Таурмирион решил, что не может бросить гномов и магов одних разыскивать указанный на карте секретный вход, так как и те, и другие были уже изрядно подогреты гномьим самогоном, и то, что им всем казалось занятным приключением, могло обернуться трагическими последствиями, учитывая, что поиски предполагалось вести на склоне горы.
— Давайте поднимем ещё по чарке за День Дурина и споём, как положено на любой нашей вечеринке, ибо какой гномий праздник без хорошей песни, — произнёс Торин, который выглядел абсолютно трезвым, хотя этих чарок он уже опрокинул в себя немало.
— За День Дурина! — крикнули дружно все гномы, и маги поддержали их.
— Запевай, Бофур!
Гном в шапке-ушанке, которую он практически никогда не снимал, вскочил на стол и запел:
Трактир, есть трактир,
Веселый трактир,
Всю ночь до утра там пир!
Всю ночь до утра там пир!
Такое пиво варят там,
Что лунный лик спустился сам,
Чтоб отведать тот эликсир!
У конюха жил пьяный кот,
На скрипке он играл,
Водил туда-сюда смычком,
То завизжит,
То вдруг — альтом,
И снова струны драл!
Кот… на скрипке играл,
Весь трактир танцевал,
Так громко, что стены тряслись!
И пока слетал его быстрый смычок,
Трактирщик потряс
Лунный лик за плечо:
Уже три часа, проснись!
Бофур спрыгнул со стола, и в этот же момент вскочил Кили и крикнул:
— Ну, кто идёт искать тайный вход в Эребор?
Из гномов на поиски отправились Торин, которому было интересно, смогли бы они найти эту дверь и войти в гору, как предполагалось в начале похода, Кили как инициатор авантюры, Фили, который не мог отпустить брата одного в такое сомнительное приключение, Бофур, которой всегда был за любое приключение, Нори, которой любил решать всякие загадки, и Ори, который хотел посмотреть на поиски, чтобы потом описать это в своей «Хронике похода».
Со стороны магов в поисках решили участвовать Рабастан Лестрейндж, имеющий тягу к таким предприятиям, Сириус Блэк как всякий гриффиндорец, считающий приключения смыслом жизни, Ремус Люпин, волнующийся за своего друга, и Реймонд Мальсибер, опытный следопыт, который не потеряет голову в сложной ситуации. Таурмирион, Северус Снейп, Антонин Долохов, Рудольфус Лестрейндж и Августус Руквуд пообещали помочь с аппарацией гномов на западный склон, но оставаться там не собирались.
— Я думаю, что нам нужно попасть туда, где во время нашего похода вокруг горы Аурлор заметил вытесанное прямо в склоне изображение кого-то из подгорных королей, а я — замаскированную в нём лестницу, — сообщил Басти.
— Лестницу?! — воскликнул, оживившись, Торин. — Это может быть действительно нужное нам место.
— Аппарируем вас к ней, а там сами разбирайтесь, — ответил Таурмирион.
И вот Торин, держащий в одной руке ключ, а в другой карту, уже стоит и смотрит на исполинский барельеф, вытесанный неизвестными мастерами прямо в горе.
— Удивительно, как это я раньше никогда его не замечал, — прошептал восхищённый каменным исполином Дубощит.
— Я тоже не видел, хотя частенько выходил по долгу службы на внешнюю сторону горы, — согласился с ним Бофур, который до пришествия Смауга служил в охране Эребора.
— Боюсь, мы не сможем аппарировать сразу наверх, так как отсюда плохо видна последняя площадка лестницы, и мы запросто можем промахнуться, — заявил Рей. — Придётся подниматься пешком.
— Шестнадцать пролётов без перил и страховочных ограждений. Неизвестно, в каком состоянии там ступени. Довольно рискованный подъём — в любой момент можно оступиться и упасть вниз, — проговорил Ремус, разглядывая высеченный в скале путь наверх.
— Уверен, что с лестницей не будет проблем. Если гномы строят что-то — оно им служит верой и правдой тысячелетия, — заявил Торин.
— Я не сомневаюсь в способностях гномов, — кивнул Ремус. — Но природа ветром, дождём, снегом и солнцем оказывает влияние на всё, что доступно её воздействию.
— Да тут больше разговоров, — давайте уже начнём подъём! — предложил возбуждённый Кили.
Подниматься по довольно высоким ступеням было сложно даже магам, что уж там говорить о гномах, с их более чем скромным ростом и длиной ног. Преодоление каждого пролёта отнимало бы кучу сил, не будь гномы очень сильными и выносливыми. Чем выше поднимался отряд из гномов и магов, тем больший обзор открывался на окрестности. Вот уже стали хорошо видны озеро, Эсгарот и мост, ведущий к нему. Но смотреть по сторонам было опасно — усилился ветер, а качество ступеней, действительно, оставляло желать лучшего: кое-где камень раскрошился и осыпался вниз, поэтому одни ступени имели выбоины, а другие были засыпаны каменной крошкой, сползающей вниз из-под ног путешественников.
— Кто бы ни выдолбил эти ступени, работа явно была тяжелейшей и грандиозной, — проговорил Люпин, когда половина пути была пройдена и отряд остановился на одной из площадок отдохнуть.
Ему, оборотню, было подниматься легче, чем Рабастану, Сириусу и Рею. Он мог обернуться волком и добежать до верха гораздо быстрее, но не хотел смущать гномов и бросать остальных. Чувствовалось, что эта же мысль посетила и Сириуса, который с опаской поглядывал вниз, а наверх — с унынием. Высокие ступени с опасными поворотами и прямыми маршами, край которых являл собой обрыв большой высоты, ему давно разонравились. Псом бы он пробегал каждый пролёт в несколько прыжков, не обращая внимания на всё удаляющуюся землю.
— Я думаю, что господа гномы вас простят, — неожиданно ответил на невысказанный вопрос Рей. — И мы тоже.
Поняв коллегу с полуслова, Сириус и Ремус обернулись гримом и волком и прыжками понеслись по лестнице вперед.
— Ну, и мы следом, — заметил Торин, который не забыл переполоха в Ривенделле, когда будущий принц Лесного королевства потерял сознание за ужином. Он точно видел там и волка, и здоровенного чёрного пса, в которых превратились маги.
— Пока дойдём, может, они там чего вынюхают, — добавил весело Рабастан, которой сейчас пожалел, что не уделял большого внимания высшей трансфигурации, особенно её подразделу «анимагия». Был бы сейчас птицей и взлетел бы на верхнюю площадку первым...
Когда вся группа, наконец, добралась до верхней площадки, выяснилось, что она расположена чуть выше рукояти гигантского топора, покоящейся в левой руке каменного исполина, и она, эта рукоять, является своеобразным мостом, ведущим к его правой руке. Этот «мост» был значительно уже лестничных ступеней, по которым гномы и маги поднялись сюда. Он имел градусов тридцать наклона вверх и, естественно, никакого ограждения.
— Помоги, Махал, — произнёс Торин и первым вступил на довольно узкий каменный выступ, что вёл к рабочей части топора его каменного предка, которая закрывала собой обзор на половину его руки и часть плеча.
— Главное, не смотри вниз, — предупредил Фили младшего брата и проследовал за Торином. Следом двинулись Кили, Бофур, Нори и Ори.
Рабастан и Рей переглянулись и, дождавшись когда гномы скрылись за поворотом, аппарировали на дальний конец «моста» — всё же осторожность и отсутствие тяги к ненужному риску были у слизеринцев в крови. Попав «на ту сторону», маги увидели, куда исчезли гномы — в правом плече каменного предка Дуринов была вырублена ещё одна лестница, всего в один пролёт, но с очень крутым наклоном. Поднявшись по ней, вся группа нашла там Блэка и Люпина, сидевших на камнях с довольным видом.
— Вот она, дверь, — произнес Сириус, указывая на что-то в скале.
— У вас зоркий глаз, мистер Блэк, — ответствовал Торин, глядя на едва различимый контур двери, который вполне можно было и не заметить.
— Похоже, это она. Тайная дверь! — восхищённо проговорил Кили.
— Ну что ж. У нас есть ключ, а значит, где-то должна быть и скважина, — добавил Бофур. — Нори, присмотрись, возможно, подскажешь нам, где она?
Нори стал ощупывать и простукивать каменную дверь, прижавшись к ней ухом.
— Последний луч в День Дурина укажет на замочную скважину. Нори, скорее, солнце заходит! — поторопил настоящего взломщика Торин.
Бофур решил тоже постучать по скале своим топориком, что был заткнут за его пояс.
— Тише! Я ничего не слышу, когда ты бьёшь, — шикнул на него Нори.
— Может, мы попробуем? — предложил Ремус и попробовал применить заклинание Аллохомора. На секунду на двери вспыхнули какие-то знаки и погасли. — Не выходит, дверь запечатана какой-то неизвестной мне магией.
— Это рунная гномья магия. К сожалению, я не большой специалист по ней и даже не успел запомнить ни одной руны, — расстроенно проговорил Торин.
— Солнце садится! Нет! Нет! Последний луч в День Дурина укажет на замочную скважину. Так написано. Что мы упустили? — расстроено прокричал Кили.
— Мы упустили последний луч, — флегматично заметил Рей. — Боюсь, теперь ничего не поделаешь.
— Погодите, мы что, зря сюда столько лезли? Да и последний солнечный луч сюда попасть никак не мог, — заметил молчавший до сих пор Рабастан. — Может, это какое-то гномское выражение? Ну, как у нас говорят, «последняя капля» — событие, на котором закончилось терпение, «последний путь» — это похороны. Нет таких у вас?
— Ничего похожего, — покачал головой расстроенный Ори, который больше всех был сведущ в оборотах кхудзула.
— Встань у серого камня, когда прострекочет дрозд. И тогда последний луч в День Дурина… последний луч… последний луч… — повторял Басти расхаживая туда-сюда перед дверью. — Последний луч! Погодите! Если это не оборот речи и не луч солнца, которое зашло без всякого дрозда, это может быть лунный свет?
В этот момент откуда-то сверху почти на головы искателей спланировала небольшая птица. Усевшись на скальный выступ над дверью, она издала несколько трелей и улетела, унося что-то в клюве. Облака, закрывавшие небо, разошлись, и луна осветила и дверь, и всех, кто стоял перед ней. Снова зажглись непонятные знаки. Огненной чертой серебристо-голубого цвета прорисовался чёткий контур двери и одиноким пятном засветилась замочная скважина.
— Это скважина! Это лунный свет! Последняя луна осени! Где ключ? У кого ключ? — разволновался Кили.
Торин подошёл к двери и вложил в замочную скважину ключ, затем несколько раз провернул его и… ничего не произошло. Тогда он поднял руки и толкнул очерченную светом часть скалы, и дверь, наконец, открылась. За ней виднелся темный коридор. Маги зажгли Люмосы, чтобы осветить вход.
— Смотрите! — вскрикнул Ори, указывая на большой золотой барельеф над дверью с внутренней стороны, на котором было что-то изображено и что-то написано.
— Трон короля, — гордо сказал Торин.
— А что это там над ним? — уточнил Рей.
— Это Аркенстон, Камень Государя, — пояснил Фили. — А написано тут вот что: «Здесь лежит Седьмое королевство народа Дурина. Пусть сердце горы сплотит всех гномов для защиты сего жилища».
Гномы и маги прошли немного вперёд и оказались прямо в сокровищнице Эребора.
— Кто же делает тайные ходы прямо к самому ценному? — удивился Сириус.
— Тот, кто оставляет шанс спасти это ценное через тайный выход, — ответил Торин.
— Немного бы вы унесли по этим ступеням, — заметил Блэк со смеющимися синими глазами, и Дубощит сверкнул на него такими же, но рассерженными.
— Не будем ссориться. Главное, что вы прошли тот путь, что должны были пройти, если бы мы не встретились вам, сделав задачу по возвращению королевства немного проще, — проговорил Мальсибер. — Мы, пожалуй, вернёмся теперь домой, а вы и так уже дома.
***
Гэндальф сидел на крыше Ортханка и размышлял. Он уже послал весточку Гваихиру с просьбой забрать его с башни. Оставалось решить для себя несколько вопросов: отправлять ли Гваихира к Манве с докладом обо всём уже произошедшем в Средиземье и том, что могло скоро произойти? Или ничего не сообщать, а постараться справиться теми силами, что уже победили Тёмного Властелина? Как бы ни были противны ему речи Сарумана, всё же было в них то, что смутило истари. За время, проведённое в Средиземье, ему тут успело очень понравиться. Можно даже сказать, он, Гэндальф, тут прижился. Все его тут уважали и прислушивались к его советам. Ну, или почти все. Трандуила можно было рассматривать как особый случай, так как он обычно игнорировал любые советы, а не только его. Здесь Гэндальф был участником истории и даже, отчасти, её творцом.
Он, конечно, может снова присоединиться к свите Манвэ Сулимо. Но чертоги Манвэ находились на горе Таникветиль, и он поклялся не спускаться оттуда до Дагор Дагорат. Сидеть на вершине горы ему, привыкшему к простору и постоянным передвижениям по Средиземью, категорически не хотелось. Отправиться в сады Ирмо Лориэна и снова слушать наставления его сестры Ниэнны? Скорее всего, и это ему не подойдёт, он уже не тот, каким был, нося ещё имя Олорин. Он столько раз сам помогал Перворождённым, подсказывая им мудрые решения, что вернуться к роли ученика не был готов.
Вывод напрашивался сам собой. Гваихира к Валар не отправлять. Они и так видят всё сами. Если захотят вмешаться — никто их не остановит. Тогда вставал второй вопрос: куда лететь?
Логичнее всего было бы отправиться к Трандуилу, у которого имелась возможность не только немедленно связаться с остальными эльфийскими владыками, но и с помощью магов, поселившихся у него, быстро собрать их всех для Совета. Но сделать этого Гэндальф не мог. Во-первых, он был уверен, что таур потребует у него объяснений, зачем он прислал к нему во дворец отряд гномов. Трандуил не мог не догадаться, что Гэндальф проделал это специально, а логичного объяснения, кроме правдивого и неудобного для него самого, у истари не было. Во-вторых, Галадриэль ни за что не согласится прибыть в Лихолесье. Она по какой-то непонятной причине недолюбливала Лесного короля. Хотя понятно, почему — она была принцессой второго из трёх королевских домов эльфов народа нолдор, а Трандуил голубой кровью похвастаться не мог. Титул Лесного короля Орофер, отец нынешнего правителя, получил от самих лесных эльфов, признавших его таковым. Трандуил унаследовал королевство, но, признаться, совершенно заслуженно. Лесные эльфы души не чаяли в своем аране, и каждый готов был умереть за него, как и их король, который всегда шел на битву в первых рядах, готовый погибнуть за свой народ.
Направиться в Лориэн? Скорее всего, сейчас это было бы ошибкой. Галадриэль может воспринять его появление для созыва Совета в Карас Галадон как признание за ней старшинства в решении вопросов, по которым нужно будет определиться, а героем последних событий была не она, а владыка Келеборн, коего Галадриэль на предыдущие советы никогда не звала. Он, Гэндальф, не был готов выбирать, чьё мнение для него более весомо: Келеборна или Галадриэль. И тем более он не хотел стать причиной раздора в семье.
Оставался единственный вариант — вернуться туда, откуда он начал свой путь в Изенгард. Ведь именно Элронд обратил его внимание на странности, происходящие тут. Теперь он знал причину всего того, о чём говорил ему Элронд. Будет очень хорошо вернуться к нему же с этими ужасными новостями.
Окончательно утвердившись в решениях по обоим вопросам, Гэндальф совсем скоро увидел в свете луны приближающегося к нему главу стаи Великих орлов Гваихира. Скоро он будет в Имладрисе, и вместе с Элрондом они решат, где проводить Совет, что постановить, как им поступить с Саруманом.
***
Новэ, поднимаясь по отрогам Туманных гор к Нижнему перевалу, как посоветовали ему в Имладрисе, уверив, что там не только нет орков, но и ещё появилась новая, комфортная для передвижения по горам дорога, размышлял о Трандуиле, во владения которого направлялся.
Можно сказать, что Новэ почти не знал Трандуила. Он несколько раз посещал Элу Тингола в Дориате, но Трандуила по этим поездкам не помнил. Он был кратко знаком с Орофером. Настолько кратко, что не успел составить о нём своего собственного мнения. Но, ориентируясь на то, что он с малым количеством дориатских синдар смог основать и развить Лесное королевство, говорило в его пользу. Несмотря на враждебность к нолдор, Орофер вступил в Последний Союз, собранный Верховным королём нолдор Гил-Галадом. Последний Союз в конечном итоге одержал победу, но её цена была особенно высока для Трандуила и всех лесных эльфов. Битва на равнине Дагорлад унесла жизни двух третей войска Орофера и его самого. Эльфы Зеленолесья были стойкими и доблестными, но сильно уступали эльфам Запада в вооружении и защите. Гил-Галад видел это, но по каким-то своим причинам ничего не предпринял. Орофер же, то ли в отместку за старые обиды, то ли за всё сразу, не пожелал подчиняться приказам Гил-Галада и повёл своих эльфов в атаку без его указания. В ходе этой атаки Орофер погиб, как и две трети его войска.
Трандуил выжил. Когда война закончилась, он вернулся, принеся дурные вести многим семьям королевства. С того времени о новом Лесном короле было мало что известно. Все, что доходило до Митлонда, это то, что у Трандуила скверный характер, что он практически не общается ни с кем из эльфийских владык и сидит, как сыч, в своем лесу, не интересуясь тем, что происходит вокруг. В это Новэ верил очень слабо. За полтора тысячелетия, судя по последним сведениям, Трандуил создал хорошо оснащённое и тренированное войско, которое долгое время держало оборону на границе с Тьмой. А ещё он потерял отца, супругу и младшего сына. Пусть тот, кто обвинял таура в том, что у него плохой характер, скажет, кого потерял он.
Кирдан видел, как мужественно сражался Трандуил после смерти отца. Он не ушёл с поля боя сам и не увёл своих воинов, дрался до самой победы. И лишь тогда, когда всё закончилось, забрав тело отца, тихо отбыл домой вместе со своим другом Амротом, товарищем по несчастью, который тоже вёз тело своего отца Амдира в Лотлориэн. Всё это говорило о силе характера Трандуила и его мудрости. Сейчас Новэ жалел, что не подошёл тогда ни к Амроту, ни к Трандуилу. Оба молодые, по меркам эльфов, новые владыки наверняка были не только полны скорби, но и растеряны предстоящими переменами в их жизни. Извинением могла быть только его озабоченность победой над Сауроном, а позднее — собственная скорбь по погибшему Гил-Галаду и заботы об эльфах Линдона, что пришли на битву с верховным королем и которых Новэ повёл к себе в Митлонд после гибели Тёмного Властелина.
До Нижнего перевала телэри поднимались больше недели: всё же лошади — не корабли, а горы — не море. Все были рады, когда отряд оказался, наконец, на перевале, и очень удивлены, обнаружив там среди снега, присыпавшего землю, небольшой бассейн, от которого шёл пар, намекающий на горячую воду в нём. До невозможности захотелось раздеться и залезть в него.
С трудом оторвав взгляд от этакого чуда, Новэ заметил неподалёку палатку, из которой уже вышли четверо: два эльфа и два человека, в которых ощущалось нечто странное.
Эльфы были почти точными копиями Трандуила, каким его помнил Новэ, и это говорило о том, что это его близкие родственники. Поскольку он знал о наличии двух сыновей в семье Лесного короля, то это определённо были они. Новэ сделал знак всем остановиться и сам спрыгнул с коня.
— Приветствуем вас, владыка Кирдан, — обратился к нему, видимо, старший из братьев. — Я Лаэголас Трандулион, это мой брат Таурмирион Трандулион. Наши друзья Антонин Долохов и Рудольфус Лестрейндж. Лорд Элронд сообщил нам, что вы намерены посетить наше королевство и уже отправились в сторону перевала, и мы тотчас поспешили к вам навстречу, чтобы сделать спуск с гор и путешествие по нашему лесу более комфортными и быстрыми.
— Благословен будет свет Анор, что осветил нашу встречу. Рад знакомству с вами, аранены, и вашими друзьями. Много слухов о последних событиях долетело до нашего морского края, и мы решили предпринять это длинное путешествие, чтобы узнать всё из первых рук.
— Наш дом — ваш дом. Король ожидает вас во дворце, и скоро вы увидите его.
— А похож ли ваш дворец на Имладрис? — спросил Эстель, тоже спрыгнув с пони и подбегая к Леголасу.
— О, юный следопыт! — улыбнулся принц, который видел ребенка ещё совсем маленьким, а потом — когда ему было лет шесть или семь. — Наш дворец совсем не похож на дом владыки Элронда, но он не хуже. Просто другой. У тебя есть возможность оценить его самостоятельно. Я рад, что ты тоже будешь гостем в моём доме.
— Эстель! — воскликнула Гильраэн, также спешившись и собираясь забрать сына .
Рудольфус и Антонин, мгновенно оценившие обычную для людей форму ушей у мальчика и его очень хорошенькой матери, шагнули ей навстречу.
— Ну что вы, прекрасная леди, такой прелестный ребенок. Не ругайте его! — очень мягко произнёс Рудольфус.
— Хотите вместе с сыном заглянуть в наше скромное обиталище и выпить горячего взвару? — предложил Антонин. — Меня зовут Антонин, но для друзей я просто Тони. И приглашение касается всех!
Гильраэн растерянно посмотрела сначала на магов, потом на принцев, затем на палатку скромных размеров и, уже в конце, на Кирдана.
— Зайдём, — не моргнув глазом, ответил Новэ, догадавшись, что с палаткой не всё так просто, а эти двое и есть те самые маги, о которых ему рассказывали в Шире и Имладрисе. — Всем спешиться для небольшого отдыха!
