с любовью, тьма

— Я разденусь, — согласилась девушка, вставая на носочки и обнимая Балдуина за шею и целуя в щёку, — если ты сам снимешь с меня платье. — Эмма, если тебе нужна помощь с одеянием… — неловко начал Балдуин. — То ты можешь рассчитывать на мою помощь. Он хотел убедиться, что точно правильно понял Эмму. Вдруг, ей просто требуется его помощь с платьем, а он полезет к ней с близостью? Ему важно точно знать, что они оба хотят одного и того же. Эмма тихо усмехнулась такой заботе со стороны своего любимого человека, поняв, что она готова полностью довериться ему во всём. — Да, мне нужна помощь с платьем, — подтвердила Эмма, целуя щеки Балдуина, — и с бельём тоже, — хихикнула девушка. На этих словах щеки Балдуина вспыхнули как солнце во время зари. — Понял, — буркнул Балдуин и крепко поцеловал девушку, сажая её на кровать. Эмма пискнула от неожиданного действия, но продолжила горячо целовать милого короля. Она развязала его белый плащ, позволяя тому упасть на пол. Балдуин невольно вспомнил сон с Элеонорой, которая боялась увидеть короля даже без плаща. Но Эмма сама избавила его от этого предмета одежды. — Я, наверное, не буду снимать перчатки, — разорвав поцелуй, сказал Балдуин. — Что, почему? — не поняла Эмма. — У меня появилось несколько язв… Было видно, что признание далось Балдуину нелегко. Он был готов к тому, что Элеонора-Эмма разрыдается при виде проявлений его болезни так же, как в том проклятом сне. Эмма дотронулась до руки короля, смотря на него. — Можно? — осторожно спросила разрешения девушка. В ответ Балдуин кивнул, и Эмма аккуратно, стараясь не сделать больно, сняла белую перчатку, обнажив две свежие красные язвы. Балдуин морально приготовился к любой негативной реакции молодой дамы, но он не был готов услышать от неё… — Не бойся, Ангел, — утешала его Эмма, поглаживая большим пальцем кожу вокруг ран, — болезнь отступит через пару дней, клянусь. Хотя бы попытайся мне довериться. Болезнь не отнимет твою жизнь. — Откуда такая уверенность? — пытался отшутиться Балдуин, но вышло слишком печально. Эмма подняла голову и взглянула на Балдуина, чуть склонив голову на бок. — Потому что я решаю, когда отнять у тебя жизнь, если вдруг забыл. — И когда ты планируешь это сделать? — хрипло спросил Балдуин. Его начинал немного раздражать тот факт, что девушка играла его жизнью, напрямую заявляя, что жить ему или умереть — решение её доброй (или нет) воли. Вдруг в один день она встанет не с той ноги и решит, что всё, пора? Эмме тяжело было дать ответ на этот вопрос, ведь она никогда об этом по-настоящему и не задумывалась. Да и зачем? Она же точно знала, что не лишит Балдуина жизни, ведь умрёт раньше него. — Точно не в следующие несколько десятилетий, — уверила его Эмма, складывая очередную ложь в свою копилочку. — А как ты решишь, что момент настал? — не успокаивался король. — Ангел, что ты хочешь от меня услышать? Эмма встала с кровати, отойдя в другой конец палатки. Она не была готова к расспросам, ведь у неё не было заготовленных ответов. — Правду, Эмма, правду, хотя бы раз в жизни! — закипал король. Эмма в раздражении запрокинула голову и тяжко вздохнула. Сейчас происходил тот разговор, которого она пыталась избежать с самой первой их встречи. — Я ни разу тебя не обманул, — напомнил Балдуин, — я заслуживаю честности в ответ. — Хочешь устроить мне допрос? Зови палачей, мне не привыкать! И не тебе решать, кто и что заслуживает в этой жизни, — резко ответила Эмма и прикусила язык. Этот человек и правда был с ней откровенен с первого дня их знакомства. Дарил ей подарки, ухаживал, а чем платит она? — Вот как? — приподнял бровь Балдуин. Он должен был признаться — это было слишком дерзко даже со стороны Эммы. — Ладно, хорошо, — сдалась Эмма, чуть повысив голос, — хочешь своей проклятой правды? Мне действительно было проще убить себя, чем стать твоей женой! Балдуин старался сохранить лицо, но слова любимой девушки причиняли сильнейшую боль, разрывая душу на части. — Я сама пришла в твой каменный дворец, чувствуя себя заложницей, что собственноручно себя заперла! — Глаза Эммы наполнились слезами, а губы покраснели. Ей было невыносимо тяжело говорить всё это, она бы желала никогда не возвращаться к этим тёмным моментам своего прошлого, но она решилась. Решилась сказать всё, что таилось в её тяжёлом сердце, чтобы жить дальше без секретов от любимого человека. Пусть он уйдёт от неё, пусть его сердце будет разбито, но он будет знать всё. — Почему же ты не ушла? Я, кажется, тебя и не держал, — наигранно равнодушно спросил Балдуин, хоть в его сердце в тот момент проворачивали с добрую сотню ножей, если верить ощущениям. — Как я могла уйти? Все эти твои подарки, твои прогулки со мной и всякие нежности, — Эмма перечисляла все эти вещи, и её сердце начало невольно согреваться, — ты просто покорил меня! Ты оказался потрясающим человеком. Эмма всхлипнула, что не осталось незамеченным королём. — И я пришла к тебе, поклявшись тьме забрать твою жизнь, да, ты должен умереть через два дня! Эмма вытерла слезу ладонью, заметив, что Балдуин слушал её, почти не дыша. — Но если ты прочёл моё письмо до конца, то помнишь, что жизнь твоя тебе лишь отдана. Ангелы обещали мне вечный Рай за мою жертву, но я бы спокойно от этого отказалась, ведь умирать — это страшно, поверь, у меня есть опыт! Балдуин взглянул на Эмму. Да, она говорила ему ужасные вещи, но она сама страдала не меньше. — Но я никогда не смогу лишить тебя жизни. Мне проще убить себя, чем видеть твою смерть, — тихо добавила Эмма. — Почему? — тихо спросил король, стоя у осколков своей растерзанной души. — Почему? — громко переспросила Эмма в раздражении, — Как я могу отнять жизнь у того, кого я люблю? Ты стал для меня чем-то большим, чем всё в этом чёрном мире. Если у меня спросят, спасу ли я твою жизнь ценою своей, я скажу «нет», ведь моя жизнь уже давно продана за тебя, глупец! И продана добровольно! Балдуин снова, в очередной раз, перешагнул через свою гордость и подошёл к Эмме. Она закрыла лицо руками, рыдая. Ей не хотелось показывать своих слёз, своей слабости, но ожидание собственной смерти и бесконечная любовь к Балдуину оказались сильнее её самоконтроля. — Я была бы готова пройти через всю ту боль, через всё то тёмное, что я видела, лишь бы снова оказаться здесь и любить тебя. Любить так, как никого и никогда прежде. Эта девушка, эта ведьмочка, резала его душу и сама же сшивала раны обратно. Её любовь была похожа на самую сладкую пытку, в которой наслаждение подавали одновременно с болью. — Ты можешь уйти, больше никогда не посмотрев на меня, я пойму. Просто помни, что я сделаю всё, чтобы ты был жив, любовь моя. Балдуин крепко обнял своего чертёнка, не понимая, за какие прегрешения ему всё это досталось? Но он был уверен в одном: — Я не собираюсь никуда уходить и уж точно не позволю тебе погибнуть. — Будто я буду спрашивать, — пробурчала Эмма, и Балдуин услышал игривую нотку в голосе. Балдуин посмотрел в красные глаза Эммы и вытер её слёзы руками без перчаток. Девушка сняла с головы Балдуина шлем, позволяя себе зарыться в его мягких светло-русых волосах. — Ну Э-эмма, я же не расчешусь, — шутливо запротестовал Балдуин, зная, что его реакция вызовет звонкий смех у девушки. Его расчёты оказались верными: Эмма, всё ещё всхлипывая, счастливо засмеялась, запрокидывая голову. Балдуин решил воспользоваться удобным случаем и начал нежно целовать шею Эммы, помня о том, как ей нравилось, когда он ласкал эту часть её хрупкого тела. Девушка прикрыла глаза в неожиданном удовольствии, позволяя себе потеряться в приятных ощущениях, которые дарил ей Балдуин. Балдуин внезапно отстранился от Эммы и подал ей руку со словами: — Забудем всё плохое, Лучик? — Забудем, — кивнула Эмма, вкладывая свою ладошку в предложенную ей руку. Король довёл девушку до кровати и с трудом, кряхтя и возмущаясь, снял с себя своё голубое сюрко, расшитое золотыми нитями на груди, и кольчугу. Он решил, что дама лишь запутается в его снаряжении, и не стал напрягать её этим занятием. Эмма же, словно под влиянием гипноза, наблюдала за тем, как её прекрасный Балдуин снимает с себя одежду, обнажая подтянутое и такое любимое ею тело. В её глазах он выглядел как бог, сошедший с вершины Олимпа чтобы побороть все её печали и тревоги; чтобы крепко полюбить её так, как никто не любил раньше. — Не страшно? — спросил Балдуин, замечая изучающий взгляд Эммы. — Ты о чём? — не поняла Эмма. — Мои шрамы, — пояснил король, — они не пугают тебя? Вместо ответа Эмма крепко поцеловала Балдуина, обнимая за шею. — У тебя отлично получается избавляться от одежды, — тихо, с лёгкой улыбкой заигрывала Эмма, — поможешь и мне? — Ты невыносима, — игриво покачал головой Балдуин, улыбаясь. Эмма села на кровать и подобрала под себя замёрзшие ступни, но тут же вскрикнула от неожиданной боли: ожоги от костра напомнили о себе так некстати! — Лучик, что случилось? — спросил не на шутку перепуганный король, — я причинил тебе боль? — Нет, я просто… Балдуин опустил взгляд на подол платья девушки, замечая обугленную ткань и розовые пятна на бледных щиколотках. Вопросительно посмотрев на Эмму, король дал ей понять: он не отстанет от неё, пока не услышит эту занимательную историю. — Меня днём пытались сжечь на костре, — виновато улыбнулась Эмма. — Мне не помешает контекст, Лучик, — ответил Балдуин, не понимая ни слова. «Кто, за что, как?!» — Ну, у Рено и Ги был план, согласно которому ты погибаешь на войне, я сгораю на костре, а они занимают твой престол, — пожала плечами девушка, рассказав скомканную версию «Плана» заговорщиков. — Вот оставишь тебя одну на полдня, а тебя уже сжигают на костре, — пытался пошутить Балдуин, обнимая любимую девушку и кладя её голову себе на плечо. Эмма обняла любимого в ответ, чувствуя тепло его тела. Его мышцы, обычно скрываемые под широким плащом, сейчас напоминали Эмме о том, насколько же сильным был их хозяин. — Мне так жаль, Эмма, — тихо произнёс король, чувствуя себя виноватым, — я должен был взять тебя с собой, а не оставлять одну. — Не твоя вина, что ты привык доверять людям. — Надеюсь, я не пожалею о том, что доверился ещё одному человеку, — сказал Балдуин, целуя девушку и садясь рядом с ней на кровать. — Надеюсь и я, — ответила Эмма и почувствовала тёплую руку на своём бедре. Король на пробу чуть ощутимо сжал бедро Эммы, смотря на её реакцию. Девушка напряглась и задышала чаще, а когда рука поднялась выше, Эммы и вовсе закрыла глаза. — Ты точно этого хочешь, Лучик? Помни, что ты не обязана это делать, — тихо уверил девушку Балдуин. — Хочу, — уверенно ответила Эмма, но добавила, — но мне немного страшно. — У тебя это тоже впервые? — спросил Балдуин, практически уверенный в ответе. — Да, — тихое признание и невинный взгляд лишили мужчину дыхания на пару секунд. — Я обещаю быть очень аккуратным, Лучик, — уверил Балдуин и поцеловал Эмму, — но помни, что можешь остановить меня в любой момент. Эта забота и нежность помогали Эмме обрести уверенность в том, что она действительно хочет довериться Балдуину целиком и полностью. — Тогда сделай это, — прошептала Эмма, целуя щёки короля. Эмма игриво наклонила голову в бок, открывая доступ к своей шее. Балдуин понял намёк и прильнул к белой коже губами, целуя второй раз за вечер такое желанное тело такой любимой девушки. Но с каждым разом её кожа казалась ещё вкуснее, а сбитое дыхание — более чувственным. — Может, у тебя есть какие-то желания? — неожиданно спросил король, прикусывая тонкую кожу на ключицах. — Желания? Ты о чём? Спрашивать человека о чём-то, когда его разум затуманен вожделением — жестоко! Вам вряд ли назовут сегодняшнее число или даже своё имя. — Что ты хочешь, чтобы я сделал с тобой этой ночью, Лучик? — максимально просто объяснил Балдуин. — Возьми меня… — короткий вздох в ответ на тёплые руки на её бёдрах и талии, прижимающие ближе. — … целиком и полностью. Я дарю тебе свою юность, мой ангел. — Не пожалеешь? — Пожалею, если ты остановишься. Улыбка девушки сквозь затуманенный взор, и дрожащая от волнения рука расшнуровывает чёрное платье, прислушиваясь к реакции хозяйки. Балдуина не останавливают и когда чёрное одеяние оказывается на полу, но тень беспокойства пробегает по молодому лицу. — Всё в порядке, Лучик? Мне остановиться? — забеспокоился Балдуин, поглаживая любимую по волосам. — Нет, нет, всё хорошо, просто… — Эмма было неловко признаться, но невыносимее оказался настороженный взгляд любимых глаз. — Что тебя беспокоит? Невинный поцелуй в ладонь, и Эмма тихо призналась: — У меня много шрамов… И в целом далеко не идеальное тело. — Нашла кого пугать шрамами, — шутливо покачал головой король и обвёл взглядом свой торс, усыпанный шрамами от лепры. Эмма улыбнулась и немного расслабилась, когда мужская рука властно, но мягко вынудила Эмму лечь на спину. Аквамариновые глаза, застланные пеленой желания и обнажённый торс Балдуина были тем, что Эмма так хотела запечатлеть, выжечь в своей памяти навсегда. Любимый человек нависал над ней, так жадно обводя взглядом желанное тело юной Эммы. — Ты прекрасна, моя девочка, — тихо произнёс Балдуин. — «Твоя девочка»? — с улыбкой переспросила Эмма, пытаясь пошутить по поводу своего нового прозвища, но мягкие губы, коснувшиеся её небольшой груди — и все шутки уходят туда, откуда пришли. Поцелуи — влажные и горячие, касания пальцев — нежные и трепетные. Балдуин слушал сбитое дыхание любимой девушки под ним, чьё хрупкое тело он словно боялся сломать грубым движением или действием. Её бледная кожа была такой тёплой и мягкой, как бархат, а изгибы — такими утончёнными и правильными, словно у мраморной статуи. Эмма услышала шуршание одежды и поняла — Балдуин избавлялся от своего белья. Волнение снова напомнило о себе, и её ладони вспотели. Король спустился ниже, и тут девушка почувствовала, как чужие пальцы коснулись её белья. — Лучик, можно? — спросил разрешения Балдуин. Эмма ощущала жар, что окрасил её щёки в алый цвет. Преодолевая стыд, она коротко кивнула, чувствуя, как её лишили остатков одежды. Закрыв ладонями лицо, она подумала, что это — самый смущающий момент за всю её жизнь. Но через пару секунд она была готова взять свои слова назад. Руки Балдуина аккуратно развели худые ноги Эммы в стороны, и она была готова зарыдать от стеснения. — Эмма, всё хорошо? — продолжал беспокоиться Балдуин, видя, что девушка волнуется. Эмма коротко кивнула и отвернулась, давая разрешение на дальнейшие действия. Балдуин кивнул в ответ и начал нежно целовать внутреннюю сторону бедра девушки, слыша её частое дыхание. Но настоящий и довольно громкий стон донёсся до короля, лишь только Эмма почувствовала горячий и влажный язык у себя между ног. — Ты что делаешь?! — приподнялась на локтях Эмма, замечая этот невинный взгляд синих глаз между своих ног. Как же стыдно! Но как приятно… — Ты же пробовала меня на вкус, я тоже хочу, — подмигнул Балдуин, продолжая ласкать девушку языком и даря нежные касания руками её тонкой талии, — просто получай удовольствие, Лучик. — Ты убьёшь меня, Твоё Величество... — стараясь сдержать стон удовольствия и сохранить лицо, ответила Эмма. Балдуин лишь усмехнулся самообладанию Эммы. Поднимаясь выше и целуя тело, покрытое бордовыми шрамами, он остановился напротив её лица, замечая, какой же она была прекрасной в тот момент: румяные от стыда и наслаждения щёки, приоткрытые пухлые губы, что жадно хватали воздух и такой игривый, но покорный взгляд тёмно-карих глаз. Она казалась такой живой и настоящей в ту секунду. Балдуин сдержал обещание, касаясь Эммы нежно и аккуратно, стараясь причинить как можно меньше боли. Когда она кивнула, разрешая ему продолжить движения, он задал осторожный и медленный темп. После тихого девичьего «быстрее» его толчки стали более чувственными и несдержанными, заставляя каждого из любовников сладко стонать в удовольствии. Их влюблённые души стали ближе друг другу, позволяя телам познать друг друга. — Моя любимая Эмма, Лучик… — шептал Балдуин Эмме, любя её так нежно и прижимая к кровати так страстно, — только моя, навсегда. — твоя, Ангел, твоя, — отвечала Эмма, выгибаясь в спине. Дитя Тьмы и Ангел во плоти, полюбившие друг друга столь нежно и горячо. И только одинокая серебристая Луна на безоблачном небе была свидетельницей чувств двух обречённых влюблённых.