Путешествие длиною в...

Эльфов из разведочной пятерки Аурлора, которая сегодня снова отправлялась в гору, звали Ваинлаэр, Селиниар, Шаилир, Авинлиил и Ракслиан. Из волшебников к дракону шли Северус Снейп, Августус Руквуд, Рейнард Мальсибер, Антонин Долохов, Сириус Блэк и Ремус Люпин, так что каждому досталось по эльфу. Таурмирион аппарировал тоже не пустой: ещё вчера он попросил разведчиков попробовать поохотиться в округе. Природа тут, конечно, была очень бедная. Пустошь появилась после того, как Смауг выжег драконьим пламенем окрестные леса, где раньше можно было завалить и матёрого оленя. Теперь же получилось добыть лишь пару не особо мясистых горных козлов. Вот их-то и нёс дракону принц, надеясь, что после такого долгого сна и эти бедолаги ему покажутся приемлемой едой. Надо отдать должное эльфам, выдержка у них железная. Сначала их магическим образом за секунды перемещают внутрь горы, а там они оказываются у лежбища дракона, с любопытством разглядывающего прибывших. При этом лица у командира разведчиков и его подчиненных не выражали ничего. — Утра доброго, дорогие гости, — поприветствовал их дракон. — И вам хорошего утра, — хмыкнул Антонин. — Уважаемый Смауг, мы вчера попытались найти что-то для вашего пропитания, но увы, места тут нынче бедные. Вот, всё, что смогли, — сказал Таурмирион, показывая тушки козлов, держа их за рога, — куда положить? — Приятно внимание, а не сам дар, — ответил дракон. — Вот у той стены бросьте, попозже займусь ими. Готовы продолжить переговоры? — Конечно. В каком составе мы будем дальше разговаривать? — осведомился принц. — Я бы предпочел беседовать с вами, ваше высочество и одним-двумя вашими друзьями. А другим я могу подсказать очень интересный способ провести время. — Согласен. Что за способ? — уточнил Таурмирион. — Почему-то мне кажется, что вы сюда пришли не просто так. У вас же есть какая-то договорённость с гномами? — Допустим, — сказал Северус, — что это меняет? — Что именно обещал вам Дубощит и за что конкретно? Это важно. — Одну минутку, — сказал Руквуд, который везде таскал с собой свою бездонную сумку, откуда он достал контракт и прочёл: «Цель: помощь в возврате украденных у гномов сокровищ, месть Смаугу (желательно). Вознаграждение: 1/23 сокровищ». — То есть, нет ограничений по тому, каких именно сокровищ? — уточнил дракон. — Нет, ничего такого нет, — ответил Августус. — Либо гномы сошли с ума, обещая такое, либо они не верили в успех операции, либо не собирались открывать вам всей правды о своих сокровищах, либо не собирались вам ничего платить, — сказал Смауг и засмеялся. — Чтобы гномы так неожиданно расщедрились? Никогда не поверю. — Поясните, уважаемый дракон, — сказал Таурмирион, уже подозревая, что тот имел в виду, но желая получить подтверждение своим выводам. — Да ты и сам все уже понял, принц! Вы думаете, то, что вы видите здесь — это и есть сокровища гномов? Ха! Три раза Ха! Гора оказалась удивительно щедра, да какой там удивительно — просто неимоверно щедра и богата! Скажите, ваше высочество, что добывали в горе гномы? — Золото, серебро, мифрил! О, какой же… — Погодите ругать себя, а еще? — Камни — драгоценные и самоцветы. — Как думаете, всё, что им требовалось каждый день для ремесленников, хранилось в королевской сокровищнице, в которую постоянно кто-то бегал за расходными материалами? А где хранились камни до и после их оценки? До и после их огранки? И здесь нет практически ничего из мифрила — так, пара мелочей. А где слитки обработанного металла? Где уже готовые изделия из него? Да и золота в слитках практически нет. — Мерлиновы подштанники, они собирались нас обмануть! — выдохнул удивлённый Блэк. — Не обмануть, а постараться скрыть свои основные активы от законного дележа, — заметил Рейнард Мальсибер. — Когда мой дед разводился со своей женой, он подмазал гоблинов, чтобы они отразили в списке его имущества только два сейфа и два дома. Остальное, о чем бабка не знала, так и осталось для неё неизвестным, и получила она долю только с того, что было в списке. — Но это не делает ему чести, — с оттенком мягкой грусти произнес Люпин. — Зато это дало внукам уверенное будущее, волк, а честь — понятие растяжимое. Что более честно — сохранить целостность имущества рода для потомков или оделить им неверную супругу, которая тут же вышла замуж, передав в другой род полученное ею от Мальсиберов как своё приданое? Ты как считаешь? — Это сложный вопрос, — ушёл от ответа Ремус, хотя было очевидно, что все слизеринцы точно поддержат мнение Мальсибера. — Очень интересно вы думаете, по-нашему, по-родственному, — заметил Смауг. — Мы почти все закончили змеиный факультет, — сказал Долохов, — а змеи — те же драконы, только маленькие, и у них нет крыльев. Смауг после этих слов расхохотался, и это выглядело весьма жутко: — Вы мне нравитесь всё больше и больше! Так вам понятна моя мысль? Нужно искать мастерские, склады, плавильни и другие места, где все это может храниться. — Скажите, уважаемый дракон, — вдруг подал голос Августус, — а библиотека ведь может считаться сокровищем? — Естественно, мой юный друг, особенно такая, где есть очень много книг не только на гномьем языке, но и на вестроне, и на эльфийских языках, — ответил ему Смауг. — И хочу официально заявить, что на раздел того, чего нет здесь, я не претендую. Делите найденное в горе только с гномами. Юный друг дракона Руквуд сразу оживился. Он, как никто другой, предпочитал блеску золота новые знания и захватил с собой почти всю библиотеку Руквуд-мэнора на случай того, если вернуться в собственный мир не удастся. — Могу я внести предложение? — поинтересовался Аурлор. — Конечно, нам ценно ваше мнение, — ответил за всех Долохов. — Как я полагаю, плавильни, склады и мастерские точно не находятся рядом с библиотекой. Первые, по моему мнению, где-то здесь, внизу. А вторая — наверху, там, где жилые помещения. Поэтому нам стоит разделиться на две поисковые команды, в каждую из которых должны входить и маги, и эльфы. Раз мы подозреваем наличие здесь гномьих ловушек, то стоит равномерно распределить свои умения и навыки. — Да, в этом есть рациональное зерно, — сказал Северус. — Принц, кого вы выбираете для переговоров? — Я бы хотел, чтобы в них участвовали вы, профессор, и ты, Аурлор. «Мальчик определённо вырос, выбрал двух самых продуманных и изворотливых из всех своих спутников», — подумал Аурлор и сказал вслух: — Это будет честью для меня, мой принц. Мои предки гордились бы тем, что я участвую в таком историческом событии. — Это будет честью и для меня, — ответил Северус, который хоть и терпеть не мог пафос, но всегда уважал чужие традиции. — Я разделю свою команду: трое — Шаилир, Авинлиил и Ракслиан, двое — Ваинлаэр, Селиниар. — Я бы рекомендовал в каждую группу по одному гриффу: в первую — Сириус Блэк, во вторую — Ремус Люпин, один самый опытный слизеринец в первую — Антонин Долохов, и двое во вторую — Августус Руквуд, Рейнард Мальсибер. Можете поменяться, но так мне кажется рациональнее. Решили ничего не менять, и первая поисковая группа направилась разыскивать материальные богатства, а вторая двинулась наверх, за духовными. И на тех, и на других принц повесил «Нити Ариадны», чтобы они нашли дорогу обратно или, если понадобится, отыскать их в горе самим. Северус трансфигурировал из какого-то сундука мягкий диван в викторианском стиле, на который уселись все трое переговорщиков и выжидательно посмотрели на Смауга. — Так! Я много думал и у меня есть дополнительные условия. Если Мелькор найдёт способ взломать Врата Ночи и вернется в Арду, независимо от того, сбудется или нет пророчество Мандоса о Дагор Дагорате, когда он призовёт всех созданных им слуг, мне придется вернуться к Тёмному Властелину. Отказаться я просто не смогу. — Это точно? — спросил Таурмирион. — Он же создал нас всех, наверное, может и легко убить. Проверять как-то не очень хочется, — ответил Смауг и добавил: — В связи с этим моё главное условие — вы не станете меня убивать, если это произойдёт и мы окажемся по разные стороны в сражении. Можно ранить, изгнать, обездвижить — но не убивать. — Тогда вы тоже обещайте, что в любой битве, будет ли это Последняя или какая-то иная, вы не станете нападать на лесных эльфов и моих магов — найдёте себе другие жертвы. — Это приемлемо, — качнул головой дракон. — И первое не касается других драконов, это личное соглашение между вами и нами, — добавил Аурлор. — И это приемлемо. — И вы сохраните в тайне всё, что узнаете о нас за то время, что мы будем союзниками. И никому и никогда не раскроете наши секреты. — Присовокупил встречное требование Северус. — Хорошо. Следующее моё требование — я должен иметь право отказаться выполнить то поручение, которое мне покажется ошибочным, — заявил Смауг. — Обоснованно отказаться, чтобы мы понимали причины, — прокомментировал Аурлор. — Согласен, — ответил дракон. — Ещё один важный вопрос. Что вы думаете делать с Аркенстоном? — Конечно, Аркенстон, как я про него забыл! Акцио Аркенстон! В одном из золотых холмов внутри произошло какое-то движение, и через пару минут из образовавшейся в нем воронки вылетел квадратный деревянный сундучок, окованный металлом, и прилетел прямо в руки принцу. Таурмирион открыл его, и вокруг сразу стало гораздо светлее — внутри невзрачного хранилища на чёрной бархатной подушке лежало Сердце Горы. Принц сразу узнал его из описания таура, видевшего его во время памятного визита к Трору, да и не могло быть на всём свете двух таких камней, разве что один из Сильмариллов — но время Пророчества ещё не пришло. У всех троих переговорщиков перехватило дыхание. Величайшее из сокровищ Горы светилось собственным светом, исходящим изнутри, и в то же время, огранённое и отшлифованное гномами, выкопавшими его в незапамятные времена, вбирало в себя свет извне и преломляло его десятками тысяч белых сверкающих граней, и это белое свечение переливалось всеми цветами радуги. — Надо же, какая красота, — прошептал Северус, обычно не склонный к восхищению чем-либо, кроме зелий. — Я думаю, что стоит забрать его с собой и задействовать в переговорах с Торином в качестве одного из предметов торга — если он вдруг будет иметь что-то против того, что гора ждет его свободной от дракона и нашей части добычи, а также того, что месть Смаугу, увы, не будет реализована, — сказал Таурмирион. — Поддерживаю, замечательное решение, — сказал Аурлор. — А на нем есть какое-то проклятье? Что-то я такое слышал о безумии Дуринов? Уважаемый Смауг, здешнее золото ведь не проклято? — вдруг вспомнил что-то такое прочитанное им в детстве, в качестве Гарри, принц. — Это всё выдумки людей и гномов. Как я могу что-то проклясть, если не имею Силы? Я могу сжечь, разрушить, сожрать, в конце концов. Но проклясть — нет. Длиннобороды сами по себе не совсем нормальные. — А в Аркенстоне есть Сила? — А в Сильмариллах была Сила? — В них был внутренний огонь. Они радовались свету и поглощали его, и отдавали. Но я не помню, чтобы говорили, что в них была Сила. — Так почему она должна быть у Аркенстона? Гномы сами назвали его Государевым камнем, а Силы в нем нет, лишь красота. Гномы теряют разум от собственной неукротимой жадности, которую пробудили в них кольца, полученные от слуги и последователя Моргота. Они дали им богатство, но пробудили в их душах алчность и жестокость. Северус поймал себя на том, что с интересом слушает Смауга, который оказался очень умным и много знающим собеседником, и порадовался, что он будет жить вместе с ними, потому как такой источник знаний об этом мире просто бесценен. — Оставим в покое гномов, — закончил свои слова дракон, — и давайте обсудим детали нашего соглашения… Пока шли переговоры, первая группа продвигалась почти в полной темноте по нижнему уровню, освещая себе дорогу лишь факелами, которые наколдовали волшебники для эльфов. Сами же они держали зажженные Люмосы. Коридор, по которому они шли, закончился, и искатели оказались в большом зале с какими-то желобами и непонятными конструкциями на втором ярусе той стены, откуда эти желоба и выходили. — Похоже на доменные печи, — сказал Антонин, — я один раз был на сталеплавильном заводе у маглов, вот там были подобные конструкции с желобами. — А что такое эти «доменные печи»? — спросил Шаилир, который лучше всех в этом отряде говорил на всеобщем языке. — В них очень сильно нагревают металл, и вот по этим штукам он течет в формы, где застывает, в данном случае, как я думаю, в слитки. Мы в плавильне, где-то рядом должны быть склады самородного золота и готовых слитков. — Тони — правее вверху я вижу вагонетки наподобие тех, что в Гринготтсе, — сообщил Блэк, чье зрение Гримма было острее, чем у простых магов, а ещё и работало в темноте. — Давайте поднимемся на второй ярус и посмотрим, что в тех вагонетках, — предложил Долохов. Часть вагонеток была пустой, а несколько были полны золотыми самородками. Следуя вдоль рельсов, отряд дошел до больших железных дверей. — Скорее всего, за ними склад сырья, — прокомментировал Антонин. — И эти ворота могут иметь смертоносные секреты, как думаете, ребята? Ребятами Долохов назвал разведчиков из их пятерки, и те сразу поняли, что он сказал. Авинлиил, который в отряде, видимо, был ещё и лучником, встал у стены и пустил вдоль ворот пять стрел на разных уровнях. На пролёт одной из них, той, которая шла примерно на уровне головы среднего роста эльфа, из ворот вылетело копьё со стальным наконечником на очень большой скорости, придававшей ему огромную убойную силу. На пролёт той, что была отправлена на высоте головы среднего роста человека, с двух сторон от ворот был произведён залп из стреломётов, выпустивших во все стороны одну за другой десяток стрел, так что эльфы едва увернулись, а маги бы, скорее всего, пострадали, если бы не третий, молчаливый эльф по имени Ракслиан, который сбил их с ног и прижал к полу, закрыв собой. Когда стрельба закончилась, Антонин сказал их спасителю: — Спасибо, что спас, но рисковать собой не стоило. На что тот что-то сказал на эльфийском и, постучав себя по груди, рассмеялся. — Он говорит, что на нём крепкий кожаный доспех, а под ним неплохая кольчуга, а на вас только тряпочки, — перевёл слова товарища Шаилир. — Все равно спасибо, — Блэк схватил руку эльфа и пожал её, — я ваш должник. Эльф с удивлением посмотрел на свою руку и покивал в ответ, перевод тут особо был не нужен. Маги бросили в двери несколько отталкивающих заклинаний, проверяя, не сработает ли ещё какая сигнализация на прикосновения. Вроде бы больше ловушек не было. Вскрыли замки Алохоморой и распахнули створы, прячась за ними снаружи. Ничего изнутри, к общей радости, не вылетело, не выкатилось и не выстрелило. Тогда отряд рискнул войти. Внутри было довольно большое помещение со стеллажами, на которых стояли ящики, полные самородного золота. — Ну вот, одну ухороночку нашли, — весело сказал Блэк. — Что делать будем? — Поставим маячок, который нам выдал Августус, и пойдём проверять следующие ворота. Там, по идее, должны быть серебро и этот металл — забыл, как он называется? — Мифрил, или «Лунное серебро», — флегматично ответил Шаилир. На вскрытие ещё двух складов потратили ещё два часа. Как и предполагалось, были обнаружены хранилища серебра и мифрила. — Теперь что? — спросил Сириус, устанавливая в последний склад маячок. — А теперь спустимся ниже, туда, где застывали готовые слитки, и поищем, куда они их оттуда перемещали, — сказал Антонин. — Никто не возражает? Эльфы, как всегда спокойные, как сфинксы, совершенно не возражали. Но по блеску их глаз было понятно, что сегодняшние приключения им очень нравятся, хоть какое-то разнообразие за тысячи лет. Склад со слитками искали дольше, но все же нашли. — Слава Мерлину, они всё хранили в одном месте, — заметил Долохов. — Я уже порядком устал бегать от гномьих ловушек. В этот момент прямо перед отрядом возник большой олень, сотканный из сияющего света, и голосом Таурмириона произнёс: «Возвращайтесь, мы завершили переговоры, и хотим на сегодня закончить поисковые работы и вернуться в лагерь». Бедные разведчики чуть на колени не попадали, увидев такое чудо. — Эй, отомрите! — постучал по плечу Шаилира Сириус. — Ничего страшного нет, это ваш принц прислал сообщение. — О, валар! Он был соткан из света звёзд, как живой Сильмарилл, — прошептал ошеломлённый эльф. А потом сказал, что-то своим напарникам на эльфийском, видимо, сообщив, что они закончили на сегодня и возвращаются в пещеру. Плавильня и склады были не так уж далеко от логова Смауга, поэтому решили не рисковать тройной аппарацией и вернуться туда пешком. Шли молча. Маги размышляли об истинном размере сокровищ, которые им достанутся. А эльфы думали о том, что младшего принца, видимо, благословил и вернул в домой сам Эру Илуватар, другого объяснения всему происходящему они не находили. ==================== Поскольку я дважды в этой главе упоминаю Пророчество, то стоит привести его содержание для тех, кто, возможно, его не помнит: «Когда мир будет стар, а Силы утомятся, тогда Моргот, увидев спящую стражу, вернётся через Врата Ночи из Безвременной Пустоты; и уничтожит он Солнце и Луну. Но к нему спустится Эарендиль, подобный белому опаляющему пламени, и низвергнет его с небес. Тогда на полях Валинора грянет Последняя Битва. В тот день Тулкас сразится с Морготом, и по правую руку от него будет Эонве, а по левую — Турин Турамбар, сын Хурина, освобождённый от Судьбы Людей в Конце Мира; и чёрный меч Турина принесёт Морготу смерть и окончательную гибель; и так будут отомщены дети Хурина и все люди. После этого Земля будет разрушена и переделана, и Сильмариллы будут извлечены из Воздуха, Земли и Моря; ибо Эарендиль спустится и отдаст то пламя, что было дано ему на хранение. Тогда Феанор возьмёт Три Самоцвета, и он разобьёт Камни, и с помощью их огня Йаванна вновь зажжёт Два Древа, и тогда загорится великий Свет. И падут Горы Валинора, так что Свет распространится по всему миру. В том Свете Боги вновь станут юными, а эльфы пробудятся, и восстанут все их мёртвые, и замысел Илуватара касательно эльфов будет завершён».