с любовью, тьма

Балдуин продолжал обнимать бездыханное тело любимой девушки, прижимая её крепко-крепко к себе. Король будто бы пытался передать ей своё тепло, чтобы она полностью не остыла. Он бы хотел подарить ей свою жизнь, но не знал, как. Он не владел магией и всё, что он мог сделать в тот мучительный момент— это лить горькие слëзы по своей страшной потере. От Тени, что стояла в углу, не осталось и следа. Казалось, что всё произошедшее ночью было лишь жутким и не самым правдоподобным кошмаром. Вот только Рено и Эмма всё ещё лежали бездыханными. Балдуин чувствовал, будто мир, до этой минуты разукрашенный в яркие цвета, становился даже не чëрно-белым, а просто чёрным. Всё без милой Эммы казалось раздражающим, мешающим, ненужным и уродливым. Хотелось что-нибудь разбить, сломать, уничтожить так, как уничтожили его сердце. Но Балдуин решил не причинять этому миру очередного разрушения. Достаточно крушений на эту ночь. Король лишь взял со своего стола белую маску, которую Эмма заботливо сняла с него не так давно, чтобы облегчить ему дыхание. К счастью (сожалению?), он спокойно дышал сам, а его слабость практически прошла. Не осталось ни следа и от головной боли. Но душа… Боль от утраты казалась просто невыносимой. Эмма оказалась права, когда сказала, что ему будет очень больно. В груди ныло так, что хотелось кричать, выть, выцарапать эту боль короткими ногтями. На секунду он даже задумался, а не вонзила ли Эмма нож и ему в грудь тоже? Эмма. Эмма. Эмма. Каждый раз, как Балдуин закрывал красные от слëз глаза, он видел перед собой образ смеющейся Эммочки, которая звонко хохотала над его шуткой. Но в реальности его ждало мёртвое тело его любимой с ножом в груди. Белая одежда Балдуина была покрыта кровью Эммы, но ему было абсолютно всё равно на эти жалкие куски ткани. Ему было всё равно на всё в тот момент. Балдуин подумал, что если бы на него внезапно упали небеса, он был бы совершенно не против такого расклада. Всё равно жизнь больше не в милость без любимой Эммы. «Лучик мой яркий, подарок Небес, что были так щедрый однажды! Не уберёг я тебя, любовь моя! Не будет мне прощения за это ни в одном из миров! Буду молиться, чтобы хоть ты нашла покой свой под Луной. Мне так не хватает тебя, твоей красоты! Ты — мой идеальный беспорядок С волосами из золотых прядок, Извечно уставшими глазами, И шутливыми речами, Которыми я наслаждаться мог часами. В своём чёрном платье с закрытыми плечами. Если бы сейчас ко мне спустились Серафимы С чудесным снадобьем от слёз моих и боли, Я бы ни за что не выпил эликсира, Что помог бы мне тебя вовек не помнить! Ты обещай, что будешь ждать меня в Саду, Где прекрасные розы столетия цветут. Обещай, что не забудешь больного короля, Что любил тебя сильнее жизни, святых моля О воскрешении твоём! Я буду хранить тебя в середине сердца И, когда придёт моё время, Расскажу я у врат Рая, сбросив горя бремя, О девушке, что навсегда оставила меня слепцем К красоте этого мира Без неё премилой.» Король внезапно вспомнил про небольшой подарок Салах ад-Дина в знак их перемирия. Эту вещицу Балдуин собирался передарить его милой Эммочке. Достав из кармана походной одежды синий предмет, Балдуин снова не сдержал жгучую слезу. Проворачивая в руке прекрасное кольцо с переливающимся в свете свечей синим камнем, Балдуин с тяжёлым сердцем отошёл к окну. Ночное небо было по-прежнему прекрасно с его мерцающими звёздами, которые, казалось, даже не догадывались о великой трагедии Балдуина! То кольцо король собирался подарить Эмме вместе со своим сердцем. Он хотел сделать ей предложение руки и сердца, официально женившись на ней. Эта девушка стала для него слишком важной и любимой, и он не хотел и дальше жить с ней в грехе. Он уже знал, как представить Эмму подданным, а они тем временем жили бы счастливо и в Раю их души встретились бы! Но это снова оказалось лишь пустой надеждой, за которой стояло горькое разочарование. Быть может, хотя бы на Небесах Эмма все же дождётся его, и они обретут своё утерянное счастье. Неожиданно в дверь постучали. Балдуин с превеликим равнодушием вздохнул и крикнул стучащим сухое «Войдите». Он не посмотрел на вошедших людей, лишь обрывками услышал знакомые голоса. Кажется, говорили рыцари, а Тиберий пытался выяснить, какого лешего успело произойти, и сокрушался: — Рено… Как так вышло, Ваше Величество? На нём нет никаких следов от насилия. Тиберий первым делом подумал, что между Эммой и Рено случился конфликт, в результате которого последний проткнул девушку ножом, но что-то здесь точно не сходилось. Почему и Рено погиб? Если Балдуин отомстил за смерть Эммы, убив Рено, почему он выглядел нетронутым? — Ваше Величество, как твоё самочувствие? Балдуин услышал рядом голос сестры и почувствовал её пряные благовония. Изабелла коснулась его руки, сочувственно глядя на любимого брата. — Кстати, ты выглядишь гораздо лучше! — тихо сообщила радостную весть Изабелла, широко улыбаясь. Её голубые глаза горели ярким огоньком надежды, но как же Балдуину было жаль, что он не мог разделить радость со своей сестрой! Печаль слишком тяжёлым бременем легла на его окровавленную душу. — Можешь мне помочь? — хриплым от слёз голосом тихо спросил Балдуин. — Что угодно, Ваше Величество! — радостно пообещала Изабелла. — Можешь приказать Тиберию и его рыцарям с почестями похоронить Рено де Шатильона? Он погиб как настоящий герой, и остался храбрым рыцарем до последней секунды. — Разумеется, — покорно кивнула девушка, — а насчёт… Изабелла замялась, не зная, как спросить Балдуина о том, о чём хотела. Как вообще спрашивают у человека, который ещё час назад жил и безумно любил человека, о том, как именно похоронить любовь всей его жизни? Не каждый сможет причинить такую адскую боль этим жестоким вопросом. Но Балдуин понял, прекрасно понял, о чём хотела спросить его Изабелла. Решив не мучить её формулировкой вопроса, он сразу дал ответ: — Можете прийти за ней чуть позже? Я хотел бы с ней попрощаться навеки. Голубые глаза снова наполнились слезами, и король невзначай подумал, что его воспалённые щеки уже очень болели от солёных слез, но он ничего не мог с этим поделать. Балдуин также осознавал, что он будет оплакивать любимую Эмму ещё долгие дни, которые перетекут в нескончаемые месяцы, а те превратятся в годы ужасного, истощающего траура. Вся его жизнь отныне и навеки будет окрашена в слёзы и боль. Вряд ли его сердце когда-то заживёт настолько, что он не будет задыхаться при упоминании любимого имени из четырёх букв. Изабелла чрезвычайно сочувствовала своему старшему и любимому брату, искренне желая сделать хоть что-то, дабы облегчить его муки. Ей было так жаль, что вся его жизнь напоминала одно большое испытание, ей хотелось разделить его боль на двоих, ведь она с радостью вытерпела бы что угодно, лишь бы брату было легче. Он всегда был для неё примером мужества, храбрости и благородства. И сейчас, когда ему было так больно, она решила сделать меньшее, что могла, чтобы помочь ему — это взять часть его обязанностей на себя, дав ему возможность прийти в себя, отдохнуть и собраться с силами. Легонько приобняв любимого брата на прощание, она раздала указания Тиберию, который тотчас же покорно приступил к делу. Рыцари неспешно вынесли тело Рено де Шатильона, а Изабелла грустно вздохнула, посмотрев напоследок на своего брата, который стоял к ней спиной, обратив свой пустой взор на ночное небо. Как это — продолжать жить, когда кусок твоей души вырезали тупым клинком? Откуда черпать силу? С помощью чего приглушать эту ужаснейшую боль, чем притуплять отчаяние и безысходность? Где и в чём забыться, окунувшись с головой, словно в омут? Помогите! В один миг Балдуин подумал, что сошёл с ума, ведь почувствовал, как кто-то закрыл ему глаза тёплыми ладонями, стоя сзади. Судя по теплоте рук и невысокому росту, это была… — Изабелла, я ценю твои попытки мне помочь, но… — устало начал Балдуин, совершенно не расположенный к играм. — Раньше ты звал меня по-другому, — обиженно ответил женский голос. Женский голос. Балдуин клянётся всем святым, которых только помнит, что он узнает этот звонкий голосок из тысячи, миллиона, миллиарда других голосов. Но как же он не хотел давать надежде снова поселиться в его уничтоженной душе! Ведь если он позволит себе поверить в этот крошечный шанс, если он возрадуется раньше времени, а всё это окажется игрой воображения, демонским трюком, да чем угодно, он просто сойдёт с ума от горя! Поэтому Балдуин остался стоять неподвижно, словно каменное изваяние, лишь покрывшись холодной испариной от волнения. — Ну же! — весело рассмеялась девушка и наконец убрала свои тёплые руки с лица короля. Балдуин огромным усилием воли заставил себя повернуться на ватных ногах, которые начали трястись. В горле резко стало суше, чем в пустыне, а ладони вспотели. — Эмма… — в неверии произнёс Балдуин, смотря на такое знакомое лицо, хотя что-то в ней определённо поменялось. Но этот знакомый и такой любимый взгляд родных глаз!.. Святые, да, он снова совершит эту прекрасную ошибку! Он собственноручно утопит себя в сладчайшем и опаснейшем омуте — надежде — ещё раз. Возможно, в последний раз в своей жизни. Возможно, его перебинтованное сердце снова будет разбито на тысячи осколков, но оно определённо будет того стоить! Эмма стоит всего в его жизни! Балдуин подошёл к Эмме, крепко сжимая любимое существо в тёплых объятиях. Ему хотелось вжать её в себя, слиться с ней воедино, лишь бы она не оказалась миражом! Поглаживая изувеченными руками её голову, он наслаждался теплом её тела, ведь в последний раз, когда он касался её, она была мертвенно прохладной. Его слёзы стекали по щекам, достигая белой маски и впитываясь в ткань, но то были слёзы счастья. — Мне больше нравилось «Лучик», — пробурчала девушка куда-то в грудь королю и снова улыбнулась, — не говори, что ты не рад, иначе я отхожу тебя подушкой, — серьёзно пригрозила она. — Да я чуть сам не закололся без тебя! — искренне ответил Балдуин, продолжая обнимать Эмму. Она была укутана в белый мягкий плащ поверх простенького белого платья. Словно маленький ангелочек, — подумал Балдуин. — Но как ты смогла вернуться ко мне? Балдуин пытался понять, его ли Эмма стояла перед ним? Или, быть может, это всё же проделки демона? Но она выглядела такой реальной и такой… такой красивой. Её кожа больше не была смертельно бледной, на щеках появился милый румянец. Улыбающиеся губы приобрели живой, розовый оттенок, а болезненная худоба ушла, уступая место обычной девичьей фигуре. — Как? — повторил свой вопрос Балдуин. Эмма заметила этот пристальный и изучающий взгляд, которым одаривал её король, и решила пояснить, выскользнув из объятий: — Я отдала своё сердце и свою жизнь как Смерть, но сейчас — я обычный человек. Я стала обычной девчонкой. Надеюсь, ты не разочарован, — улыбнулась Эмма, смотря в любимые голубые глаза, которые блестели от пролитых слёз. — Разочарован… — повторил Балдуин, всё ещё не отойдя от глубочайшего шока, — я просто не верю в своё счастье. На этих словах Балдуин приблизился к любимой девушке и подарил ей поцелуй в щёку через белую ткань своей маски, надеясь, что девушка не отпрянет от его изувеченного лица. Балдуин с печалью в душе подумал о то, что скоротечная болезнь сильно изменила его. Да, он не был красавцем и до этого, но сейчас… Сейчас он чувствовал себя так, что хотелось сменить тканевую маску на что-то посерьёзнее… Но ему хотелось сказать Эмме столько вещей, прежде, чем она захочет уйти! Например, что он любит её больше, чем саму Вселенную. Или то, что минуты, проведённые без неё — оказались самыми мучительными в его жизни. Он хотел, чтобы она знала, что он, потеряв её однажды, больше не отпустит её ни на секунду из своих объятий. — Ну на секунду можно, чтобы хоть помыться, — Эмма положила руку на шею королю и тихо поделилась мыслью. Балдуин тихо засмеялся, качая головой. Он понял, что подумал вслух и слегка смутился. Он хотел, чтобы Эмма знала все эти вещи, но он предпочёл бы завернуть их в менее откровенную обёртку. С другой стороны, это же его Эммочка. Милый Лучик, который он потерял и снова обрёл. Вот она — его самая любимая и потрясающая девочка, которую он боготворит. Она — его ещё одна религия, его вера и его спасение. — Слушай… — начал Балдуин. — Да? — Мне нужно тебя кое о чём спросить. Рука в белой перчатке, обагрённая кровью коснулась золотой пряди волос Эммы. Девушка нахмурилась, не понимая, к чему клонит король. Она ему больше не нравится? Она не является для него красивой и желанной? — Что же? — Эмма чуть напряглась, видя, что и Балдуин начал волноваться. Король трясущимися руками снял маску, обнажая изувеченное лепрой лицо. Да, оно стало выглядеть гораздо лучше, чем даже утром прошедшего дня, но всё ещё не пришло в норму. Черты его лица были деформированы, а следы от язв покрывали бледную кожу. Балдуин без маски и под вопросительным взглядом Эммы чувствовал себя чрезвычайно неловко. Перед ним стояла красивая девчонка, а он — прокажённый! — Если ты хотел спросить о твоей болезни, то она должна уйти, ведь я забрала с собой её… — Эмма всё ещё не понимала, что именно пытался показать или спросить Балдуин. Она видела перед собой любимого человека, который в прошлом жутко страдал, а сейчас он мог спокойно ходить, дышать, не чувствовал боли. Это же самое главное! — По сравнению с тобой я выгляжу…как красавица и чудовище, тебе не кажется так? Балдуин нервно усмехнулся, но Эмма услышала в этом смешке боль. Такую знакомую и мучительную боль, которая существовала бок о бок и с Эммой тоже уже многие годы. — Нет, мне не кажется, — спокойно ответила девушка, — мне плевать, даже если у тебя полностью не будет лица. Я полюбила твоё чуткое сердце и добрую душу, полюбила тебя без остатка. Я боготворю тебя здорового и больного, Ангел мой. Король поднял взгляд ясно-голубых глаз на девушку. Вспотевшей рукой он достал из кармана белого одеяния подарок и зажал его в кулаке. — Помнишь, — с волнением начал Балдуин, — помнишь, ты однажды сказала, что хочешь быть со мной в войне и в мире, в болезни и радости? — Да, конечно, — нахмурилась Эмма, не понимая, к чему был этот вопрос. — Ты сможешь однажды повторить эти слова? — тихо спросил Балдуин, волнуясь, словно перед крупным сражением, исход которого определить было невозможно. — Смогу, — протянула девушка, всё ещё не понимая, к чему эти расспросы. — Знаешь, Лучик… наша жизнь столь скоротечна, что нельзя терять ни минуты. Было время, когда я был уверен в том, что не доживу и до тридцати лет! А сейчас не могу предсказать даже приблизительно! Мы знаем так ничтожно мало, ещё меньше — уделяем времени тому, что поистине важно! — И что же важно? — внезапно спросила Эмма, внимательно слушая Балдуина. — Любовь, моя дорогая. Я понял это, стоя этой ночью у окна и смотря на звёзды. Моё государство защищено, мои подданные сыты, но я был так несчастен! И я в полной мере осознал, как же важно — быть любимым и любить. Поэтому… Балдуин протянул Эмме руку и разжал кулак, в котором было спрятано кольцо с синим камнем. Девушка резко вдохнула и зажала рот рукой, не веря в происходящее. Быть может, она просто не так поняла всю ситуацию? — Нет-нет, что ты делаешь… — Милая Эмма, я предлагаю тебе две вещи, что так важны для меня: своё сердце и Королевство, которое будет для тебя родным домом, и я, как король, клянусь тебе это обеспечить. Если ты согласишься стать моей женой, я буду счастливейшим из всех живущих на планете людей. Эмма смотрела на кольцо, которое Балдуин предлагал ей, держа в трясущейся ладони. Прекрасный синий камень так походил на глаза её любимого человека, а слова, которые он ей сказал… Боже милостивый, она даже в самых дерзких мечтах и смелых фантазиях не представляла себе, что Балдуин однажды попросит её стать его женой! Какая честь, святые, какая великая честь! Она будет женой короля Иерусалима, но нет, главное — она будет женой её милого Балдуина, её любимого голубоглазого чуда! Эмма нервно засмеялась и мотнула головой, чем заставила Балдуина понервничать. «Она откажет мне?» — пронеслось с испугом в царской голове. — Неужели ты думаешь, что я могу сказать тебе «нет»? — Это «да»? — решил удостовериться Балдуин, но уже с радостью в голосе. — Это «да», Ангел, тебе — всегда да! — счастливо засмеялась Эмма, пока Балдуин аккуратно надевал кольцо на безымянный палец своей уже невесты. Балдуин хотел поцеловать Эмму, но вспомнил о своих увечьях. Кому будет приятно целовать обезображенное лицо? Он полностью бы понял Эмму, если та не захотела бы прикасаться к нему, потасканному лепрой. Да, его бы это ранило, но чувства милой невесты для него были важны не меньше! Он ни за что не заставит Эмму трогать его, если у неё не будет на то собственного желания. Но Эмма поняла эту заминку Балдуина и вздохнула с неким раздражением. Когда он поймёт, что она любит его любым? Она решила, что более убедительно будет показать это на деле, раз он не верит словам. Положив тёплую руку на щёку Балдуина, покрытую заживающими язвами, Эмма поднялась на носочки и крепко поцеловала своего жениха, понимая, что она ещё никогда не была такой счастливой, как в ту сладкую минуту. Она не знала, что Балдуин думал абсолютно так же.