Путешествие длиною в...

Изенгард, Башня Ортханка Саруман стоял на верхнем ярусе башни Ортханка. Большой шар из чёрного хрусталя, идеально гладкий, так и манящий к нему прикоснуться, здесь хранился давно. Это было идеальное творение эльфийской магии. Такой шар нельзя было ни разбить, ни поцарапать, а когда камень активировался, то наполнялся изнутри огнём. И не было прекраснее зрелища на свете! Эти сферические камни появились на Заокраинном Западе, в Эльдамаре, у нолдор. Камней и мастеров, способных их создать, было мало. Они видели вдаль на большие расстояния, и потому звались палантиры, что означает «видящие издалека». Через Камни можно было вести наблюдение за Средиземьем и связываться с другими Камнями. Тот, у кого достало воли и силы полностью подчинить себе Палантир, мог не только обозревать дальние и ближние просторы, но и находить конкретных персоналий, чьи действия интересовали смотрящего. В Предначальную Эпоху их было больше, чем сейчас, и всё же они были редкостью. Часть Камней была взята в Исход и сгинула в битвах Первой Эпохи. Судьба Камней в большую часть Второй Эпохи неизвестна. В последнее столетие Нуменора эльфы с Тол-Эрессеа привезли Камни в Нуменор. Затем Семь Камней были вывезены и размещены по всему Средиземью: в башне на Эмин Бэрайд, на Амон Сул, в Аннуминасе, в Минас Итиле и Минас Аноре, в Ортханке и в Осгилиате. Палантиры хранились под охраной на вершинах высоких башен, доступ к ним имели только правители, но тайной они не являлись. До недавнего времени были «живы» Камни Ортханка, Минас Анора, который теперь звался Минас Тирит, и палантир Саурона. Последний был захвачен Тёмным Властелином вместе с Минас Итилем, который получил новое название Минас Моргул и стал твердыней Мордора. Наместник Эктелион по какой-то причине ещё ни разу не активировал Палантир Минас Тирита, а вот Саруман свой использовал вовсю, так как полностью подчинил себе Камень. Пользуясь тем, что никто, кроме него, не смотрел через Камень, он подсматривал за тем, что происходило в Эриадоре, Рованионе, Гондоре, Рохане. Будучи могущественным майя, Саруман мог приближать и увеличивать отдалённые объекты наблюдений, делать их более чёткими, удалять «задний план». Крошечную фигурку эльфа размером в полдюйма, которого другой взгляд бы и не выделил на фоне ландшафта, он мог усилием воли увеличить до фута, сделать изображение чётким, так, чтобы можно было узнать «объект» в лицо или найти интересующие предметы. К примеру, нет ли у него на руке того самого кольца, которое Саруман и искал через Палантир. Майя получал удовольствие, направляя всевидящее око даже внутрь покоев владык, ибо Палантиры свободно видели сквозь физические препятствия, такие, как стены домов или камни пещер. У Камней было только два недостатка. Они показывали только то, на что падал хоть какой-то свет. Сами они ничего не освещали, поэтому использовать Палантир в тёмное время было весьма затруднительно. И ещё Камни передавали лишь изображение, но не звук. Подслушать беседы владык, да и вообще любые разговоры жителей Средиземья возможности не было. Однажды Саруман направил свой взор на Мордор, где активировался другой Палантир: это Саурон пытался взять Камень Минас Итиля под абсолютный контроль, но, несмотря на свою силу, не смог, — он не имел права быть его хозяином, в отличие от Сарумана, что получил башню Ортханка вместе с Палантиром по указу наместника Гондора и владел своим Камнем на законных основаниях. Тем не менее, используя Палантир как связующий артефакт, Саурон предложил Саруману встать на его сторону, обещая разделить с ним реальную власть над Средиземьем, ибо он достоин именно этого, а не выполнения воли валар в помощь всем живущим здесь народам. Саруман давно подумывал, что он достоин большего, чем подтирать носы тем, кто не особенно этого и желает. Эльфы, гномы, люди — все они были слишком самостоятельны и не нуждались в его опеке. А когда нуждались, то обращались не к нему, главе Белого Совета, а к Серому Страннику Гэндальфу, обладающему куда большим влиянием на жителей Средиземья, чем он, Саруман. И кольцо Огня Новэ передал Гэндальфу. Да и главой Совета он, Саруман, стал только потому, что Гэндальф отказался. Вот он и покажет всем, кто здесь сила и кому нужно отдать власть. Когда он станет правителем Средиземья, то и позаботится обо всех живущих здесь, сделает их существование правильным, направленным на служение ему. Так он и волю валар исполнит, став всеобщим защитником. Для этого он и вступил во временный союз с Сауроном, которого сейчас он вряд ли одолеет, а вот если подготовиться, да правильно выбрать время… Увлекшись планами по захвату власти, Саруман пропустил все самые важные новости. Сначала исчез из магического поля Саурон. Он тогда подумал, что-то мешало ему активировать Палантир. Но затем в Изенгард прибежали орки, остатки армии Тёмного Властелина, что базировалась частично в Дол=Гулдуре и Гундабаде. Они и сообщили о том, что эльфы объединились и отбили обе крепости, и что помогали им в этом маги. Причем какие-то совершенно не знакомые по описанию маги. Это были не истари: не Гэндальф, не чучело и позор айнур Радагаст, и это никак не могли быть «Синие маги» Алатар и Палландо, уж Саруман знал это наверняка. Майя бросился к Палантиру Ортханка и увидел, что да, Дол-Гулдур и Гундабад пали, а направив взор в Лихолесье, лицезрел пир по этому поводу, который возглавляли трое владык: Трандуил, Элронд и Келеборн. Всё это очень не понравилось Саруману. Вскоре подоспели ещё более удивительные новости. В Изенгард попал один из назгулов, тот, что в прошлом был известен как Ахорахиль, Слепой Колдун, нуменорский колонизатор Белфаласа, который в тридцать лет вставил себе вместо глаз два волшебных камня, давших ему магическую силу. Он был очень слаб и едва успел сообщить Саруману, что Единое Кольцо уничтожено, а вместе с ним и Саурон, после чего распался дымом и пеплом вместе со своим адским конем, оставив лишь кучку одежды, моргульский клинок и сбрую с седлом. Саруман не знал — радоваться ему, что Саурон больше не будет главным претендентом на власть в Средиземье, или печалиться, что Единого Кольца, которое могло бы дать ему огромное могущество, более не существует. Майя выбрал первое и стал активно готовиться к началу военных действий. Начать было решено с Рохана. Это был ближайший сосед Изенгарда. На Рохан уже пала тень Мордора. Орки периодически совершали набеги на их восточные рубежи, убивая эорлингов и уводя с собой лошадей. Дунландцы, составляющие часть армии Сарумана, издревле претендовали на их лучшие земли. Восточные границы были ближе всего к Чёрным вратам Мордора, куда стремился Саруман, чтобы взять под свой контроль воинство почившего Саурона. А оттуда близко до северных границ коневодов, за которыми лежали Лотлориэн и Лихолесье. Поле Келебранта снова станет местом битвы. Как только Рохан будет захвачен, придет время и эльфов. Саруман был доволен своей предусмотрительностью. Очень давно стало ясно, что под влиянием Моргота его сторонники из людей в течение нескольких поколений деградировали в разуме и образе жизни почти до орков. И тогда их заставили с орками спариваться, производя новые виды, более могучие и хитрые. Когда Саруман отправился на восток с «синими магами», там в его руки попал очень старый свиток, повествующий об этом. Можно сказать, что Саруман заново открыл этот способ получения умных, больших, хитрых, подлых и жестоких полуорков или орколюдей. Ещё ему достались урук-хаи, особо крупный вид орков, выведенный Сауроном ближе к концу Третьей Эпохи и собственному финалу. Эти орки обладали высоким ростом, не боялись солнечного света и отличались физической силой и дисциплиной. Полуорки и урук-хаи были ударной основой его армии. Несколько встревожил Сарумана неожиданный визит Гэндальфа. И даже не сам визит, а то, что он отказался стать его союзником и сбежал с крыши башни Ортханка, призвав вожака Великих Орлов, сотворённых Манвэ, чьим майя тот был в Валиноре. Сам он был майя А́улэ, но что-то гномы не спешили к нему на поклон. Гэндальф, ожидаемо, отправился в Имладрис к Элронду. Это было понятно. А затем началось непонятное. Из поля зрения Палантира исчезло всё Лихолесье. Как будто его больше не было в Средиземье. Одновременно с этим пропали из-под надзора бдительного ока Сарумана Элронд, Келеборн и вся делегация Новэ, как только она спустилась по восточному склону Туманных гор. Он мог допустить, что те неизвестные маги каким-то способом скрыли некоторых эльфов от наблюдения через Камни, но куда подевалось целое Лесное королевство? Таких странных загадок Саруман не любил и опасался. Нельзя ни в коем случае откладывать нападение на Рохан, свою первую ступень к вершине исполнения всех его планов, пока загадочных происшествий не стало больше. Дворец Лесного короля, Лихолесье Собрать совет тех, кто присоединится к миссии спасения Рохана, было решено на следующий день, а Келеборну нужно было вернуться в Лотлориэн и сообщить Галадриэль сразу несколько не самых хороших новостей. — Что ты думаешь предложить моей драгоценной тёще? Я, конечно, могу принять её в Имладрисе, но только на определённый срок. Келебриан до сих пор хранит часть моего сердца в Валиноре, но её мать... ммм… вы уж простите, обладает сложным характером, слишком сложным даже для нолдор, — сказал Элронд, обращаясь к Келеборну после общего Совета. — Я пригласил бы её к нам, но более чем уверен, она не уживётся с нашими волшебниками, да и не захочет она в Лесное королевство. Невместно нолдорской принцессе жить в пещерах такого короля, как я, — проговорил Трандуил, саркастически усмехнувшись. — Валинор. Я собираюсь предложить ей отплыть в Валинор. Келебриан обрадуется, надеюсь, и Галадриэль будет о ком заботиться, — вздохнув, сообщил Келеборн. — Мне нравится твоё «надеюсь», — ухмыльнулся таур. — Я не смогу предложить ей гостеприимство в Митлонде, так как не выдвинусь в обратный путь, пока не узнаю, чем закончится миссия в Рохане и пока не дождусь Ланальда. С милостивого разрешения нашего хозяина, конечно, — произнес Новэ, и Трандуил слегка склонил голову, соглашаясь с ним. — Я могу дать письмо к старшине капитанов Хараскелю, чтобы он распорядился сопроводить светлейшую леди Галадриэль в Аман со всем возможным комфортом. Но лучше бы она сейчас отправилась в Имладрис, где дождалась, когда мы проследуем туда сами. Зимой море так штормит, что редко кто отваживается пускаться в путь в Заокраинные Земли. А ждать весны в Митлонде — не самое приятное занятие для леди. — Буду уговаривать её для начала пожить у тебя, зять, — снова вздохнул Келеборн, примерно представляя, как будет происходить весь этот разговор с супругой. А ведь ещё ему предстояло проинформировать её о том, что он возглавит миссию в Рохане. И что Лотлориэн вернётся к Амроту. Навсегда. — Владыка Келеборн, вы готовы? — спросил Таурмирион, заглядывая в гостиную, где расположились владыки. — Готов. Я буду ждать вас в Карас-Галадоне. Держите меня в курсе насчёт всех договорённостей, в том числе и даты нашего выступления. Я буду всегда держать зеркало при себе. Ты, Трандуил, головой отвечаешь за Арвен. — Да пребудет с тобой свет Эарендиля, — улыбнулся грустной улыбкой тестю Элронд. — И Эру тебе помоги, — добавил серьёзно Трандуил. *** Отправиться в Рохан вызвались все волшебники. Причем каждый из своих соображений. Кто-то просто хотел проехаться по ещё не известным землям Средиземья. Кого-то привлекала предстоящая битва, где можно будет хорошенько размяться, ибо боевой магией здесь пользоваться приходилось редко. Кто-то хотел познакомиться с ближайшим людским королевством и поосмотреться там насчёт невест. Важные дела — это, конечно, хорошо, но полноценной жизни ещё никто не отменял. — Вы же понимаете, что все мы уехать не можем. Как минимум, здесь должны остаться два-три волшебника. Кто знает, что может случиться в отсутствие других, — проговорил самый осторожный, разумный и дальновидный — Антонин Долохов. — Не забывайте, что мои девочки ещё и ведьмы, — заметил Амрот, который присоединился к волшебникам, чтобы помочь идеей или советом, так как сам ехать не мог. Он и Итилиэль должны были отправиться в Лотлориэн, оставив пока здесь, в безопасности, Антродонель и Фенумириель, которые при случае могли не только постоять за себя, но и защитить других, особенно Фенумириель, которую в боевой магии натаскивала незабвенная тётя Бэлла. — Я останусь, — вздохнул Августус. — Если со мной что случится, вы вряд ли пока сами разберетесь с системой защиты королевства. — Я могу остаться, так сказать, за старшего, если ты, Тони, присмотришь за Басти, — сказал Рудольфус, которому очень понравилась Гильраэн. Он собирался попробовать развить с ней серьёзные отношения, так как молодая леди, как ему показалось, благосклонно отнеслась к его намёкам на ухаживание. — Я бы не настаивал на своём участии, если бы в этот Рохан не собирались оба принца. Если что-то случится, как мы потом посмотрим в глаза их отцу? А так я быстренько их подлечу и не дам пропасть, — промолвил Снейп. — Интересно, Трандуил в курсе планов своих сыновей? — Насчет нашего мальчика точно, он же собрался лететь на драконе, как я понял, — усмехнулся Рудольфус. — Бедное их величество! Я-то уже привык за несколько лет ко всем выходкам Поттера. Интересно, до того, как он попал в наш мир, он тоже был такой же шилопопый? — Я помню его ребёнком. Очень шустрый был пеннет. Леголас всегда должен был прятать от него свой лук и мечи, а иначе тот тащил всё, что плохо лежало, для своих тренировок, — улыбнулся Амрот. — Он сейчас доставит владыку Келеборна и вернётся к нам. — Значит, от волшебников в команду войдут Тони, Басти, Сириус, Ремус, Рейнард и Северус, — подытожил Руди. — И я, от эльфо-магического сообщества, — добавил Амрун aka Люциус. — День на сборы, и послезавтра отправляемся? — уточнил Рей. — Мне нравится такая оперативность, — произнёс входящий в апартаменты волшебников Таурмирион, за которым следовал мрачноватый Леголас. — Что, ваши высочества с батюшкой побеседовали? — поинтересовался Антонин. — Побеседовали. Хоть и неохотно, но он отпустил нас обоих. Тауриэль временно возьмёт на себя мои обязанности, — ответил Леголас. — А что же вы тогда такой мрачный? — удивился Басти. — Отец велел ему лететь на Смауге, чтобы я случайно куда-нибудь не туда не завернул, — широко улыбнулся Таурмирион, — а Лайкве не очень любит… — Довольно! — прервал брата брат. — Давайте лучше обсудим, каким путем вам целесообразно добираться до Эдораса. Таурмирион вытащил из бездонного кармана своей эльфийской куртки, который ему любезно зачаровал Руквуд, большую карту Средиземья, которую разложили на обеденном столе. — Если бы мы шли пешими, я бы предложил аппарировать в Карас-Галадон, взять у галадримов лодки и плыть по Андуину до Нен Хитоэль, а там до Эдораса рукой подать. Тем более, дорога проходит через Каленардон, зелёные холмистые равнины Рохана, идти по которым одно удовольствие. Можно и с лошадьми. Проложить тропу до южной границы, а там заехать за Келеборном. Только придётся лодки трансфигурировать в баржу, если таковой не найдётся в хозяйстве Лотлориэна, — предложил Таурмирион. — Хороший план, заодно посмотрели бы на столпы Аргоната. Только там рядом мёртвые болота, а за ними Мораннон, — уточнил Амрот. — А что насчёт баржи — прежде, до моей смерти, у меня был плоскодонный барк. Мы сплавлялись на нём, как на барже, по течению до Нен Хитоэль и на вёслах возвращались обратно. Там даже были каюты. Но времени прошло много, увы… — Мораннон? Что это? — переспросил Тони. — Чёрные Врата. Пограничная крепость Мордора, — пояснил Леголас. — Не самое приятное и безопасное место. Уверен, что там за стеной полно орков. А чем вам не нравится конный переход из Лотлориэна через поле Келебранта, Уолд и Истемнет? — Может быть, тем, что реку Лимлайт очень тяжело перейти вброд с лошадьми, начало Уолда вообще не подходит для конных прогулок, а обходить те места через лес Фангорн как-то не очень хочется, — поёжился Таурмирион. — Лесные эльфы боятся какого-то другого леса? — удивился Сириус. — Что такого в том лесу? — Там живут Энты, древнейшие разумные существа, внешне похожие на деревья. Они не пускают в Фангорн пришельцев. А если кто-то и забредет туда, то обратно редко выходит, — сообщил всем младший принц. — И добавлю, что, путешествуя большую часть пути на барже, мы не так устанем, как проведя весь путь в седле. — Это благоразумно, — заметил Снейп, который невзлюбил верховую езду ещё во время их первого перехода из Шира в Лихолесье. — Помните, что обратно вы будете аппарировать сами и нести на себе каждый по эльфу. На носу зима, которая, как я понял, гораздо суровее британской, и конными вернуться может не получиться. — Нас всего восемь, тех, кто может аппарировать обратно. Включая Люца и принца. Можно будет взять с собой восемь эльфов. За минусом владыки Келеборна, Элрондионов и мальчика, внука нового гостя, остаётся всего четверо, — заметил Рейнард. — Я могу нести двоих смело, — ответил Таурмирион, чья магия из мира Гарри Поттера, войдя в резонанс с эльфийской, усилилась как минимум вдвое против прежнего уровня. Он помолчал пару секунд и грустно добавил: — Жаль только, что не смогу поехать на Гваэрене, не думаю, что он хорошо перенёс бы аппарацию. Маги переглянулись и рассмеялись. — Скажете тоже, принц, — закончив хохотать и утерев глаза от выступивших слез, произнёс Тони. — Только вам могла прийти идея аппарировать лошадь! Медусельд, Эдорас, Рохан Король Тенгель проводил совещание со своими маршалами. Всего их было четверо. Верховный Маршал Марки, Первый Маршал Марки, который командовал войсками самого Эдораса и его окрестностей со ставкой в столице. Второй Маршал командовал Западной Маркой, и ставка его находилась в Хорнбурге. Третий Маршал командовал Восточной Маркой, и его ставка располагалась в Алдбурге, в Фолде. Тенгелю сейчас было всего тридцать шесть лет. Год, как он женился на прекрасной Морвен из Лоссарнаха, и год, как рохиррим призвали его, чтобы Тенгель стал их королём, ибо после одной из ссор с отцом он покинул Рохан и отлично жил в Гондоре, служа его наместнику. Все маршалы, будучи старше и опытнее Тенгеля, помогали ему мудрыми советами. Сегодня, как и во многие другие разы, речь шла о постоянных нападениях орков. Они знали, что в Гондоре и среди эльфов ходили слухи, что рохиррим платят дань конями Темному Властелину. Но они никогда этого не делали. Саурон действительно предлагал им выгодную сделку, но рохиррим ответили отказом на щедрое предложение платы за их лошадей, «ибо он использует их во зло». Поэтому-то орки и рыскали на границах, где крали коней. Особенной популярностью пользовались вороные жеребцы. Вдруг в зал Совета в Медусельде влетела большая чёрная птица, к лапе которой был привязан какой-то свиток. Она села на стол прямо перед Тенгелем и протянула ему свою лапку, намекая на то, что письмо предназначено ему, и стоит его отвязать. Тенгель быстро справился с этим, а затем спешно пробежал глазами по строчкам, написанным на всеобщем языке, но с закорючками и завитушками, как в синдарине, что говорило о том, что писал его эльф. Содержание письма, и особенно подписи, поразили Тенгеля. Элронд, Келеборн, Трандуил и Амрот (тот, утопленник из баллады?!), сообщали ему о том, что в самое ближайшее время на его земли будет совершено нападение армии, состоящей из орков и дунландцев, которой будет руководить Саруман. Цель — захват Рохана и дальнейшее продвижение вглубь Средиземья для установления повсюду власти Сарумана. Далее сообщалось, что в ближайшие дни в его сторону выдвигается отряд из эльфов и волшебников, чтобы помочь с обороной, которую они предлагали организовать в Хорнбурге. И если он, Тенгель, разумный король, то прямо сейчас начнёт подготовку к сражению и встрече гостей. Тенгель молча передал письмо главному маршалу, а тот прочёл его вслух для трёх остальных. Птица же продолжала сидеть на столе и, как показалось Тенгелю, как-то странно на него смотрела. — Ты ждёшь ответ? — обратился король к птице, на что та качнула головой и одобрительно угукнула. — Что ответим? — Не думаю, что кто-то станет шутить такими вещами. Тем более, от имени эльфийских владык. А Саруман давно смотрел на наши земли недобрым взглядом, и я не удивлён такому известию, — проговорил Фрумгар, Верховный Маршал Марки. — Ответим, что мы поняли, и благодарны и за предупреждение, и за помощь. — А о каких волшебниках они пишут? Я, кроме Сарумана, знаю только Гэндальфа, — поинтересовался Первый Маршал Марки Эодвин. — У эльфов, наверное, есть свои волшебники. Много ты с этими длинноухими общался? Знаешь, кто у них есть и кого нет? — ответил ему Второй Маршалл Марки Грамдор. — Предлагаю прямо сейчас обсудить наши ближайшие действия, — серьёзно сказал Третий Маршал Марки Эондор.