***
— Лайкве! Всё нормально, отец, по-моему, понял меня и больше не сердится. Когда мы наведаемся к Смаугу, чтобы пообщаться с нашим гостем? — Ночью, после праздничного ужина. Не пей вина, нам потребуется трезвая голова. Придя к себе в покои и сбросив боевую амуницию, перед тем, как залечь в горячий источник, Мири написал две записки: для Долохова и для Аурлора с сообщением о ночном визите к Даину. В тёплой пузырящейся воде он чуть не уснул. Хорошо, что кто-то из слуг разбудил его и напомнил о праздничном ужине, оставив на постели комплект парадной одежды принца и футляр с диадемой. Видимо, ада решил придать ужину официальности, всё-таки там будут и Келеборн, и Амрот с семьёй, а также дети Элронда, по совместительству внуки Келеборна. Таурмирион решил, что нужно известить об этом волшебников, чтобы те тоже надели официальные одежды, и послал им Патронус с сообщением.***
Ужин проходил в расслабленной и дружественной атмосфере. Сидеть на улице было уже прохладно, поэтому скоротечную победу над Железностопом отмечали в Большой трапезной. Стол сегодня возглавляли три владыки: Трандуил, Амрот и Келеборн. Вверху стола разместились их семьи, далее сидели кауны Ферен и Халдир. Остальные места были заняты придворными Трандуила и частично эльфами-воинами из лихолессцев и галадримов. Те, кому не досталось места за королевским столом, разместились за остальными, не менее большими и богато накрытыми, стоявшими слева и справа от главного застолья. Леголас тихо приказал поставить на стол несколько кувшинов с ягодным взваром, цветом схожим с дорвинионским вином, что стали наливать себе в кубки не только принцы, а ещё Северус, Антонин и Рудольфус. Аурлор со своими разведчиками на пир не пришёл, сообщив, что они лучше отдохнут перед ночным делом. Снейп посматривал весь ужин на младшего принца, обдумывая предшествующий разговор с Трандуилом. Флешбэк — Северус, я могу так к вам обращаться? — Конечно, владыка. Что за дело у вас ко мне? — Меня озадачивает поведение Таурмириона. Оно несвойственно для нас. — Я полагаю, что на его старую, привычную для вас личность эльфийского принца наложилось молодое сознание студента Поттера, который был очень активным, любознательным и всегда горел желанием причинить всем добро и справедливость. — Меня смутило в этот раз не это. Он, будучи принцем, отличался примерно этими же качествами. Меня обеспокоил его вызов Даина на поединок до смерти, а также его слишком эмоциональное проявление чувств сыновьей любви. — Это как раз просто объяснить. Он рос в нашем мире без любви. Рядом с ним не было никакого взрослого, кто заботился бы о нем. Скорее, наоборот, его детство было окрашено обидами и унижением со стороны тех людей, кто обязан был печься о его здоровье, благополучии, образовании и всём остальном. Теперь же, обретя снова своего отца, он старается сберечь вас для себя, чтобы снова не стать сиротой. Уделяйте принцу чуть больше внимания, и не только в части управления королевством: совместная верховая прогулка, общие трапезы в узком семейном кругу с обсуждением личных вопросов, совместные тренировки, к примеру, в бое на мечах. Можно устроить что-то типа турнира, где вы могли бы оценить его способности признанием. Ему очень нужно чувствовать, что вы есть, что вы ему рады, да что вы любите его, в конце концов, он же ваш сын! — Да, всё это верно, что вы говорите. Я подумаю, как это устроить. Конец Флешбэка — … и ибо мы в боевой готовности собрались все вместе, назначаю на послезавтра праздничный турнир, чтобы воины смогли проявить свою доблесть в мирных боях. И, надеюсь, господа волшебники порадуют нас и своими магическими поединками, — услышал последние слова речи Трандуила Северус, выплыв из своих воспоминаний. — Вот мы знали, что не зря отправились в этот раз из дома! — воскликнул Элрохир. — Я просто обязан в это раз победить Идринна на мечах! — Только если в своих снах, — весело хмыкнул Таурмирион. — Увы, мой бедный брат, боюсь, он прав, — сказал Элладан и добавил весело: — Я тоже думаю, что мне не перестрелять Леголаса, но от попытки не откажусь. Всегда есть шанс, что ветер собьёт его стрелу, а мою направит точно в центр. Все рассмеялись словам Элладана, а сидящий рядом с Элрондионами Драко спросил, какие обычно у эльфов в турнире номинации. — Поединок на длинных мечах, поединок на парных коротких мечах, стрельба из лука. Были бы люди и гномы, добавили бы ещё топоры, булавы и копья. Но таких турниров не проводилось несколько тысяч лет. А что там у вас за магические поединки? — Дуэль волшебников. Думаю, маги не будут стремиться поубивать друг друга в первые пять минут, как если бы это был бой, а покажут зрелищное представление с самыми эффектными заклинаниями. Пока Драко рассказывал, Элрохир плеснул ему в кубок ещё эльфийского вина, забыв о том, что на людей оно действует гораздо сильнее, чем на эльфов, а потому рассказ о разных видах заклинаний юный Малфой вёл уже слегка заплетающимся языком. — Думаю, мы можем уже идти, — сказал Леголас, наблюдая за тем, как потянулись к выходу первые эльфы, ещё не успевшие толком отдохнуть после трудного дня. Старший Лестрейндж, Снейп, Долохов и оба принца поспешили к назначенному месту встречи у мостика рядом с первым водопадом, где уже их ожидали разведчики. — Все выходы перекрыты, — сообщил Аурлор. — Да простит нас отец, но в этот раз мы не станем спрашивать его дозволения на выезд и аппарируем прямо отсюда к пещере Смауга, — твёрдо сказал Таурмирион и протянул руку брату. Северусу достался в пару Аурлор, Руди — один из разведчиков, а оставшихся двоих подхватил Долохов, заверяя, что на такое малое расстояние он мог перенести и самого дракона.***
Ночь была ясная. Звезды сияли так близко, что, казалось, поднимись на невысокие вершины Эмин Дуир, и сможешь достать до них рукой. Проходы во все пещеры были скрыты, кроме одного, что освещался пылающими факелами по обеим сторонам от входа. Эльфы и маги поднялись наверх, к арке, из которой виднелась жуткая для непривычных личностей картина — голова Смауга с горящими глазами и оскаленными зубами, — так дракон изображал радость от встречи и улыбку. — Добрый вечер, уважаемый Смауг. Как там наш пленник? — поинтересовался Таурмирион. — А что ему будет, — всё, как просили, живой и в сознании, — ответил дракон. — У него только с головой непорядок, и я тут не при чём! Вы мне его уже такого дефектного доставили! — И что с ним не так? — живо поинтересовался Северус. — Как я понял, он действительно получил кольцо Трора, и оно стало сильно на него влиять, вызывая на поверхность все худшие его черты. Мне кажется, перед тем как вы начнёте рвать его на части, стоит гнома выслушать. Может, он не так и виноват. Принцы переглянулись и синхронно кивнули. — Нужно ли пленника стимулировать зельем, уважаемый дракон, или вы своей магией можете заставить говорить его правду? — спросил Снейп. — Не нужно, он легко подчиняется мне и расскажет вам свою историю от момента зачатия, если потребуется, — пророкотал Смауг. Таурмирион только сейчас заметил, насколько похожи голоса у профессора и дракона. Возможно, в предках у зельевара были огромные разумные крылатые рептилии? Эльфы и маги прошли в пещеру, на стене которой был распят гном в чем мать родила. — Это ты его раздел, Мири? Зачем? — Чтобы на нём не было никакой защиты, ну, и как моральное давление, — ответил Таурмирион. Мстители расселись на каменном выступе, укрытом коврами — что-то вроде гостиной дракона, где он обычно принимал визитёров, — и приготовились слушать исповедь Даина. — Скажи, гном, почему ты напал на Торина? — спросил Смауг. — Торин! Всегда и везде этот Торин. Я ненавидел его с самого детства. Он был внуком Трора, а я — его младшего брата Грора. Трор купался в золоте, он мог купить всё Средиземье, а мы добывали железо и были зависимы от роста и падения спроса на самый простой металл в Арде. Когда мы приезжали в гости в Эребор, Король-под-горой смотрел на меня, как на горного мрутня, а Торин стоял рядом с ним, слева от трона. Я сына назвал тоже Торин, но Трор и тогда не обратил на меня внимания. А потом вы их всех выкинули из Горы, — сказал Даин и расхохотался. — Так тут не только коммерческий и политический интерес, но и личная месть, — заметил Руди. — Я решил ждать. Не мог же дракон заснуть в горе навечно? Когда-нибудь наверняка представится шанс вернуть гору гномам и уже самому стать Королём-под-горой. А в один прекрасный день я встретил в предгорьях наших гор полубезумного Траина. Он узнал меня и сказал, что направляется в Эред Луин, чтобы найти Торина и свой народ. Как уж он собирался туда попасть — один, почти через всё Средиземье — загадка. Но в его бормотании я расслышал постоянно повторяющуюся фразу «отдать сыну кольцо». Я сразу понял, о каком кольце идет речь, и сообразил, что если это свершится, мне не видать Эребора, как мифриловой жилы прямо в моём доме. Мои люди обыскали Траина и нашли кольцо, висящее на цепочке, на шее гнома. Я его забрал, а потом велел своим отвести Траина куда-нибудь подальше в Рованион. Кто же знал, что они бросят его недалеко от Дол-Гулдура, и там Траин попадёт в плен к Саурону. С кольцом у меня больше прав на Эребор, чем у Торина с его камнем. Подумаешь, они нашли его в горе, но Камнем Государя нарекли сами гномы. Как нарекли, так и отрекут. Даин замолчал, ожидая, видимо, следующих вопросов. — Кольцо я заставил его снять, — сказал Смауг, — проверил его. Оно больше не имеет никакой силы. Просто оправа и камень. Я чувствую, что вас не только это волнует. Что ещё хотите услышать от пленника? — Пусть расскажет, как он относится к эльфийскому королю Трандуилу, и почему, — проговорил Леголас, делая над собой усилие, так как даже произносить вслух такой вопрос ему было оскорбительно. — Гном, ты слышал вопрос — отвечай! — велел Даину Дракон. — Лесной король — он слишком красивый для этого мира. Хочется забрать его себе, запереть и лелеять. Расчёсывать его волосы. Мне кажется, что они мягкие, как шёлк. Я бы его раздел и… — Остановись! — громко произнёс Северус, глядя на сильно побледневшего Таурмириона и сверкающего глазами Леголаса, а потом попросил Смауга: — Спросите, до того, как он надел кольцо, у него возникали какие-то мысли о Трандуиле? — Отвечай, гном! — пророкотал дракон. — Нет, я никогда и не думал о нём. Эльфы все на одно лицо, только цвет волос разный. Без бороды и не поймёшь, кто из них кто. — Кольцо исказило его разум. Он, конечно, тот ещё фрукт. И сам виноват в том, что присвоил чужое кольцо и стал носить его, как своё. Но эти странные идеи ему внушил этот тёмный артефакт, — высказался Долохов. — И что теперь? Вы предлагаете его простить и отпустить? — с вызовом обратился к Тони Леголас. — Я думаю, что мы с уважаемым Смаугом сможем изменить некоторые установки в его голове, — осторожно произнёс Северус. — К примеру, чтобы он забыл о своих идеях захвата Эребора и начал полностью доверять эльфам, прислушиваясь к их советам и всегда поддерживая в любых конфликтах. — И чтобы он навсегда забыл все мысли об отце, — сказал Леголас. — А если вдруг случайно образ таура всплывёт в памяти, пусть сразу бежит и просит какого-нибудь здоровяка из его гномов отжарить его самого в зад. После такого все идеи выветрятся из его каменной головы, — хохотнул Антонин. — Радикально, но, думаю, действенно, — ухмыльнулся Северус. Даину было сделано двойное внушение — от волшебника и от дракона. Затем ему стёрли память до момента, когда он ещё не выходил в поход к Эребору, и Аурлор с разведчиками взялись снова лететь в Железные холмы, чтобы там сбросить Даина. — А тот гном, что сидит в темницах во дворце? — спросил один из разведчиков. — Точно! Про него мы и забыли! — сказал Таурмирион, ушёл в аппарацию и вернулся спустя пятнадцать минут с взволнованным лицом. — Давайте ему тоже по-быстрому сотрём память до того же момента, что и Даину, потому как нам нужно срочно возвращаться — во дворце что-то происходит! Никто не спит, все бегают туда-сюда, и, по-моему, ада заметил наше отсутствие… — Не паникуем! Легенда такая — мы взяли этого пленного гнома и направились к Смаугу, чтобы отправить его домой. Это ведь является правдой, только не всей, потому нас могут и не уличить в сокрытии информации, — сказал Руди. — Незачем кого-то волновать истинной целью нашей отлучки. Разведчики бодро и почти привычно взобрались на Смауга и загрузили в двух свёртках усыпленных Даина и гнома Тодрина, что украли в прошлый свой визит в Железные холмы. Смауг рыкнул и взлетел в ночное небо, а маги и принцы аппарировали обратно во дворец. Первые лучи восходящего солнца разбудили двух гномов, лежащих в сложенном из камней домике маршала хирда в пустом тренировочном лагере. — А куда всё и все подевались? — изумленно произнёс Тодрин. Даин, оглядываясь вокруг, мучительно пытался осознать какую-то неясную мысль, бродившую у него в голове, а потом резко понял, что ему нужно. — Тодрин, идём, поможешь мне! — сказал он, увлекая растерянного гнома в хижину, откуда вскоре начали раздаваться специфические звуки. Видимо, образ эльфийского короля очень крепко засел в голове Даина, так как спустя двое суток вернувшаяся из похода армия застала обоих таинственно исчезнувших ранее гномов за процессом соития, причём грозный Даин Железностоп исполнял роль гномки. Первым сие безобразие узрел хозяин домика, маршал хирда. Он врезал одному и второму по голове своим каменным кулаком, чтобы те отключились, и о том, что он увидел, больше никто не узнал.***
Когда принцы и маги появились во дворце, там действительно наблюдалась какая-то суета. — Так-так! Часть пропажи обнаружена! — сказал Келеборн, бывший изрядно навеселе. — Может, вы и остальных там видели? — Простите, а кого вы имеете в виду, владыка Келеборн? — исключительно вежливым голосом спросил Леголас. — Да куда-то подевались трое внуков: двое моих и один Амрота. — Где, позвольте поинтересоваться, вы были? — грозно задал вопрос гораздо более трезвый Трандуил. — Мы отлучались по делу, ненадолго, — ответил за всех Северус. — Что за дело? — ледяным тоном проговорил таур, трезвея до полной ясности прямо на глазах. — Мы были у Смауга. Отправили Аурлора с разведчиками вернуть того гнома из подземелий обратно в Железные Холмы, — отрапортовал Леголас. Лжи в словах сына король не почувствовал, но лёгким облачком висела какая-то недосказанность. «Да и Моринготто с тем, чем ещё они занимались у Смауга. Нужно найти мальчика Амрота, которого явно во что-то втянули эти Элрондовы отпрыски» — подумал таур и сказал: — В следующий раз требую предупреждать о каждой отлучке, пусть вы и не покидали пределов королевства. В этот момент к тауру подбежал Амрун и отчаянно выдохнул: — Они угнали какой-то маголёт и отправились на нем летать. Все трое навеселе, особенно Драко, как я выяснил у свидетелей. — Чтоб им барлог поджарил пятки! — выругался Келеборн, который принял от Северуса фиал с протрезвляющим зельем и был уже серьёзен и трезв. — А если они где-то свалятся с этого, как его там… — С маголёта, — подсказал Долохов. — Если Драко сильно пьян, он скоро уснёт, а удерживать в воздухе эту конструкцию может только маг. Хорошо, если он поймёт, что засыпает, и плавно опустит их где-то, а не то они рухнут на лес... Все эти переговоры происходили на площадке неподалёку от главных ворот. И именно оттуда, в тишине, которая установилась после прогноза Антонина, раздались встревоженные голоса. Это в замок вбежали Элрондионы, один из которых нёс на руках Драко. — Что с ним? — потребовал ответа у братьев взволнованный Амрун. — Простите нас, мы — дураки! Мы оба забыли, как на вас действует Мирувор! Мы просто хотели, чтобы он набрался сил и немного протрезвел! — Значит, так было суждено, — проговорил Трандуил и добавил, будучи в курсе, как именно близнецы способствовали возвращению его сыну истинной формы. — Видимо, по какой-то непонятной нам причине Эру назначил вас вместе с вашей фляжкой Мирувора рукой судьбы в происходящих в последнее время событиях. А теперь все марш по спальням, а мальчика несите к Эглериону. Этот безумно длинный и полный событиями день крайне утомил владыку.