The Devil's Treachery

Петир Я глубоко вздохнул, наполнив лёгкие воздухом, а потом сделал медленный выдох. “Где я?” — такой была первая пришедшая мне в голову мысль. И тут меня скрутило в приступе кровавого кашля. Я выплюнул несколько плотных сгустков крови и вытер ладонью рот. Почему здесь так темно? И так холодно? Но вряд ли бы мне удалось отыскать ответы на эти и множество других вопросов, пока я, повернув голову, продолжал откашливать кровь. Ещё чуть-чуть и мои лёгкие могут не выдержать. И всё-таки ничего не понимаю! Где я? — Дыши, — раздался бархатный голос рядом со мной. Я ощутил лёгкое прикосновение к своей руке и тут же её отдёрнул. Неизвестный опять потянулся ко мне, но я резко отодвинулся. Кто это? Кто прикасается ко мне? Почему я ничего не вижу? — Продолжай дышать, — настойчиво повторил незнакомый голос. — Да, вот так! Дыши, сын мой. Моё дыхание сбилось, а сердце бешено стучало в груди в каком-то совершенно безумном темпе. Но хуже всего было то, что я никак не мог прийти в себя, и тысячи вопросов беспорядочно теснились в моей голове. — Полагаю, ты сейчас в замешательстве, но нужно сохранять спокойствие. Для начала просто дыши. Я поступил так, как было велено, и просто раз за разом вдыхал и выдыхал воздух, пока мне не удалось взять себя в руки. — Я в аду? — спросил я тихим хриплым голосом. К моему большому неудовольствию, мой прежний голос, когда-то глубокий и звучный, куда-то пропал. — Нет. Но думаю, что Белая Гавань весьма на него похожа. — Забавно. После всего, что я сделал, я был уверен, что обязательно попаду в ад. — Кажется, у богов ещё есть на тебя планы. Новый приступ кашля заставил всё моё тело сжаться от боли. Я непроизвольно потёр горло, ощутив под пальцами глубокий и широкий шрам. И вдруг вспомнил всё: внезапно сгустившуюся тьму, холод, резкий укус валирийского кинжала, лужу горячей крови, хлынувшую из развёрстой раны. Я вспомнил боль, и гнев, и страх, и любовь, которую чувствовал до последнего вздоха. Я действительно любил её больше всех. Но моя любовь к ней ослепила меня, поставила на колени посреди Великого чертога Винтерфелла, заставила молить о спасении жизни. Возможно, Санса и извлекла множество уроков от общения со мной, в конце концов, она научилась прекрасно плести интриги, но, тем не менее, она совершила пару роковых ошибок: никогда не переходить мне дорогу и никогда не предавать меня. Потому что, когда я узнаю об этом, то делаю всё, что в моих силах, чтобы превратить жизнь предателя в сущий ад. Что ж, Санса оказалась неудачным вложением средств, а больше всего я ненавижу неудачные вложения. Если бы Санса знала ту историю с Рос и что с ней случилось, когда она предала меня, то, может быть, подумала бы дважды, прежде чем приговорить меня к казни. Как бы то ни было, я был низвергнут её собственной рукой, именно её слова обрекли меня на смерть. И она ещё пожалеет о том дне и часе. Неважно, кто ты: Старк, Ланнистер или же Аррен — ещё никому не удавалось избежать моего гнева. — Так значит, я жив? — быстро спросил я, мысленно уже составляя несколько коварных планов, как лучше всего стереть с лица земли все эти благородные Дома, но прежде поставить их на колени. — Владыка Света вернул тебя для... — Меня не волнует, зачем он это сделал, — отрезал я. Только не хватало ещё выслушивать дурацкие проповеди о том, какую роль отвёл для меня какой-то там божок. Я наделён собственной волей и намерен распоряжаться ею по своему желанию. Когда я аккуратно разложу по порядку холодные трупы всех своих врагов, то смогу подняться по тем знаменитым мраморным ступеням и наконец занять Железный Трон. — Но ты должен знать, почему я вернул тебя к жизни, — раздражённо возразил жрец. Меня уже начинало утомлять его присутствие, а ведь я только совсем недавно пришёл в себя или как это лучше назвать. Перед глазами у меня ещё всё плыло, но я уже мог смутно различать цвета и очертания окружающих меня предметов. Я разглядел силуэт человека в ярко-красной жреческой мантии. Кожа жреца была тёмной, как эбеновое дерево, а макушка гладко выбрита. Своим обликом он неприятно напомнил мне Вариса. Я увидел, как жрец взмахнул рукой, и почувствовал прикосновение к своему голому плечу. — Ты наша последняя надежда, — сказал жрец, слишком близко придвигаясь ко мне. — Надежда на восстановление порядка в этом несчастном мире. — А тебе никто не разъяснил, кто я такой? — лениво протянул я. — Хаос — моя любимая стихия. — Ты — наш спаситель. — Единственное, что я мог бы спасти — моя душа или что там от неё осталось. Если ты принимаешь меня за какого-то спасителя, то крупно ошибаешься. — Я видел тебя в пламени... — У меня нет на это времени, — монотонно повторил я, пробуя подняться, но тут же издал громкий стон. Руки заскользили по столу, измазанному кровью, которую я перед этим выкашлял сюда. — Тебе ещё рано двигаться. Нужно полностью восстановиться. — Я в полном порядке! — возразил я, усаживаясь, и поболтал ногами в воздухе. — Я всё же должен всё тебе объяснить. Не обращая внимания на бормотание жреца, я коснулся ногами деревянного пола. Мои чувства постепенно возвращались ко мне. Я ощущал холод дерева под босыми ступнями, треск огня, горящего неподалёку, дуновение воздуха, коснувшегося моей голой груди. Вытянув руки, так как всё ещё плохо видел, я сделал маленький шаг вперёд, но мои ноги пока не годились для таких напряжённых усилий, и вскоре я обнаружил себя лежащим ничком на полу. — Я предупреждал тебя, — устало сказал жрец, поднимая меня с пола. Он подтащил меня поближе к огню и там практически уронил на стул, закутав в несколько слоёв толстыми меховыми одеялами. — Тебе нужно отдыхать, — добавил жрец и уселся напротив, довольно меня разглядывая. — Я достаточно долго отдыхал, — тихо ответил я. — Сколько меня не было? — Не было? — В живых, — уточнил я самым мрачным тоном, на который был способен. — А, — понимающе кивнул красный жрец. — Думаю, не более семи дней. Кто бы тебя ни убил, он позаботился о том, чтобы твоё тело омыли должным образом и, завернув в саван, поместили в деревянный гроб. Даже твоя рана… — жрец умолк и потёр шею, как будто она тоже была перерезана, — …даже этот глубокий разрез на твоей шее кто-то зашил. Думаю, это был мейстер, мне раньше доводилось видеть результаты подобной работы. Твоё тело намеревались сохранить как можно дольше. Единственный вопрос — зачем? Мне не понравился тот задумчивый взгляд, которым наградил меня жрец при этих словах. — Почему тебя это так интересует? — спросил я. — Просто любопытно. Владыка Света не рассказывает мне обо всём, — бесхитростно сказал жрец. Такой размытый ответ. Подобный от меня получил бы тот, кого бы я намеревался обвести вокруг пальца. Мне следует быть с ним поосторожнее, подумал я, отмечая, как темнеют глаза жреца, пока он пристально вглядывается в моё лицо. — А я думал, что ты один из самых преданных его последователей, — усмехнулся я, пытаясь выпутаться из своего мехового кокона. — Так и есть. Меня зовут Парсель Нунциус и я один из семи главных жрецов Волантиса. Я прибыл в Вестерос, дабы собственными глазами увидеть исполнение пророчества Р'Глора. — И в чём же заключается это пророчество? — Это история льда и огня, — задумчиво произнёс Парсель. Глядя на колеблющееся красное пламя, он продолжил: — В древних книгах Асшая есть пророчество о том, что после долгого лета холодное дыхание тьмы коснётся мира. И тогда возродится наш герой — Азор Ахай. Он возьмёт свой пылающий меч, Светозарный, и будет сражаться с порождениями тьмы. — А какое я имею ко всему этому отношение? — равнодушно поинтересовался я. — Могу тебя заверить, что я не Азор Ахай. — Наступит день, когда на этой земле не останется ничего, лишь смерть и запустение повсюду, насколько хватает глаз. Ты станешь орудием Р'Глора, его оружием, которое он обратит во благо, но твоё точное предназначение в грядущем пока что от меня сокрыто. — Значит, ты вернул меня к жизни, сам не зная зачем. Это ты мне пытаешься сказать? — Я не знаю всего. Мне лишь предопределено донести божью волю. — Так что же твой бог хочет мне передать? — спросил я жёстким тоном, отбрасывая в сторону последний слой укрывавшего меня меха. — Ты должен объединить людей ... помочь тем, кто не способен помочь себе сам. Спасти тех, кто ещё жив, — умоляюще воскликнул Парсель. — Ночь темна и полна ужасов, но ты можешь стать светом для человечества. — Ты не на того сделал ставку, — в очередной раз повторил я, отворачиваясь к огню. — Ты хоть знаешь, кто я? — Наш спаситель. — Нет! — огрызнулся я. — Я — Петир Бейлиш, бывший Лорд-Протектор Долины, владелец Харренхола и лорд Перстов. А если бы всё пошло по плану, я был бы ещё и Хранителем Севера, но, как можно заметить по этому шраму, по плану пошло далеко не всё. — Внезапный поворот событий? — насмешливо осведомился Парсель. Опустив взгляд, он добавил: — Тебя убили. Судя по твоей ране, кто-то явно желал твоей смерти. — Да, они хотели, чтобы я умер, — с горечью подтвердил я. — Они жаждали справедливости... что ж, у них была возможность осуществить правосудие, по праву, предоставленному им их Старыми богами, но теперь настал мой черёд. — Месть не принесёт тебе удовлетворения, — изрёк очередную избитую истину Парсель. — Действительно? — Валар моргулис. Так, кажется, говорят в Браавосе? И не только там! Все люди смертны, сын мой, но тебе представился шанс начать жить заново — так воспользуйся им с умом. — Я твёрдо намерен так и поступить. Теперь внутри меня тоже пылал огонь, ненависть пожирала меня подобно адскому пламени. В воображении замелькали картины моего будущего триумфа, одна зловещее другой, но громкий стук прервал меня на самом интересном месте. Я обернулся и увидел за собой большую, устрашающего вида дверь. Мне стало любопытно, что это за невежа ломится к нам, не проявляя должного уважения. — Только тихо, — тревожным тоном предупредил Парсель, поднимаясь со своего места. Я увидел, как он взял тонкий кинжал с деревянной полки над очагом и сунул в неприметный карман своей просторной красной мантии. Затем жрец по очереди отпер три замка и, приоткрыв дверь, спросил: — Да, что вам угодно? — Я кое-кого ищу. — И кого же? — уточнил Парсель с отчётливым чужеземным выговором. — Скорее, даже не кого, а что. Пропавший труп. — Вы потеряли мертвеца? — Тело лорда Петира Бейлиша было выкрадено из нашей комнаты. Вы не заметили ничего подозрительного? — Если вы имеете в виду, не видел ли я, чтобы кто-то тащил труп, то нет, ничего такого. — Вы не будете возражать, если я осмотрю вашу комнату? — Буду. За дверью раздался звук, похожий на свист, с которым рассекает воздух вытащенный из ножен меч. — Вы по-прежнему возражаете против того, чтобы я осмотрел вашу комнату? — Ну, если вы так настаиваете... В комнату, чеканя тяжёлый шаг, вошёл незнакомый человек. — Почему здесь повсюду кровь? — неуверенно спросил он. — У меня здесь больной, страдающий от кровавого кашля. Боюсь, это может быть заразно... — Это он там сидит? — грубо перебил незнакомец. — Да. На вашем месте я бы не подходил к нему слишком близко. — Как твоё имя? — спросил незнакомец, подходя ко мне почти вплотную и направляя мне прямо в лицо свой серебристо отблескивающий клинок. — Боюсь, он не в состоянии ответить вам, — вклинился Парсель, следуя за незнакомцем. — Он пережил нервное потрясение. Я не отрываясь смотрел на стоявшего передо мной человека и на лютоволка, красующегося у него на груди. Он служит Старкам, понял я, и меня тут же охватила вспышка ярости. — Я знаю, кто ты. Я медленно встал со стула, глядя мёртвым взглядом на человека Старков, и не отшатнулся даже тогда, когда он поднял меч и приставил его прямо к моей груди. И в это время Парсель ударил незнакомца по голове тяжёлой серебряной чашей, заставив того потерять равновесие и рухнуть на пол. Красный жрец перепрыгнул через свою жертву и, в считанные мгновения разоружив, скрутил руки за спиной. — Живо! Подай мне вон ту верёвку! — крикнул Парсель и указал на тёмный угол, где хранились все его вещи. Едва я протянул ему требуемый предмет, Парсель ловко связал нашего пленника по рукам и ногам и, перетащив его на свой стул, крепко к нему примотал. — Запри дверь, — велел Парсель, покосившись на меня краем глаза. — Мы не можем позволить себе больше гостей. А теперь искать будут не только тебя, но и его. — А я принимал тебя за праведника, — усмехнулся я, ковыляя к двери. Ноги мои занемели и плохо меня слушались. Я еле добрался до противоположного конца комнаты и, тяжело прислонившись к двери, один за другим запер замки. — Я никогда не утверждал, что я праведник, — бросил через плечо Парсель. — Ты собираешься убить его? — весело поинтересовался я, поднимая меч с выгравированным гербом лютоволка на отполированной рукояти. — Владыка Света поведал мне множество вещей, но упустил некоторые важные детали. Я рисковал жизнью, похищая тебя из их комнаты. Всю ночь я ждал подходящего момента, чтобы вытащить тебя из гроба и остаться незамеченным. Конечно, то, что они всё равно заметили бы твою пропажу, было лишь вопросом времени, но я не ожидал, что это произойдёт так скоро. Тем не менее, мне ещё нужно узнать очень многое. Куда тебя везли? Почему так тщательно охраняли? И что собирались делать с твоим телом? — И как долго я был мёртв? — добавил я. — И почему Старки вывезли меня из Винтерфелла, отправив, Семерым известно, куда? — Вот именно! — А он мог бы ответить на все наши вопросы, — отметил я, рассматривая незнакомца, обмякшего на шатком стуле. Для наглядности я ткнул в тёмный герб с лютоволком, вышитый на дымчато-сером плаще и пояснил: — Он же на службе у Старков. — Месть не исцелит твоих ран, — предупреждающе сказал Парсель. — Да. Для этого у меня есть ты, — согласился я и врезал кулаком по лицу человека, так и продолжавшего оставаться без сознания. Парсель был неправ. Месть — самая животворящая вещь на свете.