Успокой мои нервы

— Думаю, излишне объяснять, как я тобой недоволен. — Сон Ханыль устало взглянул на племянника, пристёгнутого наручниками к столу. Он сидел в допросной, а не в обезъяннике только потому, что здесь уже знали, с кем придётся иметь дело, если с господином Соном-младшим обращаться не достаточно бережно. — Одевайся, твою машину подогнали к чёрному входу. Ни к чему выводить семейный позор через главный. Минги поднял взгляд, рассматривая идеально отглаженного, причёсанного и гладко выбритого дядю, который резко контрастировал с обшарпанными стенами этого гадюшника. Усталость, неизменно приходившая после хорошей драки, была готова смениться новым порывом гнева. — Тебе не кажется, что промахнулся, выбрав меня на роль семейного позора? Сон Ханыль посмотрел на Минги устало, мысленно признавая, что для гнева у него уже не осталось сил. Драка в университете, драка в клубе, несколько случаев намеренной порчи имущества, и вот теперь драка в торговом центре. Сколько ещё Минги натворит, прежде чем научится владеть собой? «Иметь повод для безумия — не оправдание безумия» — так всегда наставлял их с братом дедушка Сон, и был прав! Жаль, он не дожил до этих дней, чтобы также эффективно наставить и своего правнука… Того, под чьим свирепеющим взглядом молодой полицейский снимал наручники с его же рук. — Что, и с ним тоже подерёшься? Можем зарезервировать комнату для тебя, если так не хочется покидать это место. Сон Ханыль вышел прежде, чем гнев племянника оформился в новую вспышку. Слегка хромая на ушибленной ноге, Минги дошёл до своей Мазерати. По пути домой он только больше и больше распалялся, вспоминая краткий разговор с дядюшкой. — Говорит со мной, как со щенком! «Позор семьи», как же! Мой отец опозорил эту семью, и мне за всю жизнь не сделать на своей репутации большего пятна! Добравшись до дома, он только сменил рваные джинсы на чистые и уселся на мотоцикл, надеясь скоростью выгнать вновь закипающую ярость. Прежде ему безотказно помогала поездка на скорости 200-250 километров в час, и Сон направился на знакомое пустынное шоссе за городом. Казалось, чем большую скорость он набирает, тем более мощным потоком мысли накатывают на распалённый разум. Память о встречах с матерью после школы, вечно занятый отец, мелькающие зелёные пейзажи за окном во время поездок в Чхонджу к бабушке. Непонятные слова отца о сожалениях и долге перед семьёй, пока он спешно собирал вещи, перебегая между родительской комнатой, кабинетом и гаражом. Мама, лежащая в бездушном отполированном ящике… Обычно люди преувеличивают, говоря, что их жизнь рухнула в один день, но скажи такую банальность сам Минги — он был бы прав. Осознав, что перестал следить за стрелкой спидометра, Минги понял, что мчится по встречной, и в глаза ему светят фары автомобиля. Вернувшись на свою полосу и пытаясь сбросить скорость, Минги понял, что автомобиль тоже сменил полосу, пытаясь избежать столкновения. Свет был совсем близко, и Минги понял, что вряд ли успеет свернуть с дороги. Казалось, мир вокруг замедлился, когда Сон круто повернул корпус мотоцикла и соскочил с него, обновляя не зажившие ссадины асфальтом загородного шоссе. С жутким скрежетом мотоцикл закувыркался по дороге, перелетев оградительные столбы и врезавшись в дерево. Резкий звук тормозов старой Киа, съехавшей в кювет. Взрыв топливного бака мотоцикла. Приближающийся плач ребёнка привлёк внимание Минги, ошалело взиравшего на горящий мотоцикл. К нему бежала женщина, на руках которой сидел ребёнок, на вид не старше двух лет. — Вы не ушиблись? — кричала женщина, затем принявшаяся свободной рукой ощупывать ноги и руки Минги на предмет переломов. — Я уже вызвала скорую. Вам нужна помощь? Давайте я помогу вам дойти до моей машины, чтобы подождать там… «Девочка» — подумал Минги, наконец рассмотрев не утихавшую от рыданий малютку. «Совсем ребёнок… Я мог убить её… Я мог убить их обоих!» Пожарные и скорая помощь приехали через несколько минут. Осмотр водителя Киа и её ребёнка занял пару минут, потому что они были в порядке, а вот за Минги разгорелся спор между полицейским и медиком, потому что у молодого человека наблюдались все признаки если не сломанных, то как минимум треснувших костей. — А ещё у него бред на почве шока! — заявил фельдшер, и это был решающий аргумент в пользу немедленной поездки в больницу. — Я — самый худший человек на земле… Самый худший человек на земле! Хуже всех… — повторял Минги ................................................................... По возвращении домой я решила немного порисовать. Комикс про мальчишек пришлось отложить на потом, когда я заметила черты новых знакомых, неосознанно внесённые мной в лица персонажей. Отложив планшет, я теперь достала альбом для набросков. Последним изображением в альбоме была разозлённая Сонми с пятном на сумке и лужица растекающегося по полу мороженого. Я посмотрела на прошлогоднюю дату с некоторой грустью, перевернула страницу и стала переносить сцены из своей головы на бумагу. Трое смеющихся парней у афиши романтической комедии, один из которых изображает рвоту; драка в холле; взгляд Сон Минги с поднятыми бровями и множеством знаков вопроса над ним… Увлечённо разрисовывая сцену за сценой, я вдруг поняла, что свет в комнате стал меняться. Оказалось, это был рассвет за окном. — Опять прорисовала всю ночь! — сказала я, шлёпая себя ладонью полбу. Быстро нырнув в постель, я проспала до полудня. Ругая себя за отсутствие дисциплины, я не успела перекусить и наскоро собрала сумку, прекрасно понимая, что обязательно что-то забуду. Но даже если я забуду собственную голову, это — не повод опаздывать! Спустя час я была на месте. — Минута в минуту, Ко Херин! Ты всегда удивляешь своей педантичностью, — Госпожа Чхве улыбнулась, передавая мне связку ключей. — Мы наконец сделали для тебя дубликаты! — Не стоило… Благодарю вас! — я наклонила голову, выражая искреннюю благодарность — Нет уж, это тебе спасибо! Эти двое уже не мыслят жизни на выходных без своей нянечки. Так что тебе точно нужны свои ключи. — Хозяйка наконец пропустила меня внутрь и повысила голос, — Юри, Ючон! Я ухожу! Дети прибежали обнять маму перед уходом, и от этого зрелища у меня на мгновение защемило в сердце. Закрыв дверь за мамой и провернув замок на два оборота, Юри повернулась ко мне и спросила: — Я всё пыявельно сделала? Я присела на корточки и изобразила строгого учителя: — Только если сможешь ответить мне на вопрос: для чего мы закрываем за мамой дверь? — Чтобы никто пайста…пьяста… — девочка расстроилась, что не может выговорить слово. — Давай будем говорить не «посторонний», а «чужой», ладно? Юри кивнула и с серьёзным видом продолжила: — Чтобы никто чужой не смог откыить нашу двей! — И ук-ук-украсть нас, — добавил Ючон, привычно заикаясь. Брат был на год старше четырёхлетней Юри, и уже умел выговаривать «р». Кроме своей сестры он говорил только со мной, даже мать удостаивая парой слов лишь в ответ на задаваемые ей вопросы. — Молодцы, детки. И как же вас наградить? — я сделала вид, что задумалась. — Покажи нам новую сказку! — в два голоса попросили в ответ. Разумеется, я тут же достала планшет из сумки, и следующие полчаса рассказывала детям, о чём говорят и что делают персонажи на картинках. — Но почему пыинц уплыл? Он же мог пожениться на пыинцессе! — Что неп-неп-понятного? Он же кап-питан корабля! А принцесса боится моря, она бы пла-а-кала с ним в море, поэтому он и уп-уплыл сам. — Но он бы мог больше не плавать! — возмущалась Юри, теперь повернувшись ко мне. — Почему ему надо быть капитаном коябля? — Потому что это сказка, Юри. — Я посадила возмущающуюся девчушку себе на колени. — Сказки нужны, чтобы научить нас жизни, поэтому в них не всегда принц женится на принцессе. — Н-но ведь в жи-изни тоже может быть сча-астлив-вый конец?! — спросил Ючон, заметив, что сестра не успокаивается. — Конечно, может! — я улыбнулась детям. — Одна сказка — это как одна история из жизни. Есть много сказок со счастливым концом, а в жизни много таких историй! Дети наконец успокоились, и я пообещала напоить их какао, чтобы записать высказанную мысль, пока они занимают свои места за кухонным столом.