Путешествие длиною в...

Пещера Смауга в Эмин Дуир, Лесное королевство Три дня дракону доставляли двойной ежедневный рацион его питания. Лихолессцы уже обратились к волшебникам с просьбой придумать что-то по этому вопросу, так как если в таком объеме постоянно отстреливать животных в собственном лесу, то вскоре там останется лишь живность не крупнее белки. Рудольфус вспомнил, что видел в Шире животных, очень похожих на британских овец, и спросил Августа, возможно ли переправить пару дюжин через связующие лари живыми. Руквуд задумался и сказал, с большой долей вероятности это сработает. Если повезет, и они прибудут живыми, то можно будет зачесть такую поставку, как эксперимент по перемещению живых организмов на дальние расстояния с помощью портала. Лестрейндж добавил, что если «овцы» не выживут, то их можно будет просто отдать дракону, предварительно удвоив магией. А если все пройдет удачно, то надо будет организовать овчарню у подножья Эмин Дуир, чтобы заняться животноводством. В конце концов, овцы это не только мясо для дракона, но и молоко, сыр, шерсть и шкуры. Предложение донесли до Трандуила, и тот его одобрил, сам лично придя посмотреть, в каком виде прибудут овцы. Когда ларь засветился, оповещая о доставке груза, еще не поднимая крышки стало ясно, что эксперимент прошел удачно, так как изнутри раздавалось испуганное меканье овец. Всего за одно перемещение их удалось доставить четыре, ввиду ограниченного пространства ларя. Каждая последующая поставка проходила точно так же, как и первая, что давало надежду на последующую организацию порталов для быстрого перемещения по всему Средиземью. Таур умерил пыл магов, высказав мнение, что такие грандиозные планы пока преждевременны. Еще нет устойчивого мира, и таким способом можно будет получить у себя дома гостей с недобрыми намерениями. Потому лучше пока думать о сети порталов в масштабах королевства. В конце третьего дня Смауг по зеркальной связи вызвал Леголаса и сообщил, что он наелся на месяц вперед, и они могут, собственно, вылетать в Рохан. Решили лететь днем, а чтобы не шокировать тех, кто сможет наблюдать их полет с земли, Август сделал вот что. Еще когда они были в Эреборе, он заметил, что под левым крылом дракона не хватало одного щитка чешуи. Когда они вернулись, и Смауг поселился в Эмин Дуир, артефактор незаметно замерил, какого размера чешуйки его брони, и попросил эльфийского кузнеца сделать один щиток из трофейного гномьего мифрила. Изумившись про себя такой расточительности, кузнец свою работу выполнил, а Руквуд сделал из этой «чешуйки» артефакт двойного действия: одним касанием он накладывал на Смауга дезилюминационные чары, которые действовали и на всадника, если тот присутствовал на драконе, а двойным касанием эти чары отменялись. Кроме того, дракон мог мысленно общаться с тем, у кого было парное к щитку мифриловое кольцо, выполненное в виде свернувшегося вокруг пальца дракона с маленькими изумрудными глазами. На рассвете к пещере Смауга по проложенной Трандуилом тропе отправилась целая делегация. Возглавлял ее сам таур, пожелавший проводить старшего сына лично, Руквуд, который собирался убедить Смауга воспользоваться его артефактом, и Рудольфус, на случай, если понадобится какая-то помощь. Смауг выслушал магов внимательно, посмотрел на принесенные щиток и кольцо. — Колечко-то для другого брата сделано, — ухмыльнулся дракон, выпустив немного дыма из пасти. — За заботу благодарю. Только как эту диковину ко мне прикрепить? — Нет ничего проще, — ответил Руди и пристроил «чешуйку» туда, где ее недоставало, наложив на нее чары вечного приклеивания. Подняв крыло, Смауг осмотрел новую часть своей брони, которая выделялась на фоне старой чешуи своим блеском, и довольно крякнул, снова выпустив дымок. — Попробуйте, как работает, — подсказал Август. Смауг ткнулся носом в свое приобретение и в тот же миг слился по цвету со стеной пещеры, а нажав на него дважды, вернул свой привычный облик. — Были бы у всех драконов такие штуки, мы бы захватили всю Арду, — сказал довольно Смауг «с веселым дымком». Трандуил при этих словах побледнел, представив такую перспективу, и запомнил, что нужно будет по дороге во дворец строжайше запретить магам создавать и продавать такие артефакты. Невидимые враги им тут ни к чему. Смауг тем временем, опустил крыло, чтобы Леголасу было удобнее на него взобраться. «Ну, что — земля, прощай», — мысленно произнес старший принц, усаживаясь понадежнее перед одним из наростов-гребней, что располагались на голове и спине дракона, и покрепче обхватывая другой. — В добрый путь! — величественно промолвил Трандуил и красиво махнул рукой вслед взлетающему дракону, который тут же слился с утренним небом, и его можно было заметить, только если специально наблюдать за небом. Единственное, что выдавало присутствие наверху, это тень, отбрасываемая на землю. — Долго нам лететь? — уточнил у Смауга мысленно Леголас через связь, образованную кольцом. — Часов пять-шесть. Будет зависеть от погоды. Надеюсь, рохиррим спокойно отреагируют на наше появление…

Медусельд, Эдорас, Рохан.

Эдорас, главный город Рохана, представлял собой зеленую гору, застроенную бревенчатыми домами, расположенную меж отрогами северных склонов Белых гор в долине Харроудейл. На самом верху горы располагался Медусельд, или Золотые палаты, — дворец королей рохиррим. Казалось, что крыша этих палат сделана из золота, но, увы, все здание было деревянным, как и остальные постройки столицы. На террасе перед дворцом имелось небольшое природное озерцо, из которого брал начало полноводный ручей, бодро сбегавший вниз по склону и вдоль русла которого вниз спускалась длинная и широкая лестница из мрамора, переходящая в дорогу, что вела к въездным воротам в высокой стене, которая вместе с большим земляным валом окружала Эдорас. Вдоль дороги, за пределами города у подножья горы находились курганы королей Рохана. Внутри дворца находился зал с высоким потолком и позолоченными колоннами. Стены украшали гобелены, на одном из которых был образ Эорла Юного. Посреди зала находился большой очаг, а в дальнем конце на трёхступенчатом возвышении стоял золочёный трон короля. Тенгель не очень любил восседать на троне, потому занял место за столом со своими маршалами. — Эондор, — обратился к Третьему Маршалу Марки Тенгель. — Бери свой эоред и отведи все наши табуны и стада за Энтаву. Это наше богатство и наша сила. Даже если все мы погибнем, но спасем женщин и детей, а кони и скот помогут им выжить. Отправляйся, не медли. Как закончишь, возвращайся в Эдорас. — Я, Эондор, сын Элегунда, клянусь, что выполню поручение и вернусь до того, как вы вступите в битву, — сказал мужчина лет на вид где-то пятидесяти лет, с суровым, загорелым и обветренным лицом, светлыми, как будто выжженными солнцем волосами и прозрачными голубыми глазами. Затем он коротко кивнул, поправил перевязь с мечом и быстро вышел за дверь. Второй Маршал Марки Грамдор, который командовал Западной Маркой, уже был в своей ставке в Хорнбурге и начал готовить его к осаде, одновременно осторожно прощупывая разведчиками, что на самом деле творится за Вратами Рохана. Фрумгар, Верховный Маршал Марки и Первый Маршал Марки Эодвин, который командовал войсками Эдораса и его окрестностей, остались обсудить самые неотложные дела. — Сбор эохере проходит лучше, чем ожидалось. Эдорас собрал свой эоред, я уже отправил половину воинов в Хельмову падь, — сообщил Эодвин. — Нужно решить вопрос, что мы будем делать с детьми и женщинами. Направим их в Хорнбург или переправим вместе с лошадьми в поля за Энтаву, где поставим для них временный лагерь. — Считаю, что из Алдбурга никого никуда отправлять не стоит. Старая столица гораздо более надёжно защищена, чем Эдорас, а главное, все ее постройки сделаны из камня и неподвластны огню, — сказал король Тенгель. — Не чти я старания предков, вернул бы трон короля Рохана в алдбургскую крепость. Из Эдораса женщин и детей отправим в Алдбург. Туда же отправятся и мои жена и сын. — Поддерживаю, — согласился Фрумгар, Верховный Маршал Марки, который занимал этот пост уже более пятнадцати лет. — Но нужно отправить гонцов во все поселения Вестемнета и Вестфолда, что на западном берегу Энтавы, чтобы жители поспешили под защиту ближайшей к ним крепости: в Хорнбург или Алдбург, или переправлялись через реку в Истемнет и Уолд. Внезапно распахнулись двери, и в зал вбежал потрясенный чем-то Хродульф, один из стражников дворца. — Ваше Величество! Там такое, ТАКОЕ!!! Вы сами должны выйти и посмотреть! — Что «ТАКОЕ», Хродульф? — Там — ДРАКОН!!! Андуин, ниже по течению, чем Сарн Гебир Утром туман поредел, но не рассеялся окончательно. Течение реки после Сарн Гебир усилилось, потому Блэк и Мальсибер, чья очередь была «стоять вахту», держали барк ближе к западному берегу, на который им предстояло высаживаться, чтобы дальше продолжить путь по землям Рохана в его столицу. Сквозь белую дымку виднелись лишь силуэты высоких береговых утесов, чьи основания были скрыты быстро текущей водой реки. С восходом небо посветлело, а к полудню туман исчез, облака разошлись, и путники увидели, что утесы оказались широким ущельем, по которому в данный момент нёс свои воды Андуин, освещенный ярким, но прохладным осенним солнцем. Ущелье медленно, но верно сужалось, а течение — усиливалось. Барк уже несло вперёд с такой скоростью, что многие стали сомневаться, смогут ли они остановиться или причалить к берегу, случись что. — Что это впереди? — воскликнул Рабастан, указывая на появившиеся вдалеке две высокие скалы, похожие на высокие башни или крутые каменные столбы, меж которыми река попадала в очень узкий проход. — Надеюсь, они не движутся?! Северус, ты же пошутил про Симплегады! — То, что вы видите — это Аргонат, Столпы Королей! — произнес Келеборн. Семнадцать сотен лет назад король Гондора Ромендакиль II приказал построить гигантские статуи Анариона и Исильдура, верных нуменорцев, основателей Гондора. Они стоят здесь рядом, так же, как сидели на стоящих рядом тронах в тронном зале тогдашней столицы, Осгилиата. Аргонат обозначал границу Гондора. Но сила Гондора со временем уменьшилась, и эти изваяния потеряли прежнее значение. Теперь мы смотрим на них, как на памятники прошлого величия. — Думаю, здесь нам стоит идти по центру и держаться середины потока, — высказал свое мнение Ланальд, подходя к магам, контролирующим ход барки, и те молча с ним согласились. Исполинские статуи знатных нуменорцев приближались с большой скоростью. Стало видно, что это действительно не просто скалы, а каменные фигуры, которые сотни лет стояли на солнце, ветрах и дождях на больших пьедесталах, погруженных глубоко в воду. Короны, шлемы, брови и еще многие детали потрескались и обвалились, но, несмотря на это, великие короли прошлого грозно смотрели на север, подняв свои левые руки в предупреждающем жесте, в правой руке держа топоры. Молчаливые стражи границ, которых давно здесь не было, по-прежнему внушали уважение и благоговение. С обеих сторон на огромную высоту поднимались каменные утесы. Небо виднелось где-то высоко полоской тусклого света, а темная вода, зажатая меж скал, грохотала, и шум усиливался эхом, что отдавалось в склонах и разносилось вокруг оглушительной канонадой. Сразу за подножием Аргоната ущелье поворачивало, и впереди на несколько мгновений оказалась темнота, и, как бы коротко ни было то время, многим почудилось, что барк несётся в смертельный тупик. Но вот показалась небольшая вертикальная полоса света в щели между скалами, что расширялась и расширялась, и вскоре путников вынесло на широкую чистую водную гладь, в которой искрились, отражаясь, солнечные лучи. — А вот и озеро Нен Хитоель, — прокомментировал Келеборн. — Близок конец нашего пути по Андуину. — Не могу сказать, что я этим огорчён, — заметил Ремус, волк которого весьма прохладно относился к воде. Озеро, в которое на время превратилось русло реки, было окружено крутыми склонами холмов, поросшими деревьями. — А там что? — поинтересовался Амрун, указывая на три высоких пика, хорошо видимых на противоположном конце озера. Два из них стояли на разных берегах, а третий — выдавался вперёд и поднимался прямо из озера, а река, обтекая его, разделялась на рукава. В отдалении слышался шум, похожий на раскаты грома. — По центру — Тол Брандир, слева — Амон Лхав, справа — Амон Хен. На Амон Лхав и Амон Хен во времена Великих Королей были устроены наблюдательные пункты, с высокими каменными сиденьями на вершине, а про Тол Брандир говорят, что ни человек, ни зверь никогда на него не поднимались, — рассказал Келеборн. — Это не просто наблюдательные пункты и необычные каменные троны, — подал голос Гэндальф, который большую часть пути либо дремал, либо сидел у борта и курил свою трубку. — Там присутствует магия. На вершине Амон Хен покоится большой каменный круг, а посреди того круга стоит окружённый валом Престол Видения на четырех резных столбах. Не всем это доступно, но есть редкие избранные, которые, сидя на этом каменном кресле, видят далеко не только окрестности, но и нечто важное, скрытое ото всех. Предлагаю, когда причалим, всем подняться наверх и попробовать, не откроется ли вам какое-то знание, нам недоступное. — А что же тогда с другой стороны? — присел перед Гэндальфом любопытный Таурмирион. — На Амон Лхав — Престол Слуха. Возможно, то место просто обладает особыми акустическими свойствами, которые позволяют, находясь на его вершине, слышать на много миль вокруг. А возможно — это тоже магия. Я не знаю. Как и столпы Аргоната, Престолы построили потомки нуменорцев, которые творить волшебство были не способны. Так что происхождение этих свойств для меня загадка. А может, все это просто легенда. — Мы поднимемся и узнаем! — твердо заявил принц, распрямляясь во весь рост, направив свой взор на вершину Амон Хен. — Пожалуй, я бы тоже попробовал посидеть хотя бы на одном из Престолов, — заметил Келеборн, с улыбкой глядя на Таурмириона, которого разъедало любопытство. — Будем там к ночи. Я уже слышу грохот вод Рауроса. По случаю «тихой воды», хорошей погоды и предстоящего конного перехода устроили обед прямо на палубе, вынеся из палаток столы, стулья и лавки — все, на чем можно было сидеть, и дополнив трапезу вином, чего старались избегать, пока русло Андуина в пути приносило сюрпризы. Солнце покраснело, опускаясь за холмы, на землю спустились сумерки. Склоны холмов потемнели, а над водой заклубился туман. Шум водопадов слышали уже не только эльфы со своим чутким слухом, но и все, кто был в отряде. Маги направили барк к западному берегу, к подножью Амон Хен, к месту, которое указал Келеборн. — Это Парт Гален, — сообщил эльфийский владыка, когда они причалили к зелёной лужайке, что занимала все пространство от подножия Амон Хен до самой воды, через которую протекал ручей. Эльфы и маги надёжно закрепили барк у берега. Кто знает, возможно, он еще будет им полезен. Лошадей вывели на берег и оставили пастись на лужайке, на свежей сочной траве, запивать которую полагалось вкусной водой из ручья. Снесли на берег все свое имущество, установили обе палатки и разожгли меж ними большой костер, у которого должны были бороться со сном часовые. Подъем на вершину назначили на утро, чтобы сразу потом начать свой путь к столице Рохана. Утренняя заря подкрасила туман в розовый цвет. Вершина Тол Брандира, возвышающаяся над ним, была окружена птицами, которые, вероятно, останавливались на нем для ночевки на пути к югу. Марево над водой рассеялось, когда солнце поднялось выше и вышло в чистое небо. Позавтракав, отряд разделился на три части. Таурмирион, Аурлор, Амрун, Келеборн, Орофин, Румель, Снейп, Долохов и Гэндальф собирались подняться на Амон Хен и проверить себя на Престоле видения. Рабастан, Сириус и Ремус в компании Элрохира, Элладана и Ланальда собирались аппарировать на Амон Лхав в надежде там что-нибудь полезное услышать и просканировать это легендарное место на наличие магии. Ваинлаэр, Селиниар, Шаилир, Авинлиил в компании с Рейнардом Мальсибером и Халдиром остались дежурить в лагере. Никто из них не был расстроен этим, так как в палатке у Люциуса были с его помощью обнаружены волшебные шахматы, игре в которые Рей обучал своих знакомцев по Эреборскому приключению и битвам за Дол Гулдур и Гундабад все дни, что они плыли по Андуину. Эльфы играли с детским восторгом, и нельзя было понять, нравится ли им именно игра, которой в Средиземье не было, или их завораживают движущиеся, как живые разумные существа, фигурки на шахматной доске. Играли по очереди с большим воодушевлением, и тут было неважно, кто ты: простой лесной разведчик или каун лориэнских галадримов. На Амон Хен прямо с Парт Гален вела тропа, а вернее, остатки древней дороги. Где подъем был слишком крутым, предусмотрительные строители высекли в скале ступени. Они, правда, сильно износились, а местами обвалились или были разрушены корнями деревьев, но, тем не менее, пройти по ним было возможно. В отряде все были привычны и не к таким нагрузкам, потому шли с хорошей скоростью и без лишних привалов. Даже Гэндальф был весьма проворен и неутомим, что прямо кричало о его обманчивой внешности благообразного старца, что маги еще раз приняли в расчет. Тропа привела путников на травянистую площадку, вокруг которой росли деревья с гроздьями ярких осенних ягод, напомнивших волшебникам заросли волшебной рябины в Запретном лесу, где они, будучи еще студентами, собирали ее кору и ягоды для приготовления различных зелий, в основном рябинового отвара. В середине лежал широкий плоский камень, с которого открывался потрясающий вид на Нен Хитоэль и Тол Брандир. Еще несколько десятков шагов привели на вершину Амон Хен. Вал, который окружал Престол видения, обрушился, но широкий плоский круг, вымощенный большими плитами, который он когда-то окружал, был во вполне сносном состоянии. Престол Видения стоял посередине на высоких резных столбах, наверх вела каменная лестница. — Предлагаю подниматься парами. Больше — опасно, кто знает, как поведет себя это очень старое строение. По одному — нежелательно. Если что-то произойдет, рядом должен быть тот, кто немедленно окажет помощь. — Мы пойдем первыми! — заявили Орофин и Румель. — Проверим, как и что там наверху, а если что-то случится, так мы далеко не самые ценные члены команды. — Разумно, — согласился Северус, хотя он сам рассчитывал быть в первой паре. Лориэнские братья поднялись наверх, потоптались там вокруг Престола, посидели каждый на нем молча по паре минут и спустились обратно. — Мы не избранные, — сообщил Орофин. — Мы только осмотрели окрестности. Оттуда хорошо видны зеленые долины Рохана, Энтаву, что блестит серебряным шнуром на солнце, водопады Рауроса и нижнее течение Андуина, которое после падения с высоты неспешно направляется к морю, — рассказал Румель. — Если очень сильно вглядываться, то можно различить на фоне неба и Белые горы, и очень вдалеке черную точку Ортханка на фоне силуэтов Туманных гор. Но для этого нужно эльфийское зрение, — добавил Орофин. — Теперь пойду я, — встал Таурмирион. — Я с вами, — безапелляционно заявил Аурлор, которой своей жизнью отвечал за аранена. Принц не стал разглядывать площадку, а сразу сел на каменное кресло и стал смотреть. Сначала он видел ровно то, что описали братья Халдира, а вот потом… Глядя на Андуин, он вдруг превратился в ветер, летящий над руслом великой реки, который нёсся вперед и вперед, обгоняя птиц и редкие лодки, что встречались внизу. Вот позади остались Осгилиат, Итилиэн и Пеларгир. Широкое русло Андуина под ним разделилось на десятки протоков, образуя дельту, над которой с криками носились чайки, еще мгновенье — и вот оно, море! Надо сказать, что ни в своей эльфийской жизни до попадания в волшебный мир, ни там, в бытность Гарри Поттером, принц на море никогда не бывал. Бескрайние синие просторы просто ошеломили его. Никогда он не видел ничего прекраснее моря! И в этот момент он почувствовал, как кто-то зовет его. И разом все закончилось. Он снова сидел на каменном кресле и смотрел, как искрятся на солнце брызги водопадов Рауроса. — Аранен, с вами все в порядке? — тревожно вглядывался в своего принца Аурлор. — Да, голова немного кружится. Давай, ты теперь присядь, а я постою отдышусь, — улыбаясь, велел Таурмирион. С Аурлором Престол общаться не захотел. Следующими собирались пойти наверх Северус и Антонин, но, заметив странное состояние Таурмириона, зельевар сделал сдерживающий жест рукой Долохову, и общаться с Престолом отправились Амрун и Келеборн. — Как вы себя чувствуете, принц? — аккуратно поинтересовался Северус. — Голова немного кружится и слабость, — ответил Таурмирион. — Вы что-то видели необычное, так ведь? — пристально глядя на лихолесского аранена, проговорил Гэндальф. — Сначала я просто смотрел вокруг, а потом, мое внимание сосредоточилось на водах Андуина. Я как будто взлетел и понесся к югу, как ветер, до самого моря. Это было так прекрасно! Келеборн направил взгляд в сторону Изенгарда. За Восточной стеной зеленел Келенардон, по которому скакали всадники Рохана и гнали табуны лошадей. Земля дрожала под их копытами. Вдруг горы потемнели, а потом запылали пожарами. Огонь был повсюду, было так жарко, что плавились снеговые шапки, стекая мутными ручьями грязной воды, которая тут же превращалась в пар. Потом пламя стихло, подул ветер, поднимая в воздух пепел, делая все вокруг черно-серым: землю, дороги, разрушенные мосты и крепости… Только ветер и пепел создавали движение в этом застывшем царстве мертвых. Вдруг как будто его ударило маленькой молнией. Это Амрун решил привести в себя владыку Энервейтом. Келеборн сполз с Престола, ошеломленный увиденной им картиной. Единственное, что его утешало, это были не Туманные горы, не Изенгард и не Рохан. Но было во всем увиденном что-то знакомое, давно забытое… Амрунеллина никакие видения не посетили, и он сопроводил владыку вниз. — Я бы не хотел говорить об увиденном мною, пока сам не пойму, что это было, — сразу сообщил Келеборн всем, кто ожидал у подножия Престола Видения. — Остались мы и уважаемый Гэндальф, — констатировал Антонин, как бы предлагая истари сообщить, хочет ли он пойти сейчас, или по ступеням подниматься ему и Северусу. — Идите, юноши, я после всех попробую поймать видения, — кивнул Гэндальф. Что увидел Антонин, он вообще затруднился бы описать, но оно определенно было жутким и при этом звало его по фамилии — Долохов, вернись, Долохов… — Кажется, мне показали Лорда, — сказал он, Северус вытащил его из видения банальной пощечиной. — И как он там? — поинтересовался Северус. — Живой вроде. Сколько там уже прошло? Мы тут уже шестой месяц, стало быть, там прошло два с половиной года. Мы как-то безответственно отнеслись к тому, что не вызнали всех подробностей у Абраши, когда он вернулся сюда. Не искал ли наш сюзерен каких ритуалов по нашему насильственному возвращению в тот мир. — Да хоть и найдет. Метки-то пропали, значит, он нам больше никто. Если только что-то из кровной магии, но для этого нужен материал. А я точно Лорду свою кровь не сдавал. — Может, он ее с пола собирал после некоторых особенно забавных развлечений. — Мордред, зачем ты мне все это сказал. Что-то мне теперь не хочется на камушек этот садиться. — Давай, может, тебе что-то более толковое привидится. И Северусу привиделось. Арка, такая же, как та, через которую они пришли сюда, только стоит она в зале с темно-синим куполом, в который вделаны кристаллы, сияющие как звезды, и завеса на ней не рваная, а серебристо-голубая, тончайшая и невесомая, как воздух. А перед аркой стояли два мага, у которых во внешности было что-то неуловимо схожее с Гэндальфом, но при этом Северус был уверен, что как минимум одного он где-то встречал. Звали их Моринехтар и Роместамо. Поскольку этот Престол не властен над звуками, имена эти как-то просто всплыли в сознании Снейпа. Маги о чем-то очень горячо спорили, а потом все расплылось и исчезло. — Все же ментально ты сильнее всех нас. Сам из видения вышел, — прокомментировал осознанный взгляд Северуса Антонин. — Не видел Лорда-то? — Нет. И я, кажется, знаю, где обратный проход в наш мир. — Серьезно. Пойдем-ка вниз, пусть Местный Альбус погреет зад на камне. Солнце в зените, а он черный, да еще и мы его подогрели, — хохотнул Тони, и они направились по ступенькам вниз на площадку. — Кто-нибудь из нас должен пойти с вами, — остановил майя Амрунеллин. — Не волнуйтесь за меня. Мне точно там ничего не угрожает, — сообщил истари и исчез на площадке с Престолом. Солнце наверху припекало почти по-летнему. Свернув свою куртку в рулончик, Антонин улегся на теплые камни, подав пример тем, кто еще не сидел на краю платформы, думая каждый о своем. — Как там, интересно, на Престоле Слуха? — проговорил Таурмирион, глядя на вершину Амон Лхав, на которой его острое эльфийское зрение разглядело фигуры их товарищей. — Слышать не так страшно, как смотреть, — заметил Антонин, который пожалел, что не выбрал другой престол. — Ты бы заканчивал валяться, да и проверил, что за странная магия посылает тут разные видения. Лучше тебя проверку никому не провести, — сообщил ему Северус, и Антонин лениво поднялся и принялся размахивать палочкой, накладывая на Престол, что был над ними, и на все, что было под ногами и вокруг них, разные сканирующие заклинания и диагностические чары. — Есть небольшой, но стабильный магический фон неизвестного происхождения. Он не имеет точечного источника, а существует в виде равномерно распределенного поля. Точного ответа ничего из моего арсенала не дало, значит, это что-то не наше, и здешнее. В этот момент сверху спустился Гэндальф, на которого сидение на Престоле не оказало никакого влияния или, что более вероятно, он просто делал разочарованный вид, чтобы не делиться тем, что ему показали. — Если все готовы, то можем начинать спускаться. Предлагаю не идти вниз пешком до ужина, а успеть к обеду. Мы с Антонином, Амруном и принцем сейчас аппарируем четверых из вас, а за пятым кто-нибудь вернется. Возражать никто не стал, и через десять минут все они уже были на Парт Гален, куда вскоре аппарировали и исследователи Амон Лхав, разочарованно сообщив, что странные звуки слышали только Ланальд и Элладан, да и те не поняли, что это было. — А у вас как? — поинтересовался Рабастан. — У нас все было гораздо интереснее, — ответил Долохов, — но поговорим об этом позднее. Предлагаю не терять времени, поесть и выдвигаться, чтобы до темноты проехать хоть сколько-нибудь. — Если поспешим, то успеем до темноты проехать узкой тропой вокруг южной оконечности Восточной стены Рохана. Она идет по уступу практически над водопадами. В сумерках или темноте это будет очень опасно, — сказал Келеборн, и все дружно принялись за еду, которую приготовили остававшиеся в лагере шахматисты.