***
Утром следующего дня за завтраком у гномов было очень оживлённо. Балин предложил Торину идти на переговоры только с двумя-тремя сопровождающими, но Дубощит заявил, что они все принимали участие в походе на равных, потому и в переговорах будут участвовать коллективно. «С этим нужно будет что-то делать, — мысленно посокрушался Балин. — Наши друзья по компании — отличные гномы, но привлекать их к решению вопросов, которые должны быть в компетенции лишь короля и его советников, — очень плохая идея. Не думает же Торин всерьёз, что повар и портной и в будущем будут принимать участие в управлении Эребором только по той причине, что когда-то отправились с Торином в этот поход?» — Прежде чем мы примем окончательное решение по данному вопросу, нужно узнать, будут ли принимать участие в переговорах все волшебники, — высказал неожиданно умную мысль Бомбур, который совершенно не рвался делить бремя принятия важных решений в переговорах с эльфийским королем. Гномы не знали, где живут во дворце волшебники, потому написали записку на всеобщем и попросили стражников отправить её магам. Записка была передана волшебникам прямо к столу. — И кто это нам написал? — поинтересовался Рабастан у старшего брата, который сидел ближе всех к входу и получил небольшое послание от стражника лично в руки. — Не поверите — оно от гномов! — Вот как, — поднял бровь Северус. — И что пишут? — Спрашивают, сколько нас будет на переговорах. — С учетом того, что нас здесь всего пятеро, думаю, стоит идти всем, — заметил Рудольфус. — Тогда так напиши, что от нас будут пятеро. Наверное, они не хотят идти всей толпой, но и в меньшинстве оказаться не желают, — произнёс Снейп. — А королевская семья будет участвовать полным составом? — уточнил Августус. — Думаю, что да. Их всего трое, но не думаю, что они волнуются о том, что будут в меньшинстве, — хмыкнул Мальсибер. — Там один папа чего стоит. — Да и мы с ними на одной стороне, так что можно сказать, что нас восемь. Но у гномов половину смело можно оставлять за бортом. Не уверен, что у всех есть хотя бы небольшое образование. Оно явно есть у самого Торина, Балина, Глоина и Оина. Мне кажется, их что-то связывает между собой, — произнёс Рабастан. — Конечно, связывает, — сообщил, входя, Таурмирион. — Они все относятся к линии Дурина. Обратите внимание на родовое окончание имён. Оно нарушено у Кили и Фили, так как они дети Дис, сестры Торина, и носят имена по родовому типу имени своего отца, которого звали не то Хили, не то Рили, увы, точно не помню. — Тогда получается, что Бифур, Бофур, Бомбур тоже родственники? — Естественно, так же, как Ори, Дори и Нори. — Так что на переговорах можно ожидать Торина, Балина, Глоина, Двалина и Оина? — уточнил Рэй. — Боюсь, что Оина из-за проблем со слухом вряд ли привлекут к этому делу. Да и нужно кого-то взять с собой «из народа», чтобы не было недовольства в рядах простых участников компании, — ответил Таурмирион. — Если бы выбирал я, то взял бы Нори. У него хитрый и изворотливый ум. Но поскольку выбирать, скорее всего, будет узбад, то это будет Бофур. Он тоже достаточно умен, но Нори был бы полезнее. — Узбад? Это кто? — переспросил Руквуд, услышав незнакомое слово. — Это на гномьем языке — правитель, властитель, король. Полный титул правителя Эребора — «узбадтумунбаншаман», что означает «Король-под-Горой». — Я пришел проводить вас на переговоры, — входя в гостиную магов, сказал Леголас и обратился в осанве к брату: — Мири, ты должен привести гномов. Отец решил отыграться за унижение в тот злосчастный визит в Эребор, поэтому переговорное пространство устроено у подножия трона. — О ада, зачем? — Йон? Что — зачем? — Леголас сказал, что ты собираешься участвовать в переговорах, не вставая с трона. Это так? — Хорошая идея, правда? Они и так маленького роста, а в такой обстановке будут чувствовать себя пылью на моих сапогах. — Ада, ты не помогаешь этим, ты понимаешь это? — Пусть. Тот день, когда у меня перед носом захлопнули ларец с моими камнями и унесли его, я вспоминал много раз. Такого унижения мне не приходилось больше переживать в моей жизни за все её тысячи лет — ни разу. А за результаты переговоров не бойся. Как бы ни были гномы горды, они уже должны были догадаться, что вы могли забрать у них всё, даже саму Гору, и они бы ничего не смогли сделать. Так что расслабься и получай удовольствие от этого фарса.***
— Так и знал, что владыка устроит гномам что-то эдакое, — довольно пробурчал себе под нос Рудольфус, когда понял, где именно будут переходить переговоры. — Сидеть у ног такого красавца-первородного — это ли не мечта каждого волшебника? — промурлыкал Рабастан. — Смотрю на таура и всё больше скучаю по Люци. Как он там один без нас… — Единственное, о чем я жалею — что мы не додумались прихватить с собой Малфоев, — искренне вздохнул Северус. — Люци хоть и павлин, но наш павлин. Лорд его там одного без нас замордует, да и Драко заодно. — Хочу себе такие сапоги, как у владыки, — прошептал Басти. — Ноги как у… — Между прочим, вы обсуждаете ноги моего отца, мне не очень это нравится, — шикнул Леголас. — Принц, поверьте — я сказал это без тени грязной мысли, только как поклонник всего прекрасного, — приложив руку к груди, склонил голову Рабастан. — Очень на это надеюсь, — проворчал Леголас. — Не хотелось бы вызывать вас на поединок в защиту чести, так как убивать вас не хочется, а уж повод объявлять — тем более. Тихий разговор прервался, так как они достигли площадки «тронного зала», где был установлен круглый стол, вокруг которого были расставлены кресла. Трандуил милостиво кивнул первой делегации, как бы дозволяя присаживаться. Маги заняли сиденья по правую сторону, рядом с ними сел и Леголас. Через пару минут послышалось звяканье подкованных гномьих ботинок по камням воздушного мостика. Приближалась делегация гномов. Вёл их Таурмирион, изо всех сил удерживая на лице равнодушное выражение. Прямо за ним топал Торин, который, приближаясь, с каждым шагом всё больше распалялся, понимая, где они сейчас будут сидеть относительно ног Трандуила. — Рад приветствовать вас в моём замке, — медленно произнес таур, глядя Торину прямо в глаза с высоты своего трона. Затем таур так же медленно поднялся и начал спускаться вниз, ступенька за ступенькой, покуда не оказался прямо рядом с Торином, который хорошо если в росте доставал ему до плеча, а то и ниже. — Торин Дубощит, какая неожиданность, правда? Едва ли вы планировали наносить мне визит хоть когда-нибудь. Признаюсь, и сам я считал такую возможность маловероятной. Но нити судьбы порой так причудливо переплетаются, и от нас подчас мало что зависит. Желаю вам успехов в сегодняшних переговорах. Присаживайтесь и не обращайте на меня никого внимания, я просто поприсутствую и включусь лишь в том случае, если это будет действительно необходимо, — не проговорил, а пропел тягучим медовым голосом таур, а затем, не дожидаясь, пока гномы рассядутся, стал все так же мучительно медленно подниматься к себе обратно наверх: ступенька за ступенькой. Трандуил удобно устроился на троне с бокалом дорвинионского, в своей любимой позе — нога на ногу. Но в этот раз он был не зол, а наоборот, очень доволен, поэтому мысок его сапога плавно покачивался, а не нервно постукивал, как в прошлый раз. Таурмирион сел рядом с Леголасом, а по левую сторону от него расположились гномы. — Итак, уважаемые переговорщики, дозволите ли вы мне огласить суть наших переговоров? — спросил Таурмирион у волшебников. — Да, конечно, принц, мы доверяем вам сделать это, — ответил за всех Рудольфус. — Мы доводим до сведения нанимателей, что условия подписанных нами контрактов выполнены: Гора от дракона освобождена, вы можете идти и заселяться в Эребор. Поскольку в момент исполнения контракта наниматель отсутствовал на месте, мы самостоятельно произвели пересчёт и оценку сокровищ в Эреборе и изъяли положенные нам на каждого 1/23 от общего их числа. В раздел не вошла 1/3 часть сокровищ, на которых спал дракон, именуемый Смауг, ибо она была ему выплачена в качестве поощрительного вознаграждения за согласие на переезд и обещание более никогда не претендовать на какое-либо имущество, располагающееся в Одинокой Горе. — Вы отдали часть сокровищ дракону?! — взревел Торин. — Вы не имели на это права! — Вы ошибаетесь. В контракте не указано, какими именно способами можно действовать, чтобы освободить Гору от проживающего там дракона. Также в контракте нет запрета на передачу дракону какого-либо имущества, а что не запрещено контрактом, то, соответственно, разрешено, — сказал особым «процессуальным» голосом Рудольфус, который много раз выступал защитником на процессах в Визенгамоте до того, как тот осудил его самого. — Это были не ваши сокровища! — грозно сказал Двалин. — Но и не ваши, — парировал Руди. — Поскольку в Арде нет установленных межгосударственных правовых норм, а ближайшим действующим к месту хранения означенного сокровища было эльфийское королевство, то, опираясь на обычаи эльфов, Эребор со всем его содержимым является выморочным имуществом, так как после смерти последнего правителя более пятидесяти лет никто не заявлял прав на него, и каждый, кто желает, может прибрать его в собственность по праву сильного. Что в этом случае говорится в законах гномов, уважаемый Балин? Балин испытал большое затруднение. В законах гномов говорилось то же самое. После смерти Трора Траин так и не заявил свои права на Эребор и все его сокровища, так как пропал без вести. Торин этого тоже не сделал, так как не знал точно, жив его отец или мёртв. Дубощит повернул голову в сторону своего верного советника и по панике, промелькнувшей в его взгляде, сразу все понял. И по обычаям эльфов, и по обычаям гномов и сам Эребор, и то, что было внутри Горы, ему уже не принадлежало. Получается, что Балин был ну очень прав, когда сказал, что волшебники легко могли забрать у него всё, и что Даин имеет столько же прав на титул Короля-под-Горой и его имущество, как и Торин: без Аркенстона — никаких. Осознать это всё сейчас было мучительным унижением, так как наглая-рожа-Трандуил, когда Торин поднял взгляд вверх, сочувственно покивал ему головой и тут же отсалютовал бокалом. — Наши обычаи сходны, — выдал в итоге краткую формулировку Балин. — Тогда продолжим? — спросил Таурмирион. — Да, — рявкнул Дубощит, который уже точно был уверен, что согласится на всё, лишь бы ему вернули Гору и Камень, а там уж он как-нибудь разберется.