Море наших надежд

Сидя на лавочке неподалёку от Хогвартса, Натаниэль Клинс безэмоционально смотрела на свиток в своих руках и еле сдерживала слезы, скопившиеся в зелёных глазах. Кто бы мог подумать, что неудовлетворительная оценка за тест по трансфигурации сможет окончательно добить стойкую волшебницу? Нат не реагировала ни на громких студентов, ни на холод, ни на что вообще. Перед глазами её плохо написанный тест и вопрос, который упрямо засел в светлой голове. Что же делать? А и вправду. Как справиться с ураганом проблем, который с каждым днём как назло становился сильнее? Клинс пыталась глубоко дышать и унять бушующие эмоции, но не получалось. Даже с этим она не справлялась. Натаниэль не могла справиться абсолютно ни с чем. Она делала уверенные шаги вперёд, а потом ей словно ломали ноги, не давая идти, не давая осуществить задуманное… И Нат понемногу признавала свою беспомощность. Она начинала убегать, оглядываться назад и просто оставаться в стороне, забившись в угол и тихо плача. Она портила всё, но почему-то улыбалась и скрывала собственную беспомощность. Откинувшись на спинку скамейки, гриффиндорка задрала голову, словно кто-то сверху сможет ей помочь, дать ответы, но все молчали. — Заклинаешь погоду? Весёлый голос вывел из транса, заставляя взглянуть на улыбающегося пуффендуйца. Вот только сил на приветствующую улыбку не было. Натаниэль лениво кивнула, вновь задрав голову вверх. — Что с настроением? — парень аккуратно присел рядом и взгляд его невольно упал на слегка помятый пергамент. — Это, видимо, причина твоей печали, да? — Какой догадливый, — тихо съязвила гриффиндорка, заставляя Кевина лишь усмехнуться. — Да и плевать на этот тест, — он развалился на скамейке, забавно щурясь. — МакГонагалл не в настроении, всех валила. Даже у меня плохая отметка. — Да? — Да. Поэтому отметай всё плохое и иди со мной в Хогсмид, — Кевин вдруг поднялся, протягивая знакомой руку. — Кажется, ты что-то говорила об этом при последней нашей встречи. И всё-таки лёгкую усмешку не удалось сдержать. Натаниэль чувствовала острую необходимость пойти вместе с пуффендуйцем и попытаться хотя бы ненадолго абстрагироваться от тьмы. Вяло шагая вперёд, Клинс даже не заметила как Кевин смял свой листок с отметкой «отлично». Вряд ли ей вообще нужно было об этом знать. *** Конечно, Хогсмид теперь ассоциировался у гриффиндорки с Софи, перед которой та чувствовала огромную вину и с Розалин, которая отталкивала и заставляла бояться. Но вот Кевин умел искусно забалтывать людей, заставляя их отложить посторонние мысли и полностью сконцентрироваться на разговоре. Наверное, именно поэтому Нат слабо улыбалась, пытаясь переспорить пуффендуйца, не обращая внимания на что-то ненужное и постороннее. — Так и какие у тебя планы на приближающееся лето? — спросил парень, когда тема зашла про СОВ и каникулы. — Даже не думала ещё, — честно ответила студентка, пряча руки в карманах. — Быть может, куда-нибудь отправимся с тётей, если вообще будет желание. Клинс и вправду не задумывалась об этом, в то время как некоторые девчонки с других факультетов во всю делились планами на предстоящее лето, хотя до него было чуть больше трёх месяцев. Нат вообще было не до этого. В её голове стояли более важные вопросы и цели, а чтобы думать про каникулы ей нужно хотя бы выжить в этом водовороте. — Как всё скучно, — паренёк шутливо скривился, за что получил слабый толчок в бок. — Я хочу оторваться на всю катушку. Устрою себе экстремальное лето. — Надеюсь, что в следующем учебном году увижу тебя целым и здоровым, — усмехнулась Натаниэль. Кевин коротко рассмеялся, запуская пятерню в каштановые волосы. Они медленно шли по улицам, иногда заглядывая в разные магазины, осматривая новые товары и оценивая их. Какую-то ненужную мелочь Дирэнт уже успел прикупить, хвастаясь при этом гриффиндорке. — Зайдём в «Три метлы»? — спросил вдруг Кевин. — Холодает. Боюсь, что ты в ледышку превратишься. Клинс непроизвольно вздрогнула. В баре действительно хорошо, но был один человек, которого Нат боялась до ужаса. Боялась увидеть эти глаза, полные разочарования и грусти. — Всё в порядке? — Дирэнт мгновенно уловил странные перемены настроения знакомой. — Просто плохие ассоциации. Не бери в голову. — Ну, значит будем избавляться от твоих плохих ассоциаций, — парень мягко улыбнулся и, осторожно взяв студентку под руку, повел её в сторону бара. Отказаться Нат почему-то не смогла. Так хотелось довериться этому светлому парню, что собственно она и делала. До бара студенты дошли быстро. За некоторыми столами сидели ребята с других факультетов, с которыми Кевин вечно здоровался, при этом как всегда ослепительно улыбаясь. Натаниэль на это лишь громко хмыкала, параллельно пытаясь разглядеть рыжую макушку и, к счастью, не застала её. Видимо, Софи была выходная. — Ты весь Хогвартс знаешь? — спросила девушка, когда они присели за свой столик. — А ты нет? — удивился он, а затем тихо засмеялся. — Я просто слишком общительный. Да и в целом очень выгодно иметь много знакомых рядом. Клинс вопросительно выгнула бровь, как-то по новому взглянув на своего знакомого, а Дирэнт лишь невозмутимо пожал плечами, принявшись заказывать сливочное пиво. — Заводишь знакомства ради выгоды? — спросила Клинс, постукивая ногтями по деревянной поверхности. — А от меня какая выгода? — В гостиную Гриффиндора будешь меня приводить, — спокойно ответил он, забавляясь её выражением лица, а затем не выдержал и лукаво улыбнулся. — Не от всех мне требуется выгода, Натаниэль. С кем-то я просто хочу общаться. Полностью верить в эти слова Нат не спешила, но всё же кивнула, а затем приняла кружку сливочного пива от официантки, которая принесла им их заказ. Поблагодарив, студенты вновь остались один-на-один. — Разве ты никогда не общалась с человеком из-за собственной выгоды? — спросил Кевин, делая глоток сладкого напитка. Нат кивнула, стыдливо опуская глаза. — Я буквально растоптала чувства человека и безумно жалею об этом. И это действительно было так. Одинокими вечерами Нат непроизвольно вспоминала того мальчишку, что так доверчиво шёл за ней, абсолютно не замечая подвоха. Для него Нат была первой влюблённостью, а для неё же это было просто выгодно. — Прошлое и будущее не имеет значение, пока ты в настоящем, — серьёзно ответил Кевин. — Отпусти ситуацию. Натаниэль еле слышно фыркнула, складывая руки на груди, но к словам Дирэнта всё же прислушалась. Что-то в этой фразе да было… *** Неподалёку от них сидели два слизеринца, изредка переговариваясь между собой. Аарон лениво поедал недавно купленные булочки на деньги Рабастана, а тот от скуки игрался со своим кулоном, изредка забирая у друга выпчеку прямо из под носа. — Хоть у кого-то в личной жизни всё хорошо, — грустно вздохнув, проговорил Сандерс, указывая на светловолосую макушку гриффиндорки. А Лестрейндж промолчал, прекрасно понимая, что у Клинс точно не всё хорошо. Девчонка просто вся из лжи и фальшивых улыбок сделана, вот и искусно имитирует что-то хорошее. Вообще вся их пятёрка была не в порядке. Каждый так или иначе тонул в своих проблемах, но не замечал этого или просто делал вид. — Может, подойти к ним? — неожиданно предложил Сандерс, поправляя блондинистые волосы. — Вдруг Кевин и меня развеселить сможет? — Не лезь к ним, — строго ответил Рабастана, оглядываясь на парочку. — Дай ей спокойно посидеть в приятной компании. — Я тоже приятная компания! — воскликнул парень. — Только когда спишь, — Рабастан усмехнулся, довольно закидывая в рот кусочек свежей выпечки. Они часто сидели вдвоём, либо обсуждая новые сплетни, либо молча поедая вкусную еду. С Рабастаном блондин действительно чувствовал себя хорошо. Лестрейндж никогда не осудит и никому ничего не расскажет, поэтому Аарон просто вываливал все-все свои проблемы и душевные переживания другу. — Это было так паршиво, — вдруг тихо сказал Сандерс, закусывая нижнюю губу. Как бы он не бежал от вечерних воспоминаний, они всё равно его догоняли. — Он меня ненавидит. — Он никогда не будет тебя ненавидеть, — пожал плечами парень. — Просто оставь его в покое. Очевидно, наш Барти сейчас в ужасе. Дай ему время разобраться с самим собой. И осознание этого добивало Аарона. — Я не хочу, чтобы он чувствовал себя плохо из-за меня. — Но он всё равно чувствует себя плохо, — отметил слизеринец и блондин нехотя кивнул. — Из-за меня… Аарон Сандерс никогда ещё не чувствовал себя так паршиво и воображение как назло вновь и вновь рисовало картину того поцелую. Такого сладкого, такого приятного. И такого болезненного. Аарон прикрыл лицо руками, тихо взвыв. А Рабастан продолжал невозмутимо поедать выпечку, радуясь тому, насколько он сам далёк от всех этих драм. *** В комнате двух слизеринцев было уж совсем тоскливо. Регулус трудился над новым письмо, вдыхая холодный воздух из открытого нараспашку окна, а Барти неподвижно лежал на кровати и пялился в потолок. — Ты решил прирасти к кровати? — спросил Блэк, оторвавшись от письма. — Не делай из этого трагедию. Крауч раздражëнно фыркнул, кидая в друга подушку, которая, к сожалению, даже не долетела до него. Конечно, Блэк узнал о страшном инциденте первым и потом ещё полночи выслушивал все душераздирающие речи Барти, под которые в скором и заснул. — Ты лучше докладывай о своей полукровке, не останавливайся, — кинул Крауч, переворачиваясь на другой бок. — Не забудь ничего. — О, Мерлин, закройся, — прошипел черноволосый, макая перо в чернильницу. — Ты лучше бы порадовался. Хоть кто-то по своей воли поцеловал тебя. Не девушка, конечно, но тоже сойдёт. Крауч зарычал, желая кинуть самое болезненное в мире заклятие в ухмыляющегося Регулуса. Как же его неимоверно раздражала вся ситуация! Он не мог вычеркнуть поцелуй из своей памяти, но так пытался. Он не понимал, что чувствовал, но заставлял себя ненавидеть тот вечер и сам поцелуй. Он пытался стереть это улыбчивое лицо из своей головы, но оно всё равно появлялось у него перед глазами. Барти Крауч понимал, что всё это слишком неправильно. — Тебя так вообще никто не целовал, — выдавил из себя слизеринец, поджимая губы. Рука с пером замерла. Регулус прикрыл глаза, тихо вздыхая. Крауч ошибался. Так сильно ошибался, что Блэку смеяться хотелось. Не услышав ничего в ответ, парень повернулся, вопросительно поднимая бровь. — Чего застыл? Так задело, что-ли? — Ты ошибаешься, — хмуро ответил он, возвращаясь к письму. Крауча на мгновение словно дара речи лишили. И, признаться честно, за этим вытянутым от удивления лицом было так забавно наблюдать. — Ты почему мне не сказал, идиот? — парень состроил недовольное лицо. Блэк молча пожал плечами. Крауч никогда не расскажет то, что было в пределах этой комнаты. Осудит, назовёт идиотом, пошлёт, но ни одной живой душе не расскажет. — Натаниэль. Слизеринец раскрыл рот, но сказать так ничего и не смог. Лишь упал на кровать, прикрыл лицо руками и тихо взвыл. Почему-то Блэку захотелось сделать так же. — Ну и почему именно эти двое? *** Кевин и Нат забежали в Большой зал в самом разгаре ужина. Красные и тяжело дышащие после бега, но оба довольные тем, что успели. Поспешно улыбнувшись парню, гриффиндорка направилась к своему столу, игнорируя хмурые взгляды двух парней за столом змей. Нат приземлилась рядом с Марлин, тут же накидываясь на тёплую еду. И всё она была ужасно голодна. — Ты теперь бегаешь с симпатичным пуффендуйцем? — спросила шёпотом Маккиннон, лукаво улыбаясь. — Ломаю все стереотипы и общаюсь с тем, с кем захочу, — невозмутимо ответила Нат, а затем, переглянувшись с Марлин, тихо рассмеялась. Всё-таки Дирэнт действительно помог на время забыть про всю эту тьму и хоть немного отдохнуть. За это его стоило поблагодарить. Нат кинула быстрый взгляд на стол Пуффендуя, а затем, совсем не отдавая себе отчёта, взглянула на слизеринцев. Блэк поедал свой ужин, изредка переговариваясь с Кручем. Змеи сегодня ужинали в тишине, а значит, что Аарон опять опаздывал. Поджав губы, девушка наконец отвернулась, пытаясь сконцентрироваться на еде и на болтовне Джеймса. — Я такую месть устрою этому Нюниусу, — злобно прошипел парень, — Он навсегда это запомнит. Натаниэль закатила глаза, слабо улыбаясь. Всё как всегда. Пока Лили не было, Джеймс во всю высказывался насчёт Северуса, не стесняясь в выражениях, но как только Эванс находилась где-то поблизости, то Поттер всеми силами пытался себя сдержать. Рушить и так хрупкие взаимоотношения с рыжеволосой не хотелось совсем. Ремус цыкнул, слабо ударив друга газетой по голове. — Картошку ешь, я тебе говорю. *** От этого места безумно веяло тоской и чем-то отвратительным. Натаниэль сразу поняла в каком поместье она находится. Прямо в том, где когда-то растоптала все чувства влюблённого Люка Кейджа. Она была в его комнате, наблюдала со стороны за четырнадцатилетней собой и хотела горько плакать. — Ты использовала меня, — дрожащим голосом произнёс парень. — Ты просто воспользовалась мной и моими чувствами, чтобы узнать больше о гибели родителей. Ты думала, что мои родные что-то знают, ты бессовестно бродила по поместью и выискивала любые зацепки как какая-то крыса. Его слова больно резанули слух. Клинс сглотнула, сделав шаг назад, словно это могло её спасти от всех речей Кейджа. — Извини, — четырнадцатилетняя Клинс безэмоционально пожала плечами. — Тебе ни капли не жаль? Гриффиндорка громко всхлипнула, качая головой. Её не услышат. — Жаль, мне так жаль, Люк! — прокричала она в пустоту, словно смогла бы достучаться до подростков. — Прости меня! Она помнила каждую деталь этого отвратительного вечера. Помнила это отрешëнное лицо, дрожащий голос и грубые слова, брошенные от всего сердца. — Какая же ты мерзкая… Громкий щелчок. Она уже была в другом месте. Её снова встретил этот ненавистный пляж и грустно улыбающийся Батэст. Клинс, не стесняясь, упала на золотистый песок, захлëбываясь в собственных рыданиях. Она плакала слишком много, но сдерживать всю эту боль никак не могла. — Бедная девочка, — покачал голой Жан, подходя ближе. Она ненавидела жалость. Подняв заплаканные глаза, Клинс отползла дальше, сглатывая ком в горле. — Пошёл вон, — прохрипела она, тяжело дыша. — Уходи немедленно из моего сна. Мне не нужна чëртова жалость. Справлюсь. Проснувшись в холодном поту, Натаниэль рвано вздохнула, запуская пятерню в спутанные волосы. На душе было паршиво. — Прости меня, Люк, — прошептала гриффиндорка в пустоту, сдерживая очередной поток слез. — Прости. *** Очередное занятие с Розалин проходило отвратительно. Находиться в обществе злой старухи больше часа было просто невозможно. Натаниэль громко вздохнула, проведя рукой по волосам. Конечно, она бы соврала, сказав, что старая волшебница ничему её не научила. Розалин подробно рассказывала про основы целительства, заставляла писать важную информацию, заклинания, рецепты, нехотя отдавала мешочки со специальным травами и пару колб с разными зельями. — Потеряешь хоть что-нибудь из этого — убью голыми руками, — угрожающе произнесла старуха. Заклинания давались не сразу, но Розалин терпеливо ждала и показывала вновь. Когда старушка принесла огромного ворона со сломанным крылом, Нат едва подавила тошноту. К счастью, с пятой попытки крыло наконец вернулось в прежнее состояние и ворон спокойно летал по всей комнате. Аарон откровенно смеялся над Натаниэль и её непонимающим лицом во время лекций волшебницы, что иногда прерывал дуэль, чтобы понаблюдать за сложившийся картиной. — Неплохо, — спустя полтора часа Розалин наконец оценила все успехи гриффиндорки. — До чего-то серьёзного далеко, но хоть что-то. — Очень странно слышать от вас похвалу, — пробормотала Клинс, разминая затëкшие пальцы. — А это и не похвала, дурёха. Я сказала это, чтобы ты не расстроилась и дом мне не затопила. Натаниэль возвела глаза к потолку. Розалин безнадёжна. — А теперь закрепим материал, — старуха странно оскалилась и поковыляла к парням. — Эй, олухи, останавливайтесь! Натаниэль недоуменно посмотрела старой волшебнице в след, но через пару секунд всё же лениво пошла за ней. Парни остановились, тяжело дыша и смотря на Розалин в ожидании. Блэк убрал мокрые пряди за ухо, крепко держа в руке палочку. — Вашей подружке нужна практика, поэтому нужно будет принять участие. — Что? Страшная догадка пришла в голову Нат быстрее всех. Девушка дёрнулась, мгновенно нащупывая в кармане мантии палочку. — Не смейте. Но палочка уже была направлена в сторону одного из слизеринцев. Ярко-фиолетовый луч вырвался так быстро, что никто не успел среагировать. Регулус проронил тихий стон боли, хватаясь за бок и падая на грязный пол. Палочка с грохотом упала на пол. — Нет… Из неё словно выбили весь воздух. Она не могла говорить, не могла и шаг вперёд сделать. Всё внутри сжалось от страха и ужаса. Алая кровь пачкала серый свитер, а Блэк корчился на полу от боли. — Да как ты смеешь? — взревел Крауч, чуть было не набросившись на старуху, но тут же был остановлен взмахом её палочки, как и двое других слизеринцев. — Нет, вы лишь зрители, — протянула она, а затем взглянула на Клинс. — Он истекает кровью, ты должна ему помочь, иначе он умрёт. Сможешь ли ты жить с такой тяжестью? — Не смейте запугивать её! — прорычал Блэк, стараясь остановить кровотечение рукой. Гриффиндорка словно очнулась. Рванула в сторону парня, больно ударившись коленями о жёсткий пол, но это были сущие мелочи. Это было так неважно. Дрожащие руки приподняли край свитера и Клинс едва не расплакалась от отчаяния. Кровь. Много крови, что успела попасть ей на руки. Она обязана справиться. Громко всхлипнув, Нат сжала палочку так, что пальцы побелели. Регулус дотронулся до её свободной руки, стараясь улыбаться, невзирая на боль. — Всё в порядке, Нат. Это обычная рана, она не большая, — юноша говорил так убедительно, что ей хотелось верить. — Ты всё сделаешь правильно. Розалин научила тебя основам. Ты сможешь. — А вдруг нет? — прохрипела она, пока пелена застилала ей глаза. — Всё получится, я верю в тебя, — он сжал её холодную руку крепче. — Ты очень способная и сильная волшебница. Давай, попробуй. Клинс согласно кивнула, пытаясь взять себя в руки. Она чувствовала все взгляды, она чувствовала этот страх, проникший прямо под кожу. Гриффиндорка глубоко вздохнула, вспоминая абсолютно все заклинания. Перебирала в голове всю информацию, пока не нашла нужное. Палочка в её руках дрожит так сильно, что становится удивительно, почему она до сих пор не на полу. И всё же она взяла контроль над своими чувствами. Наводит палочку на рану, хмурит светлые брови и наконец чётко произносит вслух заветное заклинание. — Вулнера Санентур. Натаниэль ожидает чуда и оно происходит, когда рана медленно затягивается, а Блэк расплывается в улыбке, успокаивающе поглаживая девичью ладонь. — Умница.