Запах чернил

Маленькое бездыханное тельце лежало под жаркими солнечными лучами. Пустые мертвые глазки были направлены в неизвестность. Некогда пушистый хвостик был отрезан и лежал буквально в паре метрах от котенка. Джордж со слезами на глазах поглаживал его по шерстке, на которой постепенно засыхала кровь. Со страхом глядел на обгоревшие лапки, судорожно вспоминая, как неизвестные ребята поджигали их, чтобы посмеяться над несчастным животным. И мальчик не смог побороть свой страх. Закрыв лицо ладонями, он слышал, как отчаянно мяукает бедное создание, медленно умирая. Не мог ничего поделать. Сердце чуть не замирало от ужаса, а руки тряслись. Никто из взрослых даже не оборачивался, всем было все равно. Только он, Джордж, мог спасти котенка. И не сделал этого. Соленые слезы текли по грязным щечкам, в груди все болезненно сжималось, а пальцы проводили по жесткой шерстке, слипшейся от крови. Мальчик прижал к себе мертвое животное, ощущая, как слезы душат изнутри. Ловя недоуменные взгляды, Джордж медленно поплелся домой, ободряюще шепча котенку слова о том, что все будет хорошо. Неторопливо создавал маленькую иллюзию жизни, вовлекая свой разум в обман, чтобы облегчить боль. Все будет хорошо. Все наладится. Больше не будет пустоты внутри. Никакой бездны и тьмы. Мамы еще не было дома, поэтому Джордж поместил тельце к себе на кровать, укрыв одеялом. Потом принес блюдечко с молоком, поставив рядом с подушкой. И стал тихо напевать колыбельную, которую ему пела бабушка, когда была еще жива. Постоянно срываясь, мальчик утирал слезы. Голос дрожал, пальцы не переставали гладить котенка. Внутри очень холодно. Это его вина. Если бы он смог подбежать к тем ребятам, попросить их прекратить так делать, то, возможно, все было бы хорошо. Глупый трус. И все равно ничего не мог сделать. Даже сейчас. Просто прячется дома, рыдая, как девчонка. Мать всегда называла его слабым и бесполезным. А за окном был дождь. Такой же слабый, как и Джордж. Вот только от него была хоть какая-то польза. Тук-тук. Тихонько стучали капли по окнам, отбивая неведомый ритм. Небо было еще мрачнее, чем всегда, а улицы стали еще грязнее. Ничто не могло смыть с них всю эту людскую грязь, навеянную их пороками и отвратительными мыслями. Мальчик не хотел сливаться с этим воедино, но никому не избежать такой участи. Нет в мире идеальных и безупречных людей. Это лишь глупые сказки, которые Джордж читал летними вечерами, пока был один. Здесь больше не было добрых и храбрых рыцарей. Были только черные сердцем и душой нечестные создания, убивающие беспомощных и больных.

***

Закрыв уши, Джордж выжидал, пока мать перестанет кричать на него. Прикусив губу, он сдерживал рвущиеся наружу слезы. Хотелось сжаться в комочек и спрятаться в тени, чтобы никто не нашел. - Зачем ты это сделал? – зло спросила женщина, ударив грязным полотенцем своего сына. – Зачем надо было тащить дохлое животное сюда? Да еще и положить в свою постель? - Я хотел защитить его, - дрогнувшим голосом прошептал Джордж. - А если ты заразился чем-то от него? У нас нет денег на лекарства! - Пожалуйста, мама, не надо. - Джордж, - неожиданно тихим голосом произнесла женщина. – Ты должен запомнить этот урок, тогда, возможно, я не буду ругать тебя. - Да, - всхлипнул мальчик. – Я понял этот урок. - А пока я должна отругать тебя, - удар пришелся по голове. Ноги больше не держали. Он упал на пол, руками схватившись за голову. Было невероятно плохо. Опять мама злилась. Теперь и вовсе хотелось умереть. До сих пор на улице шел дождь, но теперь он был сильнее. Ветер – его спутник – надрывно выл, пытаясь пробиться сквозь окна, чтобы закружить в своем бешеном танце людей. Дрожали несчастные деревья, скорбно завывая. Завернув котенка в тонкое одеяло, мальчик кинулся на улицу, ощущая сильные удары по лицу. Ноги быстро промокли. Было холодно. Он уже не чувствовал холод огромных бесконечных луж. Остановившись возле небольшого деревца, он принялся раскапывать руками небольшую ямку. Грязь попадал под ногти, пальцы быстро обледенели и покраснели. Но нельзя было останавливаться и унывать. Тело и вовсе перестало что-либо ощущать, потеряв чувствительность. Было лишь одно желание и уверенность в своих силах.

***

Что же я тогда ощущал? Наверное, это было моим единственным хорошим поступком в жизни. До сих пор помню мягкую шерстку и засохшую кровь. Тогда я испытал нечто сродни… Даже не могу подобрать слов, так как больше такого не ощущал. Это было странная и мимолетная светлая мысль. Сейчас сложно что-либо вспомнить. В боку так болит. Наверное, скоро умру, так и не ощутив тепла. И зачем же я себя жалею? В этом мире есть разные люди: счастливые и поверженные судьбой. Я отношусь ко вторым. Справедлива ли жизнь, если с рождения я был уродом и нежеланным ребенком? Мать терпела меня из-за того, что я был так похож на ее отца. Он был и моим дедом, и отцом. Какая ирония. Несправедливо. Я хотел нормального отца и мать, а не грязную шлюху, спавшую со всеми членами своей семьи. Почему же жизнь меня так возненавидела, позволив родиться? Лучше бы я умер, когда она убивалась алкоголем. Умереть, так и не увидев света – самая лучшая участь. Ведь чтобы выжить, я должен был убивать других. Уничтожать слабых, неугодных этому миру. Да черт с этим. Мои руки душили всех тех, кто был связан с моим отвратительным прошлым! Не стоит выгораживать свою грешную душу, оправдывая свои поступки столь глупым способом. Но и было приятно смотреть, как они захлебывались в собственной крови, умоляли о быстрой смерти и просили пощады. Это было крайне забавно. Меня не щадили. Так почему это должен был делать я? А вообще, зачем я родился?