Путешествие длиною в...

— И потому наш путь лежит через Лихолесье. Мы хотим пойти по эльфийской тропе, — сообщил Гэндальф, и Гарри чуть не поперхнулся молоком: вести гномов по эльфийской тропе? Как он думает, они пройдут? — Простите, уважаемый Гэндальф, вы сказали, что мы пойдем по эльфийской тропе? Я правильно услышал? — Да, он сказал именно так, — ответил за мага Беорн. — А по какой именно тропе? Нам кто-то её проложит? — поинтересовался Гарри у Гэндальфа. — Нам этого не нужно. Лихолесцы постоянно прокладывают свои тропы через лес, мы воспользуемся одной из них. — Тропы могут прокладывать только ар Трандуил и аранен Леголас, поэтому я не думаю, что мы встретим такую тропу, которая будет исправно работать. А идти по старой тропе — это не очень хорошая идея, мягко говоря. — И чем же это плоха такая тропа? — заинтересовался Торин. — Элрондионы предупредили меня не пользоваться старыми тропами, потому что они имеют остатки, грубо говоря, «выдохшейся» эльфийской магии и могут, во-первых, завести вас совсем не туда, куда вы идете, а, во-вторых, они плохо влияют на разум «не эльфов». — Нет, вы неправильно меня поняли, или я не так сказал. Мы пойдем не по какой-то случайной эльфийской тропе, а по Эльфийской дороге. — А разве Эльфийская дорога не ведет прямо во дворец ар Трандуила? У вас там какие-то дела, уважаемый Гэндальф? Я слышал по дороге, что уважаемый Торин не ладит с лесным королем, зачем вы отправляете его прямо к нему? — Да, Гэндальф, зачем? — подозрительно посмотрел на волшебника Торин. Гэндальф прекрасно знал, куда идет Эльфийская дорога. Он хотел, чтобы Торин встретился с Трандуилом, так как, если зло действительно пробудилось, то предстоящие у Одинокой горы события могут иметь совершенно другой характер, и вовлеченность в них лесных эльфов в любом качестве была бы очень кстати, по планам истари. Но он никак не ожидал, что какой-то мальчишка будет подбивать гномов сомневаться в принятых им решениях. Ох, не зря он вел себя так подозрительно в Имладрисе. — Вы так хорошо осведомлены о местных дорогах, откуда? — задал встречный вопрос Гэндальф Гарри. — Может быть, это потому, что у меня есть карта? — сказал Гарри, помахивая своей очень подробной картой Туманных гор и Мирквуда. Гэндальф выхватил эту карту из рук юного мага, полагая, что это эльфийская карта, и он сейчас уличит его во владении синдарином, но, увы, названия в карте были написаны на вестроне. — Да, действительно, карта хорошая, очень подробная. Но по старой дороге мы все равно не поедем. Мы просто не успеем добраться к Одинокой горе ко Дню Дурина, так как этот путь намного длиннее Эльфийской дороги. — Тогда у меня к вам два вопроса. Первый: в чем был смысл нам идти через Нижний перевал, если вы на своих пони проедете от силы два дня, так как по Эльфийской дороге можно пройти только пешком? И второй: вы гарантируете нам безопасность и неприкосновенность со стороны лесных эльфов, во владения которых вы собираетесь вторгнуться без приглашения? — Времени на преодоление Туманных гор ушло больше, чем я думал, — ответил Гэндальф, — поэтому сейчас нужно жертвовать малым, чтобы успеть вовремя попасть к Одинокой горе. А на второй вопрос ответ не нужен: вы же маги, зачем вам гарантии безопасности? Разве вы сами не сможете её себе обеспечить? — То есть, вы считаете для нас возможным применить наши магические способности к лесным эльфам, которые виноваты только в том, что их дом находится на том пути, где вы желаете пройти? — Ну, не так категорично… Но идея верная, — ответил порядком уже раздраженный этим мелким надоедливым магом Гэндальф. — Боюсь, что нам снова придется идти разными дорогами, — твердо сказал Гарри. — Причины две. Я не собираюсь бросать здесь своего скакуна, без гномьих пони скорость нашего передвижения по прямой дороге прилично возрастет, и я уверен, что если мы и не достигнем Эсгарота раньше, чем вы, то уж по крайней мере будем там одновременно с вами. И мы не станем конфликтовать с лесными эльфами просто ради вашего удовольствия, уважаемый Гэндальф. Кто знает, что ждет нас впереди? Возможно, в будущем нам придется с ними сталкиваться по деловым или политическим вопросам, а лишние враги нам не нужны. Волшебники искренне наслаждались дискуссией, которая происходила за столом. Этот Гэндальф оказался еще тем хмырем, он так настойчиво пытался запихнуть всех в гости к Лесному королю, что явно читалось, что у него есть какой-то скрытый интерес, который он не собирается озвучивать. И когда Гарри заявил, что они поедут снова отдельно от гномов, стало понятно, что у него созрел какой-то план, в который он не собирается посвящать Гэндальфа. — А может быть, ваши старшие друзья будут против такой идеи, — сказал Гэндальф, посматривая на Северуса, который, как он думал, был кем-то вроде опекуна мальчишки. — И почему мы должны быть против? — спросил Рудольфус, который, как недавно выяснил Гарри, до заключения в Азкабан был мастером магического законодательства и часто выступал защитником в Визенгамоте. — Все сомнения аргументированные, все рассуждения логичные, а идеи адекватные. — Я не вижу никакой проблемы, если маги проедут по Старой дороге так быстро, что встретятся с нами в Эсгароте, — заявил Торин, обращаясь к Гэндальфу. — Не хотят они встречаться с Трандуилом, и Махал с ними. Я тоже не горю желанием. Потому мы постараемся пройти тихо и незаметно. Гарри едва удержался от улыбки: тихие и незаметные гномы — это будет шутка столетия, когда он расскажет об этом отцу и брату! Гэндальф решил больше ни с кем не спорить. Он вообще не собирался идти в лес. Гномам придется обойтись без него. — Ходят слухи, что орки из Мории заключили союз с Некромантом из Дол-Гулдура. Целые стаи орков собираются у крепости. С каждым днём их становится там всё больше, — сказал Беорн. — А ещё давеча ходили толки, что мёртвые поднялись из могил высоко в холмах Рудаура. — Что за мертвые в холмах? — спросил испуганный хоббит. — Когда Ангмар пал, люди севера забрали его тело со всем имуществом и похоронили на холмах Рудаура в недрах скалы, — пояснил Гэндальф. — Те толки — это правда? Насчёт склепа в тех холмах? — уточнил Беорн. — Я помню времена, когда великое зло правило в этих землях — настолько могущественное, что одолело смерть. Если этот враг вернулся в Средиземье, то тебе стоило бы нам сказать — Насчет союза, — ты в этом уверен? — спросил Гэндальф Беорна, игнорируя его вопрос. — Что ты знаешь об этом чародее? О том, кого зовут некромантом? — Он не тот, кем кажется. Его сила притягивает зло. Азог ходит к нему на поклон, — сказал оборотень. — Ты не ответил на мой вопрос! — Элронд считает, что это невозможно. Враг был уничтожен и больше не вернётся, — сказал Гэндальф — А сам ты что думаешь? — Я не знаю, но преследование гномов Азогом наводит на разные мысли. После этих слов Гэндальф отправился наружу выкурить трубку, а Гарри расспросил Бильбо о том, как прошло их путешествие через Верхний перевал. Судя по тому, как он мялся и запинался, отвечая на вопросы о себе самом, Кольцо он благополучно заполучил. Маги не стали ночевать в доме Беорна, а раскинули свою палатку у него во дворе. Гномы же решили спать, имея вокруг крепкие стены и крышу, думая о том, что многие дни впереди им придется это делать в лесу под открытым небом. Гарри сидел в кресле-качалке, которую он трансфигурировал из дубовой колоды, смотрел на звезды и ждал вызова от брата. «Мири? Где ты сегодня?» «Лайкве, я у Беорна» «Что тебя понесло к Беорну? Ты мог быть уже дома!» «Мы тут встречались с гномами и Митрандиром. И мне совсем не нравится, как он себя ведет. Представляешь, он отправляет гномов через лес по нашей дороге. Сам понимаешь, что из этого выйдет...» «А зачем он это делает?» «Пока не могу его понять. Я сказал гномам, что мы поедем по Старой дороге и встретимся с ними в Эсгароте. Утром сделаем вид, что направляемся туда, а потом я проложу тропу во дворец. Как ада?» «Волнуется сильно. А ты сам знаешь, что бывает, когда он волнуется!» «Кому сегодня сильно не повезло?» «Командиру Северного Форта. Больше его не отягощает эта должность, по-хорошему, надо было давно это сделать!» «Завтра, Лайкве, расскажешь мне подробности. Лес все время жалуется мне. Очень надеюсь, что маги придумают, как ему помочь. Увидимся завтра!» «Увидимся завтра, Мири!» Гномы и Гэндальф выехали с рассветом. Маги же собирались не торопясь, ждали, чтобы первый отряд отъехал подальше. Спустя два часа после их отъезда Гарри снял браслет и снова превратился в эльфийского принца. Он тепло попрощался с Беорном, пообещал навещать и держать в курсе важных событий, если такие будут происходить. Беорн пригласил Ремуса бывать у него, чтобы вместе «пошататься по лесу». Вежливый Люпин, конечно, согласился, но пока был явно не готов быть спутником громадного медведя, в которого обернулся Беорн, чтобы показать ему, как выглядит его зверь. До леса было рукой подать, через полчаса Таурмирион спрыгнул с Гваэрена, сделал несколько шагов в лес и замер там. Потом от него начало исходить легкое свечение, а картинка леса, которую наблюдали волшебники, начала становиться нечёткой и как будто «плыть». Путешественники, сидящие верхом в некотором отдалении от эльфа, почувствовали мощное движение магии, и вот уже снова вид на лес стал четким, только вместо сплошной стены стволов образовалась прямая дорога шириной в три лошадиных корпуса, по которой спокойно можно было ехать верхом. — Это и есть эльфийская магия? — уточнил Рабастан. — Один из её видов. А теперь послушайте меня. Эльфийская тропа — это не просто дорога. Гномы будут идти до дворца много дней, мы же окажемся там через пару часов. — Тропа искривляет пространство? — с любопытством спросил Августус. — Можно и так сказать. Это вообще сложно объяснить. Вы поймёте, как только въедете. Старайтесь не фокусировать на чём-либо взгляд, когда будете смотреть по сторонам. А лучше всего просто смотрите вперед. Но и тут ваше сознание может прийти в конфликт с действием тропы. Однажды я вел дунэдайн. Так он потом говорил, что дорога все время пыталась уйти вверх, на небо. Мне сложно это представить, так как на меня тропа не действует никак. Вы просто постарайтесь не обращать внимания ни на какие странности. — А если на нас нападут во время путешествия по этой тропе, а мы не сфокусируемся на нападавших? — предположил Антонин. — На тропу нельзя зайти случайно, как и выйти с неё. Нужно разрешение ведущих. Поэтому вам нечего опасаться, только неприятных ощущений, которые можно перетерпеть ради сокращения пути в сотни раз. А теперь — следуйте за мной! — сказал эльф, снова вскочив на своего скакуна и направляя его на тропу. Спустя минут пятнадцать езды Северус громко сказал: — Я знаю, что с нами происходит — это шалит вестибулярный аппарат. У меня такие же ощущения были, когда я в детстве перекатался на магловских аттракционах. Видимо, это искривлённое пространство не может им восприниматься нормально. — А на меня тропа никак не действует! — сказал Люпин. — Наоборот, я здесь себя очень хорошо чувствую! — Это же волшебный лес, а вы волшебный зверь, — улыбнулся Гарри, — конечно, вам тут будет хорошо! Так, потихоньку разговаривая о том, о сем, они ехали вперед неторопливым шагом, пока сверху на них не упали эльфы. Упали в самом прямом смысле: бесшумно спрыгнули откуда-то сверху точно позади седоков, каждый из которых в секунду оказался с ножом у горла. — Знаешь, Гарри, — прошипел Северус, — мне кажется, твои сородичи перебирают с гостеприимством. Эльф что-то быстро-быстро и очень недовольно проговорил на синдарине, и все ножи мгновенно были опущены, а эльфы поспрыгивали с коней и исчезли среди деревьев, как будто их тут и не было. Зато Гарри стало два. Посреди дороги стояла практически точная его копия, пошире в плечах, но чуть ниже ростом. А глаза у него были голубые. Гарри тут же соскочил с Гваэрена, и второй Гарри заграбастал его в объятия. Так они и стояли молча, обнявшись, не обращая ни на кого внимания. Двести лет брат не видел брата. — По-моему, это Гарькин родственник, — прошептал Сириус. — Тонкое наблюдение. Мы бы не догадались. Интересно, это брат или отец? — задумчиво проговорил Рабастан. — Брат, к гадалке не ходи, батя бы постарше был, — заметил Антонин. — Я бы не был так в этом уверен, — сказал Ремус, — Гарри рассказывал, что отец выглядит почти один в один, как его брат, лишь немного старше и повыше. Это же вечно молодые эльфы. Этот парень старше Иисуса Христа, а так по нему и не скажешь! В этот момент братья наконец рассоединились, и старший что-то строго сказал младшему, а потом незаметным движением «ушел в лес». — Простите, это все дурацкие шуточки. Вы не смотрите, что у эльфов такие мрачные лица, на самом деле это стража развлекалась. Им почему-то кажется веселым напугать едущих во дворец гостей. — Я представляю, какой прием получат гномы… — протянул Сириус. — Я их отговаривал, сколько мог. Моя совесть чиста. И я хотел попросить, если можно, называйте меня Таурмирион, дома я не смогу таиться ни от кого. Или, если хотите, Идринлаэр или Идринн, это дружеское сокращение. — А «ваше высочество» не нужно добавлять? — хмыкнул Северус. — Смотря в каких обстоятельствах, — серьезно ответил эльф. — На официальном приёме или на Совете этого не избежать. — А брат твой чего так быстро пришёл и ушёл? — поинтересовался Антонин. — Хотел обнять меня побыстрее. На встрече он будет позади отца, и неизвестно, когда бы ему это удалось. Считайте, его тут не было, он познакомится с вами во дворце. Кстати, чтобы для вас не было шоком — большая часть палат Лесного Короля находится под землёй. Вернее, внутри скалы. Но не бойтесь — там очень просторно и достаточно светло. Дальше Долохов спросил, что за Эсгарот упоминался вчера в дискуссии, а потом попросил рассказать, что он знает о Дорвирионе. Таурмирион отвечал кратко и по делу. Сказал, что лично он бы никогда не поселился в Озерном городе, а эльфы-авари их друзьями не были, но и врагами тоже, и можно будет съездить в Дорвинион после того, как они разберутся с драконом. — Идринн, а ты уверен, что отец и брат тебя отпустят так скоро из дворца и на такую интересную миссию? — уточнил Рудольфус. — Не уверен. Придётся над этим работать… Тропа закончилась внезапно, упершись в стену с огромными воротами и ступенями к ним, на которых стоял Лесной Король в сопровождении старшего сына и стражников. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что это именно он. Трандуил действительно походил на своих сыновей и выглядел очень молодо, но всё в его осанке, выражении лица, взгляде и одежде говорило о его высоком положении. Он был, пожалуй, выше двух метров ростом, так как стоящий позади него немаленький Леголас был прилично ниже отца, а в нем было не менее двух ярдов. Обладатель идеальной мужской фигуры, красивого лица и потрясающих длинных светлых волос был просто непозволительно хорош. Его красоту и положение подчеркивала богатая одежда: эльфийский сюртук из какого-то серебристо-стального узорчатого материала и длинный бархатный плащ (или что-то вроде пальто) антрацитового цвета, из-под которого были видны ножны длинного эльфийского меча. На голове у таура был венец из серебра или мифрила. Знаменитой ветвистой короны на нём не было, но это не мешало Трандуилу выглядеть истинно по-королевски. Увидев таура, Таурмирион птицей вылетел из седла, а потом быстро взбежал по мосту наверх, где сразу был прижат всем телом к отцу, на лице которого отразилось столько нежности и счастья, сколько вообще могло там быть. Закрыв глаза, Трандуил наслаждался теплом тела, стуком сердца и звуком дыхания сына, принимая душой, головой и сердцем, что его давно оплаканный ребенок жив и стоит перед ним. Леголас обошел отца с братом и с спустился со ступеней к магам. — Добро пожаловать в Мирквуд, — обратился он к ним. — Оставьте здесь своих лошадей и следуйте за мной. — А как же… — хотел спросить Сириус про Таурмириона. — Не переживайте, неизвестно, как долго они так простоят, — слегка улыбнулся очень серьезный эльфийский принц, — а мы вас пока расселим, а потом вы можете посетить купальню с горячими источниками, чтобы дать себе отдохнуть после такого долгого и утомительного путешествия.