но не волнуйся, моя дорогая, — она отошла, закидывая волосы через плечо. — Ты не пострадаешь ни от меня, ни от рук Септимуса. Нет, мы разработали для тебя особый план. С этими словами она взмахнула палочкой, и Гарри вздрогнул. На его незащищенном запястье расцвел темно-красный цветок, а затем хилой извивистой струйкой потекла на пол кровь. — Вот и мы, — Электра держала маленькую миску под рукой Гарри, собирая кровь — густую, тяжелую, и через минуту чаша наполовину наполнилась, но Электра не остановилась. — Нет ничего плохого в том, чтобы получить немного больше, чем нам нужно, не так ли? — сказала она, и прошло еще несколько мгновений, прежде чем она взмахнула палочкой, запечатывая разрез Гарри и отправляя чашу с его кровью на полку. — Спасибо, — сказала Электра, снова усмехнувшись, — за сотрудничество. До скорого. Двери распахнулись, и снова появилась фигура в капюшоне. Гермиону, Драко и Гарри выволокли из комнаты, чуть не столкнув друг с другом, и отвели обратно в подвал. Как только неизвестный закрыл и запер дверь, веревки, связывающие их, исчезли, как и заклинание безмолвия. И Гермиона, и Драко одновременно открыли рты, но Гарри поднял руку, останавливая их. Он ждал, и через мгновение Гермиона тоже услышала эхо шагов их охранника, затихающее на лестнице. Вот стало совсем тихо, и Гарри опустил руку, наложил Муффлиато без палочки и кивнул. — Что ж, думаю, можно с уверенностью сказать, что мы нашли мастера зелий, — с горечью сказал Драко, целясь ногой в ближайший деревянный ящик. — Что это? — спросила его Гермиона, сердце бешено колотилось — адреналин догнал ее. — Что такое Зелье Превращения? Драко вздрогнул и покачал головой. — Как вы, наверное, догадались, это предшественник оборотного зелья, но вместо того, чтобы использовать для приготовления универсальную базу, вы используете кровь человека, в которого хотите превратиться. Поскольку кровь является мощнейшим ингредиентом, это зелье варится намного быстрее, чем оборотное, поэтому, взяв чью-то кровь, вы можете приготовить зелье в течение дня или двух. Прочие ингредиенты — те же, так что при использовании ключевое различие между зельями — время, — он остановился, глядя на них обоих. — Вместо часа эффект может длиться целый день между приемами. Даже полтора дня, если в наличии действительно талантливый... — Значит, это магия крови, — сказал Гарри, казавшийся намного спокойнее, чем Гермиона ожидала. В ответ на кивок Драко, он добавил: — Если это предшественник оборотки, как получилось, что ни один из наших датчиков не уловил его? Моя команда проходила тестирование на оборотку два раза в день. — При варке оборотки водоросли и спорыш вступают в реакцию с универсальной базой, образуя определенный тип белка. Этот белок не влияет на зелье, но может быть обнаружен в организме любого, кто его принял. При тестировании на оборотку вы проверяете наличие именно этого белка, — Драко вздохнул. — Очевидно, если вы используете кровь в качестве основы... — Белок не образуется, и человек под обороткой может пройти попытку обнаружения, — закончила за него Гермиона. — Все это имеет смысл — должно быть, Роджерса схватили в его выходной, забрали его кровь и убили, а затем некто принял Зелье Превращения и притворился Роджерсом. Драко кивнул, и она, наконец, позволила себе взглянуть на Гарри и схватить его за руку. — Видишь? — тихо сказала она. — Ты сделал все, что мог. Гарри снова посмотрел на нее, затем сжал ее руку и отошел. — Так кто она? — Дочь Беллатрисы, — сразу сказала Гермиона. — Должна быть. — Сходство невероятное, — согласился Гарри (и она могла поклясться, что он улыбался) и посмотрел на Драко. — Возможно ли это? Драко нахмурился, прислонясь к одной из колонн. В слабом серебристом лунном свете его кожа и волосы казались седыми. — Я не знаю... если бы у Беллатрисы были дети, мы бы уже слышали об этом, не так ли? — Не обязательно, — ответил Гарри, устремив взгляд в потолок. — Вы не помните, может, тогда они что-то обсуждали? — Или, — добавила Гермиона, — Беллатриса внезапно надела очень свободную мантию? — Мужчины повернулись и молча уставились на нее. — Что? Беллатриса определенно сочла бы беременность своего рода слабостью, я уверена, что она никогда бы не... — Франция, — неожиданно сказал Драко. Он посмотрел на Гарри. — Беллатриса, Родольфус и моя мама уехали во Францию сразу после Рождества 1997 года. Они сказали, что выполняют некий приказ Волан-де-Морта, и отсутствовали всего пару недель, но... — Франция? — перебила Гермиона. — Почему она?.. — Вот откуда взялись Лестрейнджи, — ответил Гарри, снова глядя в потолок. — Они норманны, прибывшие с Вильгельмом Завоевателем, с тех пор их род разделился — здесь и на континенте. — Тогда они, должно быть, оставили ее у родственников Родольфуса, — сказала Гермиона, продолжая размышлять вслух. — И вернулись заканчивать начатое, — она взглянула на Драко: — Ты действительно не знал? Он посмотрел ей в глаза мертвым взглядом. — Нет, — ответил он. — Не знал. Но во всем этом есть смысл. Французы никогда не разделяли нашего отвращения к магии крови. Они и запретили-то ее всего около пятидесяти лет назад, и до сих пор есть много людей, ее практикующих. Если Электра выросла во французской семье чистокровных и проявила талант к приготовлению зелий, неудивительно, что они научили ее всему. — И, поскольку она дочь Беллатрисы, — добавила Гермиона, — ее бы скрывали ото всех и обучали самостоятельно. Невозможно отправить потомство знаменитой пары пожирателей смерти в Шармбатон. Вот и объяснение, почему о ней никто не знал. — Вернемся к другому насущному вопросу, — сказал Гарри, прохаживаясь по подвалу, по-прежнему глядя в потолок. — Драко, где мы? Драко дернулся, словно стряхивая воду с головы. — Да, точно. Мы в старом поместье Крейн, недалеко от Стоу-он-Уолд. — И близко не Лондон, — отметила Гермиона, и затем начала осознавать чудовищность их обстоятельств. — Без волшебных палочек. У безумной дочери Беллатрисы твоя кровь, Гарри, что не может означать ничего хорошего. И никто не знает, где мы. Гермиона заставила себя сглотнуть. Ее сердце отозвалось ровным стуком в ушах, и она почувствовала новый прилив адреналина. — Итак, прежде чем мы продолжим, я предупреждаю, что начинаю паниковать, — она посмотрела на Гарри. — Почему, во имя отвисшего левого яйца Мерлина, ты спокоен? Гарри фыркнул. — Потому что они полные и абсолютные дилетанты, Миона. Гермиона посмотрела на него, затем на Драко, как бы пожавшего плечами: «Что?» — Дилетанты, — повторил Гарри. — Если бы они знали хоть что-то о том, что они затеяли, они бы поместили нас в отдельные камеры, держали бы в кляпах и цепях, и использовали бы какую-то защиту, наносящую действительно прицельные удары. С этими словами он поднял кусок камня и швырнул его в потолок. Как только части скальной породы соединились, потолок засиял руническим знаком размером с автобус. Он светился синим светом, достаточно ярким, чтобы Гермиона прищурилась, а затем медленно исчез. — Антиаппарационная защита, — пояснил Гарри. — И, судя по всему, анти-портключ. Но не антимагия, — затем, ко все возрастающему удивлению Гермионы, он даже усмехнулся. — О, как я люблю чистокровных! Драко тоже усмехнулся, а Гермиона нахмурилась. — Не срывайся на нем, — улыбка Гарри оказалась до странности заразительной. — Я счастлив — на самом деле взволнован — потому что они идеальные люди, чтобы похитить нас, Гермиона, лучше не придумаешь. Они провели всю свою жизнь в убеждении, что чистокровные — единственные настоящие волшебники, что только чистокровные способны на любую настоящую или эффективную беспалочковую магию, и головы у них так глубоко в задницах, что они не проявляют внимания даже к тому, что прямо перед ними. Сказав это, он щелкнул пальцами, и покрытые пылью бра на стенах вспыхнули, их пламя лизнуло древний камень. Жар залил лицо и живот Гермионы. Это было… серьезно. — И, — продолжил Гарри, сунув руку в передний карман джинсов, — они дерьмово обнаруживают скрытые отсеки. Или просто обыскивать карманы не умеют, я не могу сказать точно, — с этими словами он достал рацию. Гермиона хотелось поцеловать его. Хотелось повалить его на землю, сорвать с него свитер и... Она сглотнула и поймала взгляд Гарри. Он задержал его на мгновение, затем одарил ее легкой ухмылкой. Вот ублюдок. Он знал, он знал… — Тогда ладно, — она откашлялась. — Что будем делать?