***
Третью неделю во дворце Лесного Короля царило оживление, которое сам ар Трандуил и создал. Он затребовал все договоры за последние пятьдесят лет, выслушивал рассказы о посольствах, которые побывали в последнее время у них, и куда выезжали они сами. Читал переписку, которую вел от его имени Леголас вместе с советниками. Что-то он одобрял, а что-то его категорически не устраивало. Внешне владыка практически вернулся в свой обычный вид, только еще небольшая бледность напоминала о том, что совсем недавно он почти ушел от них. Трандуил возобновил свои ежедневные тренировки, возвращая утерянную форму. Все кругом были рады тому, как выглядит таур, только немного был непонятен строгий приказ Леголаса никогда ни под каким видом не говорить с Трандуилом о пропавшем аранине, а если он будет сам что-то о нем говорить, то со всем соглашаться, но стараться не вступать в долгие разговоры на эту тему. Сегодня отец и сын снова ужинали вместе. За последние годы они так к этому привыкли, что делать это порознь было просто странно. Леголас рассказывал отцу свои соображения по поводу того, как эффективнее бороться с мерзкими пауками, пытающимися населить их лес, а также горевал по поводу скверны, убивающей все живое. И вдруг на середине фразы у него в голове прозвучало: «Лайкве! Лайкве, ты меня слышишь?» Рука, в которой он держал кубок, задрожала, и чтобы не расплескать вино, ему пришлось поставить его на стол. «Лайкве, брат! Ты слышишь меня?» — Йон, что с тобой? — тревожным голосом спросил Трандуил, которого не на шутку взволновал вид старшего сына: руки его дрожали мелкой дрожью, а глаза были широко распахнуты и в них плескалось — что? Удивление? Боль? Тоска? Недоверие? «Мири? Это ты?» «О, наконец, я уж думал, ты меня не слышишь!» «Мири? Это правда ты? Ты жив? Где ты?» Тут Леголас закрыл глаза и по лицу его потекли слезы. Таур всерьез подумывал, не пригласить ли Эглериона, главного королевского целителя, как вид Леголаса начал меняться с отчаянно несчастного на радостный. «Это правда я, и я жив. Я сижу на камне рядом с нижним перевалом, смотрю на наш лес». «Я приду за тобой к отрогам гор! Не вздумай ехать к лесу один!» «Не нужно, я не один. Я не знаю, как это вышло, но я попал в другой мир, где живут маги, и сейчас со мной небольшой их отряд, все будет в порядке!» И вдруг Леголас стукнул со всех сил кулаком по столу, явно чем-то рассерженный. «Все будет в порядке?! Всё будет в порядке!!!! — Это была заключительная фраза из твоего последнего письма, после которого ты исчез! Ада рядом со мной, сейчас я ему все выскажу!» «Лайкве, брат! Не надо, а?» — Ада, открой сознание и позови Мири. Он, видите ли, не желает, чтобы я встретил его с отрядом у отрогов Туманных гор, где он сейчас сидит на перевале. «Мири, йон! Что за глупости? Или ты просто хочешь, чтобы я сам пришел за тобой? Я как раз давно не выезжал из дворца!» «Ада, я сам за ним пойду. А ты, Мири, только попробуй меня не дождаться! Меня не волнует, сколько ты там привел с собой волшебников!» «Волшебников? Что за волшебники, йон!» «Ох, ада, это долго объяснять. Меня каким-то образом закинуло в другой мир, и я там жил как волшебник, с другой внешностью, с другим именем, с другой памятью и совсем недавно попал снова в Арду и превратился обратно, помнишь, в тот вечер я прислал тебе оленя? Так вот, из того мира со мной пришли еще восемь волшебников. Они мои друзья, наставники, защитники. Мы дойдем сами, не волнуйтесь!» Леголас и Трандуил переглянулись. «И еще такое дело… Кроме меня и волшебников в Мирквуд, а вернее, через него, направляется отряд гномов». «Гномов? Каких гномов, йон? Куда они идут?» «Торин Дубощит со своими товарищами идет побеждать Смауга и, как ты понимаешь, если вы придете меня встречать, мое инкогнито быстро будет раскрыто». «Дубощит так поглупел, что предполагает победить дракона, да еще и так ослеп, что не узнал принца Мирквуда?» «Мою внешность скрывает браслет иллюзий. А ситуация серьезная — за Торином по пятам следует отряд орков, их не остановят границы лесного королевства». «Откуда взялись орки?» «Зло пробудилось, отец. Радагаст нашел в Барад-Дуре моргульский клинок, ты понимаешь, о чем это говорит?» «Волшебники, гномы, орки, моргульский клинок — всего этого не достаточно, чтобы я пришел тебя встретить, брат?» «Вы совсем не слышите меня! Я же сказал, что в другом мире я стал волшебником. Так вот, моя магия здесь никуда не делась, а стала только мощнее. Недавно я убил троих троллей, двоих гоблинов верхом на варгах, а потом еще двоих, а мои друзья за пять минут уничтожили более пятидесяти тварей. Скорее, нас должны все бояться, чем мы кого-то». Леголас и Трандуил снова переглянулись. «А ты уверен, йон, что этих магов стоит вести во дворец?» «Я уверен в них, как в самом себе. А если с ними правильно поработать, они станут щитом и мечом нашего королевства». «Я слышу слова не мальчика, а принца. Я горжусь тобой, йон! Тропу проложить сможешь?» «Думаю, да. Лес дозвался меня даже в Имладрисе и очень настойчиво позвал домой». «Каждый день вечером будь на связи, брат! Как только я услышу тишину, я сразу отправлюсь тебе навстречу!» «Я буду, Лайкве, не переживай!» «До завтра, йон!» «До завтра, отец, брат!» — А теперь скажи мне, Леголас, судя по твоему ошеломленному виду в начале разговора, ты мне не поверил тогда, да? — Прости, ада, но тогда это все звучало несколько, несколько… — Ты подумал, что я... что? Что я сошел с ума? — Примерно так. — А мне почему не сказал? — Как я мог? Ты был так счастлив. Я бы убил каждого, кто рискнул бы снова расстроить тебя.***
Гарри с трудом открыл глаза. Все тело, которое было неподвижно во время мысленного разговора, затекло, а голова трещала с непривычки: все-таки он давно не пользовался осанве. На соседнем камне обнаружился Северус, который сидел со своей походной аптечкой в руках. — Обезболивающее? Укрепляющее? — Наверное, и то, и другое. — У вас склеры красные. Разговор не удался? — Как раз удался, но было непросто. Они оба считают меня ребенком. Сначала брат порывался прийти за мной, потом отец. Еле-еле их отговорил. — Может, зря отговаривали? — Да, да. Я так и вижу, как гномы выходят с отрогов, а там — ба, сам ар Трандуил. Какая встреча! И тут Торин ему как выскажет все, что он считает своей правдой, а отец долго слушать не будет — вжик-вжик, и нарежет из них салатик, если Лайкве не успеет сделать сначала из них ёжиков. Вам не жалко тринадцать добрых, но упрямых и дурных гномов? — Жалко, а почему ёжиков? — Никто в Арде не стреляет из лука так быстро и так метко, как Леголас. А с десятком стрел в спине любой похож на ёжика.***
Утром начали спускаться на восточную сторону Туманных гор. Тропа постоянно исчезала из виду. На склоне снова не было ни травинки, а копыта лошадей то и дело скользили по осыпающемуся чёрному щебню. Темнело теперь рано, так как солнце садилось на той стороне гор, а идти в темноте было чистым самоубийством. Заночевали, затем снова продолжили спуск. Никто, кроме Гарри, вообще не замечал никакой тропы, всем казалось, что они спускаются просто по щебнистому склону. Кое-где стали появляться чахлые кустики травы, которую тут же уничтожали копытные. Слева вверху был хорошо виден хребет верхнего перевала, из-за которого надвигалась гроза. Небо темнело и хмурилось. Маги быстро разложили палатку и укрыли ещё и щитовыми чарами. Лошадей и пони усыпили и накрыли сверху наколдованными из камней попонами. И как только все собрались внутри палатки — ударило. Молния разодрала все небо пополам, а оглушительный гром над пиками гор вызвал не один обвал. Тьма смешалась со светом, а завывания ветра с шумом дождя и грохотом грома. Пришлось установить заглушающие чары, чтобы спокойно уснуть. Перед сном Гарри сообщил Леголасу о грозе в горах, но заверил его, что они приняли все меры для безопасности. Утро порадовало шикарным рассветом и холодным воздухом. От бушевавшей ночью стихии не осталось и следа. После завтрака продолжили спуск, камни и щебень сыпались из-под ног лошадей и пони, впереди был широкий крутой склон, усеянный валунами — видимо, остатками оползня, который полностью скрыл тропу. Уже хорошо владеющие заклинанием разжижения камней волшебники выстроились в колонну и прокладывали себе дорогу шириной в три лошадиных корпуса, меняясь поочередно в авангарде, уничтожающем препятствия на пути. — Что, интересно, подумают другие путники, когда увидят на этом склоне мощеную дорогу? — подумал вслух Рабастан. — Как минимум, сильно удивятся, — ответил Гарри, — а потом эльфы подумают, что это сделали гномы какими-то своими горными хитростями, а гномы, наоборот, посчитают, что это дело рук эльфов, вернее, не рук, а нашего волшебства. — Так что, эльфы тоже волшебники? — уточнил Рудольфус. — В каком-то смысле да. Но эльфийская магия — она другая. Как-нибудь я вам покажу, — ответил Гарри. За день прошли всего ничего, солнце снова село быстро, и пришлось располагаться на ночлег. — Гарри, а может, вы пока поучите нас немного языку эльфов? — предложил Рабастан. — Темно, но время-то детское, не спать же, правда, ложиться. — Но только не академически. Хотите, я научу вас нескольким фразам? — Давайте, хоть какое-то развлечение, — сказал Мальсибер. — Приветствуем друг друга, положив руку на сердце, с лёгким поклоном говорим — «Mae govannen» — что означает «Добрая встреча!» И Гарри, а вернее, в данный момент аранен Таурмирион, продемонстрировал красивый гордый поклон. — А если менее официально? — спросил Сириус. — Мне ты можешь сказать «Мэнэг суилад», означает «Тысяча приветов!» или просто «Суилад» — привет. — Прощаемся: «Наваэр» — «Всего доброго!». Тут Гарри завис, ему пришел вызов от отца, который хотел сам узнать новости, а не через Леголаса. — Что это с ним? — забеспокоился Ремус. — Не обращайте внимания, скорее всего, батюшка интересуется, как у сыночка дела и где он сейчас находится, — ответил Северус. — О, они так просто общаются? — удивился Августус, — без всяких артефактов? — Как я понял, это доступно очень немногим, — сказал Северус. А тем временем… «Йон? Ты еще не спишь?» «Да нет, провожу первое занятие по приобщению магов к синдарину». «Я каждый день думаю, неужели я и вправду скоро увижу тебя?» «Ты что, ада, не веришь, что это я? Помнишь, как я украл твои мечи и потащил их в тренировочный зал, чтобы научиться ими владеть, как ты?» «Конечно, помню. Ты поцарапал мой любимый клинок, уронив его на камни с обрыва». «Моя попа тоже помнит». «Не так уж и сильно я тебя наказал, пара шлепков». «Ну, ты поверил?» «Мне стало спокойнее. Спасибо, йон. Будь осторожен!» «Обязательно!» Когда Гарри «отвис», Северус поинтересовался: — Что говорят? — Да ничего такого. Отец блажит. Ему вдруг почудилось, что меня нет, а он все придумал. — За двести лет-то, бедный, наверное, намаялся, — сочувственно проговорил Долохов. Гарри, чтобы отвлечься, занялся ужином, ему в помощники набились Рабастан, который ничего не умел, но брался за любую работу, и Северус, который, как и любой зельевар, хорошо готовил. Втроем они споро приготовили достойную трапезу, после которой все улеглись спать. Утром снова продолжили спуск по тому же склону. Теперь камней стало меньше, можно было их объезжать, да вот сам грунт под копытами подкачал — гравий пополз вниз, не выдерживая тяжести лошадей с седоками. Кони стали скользить по склону, поднимая клубы пыли. Гарри быстро понял, что они отклонились от тропы, и велел всем прекратить спуск и спешиться. Сам же побежал, едва касаясь земли, вдоль склона в сторону верхнего перевала. Пробежав ярдов сто, он призывно замахал рукой, и волшебники пошли в его сторону, ведя лошадей и пони под уздцы, а Гваэрен поспешил к хозяину самостоятельно. Тропа снова была найдена. Волшебники достигли лесистой части гор спустя четыре дня. Затем еще три дня они ехали вниз по постепенно расширяющейся тропе, которая в самом низу уже походила на полноценную дорогу. — Вот мы уже на Старой лесной дороге, или на Гномьем тракте, как еще её называют, — сообщил Гарри. — Впереди будет река Андуин. Мы перейдем её вброд и свернем с дороги. Направимся к одному моему старому другу, где будем дожидаться сигнала от гномов. Надеюсь, он мне ничего не сломает от радости, что увидит меня живым. — А может сломать? — уточнил Долохов. — Ну, он медведь-оборотень, силища дурная, может не рассчитать удар или объятья. Через два дня путники достигли реки. По обеим её сторонам виднелись остатки какого-то строения. — Это Старый брод, — сказал Гарри, — в давние времена в этом месте реку пересекал каменный мост, но к концу Третьей Эпохи мост разрушился, и поэтому мы перейдём её просто вброд. Брод оказался неглубоким, а течение реки Андуин в этом месте небыстрым. Все преодолели водную преграду удачно. Сразу после перехода Гарри повел отряд вдоль берега реки налево от дороги, в сторону Каррока и дома Беорна. — Долго ли ехать до дома твоего приятеля? — поинтересовался Рабастан. — Сегодня вечером будем там, — лаконично ответил Гарри. Вскоре впереди показалась какая-то скала или каменный столб посредине реки. — Что это? — поинтересовался Долохов. — Это скала-утес посередине Андуина. Называется Каррок. На её уровне, правее, и живет мой друг. Волшебники до Каррока не доехали, так как тропа стала забирать в сторону. Перелески чередовались с открытой скалистой местностью, сказывалась близость Туманных гор. Наконец путь отряду преградил высокий забор, которым был обнесен большой бревенчатый дом и несколько пристроек. Ворота были открыты, и Гарри направил Гваэрена во двор, дав остальным знак подождать за оградой. Волшебники остановились и стали следить за происходящим. Посредине двора лежал ствол большого дуба, подле валялись отрубленные сучья. Тут же стоял громадный человек, поросший волосами так, что сложно было понять, где заканчиваются собственно волосы и начинается то ли борода, то ли пышные бакенбарды. Он был обнажен до пояса, и могучая фигура этого человека не позволяла ни на секунду усомниться в его колоссальной силе. В руках он держал огромный топор. Увидев Гарри, он отшвырнул свой инструмент на несколько ярдов так легко, как будто тот был сделан из картона, и сказал: — Нет! — Да! — ответил ему Гарри, спрыгивая со своего скакуна. — Ты жив, паршивец! — Ей-ей, полегче! Ты с принцем разговариваешь, а не с ёжиком Радагаста! — Я сейчас тебе покажу принца! — заявил гигант, вытаскивая из штанов широкий кожаный ремень с большой кованой пряжкой. — Беорн, ты что! — закричал Гарри, отбегая от рассерженного лесоруба. — Я что? Это я пропал на двести лет неизвестно куда? Или, может быть, всё-таки ты? — Беорн, всё не так, как ты думаешь! Я не виноват, я даже не помню, что со мной произошло, — продолжал объяснения Гарри, двигаясь по периметру двора так, чтобы до него было не дотянуться. — И потом, маленьких бить нельзя! — Это ты-то маленький, хитрый лесной прохвост?! — Меня в другой мир занесло и вернуло только совсем недавно, и еще я память потерял! — Точно? — Чтоб мне никогда не видеть нашего леса! — Ладно, иди сюда, — примирительным тоном сказал гигант и подкинул Гарри как минимум на метр кверху, потом сжал в своих объятьях. — За забором кто? — Это мои друзья. Они волшебники. Один из них много раз спасал мою жизнь! — Пусть заходят. Твои друзья — мои друзья, ты же знаешь. — Кстати, двое из них тоже оборотни! — Да ну! И кто? — Беорн выжидательно посмотрел на волшебников, привязывающих поводья пони к бревну у строения, похожего на сарай. Люпин и Блэк подошли поближе. — Что-то хлипковаты твои оборотни, — с сомнением произнес гигант. Ремус и Сириус обернулись волком и гриммом. — О, жуть какая, — сказал Беорн, глядя на огненно-красные глаза гримма, — а волчок ничего, нормальный такой. Волшебники обернулись обратно, и Беорн повел всех в дом — «поесть и поговорить». Он предложил всем парное молоко, мёд, сыр и недавно испеченные лепешки. Гарри кратко рассказал о том, что он знал о себе и что произошло с тех пор, как он вернулся в Средиземье. — Значит, скоро сюда ввалится небольшая толпа гномов? — Ты уж прости, я не знал, где бы с ними еще встретиться. И прямо тут же у Гарри на шее завибрировало и засветилось сквозное зеркальце, и запыхавшийся Бильбо сообщил, что они будут ждать волшебников у Беорна. — Вот и замечательно, — сказал он Бильбо, и тот резко прервал связь. Было такое ощущение, что он куда-то бежит. Гарри надел браслет с иллюзией и предупредил Беорна, чтобы тот звал его Гарри, так как среди гномов находится Торин Дубощит. Не прошло и десяти минут, как в ворота вбежала компания гномов с Бильбо и Гэндальфом, они быстро затворили за собой створки ворот и общими усилиями задвинули гигантский засов. Обернувшись, они увидели Беорна, который вышел из дома и стоял, скрестив руки на груди, в ожидании объяснений от прибывших незнакомцев. — Это хозяин дома. Его зовут Беорн, и он оборотень. Иногда он громадный чёрный медведь, а иногда — громадный могучий человек. Медведь непредсказуем, а с человеком можно договориться. Однако он недолюбливает гномов, — едва слышно сообщил Гэндальф. — В таком случае нам надо рвать отсюда когти! — прошептал Нори, с ужасом глядя на хозяина здешних мест. — Я не собираюсь от него удирать, даже будь он чудовищем, — сообщил Двалин. — Не о чем здесь спорить. Нам нужно встретиться здесь с волшебниками, одним нам не пройти через Лихолесье. Орки настигнут нас ещё до того, как мы войдём в лес. Я иду на переговоры, ты, Бильбо, пойдёшь со мной, — сообщил Гэндальф. — Кто? Я? Это не очень хорошая мысль! — сказал Бильбо — Именно ты. А все остальные — ждите здесь, — распорядился маг. — Добрый вечер! Добрый вечер! — произнес Гэндальф подходя к Беорну. — Кто ты такой? — спросил оборотень. — Я Гэндальф, Гэндальф Серый. — Не слыхал о таком. — Я волшебник, — слегка обиделся Гэндальф, который был уверен, что его знает все Средиземье. Ну, или хотя бы половина его. — Возможно, ты слышал о моём товарище Радагасте Буром. Он живёт у южной границы Лихолесья. — Что тебе нужно? — спросил Беорн. — Я лишь хочу попросить о гостеприимстве. Мы должны встретиться в этих местах со знакомыми, а более тут нет никакого жилища. — А это что за коротышка? — посмотрел оборотень на Бильбо. — А… ну, это мистер Бэггинс из Шира. — А он не гном случайно? — спросил свирепым тоном Беорн, решивший немного разыграть прибывших. — Что? Нееет. Он хоббит из почтенной семьи с безупречной репутацией. — Полурослик. И волшебник. А те кто? — Я должен вам признаться, что... эмм… в нашей группе есть несколько... ммм… гномов. — Несколько — это сколько? — Тринадцать, всего тринадцать гномов. В этот момент Беорн не выдержал и расхохотался. Из дома вышли волшебники и Гарри, которые тоже посмеивались над испуганными лицами гномов. Гэндальф почувствовал себя… немного по-дурацки, а такое ощущение ему совсем не нравилось. Гномов тоже усадили за стол, а когда они поели, Беорн спросил: — Так значит, ты и есть тот самый Дубощит… Скажи, почему Азог Осквернитель охотится за тобой? — Ты знаешь Азога? Откуда? — удивился Торин. — Мой народ первым заселил горы. Ещё до прихода орков с севера. Азог вырезал почти всю мою семью. Оставшихся взял в рабство, но не для работы, видишь ли, а ради забавы. Он сажал оборотней в клетки и… истязал их себе на потеху, — сказал Беорн, помолчал, а потом уточнил, — Значит, вам нужно выйти к горе до конца осени? — До наступления дня Дурина, — ответил Гэндальф. — Ваше время на исходе, — заметил Беорн. — И потому наш путь лежит через Лихолесье. Мы хотим пойти по эльфийской тропе, - сообщил Гэндальф, и Гарри чуть не поперхнулся молоком: вести гномов по эльфийской тропе? Как, он думает, они пройдут?