Успокой мои нервы

Через полчаса я была на месте. Чонхо любезно согласился подвезти меня, и я с трудом уговорила его оставить меня одну разбираться со своими делами. Ещё пара минут ушла на обмен контактами, и он наконец уехал. В холле больницы я увидела Чон Юнхо в халате и с бейджем, машущего мне вторым таким же от стойки информации. С некоторым недоверием глядя на него, я всё же подошла. — Долго же ты… — Чон уволок меня, взяв за локоть, вверх по лестнице. — Прости, но сегодня ты здесь не как студентка Уёна, — добавил он тише. — Я и всё остальное время не его студентка, — ответила я, но слишком тихо, чтобы быть услышанной. Затолкав меня в какой-то чулан, Чон Юнхо отдал мне пакет, в котором оказалась форма медсестры с чересчур коротким обтягивающим халатом, что навеяло неприятные мысли о происхождении этой «формы». Увы, подозрения подтвердились наличием ярко-красного латексного белья и красного фанендоскопа, у которого вместо устройства для прослушивания шумов в сердце был красный ошейник. Подавив отвращение, я достала из пакета бейдж и затолкала всё остальное обратно. По ходу переодевания Чон объяснял мне через дверь, что я должна усадить его друга Минги (что было «совершенно неожиданно») на инвалидное кресло и вывезти якобы на прогулку. — И почему вы сами этого не сделали? — Этот проныра Сон Ханыль дал персоналу наши фото и данные, чтобы раньше времени не вытащили друга из больницы. Даже посещения исключительно под присмотром… — Откуда у этого мужчины такая власть? И чем вы заслужили такое недоверие? — на самом деле, ответы меня не очень интересовали: умение Чон Юнхо причинять людям неудобства было практически написано на его лице. — Мы вполне заслужили недоверие, вытащив Минги из этой психушки прошлые два раза, хоть это и было много лет назад, — проворчал Чон Юнхо, когда я открыла дверь, но не пропустил. — Эй, там ещё косметика в пакете была, ты не видела? — Ви… Видела. Мне не нужно, я уже накрашена. — Нужно, — ответил Чон, посмотрев на меня взглядом «ты что идиотка?», но тут же пояснил: — по плану твой внешний вид должен отвлекать медбратьев, чтобы было меньше вопросов. — Но я… — договорить я не смогла, так как Чон Юнхо закрыл дверь, оставив меня внутри. Пришлось найти выключатель и включить свет, чтобы наложить кое-какой макияж. Мне не подошёл ни один из цветов помады, но пришлось одной накрасить губы, иначе я рисковала остаться в этом чулане на ночь. По итогам проведённых над своим лицом процедур у меня получились кривоватые стрелки, ужасно выделенные неподходящими румянами щёки и пятна от хайлайтера на скулах, которые не пожелали стереться окончательно. По-моему, я была скорее похожа не на медсестру, а на куртизанку, у которой после бурной ночи ещё и поднялась температура. — Ну… Они точно отвлекутся, — пробормотал Чон, пропуская меня и забирая пакет с остатками «формы». — Палата 401. Кресло стоит у входа, не забудь снять с тормоза перед использованием, а то выдашь в себе дилетанта. Удачи! — на этом он помахал мне рукой и быстрым шагом скрылся из вида. Чувствуй я себя хоть сколько-нибудь комфортно, обругала бы вслух гениев, составивших такой странный план! Однако мне было максимально неуютно, что заставило мои коленки трястись тем больше, чем ближе я подходила к нужной палате. — Пора на прогулку, пациент Сон, — тихо произнесла я, входя в палату. Санитар, сидевший у постели больного спиной ко мне, не отреагировал, и я повторила громче: — пациенту Сону пора на прогулку! Теперь я подошла ближе и снова смогла увидеть Сон Минги. Обычно я бы смутилась, увидев парня без рубашки, но бинты закрывали большую часть пресса и груди, так что я сочла приличной свою попытку разглядеть его получше. В этот раз парень выглядел совсем не так, как в первые две наших встречи. Я хорошо запомнила злое выражение на его красивом лице и ровную здоровую кожу, какой позавидовали бы многие девушки. Сегодня же на этой коже было несколько ссадин, а на левой части подбородка отчётливо виден заживающий синяк. На нём было много и других увечий, судя по количеству бинтов в корзине около санитара, заканчивающего перевязку. Санитар недовольно посмотрел в мою сторону: — Вот достали меня! Опять составили график прогулок и перевязок внахлёст! — Я тоже не в восторге, — ответила я спокойнее и тише, чем следовало, но Санитар кивнул в знак солидарности. — Всё, я закончил. Помочь пересадить его на кресло? Когда Сон Минги сменил положение тела, скривившись от боли, и наконец поднял голову, наши взгляды встретились. Было странно, но по взгляду мне показалось, что морально этому парню сейчас гораздо хуже, чем физически… — Он же не инвалид на самом деле, — ответила я санитару, — справится сам. С моей помощью. Санитар задумался, но я уже не узнаю, хотел ли он что-то сказать до того, как сигнал пейджера заставил его уйти. Я подвезла инвалидное кресло к кровати больного и помогла встать с кровати. По сжатым челюстям и напряжённой шее было ясно, что Сон Минги сильно сдерживается, чтобы не завыть от боли. Мне было жаль, что ему приходится терпеть такую боль, но я знала, что это не отразится на моём лице. Сонми часто винит меня в том, что я витаю в облаках и не сопереживаю очередной её жизненной драме, потому что большинство моих реакций не отражается на лице. Но сейчас я была счастлива этой своей особенности: вдруг моё сочувствие его разозлит? Лучше, чтобы этого не было видно… — Как Уён уломал тебя участвовать в этом? — спросил Сон Минги, когда за нами закрылись створки лифта. — Очевидно, просто так бы никто не согласился… Или это что-то вроде «помощи в уничтожении трупа» из дружеского кодекса? — Ты пока ещё не мёртв, — возразила я, сообразив наконец, что нужно нажать кнопку первого этажа. — Когда ты так спокойно говоришь это, становится жутко, — Сон Минги в шутку поёжился, затем сморщившись от реальной боли в каком-то из заживающих увечий. — Ещё и этот халат и жуткий макияж… Как будто везёшь меня в лабораторию, где будешь снимать мою кожу слой за слоем! «Очевидно, это — не худшая фантазия, навеянная моим сегодняшним внешним видом…» — подумалось мне, но в ответ я ничего не сказала, потому что в холле, куда мы вышли, было много народа. По пути к выходу меня отчитал какой-то врач, повелев зайти к нему на беседу после окончания смены из-за моего не подобающего внешнего вида и пустого бейджа. Пререкаться с ним не было ни сил, ни времени, ведь через пять минут я должна была быть у парковки вместе с недовольным пациентом. — К вон той дорожке, — указал Сон Минги, когда мы оказались на развилке между тропами для прогулок. — Обычно меня забирали там. Я послушно повернула коляску в указанном направлении. Сон слегка сопел при дыхании, что выдавало его недовольство чем-то, о чём он не решался высказаться в людной обстановке. — Я стараюсь не выдать нас раньше времени, поэтому везу вас очень медленно, пациент Сон, — спокойно прокомментировала я, считая что его недовольство вызвано скоростью «побега». — Ясно, — почти спокойно ответил Сон и перестал сопеть. Стоило нам подойти к окончанию прогулочной дорожки, как неизвестно откуда выскочил Чон Юнхо, а стоявший рядом кроссовер стал сдавать задом в нашем направлении. Не удержавшись от шипения и ругательств, Сон Минги перебрался на заднее сидение, а опустевшую коляску Чон сложил и затолкал в багажник. — Прыгай внутрь! — скомандовал старший Чон, открыв передо мной дверь — Но я… Мне было трудно сформулировать, почему именно я не хотела лезть в эту машину. Пока я думала об этом, Чон Юнхо практически засунул меня внутрь, придержав за голову, чтобы я не ударилась. — Умница, Кван Хари! — сказал он с улыбкой и захлопнул дверь.